A Second Life

Виктор Никифоров находил удивительным все, что с ним происходило в последнее время. Рейс в Токио был замечательным (все бортпроводники были очень, очень хорошими, а один из них даже узнал его!). Поездка на поезде была действительно восхитительной (хотя он и проспал большую ее часть, просыпаясь как раз вовремя, чтобы сделать пересадку). И даже поиски нужных горячих источников в Хасецу были невероятными (город был так прекрасен, что он останавливался на каждом шагу, чтобы сфотографировать все, что он только видел). Он собирался встретиться со своим кумиром, чтобы тот стал его тренером. Это было слишком похоже на сон! А уж увидев плакаты Кацуки Юри на стенах железнодорожного вокзала, он ощутил, будто его идол пришел, чтобы поприветствовать его лично. Виктор старался сдержать свое волнение, решив, что пробежка на пару с Юркой поможет ему в этом. Он не мог расстаться с Юркой ни на минуту (ну, технически, он назвал своего пса Юри в честь своего кумира, но Юрка подходит ему больше) и, зная, что у Юри когда-то была собака (которую звали Виктором, какое совпадение!), он предположил, что фигурист вряд ли будет возражать. Когда он прибыл, его сердце громко билось в груди, будто хотело выпрыгнуть прямо ему в руки. Есть ли у них звонки? Или ему нужно постучать? Никифоров заколебался у двери, не зная, что делать дальше. Но вдруг молодая женщина открыла дверь и замерла на пороге, увидев его. — Виктор? — Здравствуйте! Приятно познакомиться! — он быстро, но коротко помахал рукой в приветственном жесте. — Мое имя… ох. — Он долго репетировал те слова, что собирался сказать при первой встрече, но не сразу понял, что встретивший человек узнал его. — Думаю, он уже сказал вам, что я приеду? — Ну… не совсем так… — она шагнула в сторону и придержала для него дверь. — Почему бы тебе не войти, чтобы мы могли поговорить? — А Юри дома? — спросил Виктор. — Он не может прийти прямо сейчас. — Он спит? — ну, это очень походило на правду. Из интервью с другом Юри, Пхичитом, тоже фигуристом, Виктор знал, что Кацуки был совой: ложился поздно ночью и вставал поздно утром. — Не беспокойтесь, я могу разбудить его. О, вы не сказали ваше имя! Кстати, это Юрка. Он присел, чтобы погладить своего пса. — Я Минако Окукава. — Боже мой! Вы его учитель балета! — Виктор вскочил и принялся с энтузиазмом трясти ее руку. — Я читал о вас! — Э… Ладно, — она осторожно высвободила пальцы из хватки Виктора, после чего отошла на более безопасное расстояние. — Юри не спит. Он… занят. — О, это хорошо. Я подожду его. Спустя мгновение подошла еще одна женщина, чтобы поприветствовать его. — Доброе утро, я Кацуки Хироко, а как ваше имя? — Я Виктор Никифоров, — как интересно! Это всего лишь его первый день в Хасецу, а он уже познакомился с семьей Юри. — И я новый ученик вашего сына! — объявил он. — О! — она внимательно посмотрела на Минако, а потом перевела взгляд на него и сдержанно улыбнулась. — Тогда, я думаю, стоит что-нибудь приготовить. Что бы вы хотели? — Я читал, что любимое блюдо Юри — кацудон, но я никогда не пробовал его… Это определенно было сном! Десять минут спустя он сидел за столом с Минако с одной стороны, родителями его кумира с другой и самой лучшей на свете едой прямо перед ним. В это время Юрка лежал возле его ног, а каждый из них отдавал ему свое безраздельное внимание. — Так… э… Юри говорил… когда он… — наконец, Минако собралась с мыслями и перестала бормотать. — Ты говорил с Юри раньше? — Да, конечно! После Гран-При, когда он обещал мне стать моим тренером. Семья Кацуки и Минако обменялись взглядами. — А до этого? — Не-а. Виктор пружинисто поднялся из-за стола. — Так, я хочу с ним поговорить. Минако поспешно встала следом. — Нет-нет, оставайся здесь. Я скоро вернусь… наверное.

