Долгий путь домой.

Taylor Swift - This love (instrumental).mp3

Несколько следующих дней они напоминают Чимину испуганных подростков, которые только осознали чувства друг к другу. Не только влечение, вызванное игрой гормонов, но и то самое светлое, сильное, похожее на глоток дорогого алкоголя по ощущениям. Внутри от него всё горит, зашкаливает «хорошо», перерастая в «потрясающе», а потом для описания состояния вовсе все слова теряются. Чимину даже пытаться найти их не хочется. Потому что зачем? Они друг к другу теперь совсем близко, но между ними словно мягкая эластичная плёнка. Прозрачная - не видно совсем. Но не пускает друг к другу настолько, чтобы уже окончательно всё. Они не торопятся её разрывать. Кажется, им обоим это состояние чем-то доставляет. Наверное, тем, что касания друг к другу каждый раз такие, словно их током шарахает от накопившегося напряжения. Или взгляды глаза в глаза - утонуть и захлебнуться можно к чёртовой матери. А пожелания добрых снов, когда Чимина зажимают в его комнате у стены и шепчут жарко и хрипло такое совсем невинное и обычное - как личный конец их обоих. Чимин кусает губы, жмурит глаза и гладит чужие плечи, отвечая пожеланием на пожелание совсем севшим голосом. Юнги дышит сорвано в самое ухо, а потом отпускает и уходит. Чимина трясёт ещё половину ночи сначала от воспоминаний, потом от фантазий на тему «А как бы было дальше?». Ему и стыдно и всё равно до невыносимого хочется узнать. В конце концов, это его мужчина. К чему делать вид, что физически их не тянет друг к другу? Это же не детский сад и не пансион для благовоспитанных юношей, которым положено гулять по саду и нюхать цветочки. Вот у их золотой неразлучной троицы... А что у них, в общем-то? Чимин задумывается впервые об этом сегодняшней ночью, потому что до этого как-то не до того было. Чимин знает, что Тэхён, Хосок и Чонгук - это равно любовь. Но было ли между ними что-то кроме этой светящейся в воздухе нежности и любви на троих - он не знал. Да и как о таком спросишь? Это как минимум нетактично. Чимину всё равно интересно. Это интерес не из разряда «пойти и выяснить», а скорее «хорошенько обдумать», потому что его интересует не столько сторона их физической близости, сколько чувства. Чимин задумчиво пялится в потолок половину ночи, забывая взять припасённую с вечера книгу, которую привычно упёр у Тэхёна из комнаты. Его ждали впереди стеллажи в гостиной, но он ещё не всё прочитал в библиотеке друга. Но сегодня не до чтения. Сегодня есть о чём подумать. Только вот просто думать - не самое лучшее решение. Чимин вылезает из-под одеяла и неслышно ступает по ковру. Открывает дверь спальни и удивлённо отмечает, что комната напротив открыта. Тэхёна там тоже не обнаруживается, потому Чимин идёт на веранду. - Привет, полуночник. Ты чего не спишь? - Тэхён улыбается, сидя на самой нижней ступени, вытянув ноги в траву. - Да как-то не до сна. Мыслей слишком много. - О Юнги думаешь? - поигрывает бровями тот и тут же смягчается взглядом, когда Чимин садится рядом. - Всё хорошо же, да? Хосок говорит, что теперь ты не нуждаешься в его магии. Это здорово. Чимин кивает, но как-то заторможено. Он знает, что тема, которую хочет затронуть, слишком личная. Но до сих пор в их маленькой семье не было никаких ограничений в темах разговоров. О чём-то не спрашивали, потому что и так знали. Либо просто это было не так важно. - Чимин... что ты хочешь у меня спросить и никак не решишься? - голос Тэхёна звучит с лёгкой насмешкой. - Ну. Усмири своего котёнка внутри и озвучь уже. Чимин губу покусывает нижнюю и тоже ноги вытягивает, плечом к чужому плечу прижимаясь. - Как это, Тэ? - Что именно? - Как это - любить двоих сразу и не видеть