A Second Life

Flashback Холодный и ветреный день двадцать девятого ноября подкрался слишком незаметно. Юри проснулся в комнате, которую сложно было узнать из-за того, что на каждой ее поверхности стояли празднично упакованные подарки. В течение первых нескольких минут он плохо мог что-то разглядеть из-за задернутых штор и отсутствия очков, поэтому вместо коробок, завернутых в блестящую упаковочную бумагу, он видел нечто странное и непонятное. После он догадался надеть очки, чтобы понять, что творится в его комнате. Вместе с этим занавески вдруг раздвинулись, и, дернувшись, Юри увидел Виктора, стоящего у окна с широкой улыбкой. — С днем рождения, Юри! — С-спасибо. Это все от тебя? — Не все… — Никифоров сел на край постели, не переставая улыбаться. — Но большинство. — Сколько именно? — Тебе придется их открыть, чтобы узнать это. Но сначала… — заговорщически начал Виктор, после чего сделал паузу. — Что сначала? — поторопил Юри его, задаваясь вопросом, какой еще сюрприз мог подготовить его ученик для него. — Завтрак! Я сделал блинчики, а еще у меня есть бабушкино малиновое варенье. Тебе понравится! После вкусного завтрака и подарков, которые он открывал больше часа, Юри и Виктор отправились в Ледовый Дворец. — Догоняй, старик! — поддразнил его фигурист по дороге туда. Юри бежал следом за радостным Юркой, задаваясь вопросом, почему он должен бежать, если тренер здесь он. Юко встретила их за стойкой. — Юри, с днем рождения! — Спасибо. И спасибо за подарок. — Я хотела подарить его лично, но Виктор загорелся своей идеей с кучей подарков. Юри заметил, что тот уже ушел в раздевалку, и пошел за ним, но к тому времени Виктор уже успел переодеться и выйти на лед. Он улыбнулся, когда увидел тренера, пока что просто кружа по периметру катка. Но вдруг он отклонился чуть в сторону и прыгнул четверной флип, при этом идеально его посадив. Сделав еще один круг, он прыгнул второй раз, а следом и третий, за чем в шоке наблюдал Юри. — Виктор! — Я нашел свою визитную карточку! — и он снова прыгнул. — Как ты думаешь? — он остановился, подняв руки. Юри присоединился к нему. — Может быть, ты скажешь мне, что можешь прыгнуть и четверной аксель? — Когда у меня получится его приземлить, он станет моей новой отличительной чертой, — серьезно сказал Виктор, будто бы они не говорили о том прыжке, который еще никто и никогда не приземлял. Юри лишь рассмеялся. — Я могу сделать четыре четверных в показательной! Теперь «Юри на Льду» будет отражать действительность. — Наверное, стоит сменить название программы? Может быть, «Виктор на льду»? Виктор недоверчиво взглянул на него. — Но это моя дань уважения тебе! Имя важно, тренер. Юри кивнул, чувствуя себя немного смущенным, но все-таки взял себя в руки, подъехал к ученику чуть ближе, взял его руку в свою и потянул за собой. Им не нужна была музыка. Они слушали ее уже столько раз, что могли просто представлять, что она играет. Виктор заскользил вперед, как и всегда подражая грации Юри, в то время как тот описывал круги вокруг него, после чего взял его за руки и закружил его. В парном катании их взаимопонимание становилось синхронностью, благодаря которой каждый из них знал, что другой хотел сделать. В какой-то момент музыка все-таки заиграла, но они ее так и не заметили. Они не сказали друг другу ни слова, думая, или, по крайней мере, Юри думал, что без них они понимали друг друга гораздо лучше, чем с ними. Слова были для незнакомцев, для людей, которые едва знали друг друга, для друзей и для семьи. Когда они, наконец, закончили, у них получилась тридцатиминутная версия оригинальной программы. Виктор был измотан, но он держался за Юри и смотрел ему в глаза. После, оторвавшись друг от друга, они увидели, что Юко стояла за бортиком и, улыбаясь, смотрела на них. Именно тогда, в ту минуту Юри удостоверился, что у Виктора есть чувства к нему, и удивился, как не замечал этого раньше. Они были слишком измучены, чтобы тренироваться дальше или чтобы просто поболтать с Юко, так что, переодевшись, сразу же направились домой, в то время как Юрка прыгал вокруг них, радуясь, что хозяин вернулся. Вечер был тихим, если не считать того, что родители Юри достали алкоголь. Юри наблюдал за тем, как Виктор пытается перепить Минако и терпит поражение. После этого эти двое запели, пытаясь научить друг друга неприличным песням на своих родных языках. Каким-то образом это привело к созданию новой песни на русском и японском одновременно со вставками какого-то непонятного пьяного языка. Когда Виктор решил, что его одежда мешает пению, и начал раздеваться, Юри быстро схватил его за руку и увел в свою комнату, чтобы тот мог проспаться. — Ты лучший фигурист на свете! — хихикая, сказал ему фигурист. — Нет! Лучший… лучший человек, — уже почти шепотом добавил он и отключился. Юри почувствовал, как его щеки начали гореть. «Лучший человек? Правда?»