Долгий путь домой.

Yiruma - Do you.mp3

Первое, что видит Чонгук, открыв глаза - небо, подёрнутое утренней дымкой. Над горизонтом только-только начинает разгораться солнце, показывая свой румяный бок. Но небо пока далёкое, дымчатое, такое красивое, с лёгкими разводами рассвета. Чонгук лежит и не шевелится, впитывая собой его спокойствие и величественность. - Очнулся? - Юнги нависает над ним так неожиданно, что парень дёргается невольно. - Хорошо же тебя приложило, я тебя уже час жду. - Где мы? - Чтоб я знал. У тебя спрашивать надо, по твоей же милости мы тут очутились. Юнги фыркает, но не злится на самом деле, от чего Чонгук испытывает облегчение. Потому что только вот злости чужой сейчас ещё не хватало. Он и так понимал, что, кажется, наворотил дел. Как исправлять только - непонятно. Чонгук морщится от боли в ушибленной, видимо, при падении спине. Садится и осматривается. На первый взгляд местность, где они очутились, напоминала болото. На второй тоже ничего не изменилось. - Может быть, мы всё ещё в мире Сокджина? - предполагает осторожно он. - Учитывая то, что нас затянуло в какую-то дыру, я очень сомневаюсь, что это мир Джина. Это, скорее всего, что-то другое. - Одна из параллелей? - Вполне возможно. Понять бы только какая. Чонгук кусает нижнюю губу и продолжает осматриваться. Над болотами стелется низкий туман. Пахнет сыростью, и от этого почему-то ознобом пробирает вдоль позвоночника. Чонгук сомневается, что в мире Сокджина есть подобные места. Он тихонько радуется, что их швырнуло не в самую топь, а на какую-то неширокую тропку. Наверное, этим путём кто-то пользуется, слишком уж натоптана она была. - Что будем делать? - спрашивает Чонгук. Ему, если честно, нужно бы паниковать, но вместо этого внутри вдруг такая апатия. Он смотрит на Юнги украдкой и надеется, что старший не сорвётся на него в итоге. Потому что паршиво до ужаса и без этого. Чонгук понимает, что он наделал. Понимает, что неконтролируемым слишком сильным всплеском своей магии разорвал пространство искусственного мира, ставшего ему домом. Им всем. И, что самое поганое - он даже не представляет, что там сейчас творится. Насколько быстро мир стал разрушаться? Поняли ли остальные? В порядке ли они? Перед глазами вспыхивают картинки прошлой ночи с Тэхёном и Хосоком. Чонгука пробирает сладкой нервной дрожью и одновременно таким безумным отчаянием, что он едва не воет. Ощущения и воспоминания расцветают фантомными прикосновениями по коже, которых было так много за все месяцы рядом с ними. Так мало, потому что Чонгук бы хотел, чтобы так было всю жизнь. Но из-за своей глупости он их потерял... И не знает, как ему вернуться. Потому что даже понятия не имеет, где они с Юнги очутились и есть ли тут вообще кто-то, способный им помочь. Юнги молчит. Сидит, подтянув к себе колени, и всматривается куда-то вдаль, вслушивается, думает о чём-то. За Юнги Чонгуку стыдно ещё больше. Потому что его хён не должен был идти за ним. У него там Чимин, которому он нужен, который нужен ему. И у них, конечно, всё не так просто, но ведь начинало налаживаться. И он всё испортил. Чонгука начинает мутить, потому что, во-первых, он не ел со вчерашнего обеда ничего, а во-вторых, из-за липкого страха, скользящего холодными ладонями по спине. - Странное место, - вдруг говорит Юнги. - Здесь спокойно. Я не знаю даже, чего ожидать от местных, найди они нас. - Ты не ответил на мой вопро... Чонгук не договаривает, потому что слышит. Острых слух, никуда не девшийся, улавливает далёкие голоса. Размытые и непонятные. - Сюда идут. - Значит, подождём, - говорит Юнги. - Выбора у нас всё равно нет. Чонгук больше не вслушивается, блокирует себя, запрещает, переживая, что его магию могут засечь и воспринять враждебно. Мало ли. Через час с небольшим на тропинке появляются две девушки. До того странные и красивые при этом, что Чонгук так и продолжает пялиться на них, сидя на земле. Всё в них было человеческим, кроме разве что кошачьих усов. Очень раскосых глаз с тёмными стрелками, будто они их подкрасили. А ещё пушистых кошачьих ушей, которых не скрывали волосы. Настолько необычно выглядели незнакомки, но настолько магнетически притягательно, что даже Юнги засмотрелся, кажется. Одеты девушки были в