Это знамение времен

– Где Вы были? – хмуро спросил вождь, с некоторым усилием поднимаясь с насиженного места. После всего произошедшего он сильно сдал и теперь выглядел не крепким старичком, а дряхлой развалиной, доживающей последние дни. Еще никогда его старое, морщинистое лицо, похожее на высохший осенний лист, не выглядело таким суровым. Сейчас он напоминал один из старинных тотемов, что раньше стояли перед хижинами. Найл даже не догадывался, что вождь способен на такие тяжелые, грудные интонации, он словно перешел на тувинское горловое пение. Под конец предложения Нао-Йо хрипел, как медведь, и наступал на них, как медведь. Даже красивое пончо, обтрепавшееся за ночь катастрофы по краям, выглядело угрожающим. Кажется, этой ночью они переступили черту. Не просто переступили, но и смачно потоптались на ней, затирая до малозаметных штрихов на песке. Вождя деревни нельзя было назвать глупцом: вероятно, он никогда не доверял охотнику и наемнику на самом деле, но пока они вынашивали свои планы по отдельности, то опасности не представляли. Теперь же, объединившись, Найл и Ро-Ао становились для деревни серьезной угрозой, потому старый морщинистый лоб теперь был таким мрачным, словно нависающая над селением туча. Нао-Йо и не думал, что старый охотник так быстро найдет с Найлом общий язык. И дело было не в том, что английский Найл воспринимал лучше, чем испанский. Они говорили языком охотников, воинов, а вождь, пусть и был великодушным лидером деревни, тепло располагающим к себе гостей, говорил языком политиков. Единственным языком, который Найл воспринимать не хотел. Первая ниточка между Найлом и Ро-Ао появилась после копья, что охотник вручил наемнику. Это было что-то понятное Найлу: он всегда жил действием. Даже за Гарри ухаживал действием, поэтому видел в этом жесте что-то родное, отцовское, что сразу же ему понравилось. – Гулять ходили, – ответил Найл, решив взять всю ответственность на себя. На самом деле ему очень хотелось прилечь и, возможно, перекусить, но разговора было не избежать, к тому же Найл и сам понимал: лучше поговорить обо всём сейчас, чем без конца скрывать то, что и так понятно. Игры в «кошки-мышки» Хоран не любил даже будучи ребенком. Ох, эти детские забавы! У Найла был игрушечный динозаврик, и наемник даже подумать не мог, что встретит настоящую версию. Кровожадную и злую. О, этот динозаврик не позволит поцеловать себя в лобик на ночь, укрыть краешком одеяла и ткнуть сомкнутой пастью в тарелку овсянки, впрочем, сейчас Хорану бы не пришло такое в голову, даже если бы он опустошил всю аптечку. В деревне жили прямые люди, не привыкшие к лукавству. Они честно трудились под открытым небом каждый день, говорили друг с другом прямо и ожидали этого от других. Хоран и сам дал им понять, что согласен с этими правилами, когда стал подражать жителям деревни, перенимать их традиции и принял на лицо пигмент, чуть стершийся за ночь. Найл, конечно, не привык лгать, но у него были свои тайны. Он еще никому не говорил, что сидел в тюрьме за преступление, которого не совершал. Знали только жители деревни, и то потому что говорить об этом сейчас было намного проще. У брата не было бы неприятностей. – С оружием? – вождь выразительно посмотрел на их копья. «Хорошо, что он пистолет не видел», – подумал Найл с облегчением. Про себя наемник даже успел порадоваться, что на них никто не напал по пути в деревню. Вообще-то он никогда не был трусливым и всегда с внутренним рвением бежал на противника, чтобы показать себя во всей красе, но будь их копья окровавленными, у него и охотника не нашлось бы никаких оправданий, а старый вождь, скорее всего, превратно бы их