Дарье

      За неделю я как сделал, так и сделала очень много. Сначала я добился разрешения выезжать на прогулки за пределы солнечного замка в любое время у князя (ему было, по-моему, вообще безразлично). Это я сделал, чтобы беспрепятственно перемещаться в любое необходимое место. Дело в том, что в этом замке, как и в любом другом, стояла защита от телепортации, и с помощью магии перевестись ни в него, ни из него невозможно. Конечно, бывают и исключения. Например, я могу свободно переместится в замок к отцу, что я и сделал сразу после того, как я разобралась со своим нарядом на бал.       Я перенеслась в Заливию, а выбор мой пал туда потому, что этот город славился своей самой большой в королевстве торговой улицей, что тянулась от стены до стены. И пробыла я там часа три, а то и более. Я посетила более десятка лавок портных, просматривая сотни фасонов, материалов, расцветок и текстур преславутых платьев. И ничего, ничего не подходило мне, не лежало к душе. И я почти отчаялась, пока не увидела на витрине одного из таких магазинчиков изумительное бальное платье из синего бархата с россыпью белого кварца вперемешку с жемчугом на корсете. И я влюбилась. Буквально вбежала в эту лавку и потребовала себе это платье. Портной согласился перешить его для меня, а потом помог подобрать мне подходящее бельё, чулки, перчатки и показал миниатюрную шляпку, что прекрасно подходила к платью. Я купила всё, но оставила у него на хранение, пока не вернусь за платьем, а мужчина подсказал ещё и обувную лавку его друга, где я могла бы подобрать себе туфельки… В общем, благодаря нашему плодотворному сотрудничеству я ещё заказала у него два повседневных платья. А потом уже купила туфли и взяла их с собой домой.       В замке я сразу же переместился ещё и к отцу. Мало кто знал, что я умею самостоятельно телепортироваться, так что я никому не попадался на глаза. Тем более в таком виде, в каком находился тогда. Отцу я рассказал подробнее о поездке, о первых переговорах с князем, о покушении и о своих мыслях по этому поводу. Папа настороженно сказал о том, что мой кузен Ариан так же не так давно чуть ли не погиб на охоте при странных обстоятельствах: внезапно он отбился от остальных охотников, даже от его охранников, и попал в окружение бурых волков, что в тех лесах не водились. Это очень насторожило меня, но я уже должен был возвращаться к эльфам и брату. Напоследок папа повторил свою просьбу о том, чтобы я был осторожен, и сказал, чтобы я всё равно посылал ему письма для конспирации. Я понял.       Следующие четыре дня я почти полностью провёл за чтением книг, что взял из библиотеки. Стоит отметить, что это было отнюдь не лёгкое чтение, ведь говорить на чужом языке у меня получалось намного легче, чем читать. К тому же некоторых слов я не знал. Но я сумел за эти дни осилить основы этикета и сложности культуры другой страны. Здесь женщины имели ещё меньше свободы, чем у нас. Куда я попала?.. Эх…       Потом я ещё пару раз прибывала на примерку своих новых платьев, и изумлялась с каждым разом всё больше и больше. Портной был настоящим художником и потихоньку сотворял настоящий шедевр с моим бальным платьем в качестве полотна, создавая из него морской пейзаж. Он обрезал подол так, чтобы он будто бы стекал с меня, как морские волны со скал, на которые сами же и выливаются во время шторма. И даже пришил прозрачный белый тюль, как морскую пену, на края. Так же постепенно на платье становилось больше жемчуга и узоров, но меньше ткани. Лишней ткани. Например, он сохранил платью горло, но вырезал декольте в форме опущенного вниз пятиугольника и обработал получившийся вырез. Потом ещё и хрусталь появился там… Я каждый раз была поражена этим сокровищем и не могла поверить, что это всё мне.       Другие два платья были намного скромнее, но тем не менее удобны, как и мой фаворит. Отличались они цветом: серое и голубое; и фасоном, но лишь едва. И да, они были вполне обычными, и не вызывали таких чувств, как-то платье, о котором я итак слишком долго распиналась.       А к финальной примерки портной удивил меня сильнее и улучшил ещё и мою шляпку с фатой (всё же это таинственный бал и меня не должны узнать). Он перешил тюль фаты и сделал её трёхслойной, будто это лепестки цветка, а саму шляпку украсил с помощью разных тканей так, будто это каралловые рифы. И больше жемчуга…       Все вышло странно, но красиво. За эту работу я заплатила пять золотых, а за остальное — тридцать серебряных. Мы остались друг другом довольны.       