______________________________

Женщина постучала в дверь комнаты Юри, обдумывая слова, которые могут заставить его бывшего ученика выйти и поговорить с новоприбывшим гостем. В голову пришла одна неожиданная, нелепая, но гениальная идея. — Уходите, — тут же послышался глухой голос фигуриста. — Я не хочу сейчас никого видеть. — Юри, Виктор здесь. — Скажи ему, чтобы ушел. — Ушел и не познакомил тебя со своей собакой? Ну, если ты уверен… — Минако прекрасно знала о его маленькой (или не очень) слабости и оказалась права на этот счет, когда дверь открылась. — Собака? — Да, у него замечательная собака, которая выглядит прямо как Вик-чан, — она нетерпеливо взяла его за руку и вытянула из комнаты. — Давай встретимся с Викт… то есть с собакой! Да, точно! Едва они вошли в комнату, в которой все завороженно смотрели на Виктора, максимально быстро поглощающего еду, как пес кинулся к Юри и сбил его с ног, после этого начав облизывать его лицо. Тот лишь рассмеялся. «Похоже, не все потеряно», — подумала Минако. Она перевела взгляд на Виктора и мысленно поинтересовалась у него, что он будет делать, когда поймет, что Юри заинтересован в его собаке больше, чем в нем самом. — Как его зовут? — спросил младший Кацуки. Щеки Никифорова немного покраснели. — Юри, но я называю его Юркой. И глядите, он и правда никак не отреагировал на «Юри». — Юрка, какое милое имя! В самый раз для такой милой собаки, — он присел на пол и начал гладить пса, видимо, забыв про всех остальных людей в комнате. Виктор нервно заерзал на месте. Минако не отрывала от него глаз, ожидая, что же он будет делать дальше. В это время семейство Кацуки один за другим извинились и тихо ушли. «Пришло мое время», — сказала себе Окукава. — Итак, ты видел местный каток? Юри пускают всякий раз, когда он хочет покататься, думаю, для тебя здесь сделают то же самое. — Я не собираюсь быть его тренером. Или чьим-то еще, — тут же заявил Юри, отпуская от себя Юрку, который слез с его колен. — Но ты же обещал! — воскликнул Виктор. — Я? Обещал? Но до этого я даже никогда не говорил с тобой. Лицо Виктора в тот момент Минако могла сравнить лишь с лицом человека, который прожил самую потрясающую жизнь на свете, а потом… проснулся. — Но… на банкете ты сказал… — Я не помню, чтобы я хоть с кем-то там говорил. Но помню, что держался от всех подальше, потому что устал от их вопросов. — Ты… мы… мы танцевали. Ты сказал, что мог бы быть моим тренером, — Виктор зашел чуть дальше. — Нет, я признаю, что ты был пьян в тот момент, и я не уверен, что ты именно это имел в виду, но… — На мгновение Никифоров замялся. — Но после ты заявил, что уходишь из фигурного катания после Чемпионата Мира, и я думал… я думал… С каждым новым словом недоумение и шок на лице Юри постепенно превращались в ужас. Минако смотрела на все это со смесью веселья и жалости. Неужели Кацуки действительно способен вот так просто отказаться от новоявленного ученика, с размаху опустив его на землю из его немного наивных мечтаний? После того, как он проделал такой путь? Юри поднялся с пола. — Ты тратишь свое время. Даже если бы я хотел стать твоим тренером, из этого все равно бы ничего хорошего не вышло, — Кацуки тяжело вздохнул, покачав головой. — Возвращайся домой. Найдешь хорошего тренера у себя в Санкт-Петербурге. Якова Фельцмана, например, он отличный тренер. — Но не Яков вдохновлял меня все это время! — с отчаянием в голосе воскликнул Виктор и схватил Юри за руки. — Тренеры не должны вдохновлять нас, они должны руководить нами. Твое вдохновение зависит только от тебя самого, — он высвободил руки и скрестил их на груди. — Что вообще тобой движет? Виктор сразу же выпрямился, будто вопрос задал не Юри, а учитель в школе. — Я хочу удивлять людей. Хочу, чтобы они изумлялись, чтобы они были в шоке, когда видят меня на льду. — Ну, по крайнее мере, ты запомнил несколько синонимов к слову «удивлять». Минако взглянула на лицо Виктора. Правду говорят: не стоит лично встречать своих кумиров. — Удивлять людей — значит делать то, чего они не ожидают. Готов ли ты на это? — Д-да! — было видно, что Никифоров был катастрофически близок к слезам. — Надень пальто, мы идем на каток. Сейчас. — З-значит ты будешь моим тренером? — с надеждой спросил Виктор. Минако затаила дыхание. — Если ты сможешь удивить меня. Были ли эти слегка приподнятые уголки губ Юри слабым намеком на улыбку, или ей просто показалось?