Это знамение времен

Всё то время, что наемники шумно ужинали, обмениваясь последними новостями, Гарри места себе не находил. Найл должен был вернуться уже давно, минут двадцать назад, но он всё не появлялся, и Гарри уже начал переживать: уж не отправился ли он к себе после того, как поговорил с толстяком Фишером. Может быть, наемник подумал, что куда проще найти кого-то с более покладистым характером и не тратить время на посудомойщика, или Фишер не сознался, и Хоран решил, что это проделки Гарри, чтобы рассориться окончательно, или ему взбрело в голову что-то другое? Теряться в догадках было невыносимо. Остановившись у окна, Стайлс снова взглянул на бесконечный ливень. Уровень воды, как он успел заметить, стабильно поднялся на несколько дюймов, и это пора было отметить в дневнике. Гарри нравилось смотреть в окно — ему хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом, но он был слишком влажным да и динозавры могли напасть в любой момент. Они были близки к гибели, как никогда. Если бы у каждого человека был маленький таймер, отсчитывающий время до конца смерти, осмелился бы Гарри взглянуть на свой? Наверное, нет. В стеклянном отражении Стайлс видел не таймер, но и не себя — лишь блеклую тень былого Гарри. Уже не красивый, выцветший, с потускневшими волосами и растрескавшимися губами. Болезненный, уставший, заметно уступающий каждому, чей паек был хоть немного сытнее. Мысли действовали на Стайлса так удручающе, что даже наемники это заметили. Некоторые попытались выяснить в чем дело, и этим чуть не довели Гарри до ручки. Он не привык к тому, что его появление больше не вызывает восторгов. Теперь Стайлс мог рассчитывать только на жалость и сочувствие, и ему не хотелось признаваться себе в том, что он боится увидеть это в глазах Найла. Чтобы отвлечься, Гарри решил протереть столы, хотя сменщик уже явился на его место. Сосредоточиться на крошках, сосредоточиться на каплях воды, сосредоточиться на пятнышках крови, остающихся после наемников, пришедших с задания. Сосредоточиться на том, что он ненавидит их больше, чем себя, свое жалкое существование. Это почти походило на спасительную соломинку, за которую можно было схватиться. Наемники расходились, на ходу прощались и похлопывали друг друга по плечам. Некоторые из них жили в разных блоках, а лестницы находились в противоположных сторонах коридора. Сегодня они почти не шумели. Во всяком случае, Гарри почти не обращал внимание на их глупые разговоры и раздражающий смех. Когда Гарри обернулся, он увидел перед собой Зейна. Этот наемник злил Гарри даже сильнее, чем большая часть из этих шумных, неотесанных болванов. Они с Найлом были лучшими друзьями, и не удивительно — Зейн наверняка тоже ранее был преступником. Гадко улыбнувшись, Зейн сообщил Гарри, что может подменить Найла во время завтрашних учений, если по вине Стайлса капитан вдруг проспит. Чудовищным усилием Гарри не плюнул нахалу под ноги. Мир точно катится в бездну, если они доверили свои жизни подобным людям. Гарри уже хотел перебраться на кухню и немного поболтать с Троем (а точнее немного пожаловаться на жизнь), когда дверь в столовую распахнулась, и внутрь, наконец, вошел Найл. У него был спокойный и даже относительно довольный вид, словно не он пришел уставшим с опасного заданий и еще прошлялся где-то целый час без ужина, в мокрой одежде. – Ты долго, – сказал Гарри, когда Найл соизволил подойти ближе. Его форма уже начала подсыхать, а волосы и вовсе блестели, но Гарри не позволил себе польститься на внешность капитана. Хотя что-то внутри все равно всколыхнулось возбуждающим теплом, сгущаясь в одном месте. Огрубевшие от работы ладони немного потеплели, и Гарри сам не заметил, как вообразил, что прижимается к сильному телу наемника, ища защиты и покровительства. И трется членом о член. – Соскучился? – ухмыльнулся Найл, широким движением убирая волосы назад. Когда он улыбался, то напоминал больше школьного хулигана, а не хладнокровного преступника. Не то чтобы Гарри привлекали