обычные обтягивающие штаны из мягкой чёрной кожи и темно-синие рубашки с чёрными жилетками поверх, того же материала и цвета, что брюки. Невысокие сапожки на плоской тонкой подошве делали их шаг совсем лёгким. - Что это у нас тут? - протянула одна со светлыми, заплетёнными в две косицы, волосами и голубыми глазами. Чонгук поднялся вслед за Юнги, стараясь держаться как можно увереннее. - Кажется, к нам пожаловали гости, - заметила вторая, коротковолосая, рыжая и кареглазая. - Как вы тут оказались? - Мы бы и сами хотели понять, - отвечает Юнги. - Ты заметила, Адэт? - вдруг касается плеча рыжей её спутница. - Присмотрись. Та слушается, прищурившись изучает Юнги и Чонгука пристально, словно сканирует взглядом. А потом удивлённо охает и ладошкой рот прикрывает. - Не может быть... - Давай отведём их к Старшей. Чонгук было хочет возмутится, но Юнги качает головой. - Нам всё равно некуда идти. Это шанс понять, куда нас занесло, - говорит он, не скрываясь и не понижая голоса. - То есть вы даже не знаете, что это за место? - удивлённо тянет та, которую назвали Адэт. - А должны? - Ну... наверное, хоть немного могли бы представлять, - неуверенно протянула светловолосая. - Кстати, я - Мора. Имя моей напарницы вы уже знаете. А как нам обращаться к вам? - Юнги. Это Чонгук. - Чудные у вас имена. Но да ладно, - Мора улыбается ободряюще. - Идёмте. До города тут недалеко, но пора бы нам отсюда убраться. Скоро время Тумана. - Тумана? - заинтересованно склоняет голову Чонгук. - Расскажу позже. И держитесь тропы, а то болота тут коварные. Они идут цепочкой, Адэт впереди, Мора замыкает их небольшую процессию. Чонгук невольно старается держаться ближе к Юнги, хотя на узкой тропке это не очень удобно. Чонгуку не страшно, просто немного не по себе. О них словно сделали какие-то выводы, но девушки не спешили делиться ими с нежданными гостями. То ли не сочли нужным, то ли не имели права - непонятно. - Прибавим ходу, - чуть повернув голову, бросает Адэт. - Туман близко. Оставшийся путь по болотам они преодолевают, кажется, бегом. Чонгук потом отдышаться не может нормально, стоит согнувшись, ладонями в колени уперевшись. И выпрямляется, только когда слышит приглушённый возглас Юнги. Оборачивается к оставшимся позади топям, удивлённо глаза распахивает. - Ядовитая дрянь, - ругается Мора, сплёвывая в сторону. На болота с обеих сторон стремительно наплывает непроницаемая серая завеса. Она завитушками цепляется друг за друга, словно сшиваясь, сплавляясь в одно целое. - Один раз вдохнёшь и всё. Труп, - информирует доверчиво, чуть наклоняясь к Юнги. - Говорят, какое-то древнее проклятье. Но на самом деле никто не знает, откуда оно взялось. Юнги кивает понимающе, делает шаг в сторону расплескавшегося серого моря метрах в десяти от них. Всматривается прищурившись. - Оно не магическое даже, вроде. - Есть такое. Во всяком случае, магии в нём мало... это как будто какой-то опытный маг зверька выпустил на прогулку, - говорит Адэт, становясь рядом с ним. - Немало наших там погибло. Он после себя не оставляет ничего. - Ничего? - повторяет Чонгук. - Так откуда же такая уверенность, что они мертвы? Девушки переглядываются и жмут синхронно плечами. - Так проще думать. Потому что даже если они живы, никто из них не вернулся. До города они добираются меньше чем за час. Старые развалины встречают их тишиной и поросшей зеленью дорогой. - Это всего лишь врата, - смеётся Адэт, видя вытянутые лица парней. - Лишняя защита никогда не помешает даже в самые тихие и спокойные времена. Чонгук осматривается, прислушивается, но так и не чувствует даже намёка на опасность. А судя по тому, что его магические способности при нём, то и интуиция тоже никуда не делась. Они взбираются по разбитым ступеням, проходят по крепкому подвесному мосту и входят в арку. Ворота впереди плотно закрыты и вообще выглядят так, словно их никто не открывал уже целую вечность. - Мы редко ими пользуемся. Эриф жители почти не покидают, а кому надо уйти, те не пользуются парадным, - поясняет Мора, пока Адэт уверенно идёт вдоль левой стены, пальцами прощупывая каменную кладку. Потом будто что-то находит, легко нажимает, открывая проход в стене, и приглашающе указывает на открытый путь. - Прошу вас. Чонгук ожидает