понял. – В джунглях опасно, – проговорил Хоран вслух. – Всегда нужно иметь с собой оружие, чтобы обороняться от хищников. Ему снова пришлось опереться на копье, чтобы не упасть. Свет брезжил ярче и ярче, но Найла лишь больше клонило в сон. Последние два дня были совсем безумными, и он подумал, что с радостью провел бы время в казармах — к черту эти девственные пляжи с прозрачной водой и отдых на природе. – Вас не было всю ночь, – угрюмо заметил вождь. Найл пытался понять, попали они в капкан или только бежали в приготовленную стариком ловушку. По лицу охотника понять было невозможно. – Долго же вы гуляли под луной. – С бессонницей шутки плохи, вождь. Поздно вышли, поздно вернулись, – будто бы беззаботно произнес Найл, но даже он сам расслышал в своем голосе усталое напряжение, звучащее, как просыпанная соль. Охотник молчал, не помогая и не закапывая его. Возможно, вождь перекрестно спросит и его, и Ро-Ао, не знающий испанского, выдаст другую версию их ночной прогулки. Что будет потом? Вряд ли их посадят к уютному костру, накормят вкусным супом и укроют теплыми пледами. Найл еще ни разу не видел, как в этой деревни наказывают тех, кто нарушил священные законы, однако... он мог себе представить, что их ждет. Вождь вновь сел к огню и подбросил в него пару палок. Пламя поднялось чуть выше, и Найл с охотником рискнули приблизиться к теплому костерку. Они оба успели подумать, что всё уже закончилось и вождь им поверил — или сделал вид, что поверил — но всё, конечно, не могло завершиться так просто. – Я знаю, что здесь происходит, – будто бы отстраненно сказал Нао-Йо, рассматривая медленно танцующие языки пламени. – Что же? – осторожно поинтересовался Найл. Он почувствовал отдачу раньше, чем закончил предложение. Не стоило спрашивать: ответ был очевиден. Очевидные ответы всегда раздражают людей — никто не любит, когда их держат за идиотов. – Ты вздумал разозлить богов сильнее и навлечь на нас их гнев, – с внезапной яростью проговорил вождь, пасмурно уставившись в его сторону. – А старый прохвост Ро-Ао решил тебе помочь. Вы вдвоем хотите уничтожить то, что осталось от деревни. – Нет, мы хотим помочь, – задето возразил наемник. Охотник предостерегающе посмотрел на него, вероятно, слыша, как изменился его голос. – Всё, чего мы хотим, это спасти деревню и всех жителей. – Зля богов? – гортанно вопросил вождь. Остальные члены племени удивленно примолкли, возможно, впервые слыша, как глава деревни кричит.– Вами, людьми с Большой Земли, движет эгоизм. Вы думаете, что знаете всё больше всех, но на самом деле это не так. Вы несете с собой разрушение, и то, что раньше было благом, становится злом. Ро-Ао тоже заразился этим недугом, – Нао-Йо с гневной уверенностью повел головой в сторону молчащего охотника. – Всё говорил, как лучше для деревни, для её жителей, а в итоге принес на наши земли эпидемию, от которой не было лекарства. Большая Земля несет смерть, погибель для всего живого и разумного. Найл молча уселся на соседнее бревно, чувствуя, что нырнул в самое болото. Над головой была тина, под ногами — ил, вокруг — мутная вода. Рядом с ним опустился Ро-Ао, впервые за долгое время отложив копье подальше. Он тоже был в этой воде по самую макушку. Хоран не был уверен, что на этот раз им удастся вынырнуть. Это была череда совпадений, но что еще мог подумать старый вождь? И Найл, и Ро-Ао в свое время принесли в деревню что-то плохое. Так казалось со стороны, — есть причина, есть следствие — но кто мог проверить? Это были слишком расплывчатые вещи, всё равно, что собирать шар из капель дождя. – Либо Вы не будете подвергать жизни жителей деревни опасности, либо... – Что? Убьете