"Малышка Джо"

После ускоренных выборов президентом стала Пейлор. И я считала ее достойной этого титула. — Как Вам Ваш новый дом, мисс Мейсон? — Спросила женщина, когда мы стояли в просторном двухэтажном доме Капитолия. Я отказалась возвращаться в Седьмой. В итоге мне выделили официальное жилье в Капитолии и даже вручили на него документы. Теперь у меня есть хоть что-то свое. — Мне нравится. — Я постаралась улыбнуться, глядя на женщину. — Только я все еще не понимаю зачем Вы здесь, президент? Два повстанца внесли в дом большой чемодан. — Это не мое. — Тихо сказала я, глядя на Пейлор. Все мои пожитки это конфета в одном кармане комбинезона и сосновые иголки в другом. — Эффи Тринкет приказала доставить это сюда. — Она улыбнулась и махнула рукой повстанцам, чтобы те вышли. — А здесь я для того, мисс Мейсон, чтобы передать Вам вот это. Хеймитч сказал, что для Вас это будет важно. Она протянула мне какую-то папку. Я посмотрела на обложку. Всего два слова — имя — и сердце заходится в неистовом стуке. Като Верден — Что это? — Я поднимаю глаза на женщину. — Медицинская карта Капитолийской больницы. — Но Като никогда не лечился в больнице Капитолия. — Об этом я и хочу с Вами поговорить. Присядьте. Я сажусь на диван, а Пейлор присаживается в большое массивное кресло напротив меня. — Като Верден не погиб после 44-х Голодных Игр, как это было официально заявлено. — После этих ее слов мне кажется, что сердце выпрыгнет из груди. — Капитолий отправил его в больницу, где его излечили, а после ставили над ним эксперименты. Они кололи ему яд ос-убийц, как и Вам, только в тройной дозе… Я не знаю почему, и думаю, что Вы мне этого тоже не захотите говорить, но каждый раз, когда ему причиняли боль, показывали кадры с Вами с 41-х Игр, а после и с Квартальной Бойни… Та доза яда, которую ему кололи, не могла привести к мгновенной смерти, но Капитолий не учел, что подобное приводит к невозвратимым последствиям в организме… Приблизительно через месяц после того, как Вас спасли из плена, мистер Верден умер от сердечного приступа… Мне очень жаль. Я молчу несколько секунд, стараясь не дышать. Боясь, что просто задохнусь, если вздохну. — Я… я могу это оставить себе? — Я бью ладонью по медицинской карте. — Конечно. Это копия. Оригинал приложен к судебному делу его врача. — Президент поднимается. Я лишь киваю. Это все, на что меня хватает. — Что случилось с его семьей? Они придут на суд? — После того, как повстанцы захватили Второй Дистрикт, Сноу приказал убить всех членов семей трибутов из этого дистрикта. И победивших, и побежденных. Пейлор положила руку мне на плечо, а после вышла. Из моих глаз бессмысленным ручьем потекли слезы. Я перелистывала дело каждый день. Знать, что человек, которого ты любила, был жив все время, когда ты оплакивала его смерть… Понимать, что у тебя был шанс его спасти, но ты этого не сделала… Это худшая пытка. Никакой ток, никакой адский яд не сравнятся с этим… Если бы я только знала… Я предала его с Блайтом… Я не смогла спасти наших с ним детей… Я не спасла его… Правильно он меня ненавидел… А после я решилась на то максимальное, что могла себе позволить. Я отправилась на суд. — Мы как раз хотели Вас сегодня вызвать. — Сказала Пейлор, когда мы шли коридорами к залу суда. — Какие шансы на то, что его казнят? — Уверенно спрашиваю я. Сегодня во мне нет ничего кроме злости и уверенности. — 60%, мисс Мейсон. Против него слишком мало доказательств. — Женщина остановилась у двери в зал заседания суда. — Я должна Вас предупредить: в этом деле Вы не свидетель, а пострадавшая. Я непонимающе посмотрела на нее. Хотела спросить почему так, но она уже открыла дверь. Должно быть это потому, что у Като не осталось никого из живых родственников. Я буду защищать его интересы. Меня провели к месту пострадавшей стороны. Какого же было мое удивление, когда моей защитой оказался Хеймитч. — Введите подсудимого. — Сказала Пейлор, и охрана ввела в зал врача Като, закованного в наручники. Мужчина медленно поднял голову, глядя на меня с жуткой ухмылкой. Меня всю начало трясти. Вся уверенность мигом испарилась. Мой палач… — Доктор Брейснер, Вы признаете свою вину? — Спросила Пейлор, глядя на подсудимого. — Нет. — Мужчина ухмылялся, глядя на меня. — И никогда не признаю. Я убивал повстанческую мразь. — Мисс Мейсон, вы являетесь пострадавшей от рук этого человека. — Сказала Пейлор, глядя на меня. — Что Вы можете сказать о деяниях этого человека? Мои ноги дрожали, пока я поднималась. Хеймитч схватил меня за руку, и я склонилась к нему. — Будь сильной. — Прошептал он мне на ухо. — Это твой шанс полностью излечиться. Ты — Джоанна Мейсон. Капитолий боится тебя. Не забывай об этом. Я высоко подняла голову, выдохнула и выпрямилась. — Этот мужчина, которого и