А то, как я всё это провозил в солнечный дворец — это отдельная история. И не нужно её вспоминать, иначе я снова впаду в маленькую истерику.       До этого же я читал книги (с трудом) и проводил время с принцем, пересказывая ему прочтенное, дабы он не упал в грязь лицом. Это было отнюдь не просто, ведь принц не особо-то и тянулся к этим знаниям. Зато он хорошо тянулся к эльфийским служанкам, пока я не сказал, что за это его могут и казнить (пошутил, очень убедительно, а он поверил). Скажете, что я слишком жёстко с ним поступил, но он сам не захотел слушать эльфийские брачные традиции. А если бы Альберт меня слушал, то знал бы, что я вру: у эльфов наказывают за похоть только женщин. Но что взять с избалованного подростка?       Также я ещё пару раз посещал библиотеку, чтобы поменять или сдать книги, а один раз я там писал письмо отцу. Каждый раз со мной говорил Хранитель. Он жаловался на то, что кроме меня к нему никто не приходит, а его глупый ученик не хочет распивать с ним чаи, и рассказывал истории из своей молодости, что было весьма интересно. Иногда я спрашивал у него что-то, что не мог понять в книге, и старец рассказывал мне об этом устно. Он знал почти все книги в библиотеке наизусть. И ему было интересно говорить со мной, но вот его ученик меня невзлюбил, что не мудрено: каждый раз, когда я приходил, я подрывал всю его привычную работу, и он был вынужден прислуживать мне, а не наслаждаться доступными знаниями.       Но вот настал день бала. Я начала готовится с самого утра: не выпила настойки для понижения голоса. Так что мне пришлось молчать до самого вечера. Совсем молчать, правда, не получилось, но я старался, как мог, притворившись, что у меня болит горло. И, благодаря этому, я даже придумал себе прикрытие на вечер.       А самое основное я начала осуществлять уже после обеда. Для начала я искупалась в ванне и смысла краску с волос, а потом стала расчесываться и пояснять свой план Линде, которая в это время удивлёно рассматривала мои покупки (в особенности несколько комплектов нового нижнего белья), что её смущали. После этого она помогла мне нанести увлажняющую маску для лица, а затем смыть её. И, конечно же, она помогла мне с моим не самым простым туалетом. Без неё я бы несомненно запуталась во всех этих юбках! Но даже с ней это продолжалось три четверти часа. Я наносила себе лёгкий макияж мягкими кисточками, а Линда собирала мою причёску и закрепила шляпку с помощью шпилек. Прямо нарадоваться на неё не могу! Напоследок только приказала ей никого не пропускать в мои покои, а потом продублировала приказ для стражников, сказав, что я был ужасно болен, но я его вылечила, однако мне ещё нельзя покидать постель (сама запуталась). Стражники приняли приказ с поломанным разумом.       В бальную залу я вошла одна из последних, хотя пыталась прийти как можно быстрее, и опешила. Все были, конечно, в масках и всё такое, но скрываться никто не намеревался. Сразу же можно было понять, кто есть кто, особо не задумываясь, а вот я… Я явно выбивалась из общего коллектива со своим навеянным ореолом загадочности, потому сразу же все взоры были направлены на меня. И я смутилась от этого. Это невыносимо!!! За каждым моим взглядом следили сотни глаз одновременно, а у меня предательски тряслись лодыжки, и я не могла сделать и шагу. В горле моём сразу же пересохло, а руки задрожали. Но, всевышнее благо, ко мне подошёл брат и спросил:       — Мы с Вами уже виделись, не так ли? — он смотрел на меня совсем не так, как брат смотрит на сестру: его плотоядный взгляд обгладывал меня всю (особенно в области открытого декольте).       — Да, Альберт, — с придыханием ответила я, — Дару поплохело… Я его вылечила, но он всё равно нуждался в отдыхе, потому остался в комнате, а я здесь… — мне было крайне сложно говорить спокойно, но я старалась изо всех сил.       — Понятно, — в его голосе отобразилось невероятное разочарование, а взгляд кронпринц отвел в сторону, смутившись своим совсем не позволительным пылом к сестре, — надеюсь, что он вскоре поправится, — и этот козёл прохладно улыбнулся.       