Долгий путь домой.

Bang YongGook feat. YoSeob - I Remember (Instrumental).mp3

- Ты - безответственный засранец! - А ты паникёр! - Боги, о чём я вообще думал, когда просил тебя за ним присмотреть?! - Джин... - Не трогай меня! Вот где мы теперь искать его будем?! - Не веди себя как грёбаная истеричка! В конце концов, Чимин всё ещё на Континенте, а не упал куда-то в пограничье! Найдём... - Как у тебя всё просто, оказывается! - Это у тебя всё слишком сложно. - Мальчики, это из-за меня... Две пары глаз уставились на Тари с удивлением, которое сменилось у одного на благоговейный ужас, а у второго на что-то между разочарованием и обидой. - Тоже мне принцесса... - Эй! Сокджин на возмущение девушки внимания не обратил, плечом дёрнул и развернулся резко, покидая комнату Намджуна, в которой и произошла ссора. Сокджин зря сорвался, он понимал, но... Мальчики, каждый из его потеряшек, пришедших на зов ловушек, стали ему такой семьёй, такой опорой и поддержкой, какой не были даже родные по крови люди. И ему было так страшно их терять. Паника накатила неконтролируемо, когда он понял, что Чимин сбежал. И пусть причины могли быть какими угодно, он всё равно страшно переживал за него. Сокджин злился на Намджуна, но ещё больше - на самого себя. До сих пор не отпустило чувство вины за произошедшее, за то, что тогда не доглядел и не понял. А теперь вот снова ощущение, что где-то просчитался, чего-то не почувствовал и не заметил. Возможно, конечно, он накручивает себя почём зря, но Намджун! Тоже хорош... - Что я только нашёл в этом раздолбае?! - вопрошает колдун, шарахнув дверью в свою комнату и обессиленно опускаясь прямо на пол. Закрыл руками лицо, выдыхая тихо и успокаиваясь немного. Что он нашёл в Намджуне, тогда ещё, по ощущениям и собственным мыслям, являющимся его другом? Это сложный вопрос. Конечно, тот был харизматичным, весёлым, теплым и открытым. Их дружба вообще стала чем-то естественным, самим собой разумеющимся. Будто так должно было быть. До момента, когда Намджуна унесло на поиски приключений в других мирах, он даже подумать не мог, что влюбился так безоглядно и безнадёжно. А вот потом стало совсем невыносимо. Любовь к Намджуну была тем, что не давало опустить руки, сойти с ума от одиночества. Любовь к нему толкала вперёд и заставила в итоге бросить всё (или, точнее, целое ничего), что было у Сокджина в их мире. Несмотря на талант и успехи, он никогда не был нужен семье. Более безразличных людей представить сложно. И это ломало... ломало медленно, настойчиво, с хрустом и болью в грудной клетке. Сокджин хотел быть им нужен, но в итоге натыкался на стену отчуждения и холодности. Это только после исчезновения Намджуна стало понятно, кто его спасал от этого все те годы, что они дружили. Намджун был рядом в любой ситуации. Он радовался его победам, переживал с ним неудачи. Был его поддержкой, жилеткой и, в общем-то, целой семьёй. Сам старался отдавать не меньше и быть полезным и важным. Срываться сейчас на Намджуна было, наверное, неправильно. И всё же Сокджин не выдержал. Потому что тот всегда вот так! Потому что он не подумал о Сокджине, когда решил пропасть на хренову тучу времени, даже не удосужившись оставить о себе хоть какую-то весточку. Ни теперь, когда знал, как сильно друг переживал... Друг. Друг? Всё ещё друг? Сокджин поднимается с пола, вздыхает и оглядывает комнату. Ему тут неплохо, он уже привык ко дворцу, королевской семье, которые были чудными людьми. Привык к слугам, страже, к умеренной роскоши вокруг. К городу привыкнуть удалось ещё быстрее, чем ко всему остальному. Тэлупу был поистине счастливым местом. Он напоминал беззаботно текущий широкий речной