врачом сложно назвать, производил пытки своих пациентов по приказу Сноу. Зал загудел. — Какие пытки, мисс Мейсон? — Спросила Пейлор. — Можно поточнее? — Он пытал меня. Обливал водой… — Я вновь глубоко вздохнула. — Бил током и вызывал у меня галлюцинации действиями препаратов и организовал мою встречу с такими же мутантами, которых вы видели на экране ваших телевизоров, когда они нападали на отряд 451. Все это делалось для того, чтобы вызвать у меня психические расстройства. — Какие галлюцинации, мисс Мейсон? — Ваша Честь! — Хеймитч поднялся. — Позвольте мне тут сказать слово. Перед тем, как моя подзащитная ответит на Ваш вопрос, я должен заявить, что в сегодняшнем суде мисс Мейсон является не только пострадавшей, но и представляющей интересы другого пострадавшего от рук мистера Брейснера. — Что Вы имеете в виду? — Спросила Пейлор, глядя на Эбернати. Хеймитч посмотрел на меня, и я кивнула. — Мисс Мейсон до 44-х Голодных Игр несколько лет находилась в любовной связи с Като Верденом, чьим врачом так же являлся мистер Брайснер. Зал начал перешептываться. Но почему-то после того, как эта правда вышла в свет, мне стало даже легче. Теперь я полностью выпрямила спину и с ухмылкой посмотрела на Брайснера. — Тишина в зале суда! — Закричала Пейлор, и зал затих. — Мисс Мейсон, это правда? — Да, Ваша Честь. — Не дрогнувшим голосом ответила я. — И, отвечая на Ваш предыдущий вопрос, я готова заявить суду, что в моих галлюцинациях присутствовала моя погибшая семья, которую убил Сноу, и был Като Верден. Как теперь мне стало известно Като не был галлюцинацией. Человек, которого я давно считала мертвым, оказался живым и находился в руках прежней капитолийской власти. Но это не все. Так же в моих, на этот раз уже действительно, галлюцинациях присутствовали наши с Като дети, которых убил посланец президента Сноу еще в моем утробе. — Зал вновь зашумел, но я не обращала внимания. Лишь громче стала говорить, глядя прямо на Брайснера, который слегка дрожал. Вечная его ухмылка сошла с лица. — Меня полоснули ножом в живот после 44-х Голодных Игр! И это сделал подсудимый! Пейлор долго смотрела на меня. Казалось, что ее темная кожа стала на несколько тонов светлее. — Вы в этом уверенны, мисс Мейсон? — Спросила Пейлор, и я кивнула. — Да. Так, как может быть уверена мать, чьих детей убили. Я никогда бы не забыла лицо убийцы моих детей. На несколько секунд повисло тягостное молчание, которое пронизывали два ярких взгляда: мой и палача. Вот только в этот раз всё было иначе, чем в комнате пыток. Всё было наоборот… Сейчас у меня был взгляд льва-охотника, а его глаза были похожи на глаза растерянной жертвы овечки. — Суд удаляется на совещание! — Громко сказала Пейлор, и судьи покинули зал. Хеймитч подскочил ко мне, накидывая мне на плечи мое серое пальто, а после вывел на улицу. Я дрожащими руками достала из кармана сигареты и спички. Вот только прикурить все никак не удавалось. То я не могла попасть сигаретой к огню, то он просто гас. Хеймитч отобрал у меня спички и поджог огонь, поднося к сигарете. Я сделала глубокую затяжку. — Ты молодчина. Хорошо держалась. — Он положил руку мне на плечо. — Ты знал об этом? — Тихо спросила я, поворачиваясь к нему. — Да. — Почему не сказал? — Знал, что твоя злость и ненависть как спичка. — Он достал одну спичку и зажег огонь, который моментально сильно вспыхнул, а после через несколько секунд потух. — Ты зажигаешься так же быстро, как гаснешь. И сегодня ты это доказала. Суд примет решение. На улицу вышел охранник. — Судьи возвращаются в зал. — Сказал он нам, и я затушила сигарету, входя обратно в помещение. — Суд принял решение! — Пейлор стояла за судейским столом и она была в бешенстве. — За деяния, совершенные против жителей Панема, за пытки и врачебную ошибку, из-за которой впоследствии погиб Като Верден, за убийство нерожденных детей Джоанны Мейсон и нарушение врачебной этики Мистер Брайснер приговорен к смертной казни. Если пострадавшая Джоанна Мейсон изъявит такое желание — она сможет привести приговор суда в исполнение собственноручно. Пейлор громыхнула судейским молотком по столу, развернулась и пошла к выходу. Подсудимый вскочил. — Нет! — Охранники схватили его. — Только не она! Охрана вывела его из зала суда, а он все испугано вглядывался в моё лицо, на котором играла победная, но от этого не менее болючая, ухмылка. На следующий день я выпустила в своего палача и палача Като целую обойму патронов из автомата. После казни, придя в свой дом, я разожгла камин. Взяла со стола медицинскую карту Като и бросила в огонь, наблюдая за тем, как синее пламя охватывает ее. Как вместе с ней сгорает моя жажда крови. Я больше не буду убивать… Я сделала все, что хотела… Все, что должна была… — Прощай Като… — Прошептала я. — Всегда…