"Малышка Джо"

Планолет доставляет нас в Капитолий всего за несколько часов. Все время полета я не могу придти в себя после увиденного. Это ведь были дети… Беззащитные дети… Я боюсь лишь одного: что снова слечу со своего гребаного ума. Только Хеймитч, сидящий рядом и держащий мою руку во время всего полета, не позволяет мне спятить. На месте мы узнаем последние новости: Капитолий полностью захвачен. Сноу взят в плен повстанцами. Катнисс в больнице с ожогами первой степени, полученными от взрыва, Пита тоже. Гейл жив. Он был ранен миротворцами, но все равно ушел на бой. Час назад он отправился во Второй, чтобы зачистить дистрикт от миротворцев. Прим, сестра Катнисс, погибла в числе медиков, взорвавшихся на площади. Коин занимает кабинет Сноу в его дворце и его личные апартаменты. Мне, Хеймитчу и Бити выделяют отдельные гостевые комнаты в этом же дворце. Ничего подобного я не видела в своей жизни. Никогда не жила в подобном месте. Мои апартаменты кажутся просто огромными, как десять жилых отсеков в Тринадцатом или два моих дома в Седьмом. Все в позолоте, бронзе, в коричневых и пастельных тонах. В моих апартаментах находятся три комнаты: огромная гостевая, большая спальня и просто фантастических размеров, по моим меркам, ванная. Хеймитч почти сразу уходит навестить Катнисс, а я обживаюсь в новом жилище. Хотя долго это делать не приходится. Одежда Тринадцатого, одна Гейловая конфета, которую я оставила на память, и узелок с сосновыми иголками — вот все, что у меня есть. С Эбернати мы разделили обязанности, чтобы нашим «подопечным» было проще и уютней. Катнисс будет на нем, Пита — на мне. Для этого меня и Питу отселяют в другую часть дома от той, где живут Хеймитч и Катнисс, чтобы они не смогли друг к другу добраться. Говорят, что Огненная Катнисс немного спятила после того, как увидела смерть родной сестры. Поэтому, если раньше Пита хотел ее убить, то теперь еще и не ясно, как она будет на него реагировать. Что ж… Теперь на одного сумасшедшего в нашей команде больше. Пока Коин разбирается с управленческими вопросами, Плутарх контролирует повстанцев, а Бити все еще связует их с солдатами, мы с Хеймитчем вынуждены заниматься «волонтерством». Хотя мне это даже по душе. Честно признаться, не смотря даже на шик, мне в этом долбанном дворце совсем не уютно. Пита в отключке два дня, на третий все же приходит в себя, но к нему все еще не пускают. На четвертый его уже перевозят в президентский дворец и селят в апартаменты рядом с моими. — Ну что, псих? Как дела? — Я вхожу в его спальню без стука. Пита бледный, лежит на кровати, немного дрожа. — Из-за ожогов все еще знобит. — Отвечает он, выдавливая из себя улыбку. — Что с мозгами? — Я аккуратно сажусь на кровать рядом с ним. — Встали на место или все еще набекрень? — Все еще набекрень. — Парень вновь еле заметно улыбается. — А вот ты, дерзкая кукла, кажешься здоровой. — Да. — Я киваю. — Именно поэтому больше не хочу, чтобы меня называли «дерзкой куклой». Мы оба улыбаемся и молчим несколько минут. — Где она? — Кто? — Пита внимательно смотрит на меня. — Капсула. Морник. — Не понимаю о чем ты. — Он отводит глаза. — Мне не выдавали ее. Ты ведь знаешь, что я был всего лишь обманкой в их отряде. Чтобы замылить глаза Капитолию. Не солдат. — Ага. Но Гейл тебе отдал свою. — Я строго посмотрела на него. — Так где она? Пита вздыхает, снова глядя мне в глаза. — Все то ты знаешь. — Тихо говорит он. — В нагрудном кармане формы. Она на стуле в соседней комнате висит. Я поднялась, вышла в гостиную и подошла к стулу, на котором была развешана солдатская форма Питы. Морник правда был здесь. Я прячу его в карман комбинезона. — Ну что, Пита Меларк? С чем тебе помочь разобраться? Он думает несколько минут. — Ты родом из Двенадцатого. Правда или нет? — Тихо спрашивает парень. — Правда. — Просто отвечаю я. — Мы познакомились в пекарне моих родителей. Твой отец был добрым другом моего отца и часто приносил нам дичь взамен на хлеб. Правда или нет? — Правда. — Вновь отвечаю я, улыбаясь, понимая, что он вспоминает. — Ты меня кормил первыми тобой в жизни приготовленными булочками. Честно признаюсь: это была гадость. Он тоже улыбается, но спустя минуту его улыбка гаснет. — Катнисс дорожит мной? Правда или нет? — Правда. Она спасла тебя от мутантов. — Я дорожу Катнисс? — Сразу спрашивает он. — Правда или нет? — Правда. Ты тоже ее спас от мутанта, переманив его на себя, хотя мог бросить ее на съедение этому монстру. — Мутанты существуют? Правда или нет? — Правда. И я сама лишь недавно это поняла. — Тебя заставляли видеть галлюцинации в плену. Правда или нет? — Потоки вопросов просто сыпались из него. — Правда. — Ты встречалась с Като Верденом. Правда или нет? Я застопорилась, глядя на него. — Правда… Откуда ты знаешь? — Я это понял на Квартальной Бойне. Перед 44-ми Играми я смотрел 41-е с твоим участием. В интервью ты говорила о своем любимом, но не называла его имени. На 44-х Като сказал о своей любимой почти теми же словами, что и ты говорила о своём возлюбленном. А, когда я увидел как ты относишься к Катнисс на Квартальной Бойне… Я видел, что ты не хочешь ей помогать, но помогаешь. Я не знал о мятежниках. А, когда узнал, вдруг понял… Ты ненавидела Катнисс… Правда или нет? — Правда. — Выдыхаю я. — Но ты правильно сказал: «Ненавидела». Теперь все изменилось. Последующих несколько недель я помогала парню разобраться в его мозгах. — Ты в детстве ударила меня, когда я назвал тебя дурой. Правда или нет? — Спросил он на седьмой день, поедая ужин. — Правда. — Я громко рассмеялась. — Ты подрался с моей сестрой в первом классе. Правда или нет? Пита задумался. — Правда. — Сказал он. — Но потом Вейли налетела на меня с кулаками за то, что я побил Шейли. Мы громко рассмеялись. — Мой тебе совет, Пита: когда меня нет — отвечай себе сам на свои главные вопросы. Найди для себя ту важную истину, которая поможет тебе держаться на плаву. Он лишь кивает. — Тебе нравится Гейл. Правда или нет? — Спросил он в один из дней, когда я вновь явилась к нему, чтобы помочь ему с реабилитацией. — Мне показалось это тогда, в столовой Тринадцатого… Правда или нет? — Нет. — Быстро ответила я. — Правда или нет? — Снова спросил он, улыбаясь. Я застопорилась. — Да не знаю я. — Правда или нет? — Настаивал он, а его улыбка становилась все шире. — Ой да отстань ты. — Я выскочила из его комнаты, слыша его смех.