Хранитель рассудка

"Фригг больше нет." Ни криков проклятий, угроз. Его боль разнесла в щепки все, что было в камере. Разломала на уродливые остатки. Лофт разгромил все молча, но тем страшнее это выглядело со стороны. Ни звука, ни стенания от него. "Фригг больше нет." Невидимая сила вывернула и выпотрошила наизнанку все, что было в пределах досягаемости. Страницы книг перемешались с пищей, которую ему исправно приносили. И теперь на сонетах Шекспира кровавыми мазками виднелись подавленные в приступе тихой ярости ягоды. "Фригг больше нет." Тихие помешанные самые опасные. И стража не посмела приблизиться к его камере, когда кресло и кушетка разломились пополам, повиснув в воздухе. Наблюдала молча, когда изящные ножки столиков вырвало и раздробило на мелкие кусочки. И отвела глаза, когда Бог Обмана разрывал книги, не притрагиваясь руками. Все знали, что книги - страсть Локи. Пожалуй, это было одним из немногого, что о нем знали наверняка. Поэтому наблюдать, как младший принц с каменным выражением лица расправляется с фолиантами было подобно зрелищу неба, сошедшего на землю. Стража опускала глаза, страшась этого. Тупая ноющая боль в груди отдавала во все тело, сжимая невидимыми тисками виски Бога Обмана, вызывая настолько сильный всплеск эмоций, что магия вскипела с новой силой. - Мой принц... Осторожно и с опаской она обратилась к нему лишь спустя пару дней, когда Локи совершенно обессиленный сидел на полу. Босиком. Со спутанными волосами. Непохожий на себя. Вывернутый наизнанку. На самом дне своей саморазрушающей скорби. - Я слышу, к Вам вернулась магия. Это из-за боли. - И все ты слышишь, - ядовито заметил Лофт. - Чувствую, скорее. Презрительно скривив губы, Локи покачал головой и затуманенными глазами уставился в потолок. - Воспоминания о матери слишком хорошие, и поэтому Вам так тяжело. Вы словно тот сосуд, который переполнен болью. Возможно, если поделиться ею со мной... - Довольно этой поэтической чуши! - внезапно резко и зло крикнул принц, обращая темно-зеленые глаза к стене. - Хватит! Я сыт по горло! Что тебе пообещал Один за то, что сведешь меня с ума здесь?! - Сведу с ума? Казалось, только это задело невидимую обладательницу голоса. - Ты все расслышала с первого раза! - прищурив глаза, продолжил изливаться желчью Локи. - Кому понадобиться заводить со мной светские беседы? И почему я так отчетливо слышу твой голос, если стены темницы Асгарда слишком толстые? Тебя подослал Один. Тебя даже нет здесь, я только слышу твою речь. На последней фразе он обессиленно стукнул кулаком о пол и, выжидая ответ, замер. - Конечно не видите меня - стены не прозрачные! И Вы можете быть на столько безумным, насколько сами посчитате нужным. Локи изумленно вскинул брови от подобной наглости. - Назови себя, - глухо прорычал он, опираясь на руку и подаваясь вперед. Как змея, готовая напасть в любой момент. - Или клянусь, когда я выберусь отсюда, я найду тебя любым способом и ты пожалеешь, что смолчала сейчас. И никто не убережет тебя. Ни Тор, ни Один. - Это малая цена за Ваш рассудок. - Я говорю тебе, что лишу жизни, а тебя все еще заботит мой рассудок? - сухие тонкие губы Лофта с силой выталкивали из себя слова. Он услышал слабое шурашание за стеной и звуки босых ступней. Облизнув губы, Локи следил за передвижением. На слух. - Я ведь уже говорила Вам, что Ваши угрозы - самые ценные, что у меня были, Ваше Высочество. Зеленый взгляд принца потемнел и стал устрашающим на бледном лице. - Я задушу тебя своими руками. - Быть посему, мой Бог. *** - По-твоему, мне можно верить? - с издевкой Лофт бросил вопрос Тору. Громовержец смотрел на него прямо. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Твердым голосом он ответил: - Я не верю. Мать верила. Но предупреждаю: в прошлых наших стычках я всё надеялся, что в глубине души ты остался мне братом. Сейчас эта надежда умерла. Предашь меня — я тебя убью. Как много разговоров о смерти и как много ее вокруг во плоти. Бог Обмана мимолетно взглянул на Тора и сухо спросил: - Когда начинаем?