поток. Люди, как мелкие яркие рыбёшки, сновали по его улицам. А сам Сокджин с удовольствием терялся в их толпе и в радостной круговерти. Но домой хочется просто чуть ли не до по-детски обидных слёз. Домой. Туда, где Рун зажигает вечерние огни маслянистым теплым светом, туда, где в доме потрескивает камин, на коленях свернулась Талька, а ночь за окном лунная и звёздная до замирающего сердца. Джин скучает по своему миру. И ему интересно, скучают ли остальные? Немного тоскливо становится от мысли, что, наверное, один он так стремится туда. Зачем уходить отсюда, когда тут такая благодать? Сокджин замирает у окна, смотря, как город понемногу погружается в темноту. Засыпает и становится непривычно тихим, спокойным, будто немного уставшим от дневного веселья. Наполняется ночным ветром, который влетает и в комнату, тревожа лёгкий тюль, заставляя колдуна повести плечами. Он уже жалеет, что так глупо сорвался и в самом деле устроил истерику. Смотреть Намджуну в глаза стыдно теперь. Но помириться надо. И извиниться перед Тари, она уж точно ни в чём не виновата. Дверь в комнату тихо приоткрывается и тут же щёлкает замком. Сокджин старается не вздрогнуть и не оборачивается. Не потому что не хочет видеть, а потому что всё ещё стыдно. - Успокоился? - спрашивает мягко Намджун, кладя ладони на его плечи и почти утыкаясь носом в затылок. - Успокоился, - шепчет Сокджин. - Прости, Джун... я не должен был. - Не нужно извиняться. Я понимаю тебя. Но Тари мне рассказала причину побега Чимина. И почему он не рассказал нам. - Вот как? - оборачиваться совершенно не хочется, потому Сокджин только подаётся немного назад, а Намджун верно понимает - обнимает его уже за талию и позволяет откинуть голову себе на плечо. - Оказывается, Юнги тоже угодил сюда. Не удивлюсь, если мы все здесь, на самом деле. Чимин узнал и отправился его искать, - Намджун смотрел задумчиво в окно. - И ты не можешь его упрекать в этом. Знаешь, как нашему маленькому было тяжело. Сокджин знает и только вздыхает, закрывая глаза. Ему по-прежнему невыносимо стыдно и хочется провалиться сквозь землю. - А почему нам не рассказал? - Потому что знал, что ты так его никуда не отпустишь. Что я поддержу тебя - тоже знал. Он переживал, но... - Не мог не уйти, я понимаю. Боги, конечно, понимаю! Я ведь тоже ждал, если ты не забыл! Почему Чимин решил, будто я не отпущу его?! - Наверное, потому что ты ответственный и любишь тех, кто стал тебе дорог? - шепчет Намджун тихо. - Потому что ты не хотел бы, чтобы он мотался неизвестно где без шанса найти хотя бы малейший след Юнги, если вдруг их связь так и не даст знать о себе? Признайся, Джин, это сейчас тебе кажется, что ты мог бы, что понял бы, но на деле... артачиться бы стал. Я тебя знаю так давно, не обманывай себя. И успокойся. Всё с Чимином хорошо. Он парень не глупый. Его любовь ведёт, что ещё важнее. Я-то знаю, какой это сильный мотиватор. - Да ну? А об этом подробнее, - Сокджин с интересом голову поворачивает, чтобы хоть немного рассмотреть Намджуна. - Она меня к тебе вернула. - Тебя вернул я и способности Чимина, - фыркнул колдун, стараясь не подавать виду, как у него внутри всё захолонуло от такого простого, но честного признания. - Вообще-то, я как идиот бегал, выискивал твои ловушки! Не моя вина, что они срабатывали на какие-то несчастные секунды! - возмущается тот, стискивая Сокджина так крепко, что он невольно охает, но наступать всё равно продолжает. - А я повторяю тебе, что ты виноват целиком и полностью! Ты и твоя любовь искать приключения на собственную задницу! Сокджин хотел бы ещё много чего рассказать Намджуну про его безответственность и глупость, но вдруг обнаружил себя