нас? – взвился Найл, раздраженно стукнув кулаками по коленям. Раненая рука отозвалась жгучей болью, у Хорана даже в глазах защипало. – Давайте. Но этим Вы ничего не добьетесь. В лесу больше десятка лунок разного размера. В каждой лунке может быть несколько десятков яиц, буквально до сотни. В течение трех месяцев здесь будет на пару-тройку сотен больше ящеров. Да, многие погибнут, но остальные выживут, отложат другие яйца. И придут в деревню, чтобы кормиться. Вождь уставился на него с ужасом и непониманием. Бумажное лицо смялось еще сильнее, словно поломанный японский веер. – Ничего этого не было, пока не появились люди с Большой Земли, – вновь проговорил Нао-Йо с небывалой уверенностью. Найл почувствовал опасную агрессию. Теперь вождь ходил по тонкому лезвию своего терпения и, возможно, сам еще не знал, в какую крайность он может впасть. Не то чтобы наемник мнил себя психологом, но Найлу пришлось пройти инструктаж, прежде чем ему доверили отряд. Он должен был внимательно смотреть за своими парнями, потому что от их состояния зависел успех миссии. Сейчас Найл видел, что вождь не совсем уравновешен. Возможно, он уже жалел, что приютил его. Найл не хотел, чтобы до этого дошло: старик ему нравился и другие жители деревни тоже были очень милыми и приветливыми. Всё, чего наемнику хотелось, защитить разрушенное селение. К сожалению, это было невозможно, не уничтожив «богов». – Так было всегда, – возразил Хоран, сжимая виски руками. Он был истощенным, усталым, у него не было сил спорить, но и молчать сейчас было сложно. Теперь наемник отчасти понимал Гарри. – И у нас, и у Вас, просто никто не замечал, пока не стало слишком поздно. – Люди с Большой Земли разозлили змея! – Мы никого не злили, – ответил Найл и решительно встал. Охотник вскинул голову за ним, прищурил усталые глаза. – Это случилось, потому что случилось. Иногда у действий нет причин. Иногда метеорит просто падает, и мы не можем ничего с этим поделать. Игнорируя тяжелый взгляд вождя, Найл отыскал свои вещи, подтянул поближе сильно похудевший рюкзак и принялся осматривать собранный накануне дробовик. Всё вроде было хорошо, но сейчас он не мог быть уверенным — что мешало вождю испортить оружие. Дробовик вполне мог взорваться у него в руках, если он попытается выстрелить. Раненая рука сильно мешала проверке, и поэтому его движения были болезненными и неуклюжими. – Что ты собрался делать, Найл? – спросил вождь гневно, но раньше, чем он успел приблизиться к наемнику с не очень твердым намерением его остановить, старый охотник прыгнул перед Нао-Йо, как гепард, решительно выставляя вперед оружие. Старик ошеломленно отпрянул назад. Его губы произнесли что-то похожее на: «сюда, скорей», и теперь почти все члены племени медленно подбирались ближе, подбираясь, словно хищники, готовые прыгнуть и выпустить когти. В желудке неприятно заворчало, совсем не от голода, а грустно так, болезненно. Ему не хотелось драться с теми, кто дал ему приют. Он, черт возьми, хотел помочь. – Бери вещи и беги! – истошно завопил охотник, так внезапно, что большая часть племени подскочила на месте, и Найл, насколько ему позволила раненая рука, быстро накинул рюкзак на спину. Здоровой рукой он удерживал дробовик, весящий больше трех килограммов, раненой держал копье, и это мешало ему маневрировать — он был словно старушка с порванным пакетом, пытающаяся донести до дома бутылку молока и коробку хлопьев. Охотник припустил следом за ним, и они вырвались на поляну, оставляя позади кусты с поломанными ветвями и сваленные землетрясением деревья. За их спинами уже слышался слаженный топот, и Хоран подумал: бежать — очень глупый поступок, особенно