сырости подземелий, но как только за ними закрывается тяжёлая дверь, замаскированная с внешней стороны под камень, на стенах вспыхивают теплым светом факелы. Коридор не длинный, всего минут семь ходу - и они оказываются в городе. - Думал, что после мира Джина уже ничему не удивлюсь, - признаётся Юнги, голову вскидывая и рассматривая взмывающий ввысь город. Эриф словно в каменном мешке. И дома все высечены в скалах. Скалы по периметру, скалы внутри. Высокие, низкие, оплетённые зеленью и цветами. Выбитыми в них тротуарами, достаточно широкими и ограждёнными для надёжности забором в половину человеческого роста. - Нравится? - не без гордости интересуется Мора. - Эриф считается одним из самых красивых городов Континента. Это тут, на окраине он ещё не очень впечатляющий. Ближе к центру есть скалы с водопадами. Сейчас сами увидите. Вот как раз есть свободная платформа. Платформой оказывается совершенно обычая плита, отшлифованная, без острых углов. На неё и забираются девушки. - Ну что вы стоите? Скорее, а то пешком слишком долго. Юнги тащит опешившего Чонгука за собой, хватая за рукав футболки. И как только они оказываются на платформе, та мягко пружинит, поднимаясь вверх. - Это что, лифт такой? - шепчет Чонгук, за Юнги хватаясь и прижимаясь ближе. - Хён... тебе не страшно? - Мне пиздец как странно, мелкий. Очень странно. Словно я обкурился и ловлю галлюцинации. Но давай мы потом это обсудим, я готовлюсь заново удивляться... А удивиться в самом деле есть чему. Эриф оказывается длинным, вытянутым на много километров с востока на запад, расширяющимся в центре и сужающимся снова к западной границе. В центре дома выше, со скал там в самом деле срываются водопады. Даже издали их видно, они расчерчивают воздух тысячами радуг, и от этого зрелища в горле у Чонгука пересыхает. Восторгом зашкаливает внутри. Ветер треплет волосы, утреннее солнце, ещё не добравшееся до зенита, греет затылок, пока они летят над городом. А глаза слезятся от такой красоты. Когда платформа зависает над пропастью в несколько десятков метров, Чонгук снова жмётся к Юнги. Это всё в высшей степени странно, пусть и завораживающе красиво. Плита мягко пружинит и останавливается, так и не коснувшись земли, где-то на полпути зависая у большого полукруглого балкона. Адэт и Мора спрыгивают, ждут, пока гости последуют их примеру, и тут же чуть ли не вприпрыжку убегают в сторону распахнутых дверей. Их скрывает за собой лёгкий тюль, смыкаясь двумя белоснежными крыльями. А через минуту Юнги и Чонгук слышат недовольный женский голос: - Тысячу раз говорила не приходить через балкон. Мало вас в детстве пороли, что ли?! - Но Старшая! Там такое! ТАКОЕ! Юнги невольно фыркает на это душераздирающее и почти отчаянное. Чонгук хихикает. Они продолжают стоять на балконе, потому что их никто не приглашал войти в комнату. Не зная порядков и обычаев, ломиться в помещение в чужом городе... и, судя по всему, мире, по крайней мере глупо. - Ну что у вас такое стряслось? - недовольство из голоса пропадает, в нём появляются мягкие мурчащие нотки. В дверях появляется женщина чуть старше Адэт и Моры, но не уступающая красотой. Длинные чёрные волосы шелковой волной струятся по плечам, глаза синие-синие, как далёкое небо между поздним вечером и ночью. На ней простого покроя платье в пол с рукавом три четверти из мягкой синей ткани. Мора и Адэт выглядывают у неё из-за спины и любопытно сверкают глазами. Старшая рассматривает Юнги и Чонгука придирчиво, словно наставница своих воспитанников прежде чем впервые выпустить их в свет. - Это же... - начинает она недоверчиво спустя минуту. - Да! - хором вопят девушки. Старшая недовольно морщится и прижимает ушки, покрытые чёрной короткой шёрсткой, к голове. - Да что ж вы шумные какие?! Дети сущие. Угомонитесь. Мора смущённо краснеет и дёргает подругу за руку, утаскивая за собой в комнату. - Добро пожаловать в Эриф, господа, - кивает Старшая, подходя ближе. - Меня зовут Ооми, и я рада буду вам помочь всем, чем только смогу. - Чудесно, тогда для начала мы бы хотели знать, что это за мир, - отвечает Юнги. - Потому что я ни черта не понимаю. Ооми кивает, зовёт пройти в комнату для разговора, и отказываться от этого никто не собирается. Комната оказывается