То есть у него там как бы я при смерти лежу, а он даже не пошевелился, когда это узнал! Неблагодарная сволочь! Я столько для него сделал, а он даже не волнуется за меня! Говнюк малолетний, я же уже подготовила речь, в которой отговорила бы Альберта от похода в покои его брата, а это даже не потребовалось. Ну, ты у меня ещё попляшешь, милый.       После такого я стремительно ушла от брата в противоположную сторону, игнорируя его последний вопрос, который даже не услышала. Ушла я к фуршету, где взяла себе бокал вина, дабы избавится от мерзкой сухости в горле. С этого места я с бокалам вина в руках наблюдала за открытием князем сея торжества (он потом вообще ушёл в неизвестном направлении), после чего уже — за самими танцами. Лорды и леди, князи и княгини кружились в сложных фигурах, выплясывая то в парах, то в квадрах, то в одиночку. Плавно, красиво… И не моё. Я отказала двум лордам и трём эльфам от танца. Они все уходили и в следующем же танце участвовали уже с совершенно другими партнёршами. Все женщины были в красивых ярких платьях: леди в пышных и неподъемных, а эльфийки в чрезвычайно длинных, от того не менее неудобных. А мужчины уже были одеты слегка по-разному: наши в рубашках и жилетах, а их в кафтанах да в мужских платьях. Пёстрое зрелище, интересное. Вот в другом конце зала лорд и князь не поделили партнёршу по танцу, а я в это время наблюдала, поедая сырные кексики (пришлось слегка приподнять фату, чтобы не запачкать).       И я бы так и оставалась здесь, у стола, просто наблюдая за всем движением, если бы не подошедший ко мне старый (или новый) знакомый Рейвих с пиратской повязкой на одном глазу (похоже, это его костюм), что меня, конечно, не узнал и начал флиртовать:       — Откуда же такая красивая и нежная леди прибыла в наш холодный и суровый край? — он был в военной форме, совсем не скрывался (хотя бы не узнал, уже радует).       — От туда же, что и другие, князь, — я пригубила очередной бокал вина.       — Ох, леди, я не князь, — эльф, насмешливо улыбаясь, тоже взял себе бокал вина, всем своим видом показывая, что он очень мне подходит, как партнёр на сегодняшний вечер.       — Так и я не леди, — я облизнула верхнюю губу, на которой всё ещё оставались капельки вина.       Мужчина засмеялся и подошел ещё ближе, хотя, казалось, что ближе подходить было некуда. Даже его бронзовая коса, которую он перебросил через плечо, соприкасалась с тканью на моём корсете, что было совсем неприлично для порядочной эльфийской женщины. Только вот я ни порядочная, ни эльфийка и ни женщина (пока что), так что я лишь лукаво улыбнулась и приподнялась левую бровь, забыв, что собеседник этого не видит.       — Но всё же, не составит ли «не леди» мне компанию на следующем танце? — он самоуверенно погладил себя по волосам и подмигнул мне.       — «Не леди» не умеет танцевать, так что Вы как-нибудь сами, «не князь», — я развернулась и уже пошла прочь, как он окликнул меня:       — Постойте! — он положил свою руку мне на плечо, отчего оно показалось мне просто крошечным. — Вы нимфа? — он с надеждой посмотрел мне прямо в глаза.       Я убрала его руку с себя и нахмурилась. Вот был он хорошим парнем, а теперь придётся его устранить. Я шучу, конечно же, не стану же я убивать племянника верховного князя. Но ситуация пренеприятнейшая. Что же делать?       — А Вам какое до этого дело?       — Вы умеете исцелять? — я неуверенно кивнула. — Моя сестра… Прошу Вас, взгляните на неё. И я сделаю для Вас всё, что Вы пожелаете! Только пойдёмте со мной.       Это было похоже на ловушку, однако Рейвих натурально узлучал такую непередаваемую гамму эмоций, чтопросто так нельзя сымитировать, даже будучи гениальным актёром, так что я поверила ему и пошла следом. Заметила только, что за нами кто-то следил в этот момент. Но, обернувшись, я никого постороннего не обнаружила.       Воин повёл меня по запутанным коридорам солнечного дворца в закрытый сад, теплицу, где круглый год росли самые причудливые растения, что не могли просто так тут произрастать. Но при этом здесь, как и в нормальном саду, так же были извилистые тропинки, скамейки и беседка. Как раз в последнюю мы и отправились.       