такие личности. Ему нравилась сила, но сила спокойная, джентльменская. Он никогда не имел дела с теми, кто убивал живых существ. Даже если это были внезапно ожившие доисторические твари, грозившие человечеству гибелью. – Вот ещё, – возмутился Гарри. – Я тоже, – с довольной улыбкой заметил Найл и поцеловал Гарри в губы, чуть придерживая за подбородок. На этот раз Гарри сдержал себя и не закинул свои руки на шею наемника, но все-таки тело невольно подалось навстречу, и Найл притянул его ближе за талию. – Это был доктор Боул. Я объяснил, что с ним случится, если он продолжит болтать, – сообщил Хоран, поглаживая Гарри по спине. Стайлс неуверенно кивнул, облизывая губы. – Ну, пора закругляться. Мне, если честно, хочется уже оказаться в более уютной обстановке. Хоран красноречиво зевнул. Даже рот не прикрыл рукой, неотесанный деревенщина. Гарри так и вовсе старался поворачиваться лицом к плечу, чтобы никто не видел, как он зевает. И чихал обычно в сгиб локтя. Но Хоран... Гарри однажды видел, как он уронил котлету себе на колено, перепачканное кровью динозавра, и преспокойно её съел, вслух отметив, что стало горчить. – Подожди, ты же не поел, – сказал Гарри, потянув наемника за рукав. – Ого, ты беспокоишься обо мне, – улыбнулся Найл. Это была даже не ухмылка, а какая-то другая эмоция, происхождения которой Гарри не знал. – Вовсе нет, – вспыхнул Гарри, одернув руку. – Просто сядь здесь и подожди, на кухне наверняка что-то осталось. С этими словами он направился в сторону рабочего помещения, где Трой внимательно следил за тем, как его подопечные моют посуду. Среди них был и сменщик Гарри, старательно полощущий тарелки в воде. Он справлялся куда быстрее Стайлса, не отвлекался и в целом выглядел не таким хмурым и недовольным. Несколько секунд Гарри просто смотрел за тем, как двигаются его руки. Интересно, зачем выбирать того, кто волком на тебя смотрит, если есть такое доброе, жизнерадостное создание? Наверное, ему в радость были бы неуклюжие ухаживания Найла, и он никогда не стал бы выкидывать голову раптора в окно, рискуя всеобщей безопасностью ради того, чтобы поставить наемника на место. – Я знал, что ты захочешь его покормить, – сказал Трой, протягивая Гарри тарелку вареного картофеля, припрятанного в кухонном шкафу. Попытавшись промямлить что-то про долг, Стайлс поместил тарелку на поднос, плеснул Хорану немного остывшего чая, прихватил столовых приборов, взял на всякий случай салфетку и внимательно оглядел ужин Найла, пытаясь понять, не выглядит ли это дело романтично. Уж очень это все походило на заботу, особенно салфетка, учитывая, что Гарри не раз видел, как Найл вытирает жирные руки об штаны. – Если ты пытаешься сделать вид, будто Вы не пара, это значит, что сам ты считаешь Вас парой, – заметил Трой. Иногда его тянуло на неуместные философские мыслишки. Гарри метнул в повара уничтожающий взгляд, но все-таки подхватил поднос и, задрав подбородок, покинул кухню. Найл остался там, где Гарри и велел ему быть. Сидел за столом и насвистывал веселую мелодию себе под нос. Возможно, в другом мире это выглядело бы правильно — только ужин был бы приготовлен заботливыми руками Гарри, и они с Найлом все сделали бы правильно, с цветами и долгими ухаживаниями. Качнув головой, Стайлс с силой плюхнул поднос перед носом наемника, заставляя прекратить музыкальный свист. – Смотри, не умри от счастья, – надменно проговорил Гарри, наблюдая за тем, как наемник расплывается в улыбке. – Ты беспокоишься... – Я тебе сейчас вилку в глаз всажу, – сказал Гарри, отвернувшись. Найл благоразумно промолчал, но все-таки наглая, раздражающая ухмылка так и не сошла с его широкого лица. – В отличие от некоторых, у меня много работы, так что я буду мыть посуду, – невпопад заявил он и скрылся на кухне. Мыть тарелки он, конечно, не собирался, учитывая, что его смена подошла к концу, но у Гарри не было сил находиться рядом с Найлом в эту минуту. Это было бы слишком по-домашнему, а Гарри не хотел думать о них в таком ключе. Ему вообще