Поход

Вечер 17 июля 2155 года Венька виновато развёл руками: – Так ведь двадцать пять мест – это в плацкарте было… И до отправления уже всего ничего. А тут – скорый, курортный фирменный, СВ… Хорошо, хоть так обменяли. – Обменяли они… скажи лучше, обобрали! – проворчал Стас. – Куда мы там в твоё СВ вшестером влезем? С рюкзаками ещё… Венька вздохнул. Ни одного работающего видеофона у них не было, соответственно, и возможности за что-нибудь заплатить – тоже. Хорошо ещё, что на станции был не автоматический терминал с простеньким туповатым искином для обилечивания всех желающих, а настоящая касса с живой, правда, уставшей и задёрганной в разгар курортного сезона, тётенькой. Которая в конце концов вошла в положение и обменяла 25 мест в плацкарте на не самом популярном направлении на одно купе в спальном вагоне. – Ничего, Стасик, как-нибудь уместимся, – ободряюще похлопал друга по плечу Венька. Теперь надо было сообщить новости остальным. – Вы зачем сюда перетащились? – Стас с Венькой едва углядели товарищей на куче рюкзаков за углом какой-то пристройки. – А что мы, виноваты, что они – пахнут? – страдальчески вопросил Негр. – Причём везде! Даже сюда вот доносит… Он шумно принюхался, нервно облизнулся и сглотнул. – Да, – согласился Стас и невольно сделал то же самое, – пахнут… Из-под пёстрого тента привокзальной забегаловки «Кавказ» неприлично пахло шашлыками. Дразнящий аромат жаренного на углях мяса, традиционно одновременно полусырого и обугленного, этот символ ленивой курортной сытости, заполнял собой всю невеликую привокзальную площадь. Казалось, каждая молекула вдыхаемого воздуха пропиталась шашлычным запахом. Под ложечкой засосало так, словно там внезапно возникла сверхкомпактная чёрная дыра. – Да ладно, – неуверенно сказал Саня и машинально облизнулся. – Может, этот шашлык вчера гавкал. Или мяукал. – Или вообще – слишком много знал! – предположил Веня и зловеще подвигал бровями. Квазики фыркнули и переглянулись. Есть захотелось ещё больше. Саня Тихонович засунул руки в карманы и уныло раскачивался с пятки на носок. Венька снял очки и задумчиво грыз дужку, будто куриную косточку. Погрустневшие Квазики сидели прямо в пыли, привалившись спиной к спине, и, казалось, по очереди думали одну и ту же мысль. Негр некоторое время переминался с ноги на ногу, то и дело с отчаянием оглядываясь на «Кавказ», потом решительно шмыгнул носом и направился к забегаловке. Он обошёл её полукругом в одну и другую сторону, постоял пару минут прямо напротив входа, откуда волнами изливался одуряющий запах, и, истекая слюной, вернулся обратно. – Слушайте, – заговорщицким шёпотом предложил Негр, – а давайте свистнем парочку? А? Я посмотрел, там сзади можно, если шашлычника от мангала того… на минуточку. А? – Нет. – Стас был суров и непреклонен, как памятник адмиралу космофлота Плещевскому. – Чтоб никакой уголовщины, ясно? – Ты что, с катушек съехал? – добавил от себя Саня Тихонович и на всякий случай погрозил увесистым кулаком. – Не, ну а чего? – обиделся Негр. – Чуть я что – так уголовщина! А кто за чужой свиньёй с ножом по кустам скакал, а? – Кхм, – Стас смутился и даже слегка покраснел. – Он был консервный. И гнутый. И вообще. *** За оставшиеся до поезда два часа они убедились, что едой пахнет везде и отовсюду. Самый слабый ветерок с любой стороны доносил запахи, от которых немедленно начинало неприятно урчать в животе. За углом помещалась зачуханная пивная, откуда смутно тянуло картошкой фри на пережаренном масле. В этом сомнительном заведении, едва выгрузив «отроков» у станции, спешно исчез трактороводитель. Судя по тому, как он воровато озирался и заталкивал в карман берестяной обруч с волос, жизнь без пива всё-таки не казалась ему достаточно правильной. Вдоль платформы заняли стратегическую позицию бабки с семечками. Поезда тут останавливались редко, покупателей из местных было раз-два и обчёлся, и свой крупнокалиберный товар они лущили сами с пулемётной скоростью, лихо сплёвывая шелуху. От крепкого, маслянистого запаха жареных семечек нестерпимо хотелось цыкать зубом. С противоположной стороны маленькой пыльной площади манил неземным шашлычным ароматом всё тот же «Кавказ». Деятельный Негр, пораздумав немного, выдвинул очередную гениальную идею. У них денег нет, но у кого-то же они есть! – Опять ты со своей уголовщиной? – проворчал Стас. – Чего сразу уголовщиной? – обиделся Негр. – Я, например, спеть могу! А Квазики вон говорили, что танцами занимались – пусть спляшут! А Саня… Саня может просто вид жалобный