сейчас, когда они с охотником устали, однако старик быстро опередил его, указывая рукой налево, где начиналась небольшая роща, не совсем пострадавшая после землетрясения — молодые, не тяжелые деревья намного легче переносили колебания. – За мной и не оглядывайся! Начался настоящий спринт. Найл держался на чистом адреналине — он сильно хотел есть, его клонило в сон, но теперь в мышцах скакала болезненная энергия, страх плескался в горле, как глоток дешевого рома. Хоран не боялся, что его поймают, но опасался, что придется драться с друзьями. Теперь вождь считал его проходимцем — возможно, он был прав, но Найл желал для деревни хорошего. Мимо Найла пролетело копье, и им пришлось нестись с удвоенной силой. Таким легко можно было пробить грудную клетку насквозь. Сила броска, точность — всё говорило о том, что с ними не намерены шутить. Деревенские охотники кричали им остановиться, среди них был внук Ро-Ао, вопящий громче всех, но старик не оборачивался, юрко двигаясь среди папоротников, петляя между лианами, сворачивая у больших деревьев. Найл, правда, видел, что его затылок окаменел. Он сам продолжал бежать со всех ног. Он думал: «Быстрей, быстрей, быстрей», и это было намного лучше, чем размышлять о том, что теперь они предатели и друзья пытаются содрать с них шкуры. В какой-то момент он упустил охотника их виду, изумленно замер, не зная, куда теперь бежать, но сухая уверенная рука вынырнула из кустов и втянула его за зеленую защиту за миг до того, как мимо них пробежал отряд деревенских. Они просидели так чуть меньше минуты, после чего охотник за шкирку вытащил его обратно, указывая направо, туда, где была узкая звериная тропа. Им пришлось немного поплутать, несколько раз они нырнули в заросли папортника, прошли мимо улья сердито жужжащих пчел и прошмыгнули через логово недовольных обезьян, прежде чем охотник вывел наемника к небольшой пещере с узким проходом. Землетрясения заставило вход покрыться трещинами, въедливый мох местами обтрепался, но охотник уверенно повел его внутрь, и Найл отбросил сомнения подальше. Устроившись внутри, Хоран вытащил из подсумка фонарь и осветил стены. Они были влажными. Значит, внутри мог быть подземный ключ или с обратной стороны имелась горная река. Это немного ободрило наемника — по крайней мере, они не умрут от жажды в этой темной пещере. Были и плохие новости: в рюкзаке Найла совсем ничего не было. Возможно, пара ломтей вяленого мяса и немного постного сахара, а это весьма скверный обед. – Они не найдут нас? – устало спросил Найл, привалившись к стене. Ему хотелось хорошенько осмотреть пещеру, найти все интересности этого места, но силы совсем покинули его. Хоран чувствовал себя разряженным аккумулятором. Базовые потребности победили: спать, есть, греться. В любом порядке. Одышка звучала очень громко — Найлу чудилось, будто его слышат все джунгли, но сейчас он, наверное, съел бы любого незваного гостя. – В этой части леса всегда водились хищники, – задумчиво проговорил Ро-Ао, словно эта информация была новой и для него самого. Его выносливость, похоже, была намного выше, потому что он так и не соизволил присесть. – Им и в голову не придет, что кто-то будет прятаться здесь. – Конечно, у нас ведь мало неприятностей, – фыркнул Найл, расслабленно прикрыв глаза. Он бы насторожился, если бы не было никаких нюансов. Здоровая опасность даже успокаивала, в ней было что-то естественное и правильное. Когда в лесу шумят птицы, то на душе хорошо. Роща живет и дышит каждым существом. Если пернатые замолкают, прячутся мелкие звери, стало быть, чувствуют беду. Крупного хищника или природную катастрофу. Умный человек в такие моменты сразу