различий? Тэхён вопросом не удивлён. Кажется даже - он давно был готов, что его когда-то об этом спросят. - Мерзко, считаешь? - Ты совсем дурак, что ли? - ворчит Чимин, тут же выписывая за подобные мысли подзатыльник другу. - Я не считаю, что это мерзко, неправильно или аморально. Я просто... мне просто интересно. Как это ощущается? Как ты переживаешь эту любовь? Просто... я вот с чувствами к Юнги еле справляюсь, понимаешь? Иногда дышать не могу совсем, а тут двое... Тэхён смеётся тихо и так светло и открыто, что напоминает Чимину светлячка, одного из тех, что над полянкой у их дома кружат сейчас. Их тепло-золотистая россыпь усыпала ночную темноту, согрела её и сделала такой сказочной, что мурашки бежали по коже от одного взгляда на эту картину. - Я не знаю, Чимин, - отвечает Тэ, отсмеявшись. - Думаю, это не то, на что я могу дать точный ответ. Когда появился Хосок... он, знаешь, танцевал в этот момент, когда переходил границу миров... так вот, когда он появился и влетел в меня, я вдруг как ото сна какого-то очнулся. Это как момент прозрения. До этого ты живёшь и у тебя вроде всё нормально. Но происходит что-то... и ты понимаешь, что нет. Всё было не так. Солнце светило неправильно, ветер дул слишком сильный, сам ты дышал хреновенько, понимаешь? Хосок пришёл, и я его как будто... узнал. У меня не было вещих снов, не было предчувствия, как у тебя. Наверное, хорошо, что не было. Я же вижу, как оно измотало тебя. Но вот когда мы встретились... Тэхён улыбается, переводя взгляд на рой порхающих светлячков. - Как будто всё это было. И я его узнал. - А Чонгук? Тэхён кусает губы, словно с улыбкой борется. Теплой такой, от которой согревается даже сам Чимин. Он тоже улыбаться хочет, но пока сдерживает себя. Ему всё ещё не совсем понятно, как их троих от такого не разрывает на части. - Чонгук... он точно то же самое. Я смотрю на них двоих и у меня нет чувства, что это два разных человека. В смысле... мои чувства одинаковы к ним обоим. Мы втроём, как завершённая картина. Хосок - море. Я - ветер. А Чонгук - наш человек. И он сидит на берегу, пока ветер вплетается в его волосы. Я не знаю, как это объяснить, Чимин, правда... Тот мотает головой, пытаясь прогнать ощущение того, что он - одна большая мурашка. Эта картина, которую описал Тэхён, стала до того яркой и чёткой у него в воображении, что захотелось заплакать. - Знаешь, Минни, на самом деле я думаю, что ответ гораздо проще, - вдруг выдыхает Тэ и тянет друга к себе. - Ты встретил свою судьбу. Это твой любимый человек, в которого ты вложил всего себя, как в того, кто предназначен тебе. Хосок и Чонгук для меня не только любимые люди... они мои братья, моя семья, которая когда-то отвернулась от меня, решив, что такой дефектный я им не нужен. Думаю, наша потребность не просто в любви, но в понимании и уважении всех наших странностей немного смягчает остальное. Я, конечно, не говорю, что тебе того же самого не нужно от Юнги. Но, согласись, учитывая то, как ты рос и жил до этого... оно накладывает свой отпечаток. Чимин задумчиво кивает. Он не отрицает, потому что их ситуации отличаются друг от друга. Слишком сильно. - Спасибо, Тэ... что не прогнал и рассказал. - Ты можешь спрашивать о чём угодно, - отмахнулся тот. - Чего как не родной? Здесь у нас ни от кого нет секретов. Потому что в этом нет потребности, понимаешь? Здесь можно быть честными. Я это очень ценю. И очень рад, что с Юнги у вас всё сдвинулось с мёртвой точки. Чимин улыбается смущённо. - Ну... мы всё ещё не пришли ни к чему. - Ни к чему? Ты про то, что вы ещё не спали? - лукаво улыбается Тэхён. Чимин неумолимо краснеет, но не возмущается. В конце концов, он первым пришёл с личным разговором и не