хотелось, чтобы у него не было повода говорить «них», когда речь шла о нем и Найле. Они были слишком разными, во всем. Найл был из сильных мира сего. В эпоху разрушения он стал новой надеждой человечества, в мирное время коротал будни в тюрьме или на улице в компании опасных людей, и, похоже, его это не сильно заботило. Он боролся всегда, каждый день своей жизни, и по-другому просто не умел, потому и воспринимал все с улыбкой на лице. Гарри всегда был другим. Ему нужен был уют прежней жизни, он искал тепла и комфорта, но не находил его в суровых реалиях, и это делало его жалким и озлобленным. Чувствуя себя заменяемой единицей, Стайлс сходил с ума. Он не мог принять новый уклад мира, ему нужна была стабильность. Ему нужен был дом. – Так к тебе или ко мне? – спросил Найл, заглядывая в окошко. Подумать только, он додумался отнести тарелку на раздачу, а не оставил её на столе. Осталось лишь научить его вытирать губы салфеткой, а не рукой, и с Найлом даже можно будет показаться в приличном обществе. Если, конечно, человечество когда-нибудь снова вернется к прежней жизни. – У меня сосед, – машинально сказал Гарри, не понимая, что уже согласился. Сполоснув руки холодной водой, Гарри вышел из кухни и столкнулся нос к носу с Хораном. После ужина он был довольным и дружелюбным, и Гарри с досадой подумал: «Как мало некоторым нужно для радости». У него больше не было сил сопротивляться его спокойной силе, но если сражение было проиграно, в войне Стайлс сдаваться не собирался. Однако сейчас его тянуло к Хорану каждой клеточкой тела. Блок Хорана находился на этаж выше, чем у Гарри. Все для господ, невесело подумалось Стайлсу, но он сдержал приступ агрессии. Они остановились у железной двери с кодовым замком, и Найл последовательно набрал несколько цифр. «232677» успел заметить Гарри, прежде чем дверь отворилась. Гарри вопросительно посмотрел на Найла, переминаясь с ноги на ногу. – Проходи, – гостеприимно сказал Найл, и Гарри решительно шагнул через порог. Комната Найла существенно отличалась от комнаты Гарри. Во-первых, это и комнатой было назвать нельзя — помещение оказалось намного просторнее, и Хоран его ни с кем не делил. Стайлс сразу заприметил дверцу в ванную комнату, и чуть не присвистнул от зависти. Значит, капитану не нужно было толкаться в общей душевой, он мог освежиться в любое время. Гарри прошелся по комнате. Она была обставлена на восточный манер. В самом центре стояла широкая низкая кровать без ножек, с двумя подушками в белых наволочках. Мягкое, белоснежное одеяло напомнило Гарри о прежних временах, когда у него был дом. Наверное, белье Найла даже стирали с кондиционером. На стенах кто-то заботливо развесил красивые панно с изображением бамбука и сакуры. Имелась так же воинственная японская маска с продольной чертой под отверстиями для глаз — наверное, Найлу такие вещи были по душе. – Это всё я принес снаружи, – сказал Найл. – Здесь было пусто и неуютно. Значит, ему тоже нравились красивые панно и восточные элементы декора. Наконец, Стайлс замер у плоского комода из темного дерева. В нем помещались все скромные пожитки капитана, а на его крышке расположилась чья-то неумелая икебана, от которой у Гарри даже дернулась бровь. – Нет, не так, – пробормотал он вслух, вынимая природные материалы из низкой керамической плошки. Найл, оказавшийся за его спиной, удивленно моргнул, когда Гарри протянул руку к его карману и вытащил оттуда короткий нож. Резким движением срезав отростки с нижней части широкой ветки, Гарри вернул её обратно в вазу, придав диагональное расположение. Теперь нужен был второй элемент, и Гарри выбрал его моментально, сразу отыскав среди хлама сухоцвет. На глаз срезав треть стебля, Гарри ловко прибавил его к ветви. Дело оставалось за малым. Повозившись немного с остатками растений, Гарри, наконец, выбрал крупный колос и укоротил его практически на две трети, после чего вернул обратно в плошку и максимально отвернул от коряги и сухоцвета. Выглядело прилично, но до законченности