кабинетом. Просторным, но уютным, с большими полукруглыми окнами, пропускающими солнечный свет, который причудливым рисунком ложится на мягкий ковёр. У стены - большой стол, а перед столом несколько удобных кресел. - Присаживайтесь, - говорит Старшая. - Разговор займёт какое-то время. Адэт, будь добра, сделай гостям чаю и перекусить, они наверняка голодны. Девушка кивает и выходит, утаскивая за собой Мору. Старшая смотрит им вслед с насмешкой и вздыхает: - Мне кажется, что они даже на дежурстве в кустики вместе бегают, что за неразлучная парочка. Чонгук и Юнги улыбаются тому, как тепло звучит голос женщины. Чонгук вдруг думает, что, наверное, Джин вот так же смотрел на них. С той же затаённой нежностью, с той же любовью... У него в горле ком сразу такой, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Чонгук даже представить себе не может, что происходит там... дома. Сердце бьётся перепуганной пташкой в груди, потому что так трудно было привыкнуть на самом деле, что дом теперь с ребятами в том искусственном мире... и совсем не хочется этому знанию переучиваться. Чонгук хочет быть там. Но понимает, что в сложившейся ситуации виноват сам. И вряд ли заслуживает того, чтобы возвращаться. Если есть куда... Конечно, есть, что за глупости он думает?! - Этот мир не имеет названия. Местные называют его просто Континентом, - тем временем начинает свой рассказ Старшая. - Зато за пределами он известен, как Забытая параллель. Для кого-то он является выдумкой и фантазией, для кого-то мечтой... Да, мы в курсе других параллелей, других миров. Знаем, что возможны путешествия между ними. Но практикуем такое мало. - В моей параллели такого вообще нет, - вздыхает Чонгук, отходя от первого шока. - Я даже не подозревал... - Я тоже, - поддерживает его Юнги. - На самом деле мало кто способен на путешествия. - Но одна параллель всё же пользуется магией. Я слышала о ней. Как же вас выдернуло из своих? - Наш друг как раз из той самой параллели, о которой вы слышали, - Чонгук украдкой вытирает вспотевшие от волнения ладони. - Он - архитектор и построил свой собственный мир, чтобы отыскать своего друга, застрявшего в другой параллели, где совсем не было магии. - Искусственный мир? Как интересно! Это очень сильная магия. Я хотела бы взглянуть... к сожалению, я сама перемещениями не занимаюсь. Но есть кое-кто, кто сможет вам помочь... Правда, это займёт немало времени. Мы даже не знаем, где она сейчас. - Госпожа Сихтэ, насколько я могу судить по слухам, сейчас где-то в Дальних землях, - Адэт подкатывает столик с приготовленными чаем и закусками. - Угощайтесь. - Дальние земли... это не близко, так что весть дойдёт только через пару недель. Наш народ, увы, пользуется магией по минимуму. А Сихтэ, к сожалению, никогда не носит с собой связующие камни. Сколько раз я ругала её за это. - А кто эта госпожа? - интересуется Юнги. - Она - единственная из Эрифа, кто защитил докторскую степень по перемещениям между мирами, - гордо заявляет Мора. - Преподавательница в Академии Магических Наук. Правда, сейчас она взяла что-то вроде бессрочного отпуска... - Глупая девчонка, с её-то перспективами... - вздохнула Старшая. - Хотя не могу её винить. На Континенте очень двояко относятся к таким путешествиям. И малый процент считает это интересным и важным. Большинство скорее боится подобного. Потому учеников на этом факультете, как правило, не очень много. - Отчего так? - Юнги всё же потянулся сцапать с тарелочки аппетитный бутерброд с овощами и с удовольствием вгрызся в него, словно не ел неделю. - Давняя история, почти забытая... когда-то нашу параллель пытались завоевать жадные до силы. Дело в том, что наша отличительная особенность в том, что здесь всё пропитано магией. Было много жертв. Много боли и крови... Но когда захватчики поняли, что им наша магия не подвластна, они решили просто нас истребить. Предания говорят, что тогда все народы встали на защиту своей свободы. И отбросили врага, а параллель нашу с тех пор найти очень трудно, потому что, как поговаривают, она сместилась и находится теперь не там, где была раньше. Не представляю, как такое возможно, но с другой стороны - это ведь просто предания, там любят приукрасить и наплести с три короба. Старшая