может сейчас сказать другу, что это не его дело. - Ничего вообще. Знаешь, как двое, которые друг другу нравятся и знают об этом, но играют в друзей. Правда, иногда заигрываются. - Ммм... это же должно быть так сладко, - тянет Тэхён. - Иногда очень. Боюсь стать жертвой диабета, знаешь, - смеётся Чимин. - Ой, не преувеличивай, в самом деле, - хихикают ему в ответ. - Вы красиво вместе смотритесь. А ты знаешь, какая у Юнги сила? - Нет, - обескуражено качает головой Чимин. - А ты? - И я не знаю. Вообще непонятно, есть она у него или нет. Он ничего не говорит... Сокджин не лезет, потому что этот вредный колдун и так всё знает. Но из него хранитель чужих тайн слишком... слишком надёжный. - Ага, он как сейф, в котором хранится всё, о чём мы молчим. И взломать его никто не может... - Думаю, один человек всё же существует, - хитро улыбается Тэхён. Чимин чувствует, как губы в ответ растягиваются в широкой улыбке. Не один он видит это! Какое счастье, а то с маниакальной жаждой Сокджина убедить всех и самого себя в том, что они с Намджуном просто друзья, Чимин сам начинал верить в то, что его просто немного глючит и ничего между ними нет. - Ещё бы они оба это поняли, - вздыхает Чимин. - Думаю, они понимают, просто трусят по-страшному. Но не нам им глаза на это раскрывать. Чимин не совсем согласен. Ведь Сокджин заслужил, чтобы у него всё хорошо было. Сокджин заслужил улыбаться не только губами, но глазами тоже. Он их всех спас, а они сами спасти его, что же, выходит, совсем не могут? Чимин с этим чрезвычайно не согласен. - А кто, если не мы, Тэ? - спрашивает он. - Так и будем смотреть, как Джун вокруг него ходит, а Сокджин при этом делает вид, что ничего такого? Тэхён тихо вздыхает. Он, видно, согласен с Чимином. - Просто я думал о том, что те, кому недавно было нужно спасение, вряд ли смогу что-то сделать... - Ты не прав. - Понимаю. Наверное, нам стоит подумать о том, как подтолкнуть их друг к другу. Чимин улыбается и кладёт голову на чужое плечо. Рассвет крадётся в комнату вместе с чужим тихим шёпотом. Чимин лёг только пару часов назад и ему не хочется просыпаться от слова «совсем», но голос знакомый до сладкой несдержанной дрожи. До рассыпающихся внутри искорок счастья, которое он испытывает даже сейчас, плавая между сном и явью. - Ты должен открыть глаза, - говорит голос. - Просыпайся, Чимин-и... Чимин улыбается счастливо и ворочается, накрываясь одеялом, прячась от всего мира в теплом коконе. - Я же не отстану, - почти мурлычет голос. И чужое тепло жмётся к нему сзади, тоже оказываясь под одеялом. Чимин сладко и тихо выдыхает, облизываясь. Он выныривает в реальность медленно, словно делая неуверенные шаги к приоткрытой двери. - Открой глаза, маленький, - голос становится реальнее, как и обретающая чёткие черты комната. Сон рассыпается цветными пайетками. Чимин тихо вздыхает и ворчит что-то о том, что не дают бедному коту выспаться. - Поспишь у меня на руках, - Юнги дышит ему в затылок, и от этого мурашки бегут по рукам, а внутри всё скручивается таким сильным желанием развернуться и прижаться к его губам, что Чимину требуется вся сила воли, чтобы не исполнить его. Внутренний кот мурчит громко, усы топорщит. Он хочет на руки Юнги. И не совсем понятно, почему он так к нему проникся вдруг, хотя с момента первого превращения, которое произошло из-за вспышки гнева Юнги, Чимин не замечал особо теплых чувств своего второго «я» к старшему. Чимину даже убегать от мыслей о Юнги было немного проще в этом обличии. Чимину приходилось соглашаться с недовольством, с обидой и некоторой злостью, которую испытывал он на Юнги после превращения всякий раз. Но стоило Юнги прийти к нему, приласкать... Чимин думал, на самом