было далеко. Не обнаружив у Найла мха, Гарри ловкой рукой раскрошил оставшиеся сухоцветы, чтобы изобразить почву. Что ж, такую композицию уже можно было назвать приемлемой. По крайней мере, сейчас. – Ну, хотя бы так, – сказал Гарри, оглядывая композицию. Ничего лучше в таких условиях он составить не мог. – Ты в этом что-то понимаешь, да? – спросил Найл, опустив руки на его плечи. Гарри грустно усмехнулся. Понимал ли он что-то в деле всей своей жизни? Теперь ему казалось, что нет. В сущности, кому стало лучше от того, что он поменял композицию в комнате наемника? Голодные не стали накормленными, больные не излечились, армия не победила ни одного динозавра. Он сделал что-то, что умел, и больше ничего. Сухая ветка. Сухоцвет. Колосок. Он подбирал их неосознанно, но все равно сделал правильный выбор. Ветка дерева ближе всех к небу. Сухоцвет, как и человек, остается в своей оболочке долгое время, даже после смерти. Колосок — дар плодородной почвы, земли. Даже если бы Гарри задумался, он не смог бы выбрать лучше. – Нет, – ответил он, продолжая рассматривать композицию. – Просто так мне кажется лучше. Стало проще. Всего мгновение, жалкое мгновение, он чувствовал, как по его телу струятся остатки прежней жизни, а теперь все было кончено. Это была крупная точка в истории его жизни, финал того, что составляло все его существование. В тот день, когда он составлял последнюю композицию в цветочном магазине, Гарри и в голову не могло прийти, что больше ему не доведется прикоснуться к цветам, теперь же... это было осознано. Это в последний раз. – Позволь мне, – Гарри почувствовал на своей шее шершавые, потрескавшиеся губы и теплое, почти горячее дыхание. – Позволь расплести твои волосы. Его волосы. Имевшие раньше цену золота, сейчас лишь символическое напоминание о прошлом. То, что он не мог доверить никому. Только этому наемнику, который сам не понимал, что просил таким сокровенным шепотом. – А у тебя есть расческа? – спросил Гарри, обернувшись. Он почти столкнулся с губами наемника, лава схлынула с плеч, побежала по рукам, запульсировала на кончиках пальцев. Хоран кивнул. – Причеши мне волосы. Хоран улыбнулся, осторожно подхватил его на руки и мягко опустил на кровать. Гарри поспешно скинул обувь, чтобы не испачкать одеяло, краем глаза наблюдая за Найлом. Наемник отыскал в комоде частый гребешок и вернулся к нему. Спокойный и уверенный в себе, как и всегда. Гарри повернулся спиной. Он почувствовал, как сильные руки осторожно стянули резинку и заботливо расплели его волосы. Сильно стянутые пряди, весь день пробывшие косичкой, болели. Когда Найл распушил их, Гарри даже еле слышно застонал. Раньше его волосы никогда не подвергались таким мучениям, но сейчас Стайлс не мог за ними следить. Найл подошел к делу ответственно, начал причесывать Гарри с концов, так что Стайлс почти не почувствовал дискомфорта, разве что корни волос, весь день пробывшие в одном положении, все еще немного ныли. Теперь локоны аккуратно лежали на плечах Стайлса, из-за чего он выглядел по-домашнему мило. – Ты красивый, – заметил Найл, оставляя расческу на полу. Он любовно заправил прядку волос за ухо Гарри. – Почему ты никогда не расплетаешь волосы? – Это только мое, – ответил Гарри, задумчиво накручивая локон на палец. Найл постарался даже лучше, чем он мог себе представить. – Ну, и работать мешают. И пачкаются быстро. Выпадают. – Теперь это мое, – сказал Найл, заботливо перекладывая волосы Гарри через плечо. Он снова приник губами к его шее. Его тяжелое дыхание вселяло чувство безопасности. Вокруг не было ни динозавров, ни наводнения, ни промозглого холода, только эта маленькая комнатка. Не самая большая, скудно обставленная, с неумело составленной икебана, но все-таки отдельная, своя, закрытая от мира железной дверью с кодовым замком. Но безопасной её делал не замок, не отдаленное от входа положение, а наемник, целующий Стайлсу шею и затылок. Он обнимал за талию неожиданно нежно, словно Стайлс был сделан из хрупкого фарфора, так