вздохнула. - Но с тех пор у нас нет деления на расы. Все мы называем себя людьми. - Это очень впечатляет, - признался Чонгук. - Но что такого вы нашли в нас? Что вас так удивило. - Что вы не отсюда. - Как вы поняли? - В нашем мире все люди, как я уже сказала, это правда... но никто не выглядит так, как люди в других параллелях. У всех есть отличительные черты. - У меня есть шрам, например, - ворчит Юнги, делая глоток чая. - Шрамы есть почти у всех, - смеётся тихо Ооми. - Нет, я говорю о таких отличиях, как у нас. Усы, уши... есть люди с крыльями, есть люди с радужными зрачками. Есть с рисунками по всему телу, которые даются им с рождения... много разных отличий. И только вы... - Обычные, - кивает Мора, стоящая у двери. - Хотя ваша обычность есть то самое необычное, что сразу бросается в глаза. - Вам нужно отдохнуть, - Старшая поднимается из-за стола. - Приведите мысли в порядок, хорошенько отоспитесь, и потом мы сможем продолжить беседу, если пожелаете. Сейчас меня, к сожалению, ждут дела... Но вы можете чувствовать себя как дома. Вам открыты все двери Эрифа. Им отводят комнату на нижних уровнях здания, в котором располагался кабинет старшей. Небольшая, светлая, с двумя широкими кроватями у дальней стены, двумя шкафами из белого дерева по бокам от двери и несколькими книжными полками по стенам. У окна два кресла, почти как в кабинете Старшей, на полу мягкий ворс ковра. Чонгук топчется на пороге и кусает губы. - Хён... Так он называет только Юнги, если честно. Потому что так вышло. И это обращение из его мира - единственное напоминание о прошлом. - Хён, мы вернёмся, думаешь? - бормочет он. Юнги поворачивается к нему, смотрит спокойно. - Вернёмся. - А если... - Никаких если, Чонгук. Не вздумай, понял? Думаешь, мне не страшно? Я понятия не имею, что за дичь там творится, что происходит с миром Джина. Мы не должны позволить панике быть сильнее нас... Чонгук опускает глаза и кусает губы сильнее, чуть ли не в кровь, потому что ему хочется плакать. Глупо, недостойно реветь, словно маленькому ребёнку. - Я такой идиот... это всё из-за меня. Из-за моих страхов оказаться лишним для Тэхёна и Хосока. Ненужным. - Ты в самом деле идиот, но только потому что не доверился им и не поговорил об этом сразу, - Юнги проходит к кровати, садится на край и вздыхает. - Любимым людям нужно уметь доверять, даже если это кажется трудным, почти невозможным... Даже если тебе больно говорить об этом - говорить нужно. Чонгук всхлипывает и тут же мотает головой. - Прости. Прости, что из-за меня ты тут, хотя у тебя Чимин... - Не напоминай, - глухо и тоскливо просит Юнги. - Давай не будем о нём... - Всё так плохо? - Всё слишком хорошо, потому сейчас от этого чересчур погано. Нам нужно успокоиться и узнать как можно больше о перемещениях. А ещё всё же отправить весточку той госпоже, что сейчас путешествует. Думаю, она нам поможет. А Джин свой собственный мир не оставит погибать. Колдун он или где. Давай сюда. Юнги подзывает младшего к себе. Тот послушно подходит, садится рядом и даёт себя обнять. Юнги вообще редко бывает таким чутким и ласковым. Его забота чаще словами, чем действиями, но Чонгуку слишком плохо, чтобы этому удивляться. Он тычется носом в чужую шею и всхлипывает. - Ты никогда не думал, что твоя эмпатия просто не до конца раскрылась, Гуки? - тихо говорит Юнги. - Ведь у вас были совсем разные ситуации. И потому их способность чувствовать раскрылась быстрее и ярче. Почему ты не дал себе времени? Глупый мальчишка... Чонгук давится теплой и колкой нежностью в чужом голосе, хнычет тихо и начинает всё же плакать. Юнги успокаивающе баюкает его в своих руках, потом укладывает и одеялом накрывает. Сидит рядом, пока Чонгук не засыпает, выплакав со слезами всю боль и весь накопившийся в нём страх. Чонгук во сне сидит, прижавшись спиной к груди Хосока. Тот чертит на его руках кончиками пальцев невидимые рисунки и шепчет на ухо, что любит его больше всех на свете. А потом перед ними опускается Тэхён и долго, сладко целует Чонгука в губы. И до того это пронзительно и правильно, что хочется вцепиться покрепче и остаться навсегда. Никогда не просыпаться. На закате, когда Чонгук открывает глаза, его губы горят от фантомных поцелуев. А внутри холодная пустота.