делать. – Месье, же не манж па сис жур? – фыркнул Венька. – Чего? – переспросил Негр, и, не дождавшись ответа, продолжил, – Вот а ты, Славыч, кстати, с Венькой… – А я, – отчеканил Стас, – сын офицера, и попрошайничать не собираюсь! И другим не советую. – Щас ты у меня сам жалобный будешь,– мрачно пригрозил Негру Саня. – Я, может, тоже. Сын. Негр не нашёлся, что ответить. С видом оскорблённой невинности он пробурчал что-то вроде «как за свиньёй гоняться, так никто не сын, а как дело предлагают – так сразу сын…», сел верхом на свой рюкзак и отвернулся. Секунд двадцать побуравив взглядом злополучный «Кавказ», он не выдержал и вскочил. – Не. Ну вы как хотите! – он засопел и поджал губу. – Только пожрать у меня не просите потом! Негр встал на углу между «Кавказом» и безымянной пивной. Он пригладил буйную светлую шевелюру, шмыгнул носом и прокашлялся. Было видно, что он не очень представляет себе, что делать дальше. Он прокашлялся ещё раз и запел. Беда Негра была в том, что ни одну песню он не помнил дальше одной-двух строчек. Поэтому его концертная программа выглядела довольно эклектично. – Ой, мороз-моро-о-оз! – протяжно завывал Негр, стараясь наддать жалобности. – Возьми меня-ааа с собо-оой! Та-ам в стране-е далё-оокой… Выйду ночью в по-оле с конё-ооом! Он страдальчески закатывал глаза и поднимал брови домиком. Попробовал даже для пущего драматического эффекта втянуть щёки, но это заметно помешало петь, поэтому оставалось только горестно мотать головой и время от времени зажмуриваться. Куда при этом девать руки, Негр решительно не представлял. Он то вытягивал их по швам, то прятал за спину, то засовывал в карманы. Иногда какая-нибудь рука, очевидно, без Негрова ведома, принималась чесать нос или ковырять в ухе, что сразу же снижало предполагавшийся градус жалобности вдвое. – Чёрный во-о-орон… что ж ты вьё-о-о-ошься… Мне-е малым-мало спало-о-ось! – старательно выводил Негр, нимало не смущаясь отсутствию музыкального слуха. – Вот кто-то с го-орочки спустился… В набежавшую волну-у-у! Случайные прохожие опасливо переходили на другую сторону улицы. Из недр «Кавказа» выглянул обильно поросший бородой повар с шампуром сырого мяса, нахмурился и снова исчез в шашлычном дыму. Негр решил, что для полного эффекта ему недостаёт громкости, и заорал изо всех сил с интонациями умирающего в истерике козодоя: – Реве-ела буря, дождь шумел… Шумел камыш, дере-евья гнулись! И ночка тё-омная-а была!!! В высшей точке крещендо над Негровой головой со стуком распахнулось окно второго этажа и визгливый женский голос закричал: – Немедленно прекратите мучить несчастное животное! Вслед за этим из окна вылетел внушительный клетчатый тапок не меньше, чем сорок третьего размера, и шлёпнулся в пыль прямо перед Негром. Тот оглядел нечаянный трофей, разом замолк и предпочёл перебраться в более безопасное и хлебное место. Бабки с семечками оказались не слишком-то рады новому соседству. Только Негр встал на позицию и затянул что-то душещипательное на тему диких степей Забайкалья, где не растёт во поле калина и жертвою пали в борьбе роковой, как ближайшая к нему бабка почуяла конкурента и недвусмысленно замахнулась гранёным стаканом: – А ну, кыш отседова, блажной! Негр покосился на агрессивную старушку и на всякий случай бочком-бочком отошёл на пару метров в сторону. – Издалека-а-а-а до-олго… выплыва-а-ают расписные! – неуверенно продолжил он. Все пять старушек поднялись со своих мест, угрожающе расправляя ситцевые передники. – Когда-а б име-ел златые горы… – опасливо выводил Негр, усиленно делая вид, что он тут ни при чём, – …на по-очте служил ямщико-ом… Кольцо старушек неумолимо сжималось. Средняя, видимо, самая главная, сплюнула шелуху от семечек и ласково поинтересовалась: – И откудова же ты такой взялся, молодой да ранний? Негр заозирался по сторонам, но петь не прекратил. – Есаул-есаул, что ж ты бро-осил коня-а… Где-то далеко, очень далеко… на по-оле танки грохота-а-али! – отчаянно распевал он. Главная бабка засучила рукава. Бабка со стаканом нехорошо прищурилась, а самая маленькая и вёрткая старушка поудобнее перехватила алюминиевую палку. Негр сделал шаг назад и как можно мажорней выдал: – Врагу не сдаё-отся наш гордый «Варяг»! Пора-а в путь-дорогу!.. Помощь пришла с неожиданной стороны. Возникшие неведомо откуда, как двое из ларца, Квазики подхватили Негра под руки и деловито поволокли прочь. – Этот с нами, – небрежно обронил Квазик Левый. – Потерялся, – лаконично пояснил Квазик Правый. Бабки озадаченно смотрели вслед удаляющимся близнецам.