Только мы подошли, как внутри кто-то быстро встал на ноги и выглянул наружу. К сожалению, свет от ламп как раз падал на эту эльфийку со спины и рассмотреть чего-то конкретного я не могла, только такие же длинные медные локоны, как и у Рейвиха, и зеленый цвет длинного платья. Сопровождающий меня эльф подошёл к девушке, своей сестре, и стал ей о чём-то рассказывать (вероятно, что обо мне), а она в основном лишь слушала. После разговора воин подвел меня к эльфийке и тактично ретировался, оставляя нас наедине.       — Ты и вправду можешь исцелить меня? — вместо приветствия с заметным трепетом в голосе спросила девушка, а её правый глаз заблестел в полутьме.       — Не знаю, я должна сначала увидеть то, что мне нужно исцелить, — я и сама повернула шапочку набок, чтобы фата больше не скрывала моё лицо.       Она колебалась. Смотрела на меня с недоверием и страхом, но наступила себе на горло и повернулась так, чтобы её можно было бы разглядеть под лучами светильника. Я обошла её по четверти круга и вздрогнула. Девушка была настоящей красавицей: длинные роскошные локоны цвета предзакатного солнца обрамляли сочную фигуру с полной грудью, осиновой талией и пышными бёдрами; мягкая, гладкая даже на первый взгляд кожа покрыта приятным загаром, что редко в этих краях; длинная тонкая шея держала кукольную головушку с некогда прелестным личиком; высокие скулы, тонкие брови, широкие шоколадные глаза с характерным зауженным разрезом, небольшой слегка вздернутый носик, пухлые малиновые губки и острый подбородок делали её прелестной. Но проблема в том, что красавицей она была раньше, до того, как поручила этот чудовищный ожог на половину лица, что исказили всю прежнюю красоту эльфийки, делая все достоинства недостатками.       — Только лицо? — спросила я, девушка кивнула. — Снимки повязку с глаза и убери кудри…       Сестра Рейвиха выполнила мои просьбы, и я едва содержалась, чтобы не взвизгнуть: левого глаза, как и уха, у девушки не было, а скула была опалена до самой кости, не говоря уже о том, что шрамы от ожога распространялись прямо до самого подбородка, касаясь части губ. У меня не нашлось слов, чтобы… Вообще ни на что не нашлось. Она же все поняла и, вернув свою маскировку на место, тихонько заплакала, приговаривая:       — Я так и знала, что это бесполезно… Я уродина. Уродина… Уродина…       Поддавшись то ли алкоголю в крови, то ли мимолётному желанию, я обняла эту несчастную девушку и, приподняв её лицо за здоровую часть подбородка, поцеловала эльфийку в нежные и изуродованные губы, потом в щёку и в подбородок. Это были самые невинные поцелуи, что могут дарить друг другу даже сёстры, но девушка буквально воспылала изнутри и была полна негодованием, однако не решалась оттолкнуть меня потому, что боялась моего гнева. Я погладила её по плечу.       — Пойдём присядем и поговорим в беседке, — она кивнула.       Мы присели на кованную скамью. Он отодвинулась от меня на максимальное расстояние, однако я пересела впритык к ней, бедро к бедру. Эльфийка покраснела и смиренно опустилась взгляд на свои сложенные на колени ладони. Её платье задралось, но даже носочков туфель я не увидела.       — Ты не права, я смогу тебя излечить, — она вздрогнула и с надеждой посмотрела на меня, — как и любая другая нимфа, особенно дриада. Но на это уйдут годы, долгие годы. И я не смогу позволить себе настолько оставаться в этих краях: я уеду вместе с людьми; а ты не посмеешь уехать со мной…       — Сколько? Сколько тебе нужно заплатить, чтобы ты вылечила меня?! Мой отец, мой брат… Они отдадут тебе всё, что захочешь! — она яростно, страстно закричала, чуть привстав, но я содержала её порыв смешком.       — Ты ошибаешься: всего они за твоё излечения не отдадут, даже если когда-то сказали так. Всегда найдётся что-то ценнее. Например: всё их имение, земли, титул… — я погладила её по волосам, смотря в здоровый глаз.       Девушка помрачнела и одернула мою руку, а потом и вовсе развернулась. Её плечи задрожали, а голос заскрипел, как старые заржавевшие ставни:       — Так ты этого хочешь?.. Ясно. Да, за такую цену они скорее вскроют тебе кишки за наглость.       — О, нет, я совсем не земель хочу. Я, если честно, хочу многого, но точно не золота или имения. А то, что я хочу, всё твоё княжество мне не сможет добыть… — она снова повернулась ко мне, в её при открытых губах читалось немое изумление. — Ты знаешь, как исцеляют нимфы или дриады? — она отрицательно помотала головой. — Люди, как и другие расы (в основном), лечат дарами природы: лечебными настойками, животными ингредиентами и так далее. Орчьи шаманы лечат словами: чарующими песнями перед ранеными или больными. Ангелы лечат небесным благословением своего бога. Демоны, по слухам, имеют у себя волшебную горячую воду в своих горах, что горячее самой магмы. Маги лечат невидимыми рунами. Сколько способов перепробовали твои родственники? Думаю, что точно не один. Но все они не сравняться с нашим исцелением, судя по слухам, да? Я даже слышала, что какая-то дриада в древности своими слезами срастила отрубленную голову своего возлюбленного с телом, — у эльфийки от изумления округлился глаз. — Впечатляет, не правда ли? — она кивнула, — это потому, что она его любила. И мой отец никогда не болел с тех пор, как впервые увидел мою мать. И, если в правдивость древней легенды я сомневаюсь, то своего отца я видела воочию.       — И что же ты хочешь этим сказать? — неуверенно спросила девушка.       — Нимфы лечат своей любовью, необъятной любовью ко всему живому. Знаешь, мне часто снится, что я не я, а маленькая девочка — древняя молодая дриада. И у меня есть собственный сад, там самые прекрасные растения на свете. Но эта неземная красота у них не от рождения, а потому, что я за ним ухаживаю с любовью… Хорошие сны. Но не об этом. Как именно мы лечим? Прикосновениями, поцелуями, близостью… Не думаю, что ты согласиться на это, неправда ли? Но даже наши чувства к кому-то имеют необъяснимые целительные свойства. И нахождение рядом тоже. Но это так долго…       Мы сидели рядом и смотрели вдаль. Она думала, а я рассматривала тени, падающи от растений под искусственным светом. Тени накладывались друг на друга и создавали невообразимые образы диких монстров, что теперь определённо посетят мои ночные кошмары. Я встала, эльфийка за мной.       — Я поняла Вас и расскажу всё брату… — она отвела взгляд в сторону, пока её не пострадавшее лицо покрылось лёгким румянцем.       — Прямо всё? — я немного насмешливо усмехнулась, отчего девушка покраснела намного сильнее.       — Я… Я никому не признаюсь, что Вы… Вы сорвали мой первый поцелуй с губ… — я расхохоталась. — Не смейтесь! Это важно для меня!       — Если это первый поцелуй, то мой забрала мама, когда мне было пять лет, — я погладила эльфийку по щеке, отчего сестра Рейвиха отшатнулась от меня. — Прости. Больно? — я неосознанно перешла на «ты».       — Терпимо, — она вернула мою руку на свою щеку. — И Вы меня извините. Вы, наверное, расстроены, что из-за меня Вам пришлось уйти с бала.       — Не переживайте, княжна, — я немного склонилась перед ней, — это не первый бал в моей жизни. Правда, я так ни разу и не станцевала не с кем.       — Правда?! Но вы же такая красивая! Никогда не видела таких дивных волос и глаз! И у Вас сегодня такое чудесное платье! — я сама покраснела от таких искренних комплиментов. — Неужели Вас никто не приглашал?!       — Приглашали… Но я не танцуют с кем попало, — я посмотрела на неё, полагаю, в тысячный раз, и в моей голове созрела идитоская идея. — Не составитель ли Вы мне компанию, княжна? — я, как мужчина, что делает предложение руки и сердца своей избраннице, припала на одно колено и подала руку своей новоиспечённой знакомой незнакомке.       — Да, — она взяла мою руку и мы с этого движения начали свой ненормальный танец.       Я вела в этом нашем безумным, но в невероятно трогательном вальсе, положив свою левую руку княжне на талию и насвистывая известный всем мотив, под который мы танцевали. Я не сводила с её лица своего непонятного даже для меня взгляда, чем очень сильно смущала рыженькую княжну. И не знаю, кто был сумасшедшее: я, что предложила это всё, или она, что согласилась. Но наша глупость позволила всему случиться.       В финальном аккорде моей собственной композиции мы застыли, глядя друг другу точно в глаза. Наши лица были в считанных сантиметрах друг от друга, и я чувствую, как её распаленное дыхание щекочет мою шею. Наверное это, и девять бокалов вина, что я выпила во время бала, и свежий ночной воздух совсем вскружили мою голову, и я сама подарила её шершавым губам свой первый настоящий поцелуй.