деле, что кошки вообще сами по себе более гордые и так просто не поддадутся на фокусы в виде задабриваний. Впрочем, Юнги и не стремился, конечно. Он просто пришёл и попросил прощения. А потом ещё пообнимал. Из Чимина хреновый бесхребетный котик выходит, вот оно как.. Чимин готов стелиться перед Юнги, открываться и отдаваться во всевозможных смыслах - главное, чтобы взяли. - Ну так что, соня, ты встаёшь? - Куда ты хочешь меня утащить в такую рань? - шепчет Чимин. - Если перестанешь изображать сонную принцессу, то вечером обязательно узнаешь, - улыбается тот. Чимин потягивается в его объятиях, зевает и перекидывается. Юнги подхватывает его на руки и прижимает к себе, губами касаясь между ушек. - Вредина. «Сам такой», - ворчит про себя Чимин. Юнги хмыкает, будто услышал его. Чимин, в самом деле, засыпает на руках Юнги, пока они идут куда-то пока ещё знакомыми тропками через лес. Чимин сначала только думает, что это старшему вообще в голову взбрело и почему именно вдвоём? Хотя от самого осознания, что они с Юнги наедине - до невыносимого хорошо. Когда Чимин просыпается первый раз, он местность не узнаёт. Солнце уже покатилось на закат, но ещё стоял теплый день. - Выспался, котёнок? - насмешливо звучит над ухом. Чимин фырчит недовольно, мол, кто это тут котёнок, а? И коготки выпускает, аккуратно впиваясь в чужую толстовку. Он мнёт ткань лапами и мурчит громко, а Юнги посмеивается. Чимину нравится, когда он смеётся. Это как доказательство того, что они теперь близки. В общем-то всё поведение Юнги - доказательство. Он не игнорирует Чимина, не делает вид, что ему неприятно его общество, больше не испытывает негатива рядом с ним. От того такое облегчение невероятное, что Чимина изнутри счастьем просто топит. Они делают остановку ненадолго, младший перекидывается, чтобы перекусить. Под деревьями прохладно, а Чимин совсем обнажён из-за трансформации, но кутается в предусмотрительно взятый плед. Юнги его взглядом больше не обжигает, хотя, наверное, это помогло бы согреться. Чимин кусает губы, пряча улыбку. Так выходит, что наедине они говорят не так уж много. Просто потому что им необязательно. Это как чувствовать друг друга до мельчайшего, до самого потаённого и скрытого. Просто быть рядом - достаточно. Они ещё пока привыкают друг к другу. Чимин от прохлады ёжится, а потом вовсе вздрагивает, когда Юнги поднимается и пересаживается ему за спину, чтобы прижаться и обнять. - Замёрз? Нужно было тебе взять теплое что-то. Чимин чуть голову в бок поворачивает, прикрывает глаза, когда его скулы касается лёгкий поцелуй. - Ты со мной. Ничего более теплого не представляю, - шепчет он тихо. Юнги прижимает его ближе, перехватывая поперёк талии. Носом утыкается в волосы. - Котёнок нежный, - шелестит его голос Чимину на ухо. И тот вдруг понимает до самого конца все чувства Тэхёна. Он понимает, потому что сейчас его собственные чувства к Юнги укладываются, превращаются из бурной реки в спокойный полноводный поток. Потому что больше не трясёт, не мучает. Чимин ладони кладёт на держащие его руки и ещё немного голову поворачивает. - Какой хозяин, такой и кот, - бормочет он. Юнги слегка вздрагивает, а потом смеётся тихо, оставляя на обнажённом плече мягкий поцелуй. Их путь продолжается примерно через минут сорок. Чимин, снова свернувшись на руках Юнги калачиком, весь дрожит от ласковых прикосновений любимых рук. Чимину интересно, какой степени экстаз можно словить от таких поглаживаний. Испытывают ли коты оргазм? Пальцы Юнги пропускают мягкую шерсть и чужие зубы вдруг прикусывают навострившееся ушко. Чимин невольно мяукает, зажмуривается и когти выпускает от остроты ощущений. Чимину хочется перекинуться обратно и забить на