понимает, что следует бежать. Охотник его иронию не одобрил. – Сейчас я принесу ветви для костра. Разведешь, – деловито проговорил Ро-Ао, перебрасывая копье из одной руки в другую с виртуозом жонглера. Найл позволил себе присвистнуть. – А я поймаю дичь или фрукты принесу, на худой конец. – А отдохнуть Вам не хочется? – искренне поинтересовался Хоран. Ему казалось логичным, что старику тоже нужен отдых. – Хочется выжить, – ответил охотник, направив на него наконечник копья. – Разведешь огонь и можешь отдыхать. Нам нельзя рисковать. Если ты вдруг свалишься во время дела, то всё испортишь. Найл посмотрел на старика с искренней чуть усталой улыбкой. Охотник отлучился ненадолго и вскоре вернулся с ветвями и сухой травой. Найл сделал всё, что от него требуется — собрал костерок, окружил его камушками, перетер траву в трут и, подумав, вытащил из рюкзака герметичный пакетик со спичками. Копаться с искрой не хотелось, тем более в пещере было довольно прохладно. Огонь сразу же поднял ему настроение: Хоран загасил фонарь и удобно устроился у веселого костерка. Он вытащил на свет камень, найденный во время ночного похода. Необработанная яшма была немного щербатой, но пальцы приятно проходились вдоль каждой зазубринки. Интересно, Гарри понравится? Если он любит составлять цветочные композиции, наверное, ему нужны декоративные элементы. Можно будет найти ювелира... Мысль сонно прервалась, и Найл провалился в небытие. Когда он открыл глаза, в пещере приятно пахло мясом. Охотник проворачивал над огнем небольшие кусочки, завернутые в листья. Желудок Найла громко заурчал, и Ро-Ао, занятый обедом, моментально бросил взгляд в его сторону. Его лицо было спокойным, сосредоточенным, и Найл не увидел сожаления в темно-карих глазах. Казалось, этот старик никогда ни в чем не сомневается. Как и он сам до... землетрясения. – Это заяц или луговая собачка? – спросил Найл, рассматривая запекающееся мясо. Он был так голоден, что мог съесть мясо сырым. – Заяц, – ответил охотник, возвращаясь к готовке. – Если ты хочешь, чтобы я посолил мясо, ты должен дать мне свои специи. «Он был на континенте и знает, что у нас принято сдабривать еду солью, перцем или другими пряностями», – подумал Найл, забираясь в рюкзак. Старик надрезал листья и посыпал солью в проделанные выемки. Так будет сочнее. – Вы совсем не устаете? – спросил Найл, наблюдая за охотником. – Люди думают, что слабость приходит со старостью. Это не так, – заявил Ро-Ао, угрюмо почесав кончик носа. – Я абсолютно здоров. Мне нужно спать два раза в день понемногу. Когда я сплю с ночи до утра, я устаю. Хоран понимающе кивнул. Слишком долгий сон утомлял и его, даже если он возвращался с длительной вылазки. На самом деле ему больше нужна была еда, чтобы потом превращать её в энергию. Нынешнее свое состояние Найл оценивал неудовлетворительно. Ему нравилось бегать, прыгать, бороться, а сейчас он чувствовал себя раздавленным слизняком. Бедный Гарри! Если он всегда себя так чувствует, не удивительно, что он всегда не в настроении. – Ты уронил свой камень, – сказал старик, снимая мясо с огня и раскладывая на широких листьях. Рядом с листьями лежали странные травы, вероятно, нужные для приготовление обеда. Найл осмотрелся вокруг себя. Яшма лежала рядом с ним — выпала, пока он дремал. Когда наемник касался камня, он чувствовал неуловимое тепло. Наверное, это было свойство горной породы. – Я хочу принести его Гарри, – объяснил Найл, складывая яшму в подсумок. Его одежда осталась в деревне, впрочем, в пончо было очень удобно. Оно прекрасно сохраняло тепло, и ему не нужно было одеяло, если он спал в одежде. Правда, мысль о том, что одежда скоро