прижатым к кровати и невольно язык прикусил. - Я виноват перед тобой, я признаю, - говорит Намджун, нависая над ним, вызывая мурашки по телу и желание заползти под оделяло скорее, чтобы спрятаться от этого непривычно серьёзного взгляда. - Прости, что заставил переживать и страдать. Я этого не хотел. Но я тоже не до конца понимал происходящее между нами. Я не знал, насколько это взаимно. И только впервые наткнувшись на твою ловушку понял, как сильно ты хочешь меня вернуть... Сокджин прикусил губу и глаза отвёл в сторону. Слишком уж открыто и честно, совершенно не оставляет шанса злиться на него. - Ты - всё, что у меня есть, - отвечает он тихо. - У тебя родные там, друзья... у меня ничего и никого, кроме тебя. Я эгоист, Намджун. Я хочу тебя только себе и ни с кем не делить, понимаешь? У меня нет права о таком просить, говорить подобное, но мне страшно, что тебя может не быть рядом... это в самом деле невыносимо. - А мне никто кроме тебя и не нужен. Иначе бы рвался я так в твои ловушки, дурной ты? - Не пытайся меня успокоить... - Я пытаюсь до тебя донести, что ты любим не меньше. Что я выбираю твой мир, наш дом, ребят, Тальку. Тебя выбираю. И не нужно ни с кем меня делить, потому что я сам тебя никому для начала отдавать не собираюсь. Сокджин тянет руки, ладонями обхватывает чужую голову, тянет ближе и умоляюще подставляется весь, целиком, но вперёд всего - губами. Намджун целует. Упоительно долго, неторопливо и до дрожи обстоятельно языком исследует его рот. Сокджин стонет, закатывая глаза под закрытыми веками, прикусывает чужую губу и выгибается в спине. - Если мы не остановимся, то... - голос у Намджуна хриплый и низкий, от него дрожью от затылка до пяток пробирает. - Не остановимся, - бормочет Сокджин. - Иначе я тебе откушу голову. - Нет, голова мне очень идёт, я не хочу себя её лишать... - Тогда, может быть, ты лишишь уже кое-чего меня?! - шипит колдун, пальцами в чужие волосы на затылке вплетаясь и дёргая посильнее. Намджун, видимо решив задаться целью довести его до белого каления, ойкает сначала, а потом совсем невинно и буднично уточняет. - Чего, например? Стыда и совести у тебя и так уже кот наплакал. Сокджин хочет возмутиться сначала, но ему вдруг становится так смешно, и он хохочет, откидывая голову. Воистину, даже признавшись друг другу в любви, они не перестали быть самими собой, и это, наверное, самое лучшее открытие, какое только он мог сделать. Сокджин смеётся, а когда успокаивается, то натыкается на абсолютно влюблённый взгляд Намджуна. - Что? - его щёки невольно обдаёт румянцем. - Ты такой красивый, - шепчут ему в губы, но поцелуя так и не случается, потому что Намджун опускается ниже и проходится совсем лёгкими касаниями от подбородка до впадинки у горла. - Просто невыносимо, слышишь? У меня от тебя каждый раз инфаркт, кажется, небольшой... маленькая клиническая смерть. Ты просто незаконный совсем, Джин. Я хочу тебя. Как я тебя хочу... Сокджина бросает в жар от каждого слова, которое с чужим дыханием оседает на коже. Отпечатывается в сознании, с кровью разносится по венам, заставляя сердце грохотать так, что становится немного больно. Его чужой нежностью растапливает, плавит до немеющих пальцев и кружащейся головы. Сокджин почти ничего не соображает, он только беспомощно хватается за плечи любимые и шепчет что-то тихо, умоляюще. Просит не останавливаться, не отстраняться, не уходить. Но Намджун и не собирается, он избавляет Сокджина от одежды, чудом умудрившись ничего не порвать. А потом бесцеремонно и нагло вклинивается между его бёдер, в ответ получая высокий стон и мутный жаркий взгляд. - Чего мне там надо тебя лишить? - шепчет с улыбкой и пальцами