же нежно целовал, кажется, даже не оставляя следов. В какой-то момент скользнул вверх, нежно коснулся губами чувствительного местечка за ушком, запуская под кожу легкую дрожь. Касания вышли сладкими, не такими сладкими, как шоколад или сахар, сладкими, как фрукты: персики или бананы. Гарри почти чувствовал их дразнящий запах. – Теперь ты мой, – горячо шепнул Найл ему на ухо и снова поцеловал: чуть ниже, где заканчивается шея и начинается челюсть, мягкая гостеприимная для прикосновения впадинка. – Нет, нет, – вырвалось у Гарри, но его шея уже была беззащитно открытой, и он сам подставился под очередной поцелуй. – Не твой, конечно. Улыбка Найла нарисовалась на его коже. Хоран очертил её своим дыханием. Гарри был рад, что Хоран не видел его лица, потому что иначе наемник бы заметил, как ему хорошо. Найл расстегивал пуговицы вслепую, так и продолжая мягко терзать его шею, постепенно углубляя поцелуи. Стайлс никогда не требовал от партнера нежности, но сейчас его устраивали действия Найла. Он соскучился по ласке, у него слишком давно никого не было. Оставшись без рубашки, Гарри, наконец, смог повернуться к наемнику лицом. Он не чувствовал себя беззащитным: взгляд, властно блуждающий по его телу, Стайлса не пугал. Ему казалось, Найл смотрит на него с восхищением, он чувствовал себя желанным, и ему не хватало этого чувства. Хоран взял его кисть, коснулся её губами, пробежал поцелуями дальше, до шершавого локтя, жадно вцепился в хрупкое плечо, заставляя Гарри трепетать. Теперь он был совсем твердым. – Ты совершенство, – шепнул Найл, целуя тонкие, выступающие ключицы. Они были настолько глубокими и ярко очерченными, что Хоран мог бы пить из них вино. – Ты прекрасен, Гарри. Стайлс облегченно выдохнул. Его рука нащупала член Найла через плотные брюки. Блядская униформа почти не давала почувствовать Хорана, как следует, но Найл был таким твердым, что даже она не мешала это понять. Член у него был просто огромным. Наемник еле слышно зарычал ему в грудь, прерывая очередную волну поцелуев. Сдержать желание сейчас было тяжелее всего. Обхватив Найла за шею, Гарри широко расставил ноги, и Найл уронил его на спину, нависнув сверху. В его глазах читалась плохо скрываемая страсть, которую он пытался держать в узде, как мог. Дыхание стало тяжелым, словно у дикого зверя. Гарри видел, что он сдерживается изо всех сил, чтобы не оттолкнуть, не напугать и не искалечить. У Гарри снова затрепетало в груди. Он провел рукой по влажным губам, на кромке которых образовалась спекшаяся корочка. У него в жизни были и другие мужчины, но они никогда не были мужчинами в том же смысле, что и Найл. Его губы нельзя было назвать нежными или мягкими, даже когда они невесомо касались его кожи. – Поцелуй меня, – сказал Гарри, рассматривая небесно-голубые глаза Найла. Он давно не видел такого неба. Нынешнее небо всегда было скрыто за тучами. С него всегда капал ненавистный Стайлсу дождь. Глаза же Найла были светлыми и чистыми, безоблачными и ясными. Они никогда не бывали пустыми, но Гарри никак не мог понять, что он видит за ними. Лицо Найла оказалось близко, Гарри почувствовал его прикосновение раньше, чем это случилось. Ласка его языка граничила с грубостью, властная рука по-хозяйски сжимала поясницу Стайлса и тянула ближе к крепкому, налитому возбуждением телу. Столкнувшись с его членом, Гарри не отказал себе в удовольствии бесстыже потереться об него. В поцелуй проник грязный стон. Найл вжал его в кровать, скользнул рукой по промежности и надавил на пах, выбивая у Гарри гортанный вздох. Его ласка через штаны была грубой и властной, такая, какую Гарри и хотел. Продолжая целовать его, Хоран скользнул рукой под свой ремень. Теперь у него в руках было сразу два члена, и он неистово задвигал ладонями по ним. В нетерпении Стайлс задрожал. – Сними их с меня, – прошептал Гарри в его губы. Найл отстранился. Его лицо казалось спокойным, но глаза выдавали целую бурю эмоций. Теперь в них бушевал огонь. Он стащил с Гарри штаны, стянул трусы