прогулку. Повиснуть на Юнги, повалить его в душистую траву, накрыть себя им, как тем пледом, только теплее. Нежно, сладко, на грани с безумием, чтобы было стыдно и правильно одновременно. - Чимин-и, - хрипло шепчет Юнги, прижимая к себе пушистое тельце теснее. - Мы почти пришли. «Почти», - это ещё полчаса по натоптанной широкой тропинке неторопливым шагом. «Почти» начинается тогда, когда деревья расступаются перед ними, а тропа выливается в дорогу шире, убегающую вдаль, пронзая прямой стрелой море высокой зелёной травы с вплетёнными в неё голубыми и белыми цветами. Где-то на самом горизонте снова начинается лес, а за ним... Чимин удивлённо склоняет голову на бок, переступая лапами по чужим рукам и вглядываясь вдаль. А потом перекидывается, когда Юнги предусмотрительно опускает его на землю и пледом накрывает. - Горы, - говорит Чимин, распахивая глаза и сжимая пальцами ткань. - Это же горный хребет. - Говорят, что он делит мир пополам. - Кто? - Джин, кто же ещё, - фыркает Юнги. Чимин смеётся, но глаз с горизонта не сводит. Горы отсюда кажутся не такими уж высокими. Кроме одной. - Она такая огромная, - Чимин никак оторвать взгляд не может. Потому что на заснеженной вершине отражается бликами заходящее солнце. - Рассветная. Так называется эта гора. Джин сказал, что забравшись на неё и прыгнув вниз можно вернуться. Чимин вздрагивает и поворачивает голову, смотря на старшего. Его в один момент затапливает холодным липким страхом. Страхом, что эта прогулка была прощанием, возможно. Что Юнги хочет уйти туда, что между ними совсем ничего не было, просто показалось. - И если ты решишь когда-то уйти, - Юнги вдруг смотрит в ответ, а у Чимина дрожь вдоль позвоночника ползёт, - я тебя свяжу и никуда не отпущу, слышишь меня? Мадший хлопает ресницами и тихонько охает, когда Юнги обхватывает его лицо, заставляя податься вперёд. - Ты мой, Чимин. И я не отдам тебя твоему миру, даже если придётся ради этого... Чимин касается пальцами его губ и улыбается сквозь слёзы. - Ты дурак совсем, - шепчет он. - Разве не понимаешь, что я никуда от тебя? Разве не чувствуешь? А наши сны... Юнги, ну что ты за бред такой себе напридумывал? Напугал меня... я думал, что если кто и уйдёт, то скорее ты... - Не уйду, - просто говорит Юнги, обжигая дыханием подушечки чужих пальцев. - Прости. Я хотел побыть с тобой. Хотел привыкнуть к тому, что ты рядом. Дома это не так просто... ноги сами сюда принесли, я тут бывал как-то. Красиво, согласись? - Красиво, - кивает Чимин. Юнги тянет его к себе и накрывает губы поцелуем, так что от неожиданности у Чимина опять случается частичная трансформация. Он стонет тихо, позволяя старшему ласкать свой рот горячо и настойчиво, от чего колени совсем слабеют. - Нравится, котик? - улыбается потом в губы самые Юнги. - Ннн... нравится, - еле-еле шепчет Чимин, мутным взглядом смотря на старшего. - Во снах ты так не делал. - Зачем? Когда можно наяву, - Юнги гладит его щёку и улыбается. - Кажется, моё кошачье может неполное перевоплощение только рядом со мной. - Скорее только когда ты меня вгоняешь в состояние, близкое к шоку, - ворчит Чимин и улыбается в ответ, а потом носом тычется в теплую щёку, щекоча усами. Юнги снова его целует, на этот раз жарче. И к себе притискивает, позволяя пледу соскользнуть на землю. Чимин, обнажённый и дрожащий, льнёт к нему, сминая пальцами толстовку на чужих плечах. - Тебе было интересно, испытывают ли коты оргазм, - шепчет Юнги хрипло, немного отстраняясь. - У нас будет время это проверить. Чимин заливается краской, готовый уже в кота обратно перекинуться, но Юнги опускает ладони с поясницы ниже и сжимает так, что с губ рвётся звонкий стон. И сил уже ни на что не