отводит светлые прядки со лба. - Тебе на пальцах объяснить? - заплетающимся языком интересуется Сокджин. - Попробуй. - Если только на твоих... Намджун давится вздохом, потому что Сокджин тянет его руку к своим губам и увлечённо начинает вылизывать и обсасывать его пальцы, смачивая обильно слюной. И сквозь ресницы пушистые свои смотрит так по-блядски развратно, что внутри всё в пепел просто, потому что и так зашкаливало, так что больше терпеть уже невозможно. Намджун слушается, Намджун знает, что они уже не пойдут на попятную, потому что поздно. Отступать, браться за ум. Да какой тут ум, когда между ними всё искрит, словно испорченная проводка? Сокджин под ним распластанный, раскрытый, такой беззащитный, кажется. Он руками в подушку вцепляется, гнёт спину и жмурит глаза. Сначала от непривычки и дискомфорта, а потом - от удовольствия, которое бёдра долгой дрожью прошивает. Намджун не торопится, он подготавливает долго, пока его не начинают умолять долгими стонами, мешающимися с его именем. В Сокджине так узко всё равно, так горячо и невыносимо хорошо, что Намджун не сдерживается, коротко вбивает его в матрас и ловит все вскрики губами с чужих губ. Намджун любит его, нуждается в нём. А Сокджин отдаёт себя до последнего атома. Он обвивает руками шею, обхватывает ногами бёдра и скулит от восторга, всхлипывает от наслаждения и кончает, кажется, несколько раз. Но Намджуну мало, Намджун хочет довести Сокджина до состояния, когда тот даже думать не сможет. Только дышать сорвано и загнанно. - Джуни, - зовёт тот тихо, когда его переворачивают на бок. Намджун прижимается к влажной спине и шепчет на ухо: - Я тут, Джин... - Джуни, это так хорошо, - всхлипывает Сокджин и стонет снова, потому что теперь движения внутри медленные и глубокие такие, что перед глазами вспыхивают звёзды. Он ногтями по простыне скребёт, хрипит и назад подаётся, насаживаясь сильнее, и весь дрожит снова и снова. - Люблю тебя, - шепчет Намджун, задыхаясь, и за бедро чужое хватается крепче, толкаясь сильнее. Сокджин от этого скулит. У него внутри совсем животная страсть мешается с нежностью, и этот сумасшедший коктейль не даёт нормально вздохнуть. Он рискует потерять сознание, кажется. Напряжение копится в нём с каждым движением Намджуна, проходит электричеством вдоль позвоночника, пока он не срывается воем, пачкая кровать и себя, замирая напряжённо. Намджун губами прижимается к его влажному затылку и отпускает себя тут же, притискивая Сокджина к себе за талию. Расслабляются медленно, будто недоверчиво, дышат жадно и тяжело. Потом, когда совсем отпускает, Сокджин возится, устраивается удобнее, уткнувшись в чужую шею, слушает тишину, а Намджун перебирает его волосы и, кажется, совсем немного дремлет. - Я всё думал, - вдруг говорит Намджун. - Почему ты создал целый мир? Мог бы обойтись каким-нибудь небольшим островком для нас двоих. - Я не хочу островок, Джун. Я хочу жить в нормальном мире, где есть люди, где эти люди нас принимают и поддерживают. Я хочу, чтобы у нас была возможность путешествовать по этому миру, что-то узнавать, чему-то удивляться. Моя любовь к тебе - почти я весь, это правда. Но... - Я понял. И это хорошо, Джин. Это прекрасно, что твоё сердце принадлежит не только мне в какой-то мере. Они снова замолкают. Ночной ветер, снова врываясь в открытое окно, скользит по их переплетённым ногам, пробирается под тонкую простынь, которой они укрыты, вызывая мурашки. Сокджин жмётся ближе, целует основание шеи любимого и прикрывает глаза. - Я надеюсь, Чимину удастся добраться до Юнги. Они оба натерпелись и заслужили друг друга очень. - А мы? - И мы друг друга заслужили. - Ты всё ещё против того, чтобы