за резинку и скинул лишнюю одежду на пол. Торопливо разбираясь с курткой, он не заметил, как Гарри занялся его штанами. Лишь когда горячий язычок слизал с головки первые белесые капли, Найл опустил глаза вниз. – Что ты... – Заткнись, – сказал Гарри, вернувшись к обсасыванию члена. Он давно этого хотел, хотел того же от Найла, и сейчас, ощущая на губах солоновато-горький вкус, Стайлс только возбуждался сильнее. Помогая себе рукой, Стайлс хорошенько увлажнил член языком, уделяя особое внимание чувствительной головке. Капли смазки уже бежали и по его члену. Найл чуть-чуть помог ему, верно направляя голову Гарри, запустив пальцы в длинные локоны. Он не был уверен, что Гарри сможет принять его целиком, но Найл хотел этого паршивца так давно, что даже этого было достаточно. От его жадных, голодных губ веяло развратом и жаром, от которого у Хорана бежали мурашки. – Хватит, – резко сказал Найл, поводив членом по влажным, раскрытым губам. – Я хочу тебя трахнуть, сейчас. – Да ты даже руку свою трахнуть не сможешь, – сказал Гарри, с шумом втянув последние капли смазки с крепко стоящего члена. Он откинулся назад, на подушки, и его ноги разъехались в немом предложении. Одной рукой он уже торопливо ласкал свой истекающий член. – Давай. Хоран усмехнулся и встал с кровати. С минуту покопавшись в комоде, он вернулся с тюбиком лубриканта. – Серьезно? – спросил Гарри, продолжая сжимать свой член в кулаке. – Серьезно, – ответил Найл, шлепнув его по руке. – Не трогай себя. Кончишь от моего члена. – Это мне нравится, – хмыкнул Гарри, запрокинув голову. – Трахай пожестче. Он уже не видел, но знал, что Найл ухмыляется. Проникновение прошло внезапно, один палец осторожно проскользнул в анальное отверстие, исследуя его. В этот же момент глубокий, влажный рот накрыл его член. Хоран сосал ему. – Господи, – прошептал Гарри. – Не сжимайся, – провибрировал наемник, вызывая у Стайлса целую волну удовольствия. Стайлс попытался расслабиться. Палец скользнул чуть глубже, продолжая исследовать его внутри. Гарри редко было больно, и сейчас он почти не испытывал дискомфорта. Но все-таки у него давно никого не было, и он не мог не сжиматься вокруг гибкого пальца, особенно, когда Найл засасывал его член во влажную глубину своего рта. Чуть-чуть разработав его, Найл подключил второй палец, увлажняя отверстие лубрикантом. Его рот виртуозно насаживался на член, принимал почти целиком, и Гарри дрожал от наслаждения, толкаясь глубоко, в глотку наемника. Удостоверившись, что отверстие почти готово, Найл выпрямился, выпуская член Гарри изо рта. Стайлс издал разочарованный вздох. Ему было больно от нетерпения. Расставив ноги Гарри пошире, Найл обхватил его за бедра. Стайлс любил эту позицию, несмотря на то, что на утро почти всегда было больно. Найл на мгновение отпустил его, приставляя член точно к отверстию, и рывком вошел. Гарри чуть не задохнулся, рука метнулась к лицу, и он с силой прикусил указательный палец. По всему телу шли горячие волны, в груди царствовал настоящий пляжный тайфун. – Расслабься, – проговорил Найл, сжимая его бедра. – Или будет больно. Гарри болезненно выдохнул, позволяя Найлу совершить первую фрикцию. По коже заструился жар, огненные струи пробежались по каждому квадратному дюйму. Найл сразу же сорвался вперед, когда понял, что ему ничего не мешает. Один толчок, второй, третий... Гарри не считал, плавясь в сладко-болезненном ощущении. Он чувствовал, как жарко ноет член, как Найл распирает его внутри, и его сердце колотилось неистово, словно удары сумасшедшего молотка. Найл двигался быстро, с каждой секундой все быстрее, сжимая хрупкие ноги Гарри почти до синяков. Стайлсу хотелось с хрустом сломаться в его руках. – Боже, – шепнул Гарри, совершая движения навстречу. – Сильнее, пожалуйста. Его шепот мгновенно ворвался в уши наемника водопадом, и Найл, подхватив его за поясницу, стал насаживать Гарри на свой член, в такт движениям бедер. Стайлс обхватил его за спину, крепко впился в него ногтями, наверняка оставляя