остаётся. - Откуда? - всхлипывает тихо. - Откуда ты... - Я умею говорить с животными. И читать твои мысли в кошачьем обличии. Потому что ты мой. - Значит, потому он так быстро простил тебя, - шепчет Чимин, кусая губы. - Почувствовал хозяина. А я думал, что просто идиот... Юнги смеётся тихо, опускает его на упавший плед, накрывает собой, в точности как сам Чимин мечтал в лесу. Расцеловывает и так уже припухшие губы. - Мой, - говорит снова. Чимин растекается сладкой патокой под его взглядом, прикосновениями. У Чимина внутри всё с ума сходит от восторга, потому что он ждал. И знал, что ожидание того стоит. Потому что Юнги не стал изматывать его, потому что сам быстро разобрался в себе и своём отношении. Чимин так благодарен, что не может подобрать слов. Юнги, в общем-то, этого и не ждёт. Он гладит его так медленно, так сладко, что у Чимина пальцы на ногах поджимаются. И он скулит тихонько, выгибаясь и подставляя себя. - Твой, - выдыхает согласно, когда находит в себе силы сказать хоть что-то. Юнги целует много и сладко, он не скупится на ласку, открываясь не меньше. Юнги доводит его до исступления лёгкими касаниями. Он скрепляет их связь, не переступая черту, за которой Чимин будет принадлежать ему и физически. Младший понимает, что так надо. Он не просит, не рвётся, хотя совсем бы не отказался дойти до конца. Но Юнги не пускает. Мягко и настойчиво. Чимин соглашается. - Я хотел поговорить... - говорит Юнги, позволяя отдышаться от пережитого наслаждения и устроиться головой на его плече. Чимин сонно жмурится, трётся щекой. - О чём? - О нём. Я должен тебе рассказать. Объяснить. Накатывающие мягкие волны сна слетают в одно мгновение, Чимин поднимает голову и смотрит на Юнги. - Если тебе тяжело - лучше не надо. - Иногда как раз таки правильно сделать то, что трудно, чтобы отпустило. - Не хочу, чтобы тебе было плохо. Юнги тянет его на себя, укладывая сверху и целуя уголок губ. - Я с тобой. Это не то место, где может быть плохо. Чимин прикрывает глаза. Ему слышать такое - счастье невыносимое. Но всё же. - Мне малодушно не хочется верить, что тот человек, который так заставил тебя страдать - с моим именем и моим лицом. - Вы не похожи, - качает головой Юнги. - На самом деле, я всегда ждал только тебя. В нашу с ним первую встречу он мне очень напомнил... Но это прошло со временем. - Как плохая замена? - Именно. Мне жаль, что я позволил воспоминаниям сбить себя с толку. Но я так часто видел тебя. Именно тебя во сне... я привык думать, что ты есть только там. - И не привык, что твои мечты осуществляются, - поддел Чимин с лёгкой улыбкой. - Подслушивать нехорошо, - проворчал Юнги, но погладил обнажённую спину, прижимая ближе. - Ты просто себя со стороны не видишь, маленький. Мне в тебя трудно поверить, а уж в то, что ты по мою душу - тем более. - Нет, ты уж поверь, - Чимин прижался щекой к щеке. - Мне не важно, что было у тебя там. Нет, не так... мне не нужно слышать от тебя оправданий. Потому что я знаю, что на все поступки и слова у тебя была причина. Вот. Я знаю, что тебе было непросто. Мне было проще - без вещих снов и предчувствий конкретно тебя. Хотя мне бы хотелось... хотелось бы ждать. Юнги поцеловал его коротко в висок, а потом накинул сверху свою толстовку, которую они успели с него стянуть в порыве страсти. - Замёрзнешь. - Мне тепло. Ты всё ещё хочешь мне рассказать, как всё было с самого начала? Юнги задумчиво смотрит на Чимина. Одной рукой продолжает держать за талию, а второй за затылок к себе тянет. - Если ты согласен выслушать, - бормочет, целуя короткими касаниями. Чимин подрагивает в чужих руках и глаза прикрывает. - Если оно тебе нужно, Юнги, я не могу сказать «нет». Тот кивает и начинает свой рассказ.