я продолжал исследовать миры? - Я против того, чтобы ты делал это безрассудно и безбашенно, как ты умеешь, - Сокджин немного отстраняется и смотрит на Намджуна серьёзно. - Ты должен проверять, куда собираешься сунуть свой любопытный нос, чтобы точно быть уверенным, что сможешь оттуда уйти самостоятельно. - Той ночью ты был весьма категоричен, - Намджун тихо усмехается. - Ты сам виноват. Вёл себя так, словно не думал обо мне совсем. - А на деле - только о тебе. Сокджин прячет улыбку, прижимаясь губами к чужому плечу. Он знает, что Намджун всё равно всё тот же - немного без царя в голове, у него там вообще, кажется, абсолютная анархия порой. И, наверняка, они ещё не раз поссорятся на эту тему, но... Сокджин предпочитает ссориться с Намджуном и знать, что тот рядом и любит его, чем быть совсем без этого невозможного чудовища. И Намджун это понимает. Обнимает, притягивает ближе, улыбаясь в самые губы. - Давай спать, Джин? - Давай. Не уходи утром, хорошо? - Да куда же я денусь от тебя? Утром Намджун, в самом деле, никуда не девается. Он только сгребает Джина в объятиях и сопит ему на ухо довольно, когда они понемногу выныривают из сонной неги. Но им не дают насладиться этой близостью - в дверь стучат тихо, но настойчиво. Сокджин скатывается с кровати, одевается и идёт открывать. Тари стоит на пороге, смотрит робко, будто в самом деле в чём-то провинилась. Сокджин вздыхает и обнимает её. Девушка беспомощно цепляется за тунику на его спине и всхлипывает. - Простите, принцесса, я не хотел вчера срываться на вас. Я виноват, - говорит он, в самом деле сожалея о сказанном. - Да нет, я тоже неправа была, что не рассказала всё сразу, - Тари мотает головой, а потом смущается жутко, когда видит Намджуна, лежащего на кровати. - Я помешала? - Вовсе нет. Мы как раз только что проснулись. Через минут пятнадцать они сидят у окна за небольшим столиком и наслаждаются завтраком, который принесли служанки. - Я вообще к вам с новостью пришла. Получила весточку от Сихтэ, - Тари обнимает ладошками чашку. - Нам надо отправляться в Академию. Она нашла всех ваших друзей и готова начать подготовку к перемещению. Но для этого ей нужен Джин. Потому что только ты знаешь координаты своего мира. Намджун и Сокджин переглядываются и улыбаются невольно. Они испытывают радость и невероятное облегчение, которое лавиной сейчас обрушивается на них, что все друзья живы и скоро они снова будут вместе. - Когда мы выезжаем? - Как можно скорее. Думаю, что сегодня вечером - идеальный вариант. - А долго туда добираться? - Пару дней до реки Сот, - Тари задумывается. - Потом несколько часов на пароме и оттуда ещё день. Мы будем, скорее всего, первыми, но лучше подождать там, чем заставлять ждать их. Вы не против? - Нет, - Намджун качает головой и сжимает руку Сокджина. - В гостях хорошо, но дома, как ни крути - лучше. Так что мы готовы. Джин? - Абсолютно верно. Я переживаю за наш мир и хочу скорее туда вернуться. Тари смотрит на их переплетённые пальцы и улыбается. - Я так рада, что вы между собой всё решили. Чимин очень переживал за ваши отношения. Сокджину кажется это немного смущающим, что принцесса оказалась в курсе таких подробностей. Впрочем, на самом деле это логично, учитывая, как близки с Чимином они стали. И это было бы удивительным, да только Тари никогда не вела себя с ними, как особа королевских кровей. - Хочу ещё раз увидеть его перед тем, как вы уйдёте, - девушка вздыхает и поднимается, поправляя платье. - Я буду скучать по нему. По вам. - И это взаимно, принцесса, - Сокджин улыбается и поднимается следом, вместе с ним Намджун. На пороге комнаты Тари оборачивается. - Выезжаем на закате. Будьте готовы.