засалится и пропахнет потом, радужной не было. Опасность привести к себе ти-рекса вновь начинала играть яркими красками. – Ты уже подумал, как будешь добираться до дома? – спросил старик, полностью снимая листья с мяса костяным ножом. Притрагиваться к обеду голыми руками сейчас было невозможно, поэтому Найл с голодным предвкушением наблюдал за дымком, что еще валил от остывающих кусочков мяса. Охотник передал ему нож, и Найл резким движением снял со своей порции листья. Мясо выглядело прекрасно, с него капал сок, и аромат, наполняющий пещеру, тоже был невероятным. Вероятно, этот запах тоже мог привлечь хищников, но прежде чем вновь возвращаться к безумным скачкам по джунглям следовало восстановить силы. – Пойду пешком вдоль побережья, рано или поздно там будут руины какого-нибудь города. Я либо найду базу, и люди помогут мне добраться до дома, либо найду велосипед, и... – Глупец, – вздохнул старик, ткнув мясо ножом. Кажется, оно начало остывать, так что охотник позволил себе попробовать. – Не ешь слишком быстро. Мясо было прекрасным. В последний раз Найл получал такое удовольствие от еды, когда деревенские жители накормили его похлебкой. Она была бессовестно хороша, как и нежное заячье мясо. Наемник чувствовал, как силы начинают струиться по его жилам вместе с каждым укусом, и голод постепенно сменялся приятной сытостью. Он старался жевать медленно, смакуя каждый кусочек, чтобы потом не мучиться, но всё равно опередил старика и даже съел пару лишних ломтиков мяса из его порции. Теперь, когда голод был утолен, Найл острее чувствовал боль в руке. Ему хотелось снять ткань и проверить, что происходит с раной, но, возможно, тогда стало бы намного хуже. Хоран подкинул несколько веток в огонь. Вечером температура могла упасть, и тогда им пришлось бы туго. По крайней мере, пещера защищала от ветра и крупных хищников. Найл подумал о змеях. Старик разложил травы на плоском камне и принялся толочь их, сминая в темно-зеленую кашицу. Напоминало васаби. Найл вдруг вспомнил, как впервые попробовал суши. Захотелось риса, но Хоран был сыт и смог быстро отогнать это желание. Ро-Ао поднял на него глаза. – Снимай это тряпье, нам надо привести твою руку в порядок, – сказал старый охотник. Найл поспешно стянул тряпки. Рана выглядела не очень хорошо — красная и воспаленная по краям. По крайней мере, она не кровоточила, что ему с радостью поведал старик. Когда его шершавые пальцы нанесли мазь на ранение, Найлу вдруг полегчало. Казалось, мазь вбирает в себя воспаленный жар, оставляя лишь неприятное ноющее чувство. Его можно было перетерпеть. – Посиди так немного. Потом обмотаем бинтами из твоей аптечки. – Нас будут искать? – спросил Найл, раскрывая рюкзак одной рукой. Господь милосерден! Он нашел на дне флягу с водой. Сделав несколько глотков, он передал сосуд охотнику. Старик пил медленно, сосредоточенно, словно продолжал мыслительный процесс параллельно. Сейчас у них не было корзины, чтобы носить воду, поэтому походная фляга была очень кстати. – Будут, – сухо кивнул охотник. – Но не здесь. В тех местах, где водятся хищники, они не появляются. Люди из нашего племени всегда были осторожными, – задумчиво протянул он, и Найл различил в этом: «Поэтому я всегда был чужим в родной деревне». Он не стал как-то это комментировать. Просто понял и всё. – Они будут прочесывать местность вокруг и надеяться, что ягуары и «боги» сделают дело за них. – Правда будут надеяться? – уточнил Найл, взглянув на светлый выход из пещеры. Ему не хотелось ссориться с вождем и другими жителями племени, казаться им проходимцем. Они были так добры, жили в полной гармонии с природой, Хоран восхищался ими с первого