следы. Они прильнули друг к другу так неистово, словно только ждали возможности соединиться. – Найл, – позвал он, прежде чем их губы соприкоснулись, и они снова всосались друг в друга голодными ртами. Найл с силой вжал его в одеяло, двигаясь в очень быстром и рваном темпе. С губ Гарри посыпались стоны, прямо в их поцелуй, прямо в пьяный танец между их языками. Стайлс вцепился в спину наемника, она почти пощипывала продольными полосами-следами от его ногтей, и несмотря на то, что Найл врывался в него неистово, Гарри все равно умудрялся подмахивать бедрами. С рыком оторвавшись от его губ, Найл отстранился и развернул Гарри к себе спиной. Несколько секунд он любовался на раскрытое отверстие, чуть покрасневшее от проникновения его члена, прежде чем ворвался в него снова, сразу же задевая нужное место. Стайлс содрогнулся всем телом, вцепился в одеяло пальцами и зубами, заскулил собачонкой. Следующий толчок сопроводился шлепком, это Гарри снова рванул навстречу наемнику. Найл с рыком ускорил движение, горячая волна закипела и забурлила, и он ворвался в него быстро, настолько быстро, что у Гарри перед глазами поплыли звезды. Стены начали рушиться, с грохотом затрещали. – Боже, боже, боже, – застонал он, кусая одеяло. Вокруг него падал мир. – Боже, Найл, боже. Найлу было хорошо. Горячая волна начала разрастаться. Теплое, жаркое, обжигающе-магматическое ощущение разрывало член изнутри, а он продолжал втискиваться внутрь крепко сжимающегося вокруг него отверстия. Их пульс смешался, как крепкий алкогольный коктейль. Жар стал кипением. Еще несколько толчков, и Гарри завыл собакой, оставляя на одеяле следы своего удовольствия. Найл сделал последний рывок, сопроводившийся развратным шлепком, и кончил глубоко внутрь, на мгновение потеряв способность видеть. Он все еще слышал, как Гарри шепчет: «Боже, боже, боже...». Кажется, Стайлс уже не соображал. Опустившись рядом на одеяло, Найл позволил пресытившемуся Гарри опустить голову на свою грудь. На лице Стайлса можно было прочитать лишь плохо скрываемое удовольствие и помешательство. Его пальцы самозабвенно прогуливались по широкой груди, зарываясь в короткие завитушки волос. Гарри было удивительно хорошо. Он не обращал внимание на то, что по его ногам стекает еще теплая сперма, как и на то, что его теперь действительно можно было назвать подстилкой наемника. Ему хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалось, хотелось трахаться еще, до утра, и он знал, что именно это они и сделают, когда приятная истома, наконец, выветрится с их тел. – А какое преступление ты совершил? – лениво спросил Гарри, продолжая гладить наемнику грудь. Собственный голос звучал сыто, и ему было все равно, что Найл подумает о нем. Они уже переспали, Гарри хотел, чтобы это случилось еще раз. Между ними лишь секс, ничего больше, пусть Найл думает именно так. – Ты не хочешь этого знать, – спокойно ответил Найл. Но Гарри не захотел сдаваться. – Ты украл что-то? – Нет, это низко, – с отвращением проговорил наемник. Значит, не вор. Это успокоило Гарри: грабителей он не любил. Слишком ценил свое имущество, чтобы хорошо относиться к тем, кто спокойно может отобрать чью-то собственность. – Шантажировал кого-то? – уточнил Гарри. – Это из того же разряда, – ответил Найл. Уголок его губ недовольно дернулся. – Я такое не приемлю. Гарри удивленно мотнул головой. Вообще-то Найл был похож на человека, который мог использовать чьи-то грязные тайны в своих целях. Угрожать политикам или высокопоставленным лицам. – Похищение? Домогательство? – не унимался Гарри. – Нет, что за глупости? – спросил Найл, с недоумением взглянув на Стайлса. – Ты убил кого-то? – Я сказал: ты не хочешь об этом знать, – резко повторил Найл и уставился в потолок. Тишина показалась Гарри слишком громкой. Стайлс мог различить в ней что-то гнетущее, что его совсем не пугало. Гарри не боялся ничьих демонов, кроме своих. Его рука остановилась, после чего скользнула вниз, и Гарри, незаметно для себя, переплел их пальцы.