дня. – Может, и нет, – ответил Ро-Ао спокойно. – В любом случае, они не хотят убивать нас своими руками. Иначе их копье попало бы точно в цель. Не вини себя, Найл, – сказал он после недолгой паузы. – Мы делаем это ради их блага. Мы не виноваты в том, что наша ментальность отличается от их. Ты родился в другом месте и воспринимаешь мир по-другому. Я рано покинул племя, чтобы учиться и оказался слишком восприимчивым к новой информации. – Что за эпидемию Вы принесли? – спросил Найл, чувствуя, что настал верный момент, чтобы спросить. Чужие тайны никогда его не интересовали. Праздное любопытство в принципе было ему не свойственно: собирать сплетни, перемалывать кому-то косточки — это было как-то не по-мужски. Но раз они оба были изгнанниками, лучше было узнать друг о друге побольше. Знать, что они вообще за люди и что ими движет. Найлом сейчас двигала не только миссия. Он не мог допустить гибель такого чудесного племени. – Обычный грипп, – ответил охотник, почесывая усталую шею. – Его мог привезти кто-то из туристов, но так совпало, что заболевание начало распространяться в то время, когда я вернулся. Был не сезон, поэтому все решили, что это я. Не спорю, это мог быть я, – Ро-Ао посмотрел на огонь устало, словно видел себя среди языков пламени. – Я читал, что наша иммунная система намного слабее, чем у европейцев. Вождь не хотел слушать мои отговорки. – И Вы стали охотиться днем и ночью, чтобы загладить вину. – Не только, – откликнулся старик, расправив мятое пончо. – Просто мне намного проще быть на некотором расстоянии от них, охраняя деревню издали. Я люблю свое племя, но мы не понимаем друг друга. Поэтому я знаю этот лес лучше, чем кто-либо другой, – заключил Ро-Ао. – Тебе предстоит узнать его также хорошо, чтобы быстро перемещаться из одного места в другое. Без зарубок. Понял? – Понял, – кивнул Найл. Вдали послышался сухой шум. Земля слабо задрожала — костерок чуть не погас. В первый миг Найл подумал, что это землетрясение, и сейчас их, вероятно, завалит камнями, однако уже через секунду Хоран понял, что это его старая знакомая. Звук был сытым, ленивым. Она не искала жертву, а просто гуляла после обеда, снося по пути чахлые деревца. Найл поднялся на ноги, движимый естественным желанием познания. – Хочу рассмотреть её ближе, меня интересуют перьевые пластины, – сказал Найл, подбираясь к выходу из пещеры. Копье, прислоненное к стене, легло в руку автоматически. Против особи оно было слабым помощником, но так наемнику было спокойнее. – Берегись! – успел крикнуть охотник, прежде чем наемник покинул укрытие. Особь была совсем рядом, медленно и тяжело шла мимо, крутя огромной головой на уровне крон вековых деревьев. Тупая морда задевала лианы, зубы опасно лязгали, перекусывая лозу. Её туловище почти полностью покрывали темно-серые перья. Вот оно — промежуточное звено между птицами и ящерами. Грудная кость, как у курицы. Уже не ползает, но и летать не умеет. Слишком тяжелая, чтобы спать лежа. Зубы большие, твердые, невероятно острые. Найл медленно затерялся в кустах, стараясь рассмотреть её в деталях. Ему нужны были уязвимые места, без перьевых пластин. Особь вдруг остановилась, повернула голову в его сторону, шумно втягивая носом воздух. Хоран сжался в ком, глядя на ти-рекса из своего пышного укрытия. Несколько секунд они будто смотрели друг на друга, мутные глаза особи сверлили кусты упрямо, однако Найл не издавал ни звука. Когда она повернулась к нему хвостом, Хоран усмотрел что-то интересное на правой лапе. Издалека это можно было принять за пигмент, но Найл находился достаточно близко, чтобы рассмотреть клеймо. «Собственность института Карнеги, Вашингтон».