Это знамение времен

Найл даже не думал, что так обрадуется обыкновенному матрасу. В спальнях, которые ему показал Ро-Ао, нашлись самые обыкновенные кровати с железным каркасом, но он всё равно предчувствовал, что его сегодняшний сон будет самым продуктивным за последние два месяца. Эти спальни напоминали жилые блоки, подобные тем, в которых жил Гарри и его приятели, однако они были более светлыми и просторными — около каждой койки размещался свой источник света, чтобы ученые могли почитать перед сном. На уют тянуло едва-едва, но для временного жилья годилось. Хоран живо обследовал выбранную комнату и понял, что на двери нет внутреннего замка, однако это не помешало наемнику обезопасить себя. Первое, что он сделал, сдвинул соседнюю кровать к двери вместе с подушкой и одеялом, чтобы предупредить постороннее вторжение. Потом наемник поместил на нее обе прикроватные тумбочки с какими-то книжками внутри и даже чьей-то запыленной косметичкой. К сожалению, в комнате не было шкафа — лишь гардеробная, проделанная в углублении стены, поэтому Хорану пришлось довольствоваться тем, что есть. В любом случае, шум должен был разбудить его, даже если баррикада вышла хлипкая. Пристроив одежду у незамысловатого барьера, Хоран опустился на кровать и завернулся в чужое одеяло. Другим человеком не пахло — на самом деле сразу начало пахнуть им. Найл подумал, что нужно будет в любом случае спросить у старого охотника про душевую. Хотелось помыться в горячей воде, но в ванной, совмещенной со спальней, вода шла также худо, как и в кухне — наемник сумел лишь едва ополоснуть лицо и повыбирать из бородки листья и веточки. Не то чтобы Найл так сильно переживал из-за купания в реке, просто никогда раньше не задумывался, как естественно пользоваться горячей водой, канализацией и другими благами цивилизации. У него появилось время, чтобы привести мысли в порядок. Сейчас Хоран снова был спокоен — сытость и обезболивающее сделали свое дело, и организм перешел в стадию накопления энергии. Охотнику он не доверял: в его историях было множество моментов, наталкивающих на мысль о том, что старый пройдоха ставил работу с динозаврами выше человеческих жизней. Впрочем, сейчас Ро-Ао, по какой-то причине, решил ему помочь. Может, со старостью пришло раскаяние? О таком доводилось слышать и ранее, многие к преклонным годам начинают пересматривать свою деятельность и исправлять ошибки. Найл в такое не верил — люди в большинстве своем остаются верны себе до конца дней. Вот Гарри сейчас хмурый, словно из него всю жизнь выпили. И это, конечно, потому что он всё потерял и сполна ощутил свое падение. Но — в этом Хоран был уверен — если бы они встретились раньше, до эпопеи с динозаврами, Стайлс вряд ли бы с радостной улыбкой играл на скрипке и вешал бы каждому на шею венки из ромашек. Вероятно, он всегда был спокойным, а катастрофа лишь усугубила это качество. Удвоила его, сделав Гарри замкнутым и недоверчивым. Намного лучше, чем просто уйти в апатию. К старости Стайлс, вероятно, и вовсе начнет ругать молодежь и жаловаться на громкую музыку. Хоран коснулся бородки, пытаясь представить, что Гарри делает сейчас. Скорее всего, его давно сморил сон. Или он забылся в разговоре с соседом, отвлекаясь на пустые, успокаивающие повседневные темы. Может, даже нашел время подумать о нем. Если это действительно так, в этот момент они практически общались — без слов, прикосновений, словно кто-то изобрел телепатию. Если бы существовала вероятность такое изобрести, они явно были бы первыми. Повернувшись на бок, Найл прикрыл глаза и тут же забылся крепким сном. Ему ничего не снилось. Мышцы расслабились, гормоны, вырабатывающие рост клеток, активизировались, иммунная система начала восстанавливаться, давление немного упало. Его мозг старался сделать всё возможное, чтобы наемник хорошенько отдохнул перед утренней миссией, однако его работа не была бы и в половину так успешна, если бы не снэки и питьевая вода, найденные в кухне. Рано утром, когда сознание Найла маячило в обозримых границах сна и реальности, Ро-Ао принялся тарабанить в дверь. – Просыпайся, – крикнул старик, постучав в дверь еще раз. Его сухой кулак издавал гулкий звук, словно дятел долбил по дереву. Найл приподнялся на локте и зевнул. – Уже пора. Я жду тебя в кухне. Хорану не понадобилось даже секунды, чтобы вспомнить, где он находится. Необходимые сведения уже были в его голове, поэтому Найл наскоро умылся прохладной водичкой, ополоснул сухой рот и быстро влез в свое пончо и леггины. Ему хотелось найти что-то чистое, но он отыскал лишь лабораторный халат, от которого было мало проку. Быстро пройдя по коридору, Хоран оказался в кухне, где старый охотник уже хлопотал над суповым концентратом. Он вычистил почти все шкафчики, так что сегодняшний завтрак выглядел весьма разнообразно. По всей видимости, старик даже рассчитал калории, потому что энергетические батончики громоздились друг на друге башенкой. Запах еды показался Найлу привлекательным, поэтому он живо присоединился к трапезе, пытаясь поместить в себя больше продуктов. – Мы можем найти комбинезон в том помещении, где переодевались рабочие, – сказал Ро-Ао, когда Найл поделился с ним своей проблемой. – Пилы и топоры понесем на себе, а остальное можно будет сложить в рюкзаки, чтобы не бегать по десять раз. Ты будешь вкалывать новую ампулу лидокаина? – Нет, хочу чувствовать руку, – проговорил Найл, выуживая мясо ножом из консервной банки. Оно оказалось приятно солоноватым и обещало быть годным в пищу еще несколько месяцев. – Но Вам придется помочь мне и забинтовать её хорошенько. Старый охотник размеренно кивнул, выхлебывая суп до конца. Им нужно было спешить, так что они оставили посуду, как есть, и покинули кухню. Предварительно Найл снова выпил воды из кулера, а потом, подумав, наполнил из него флягу — лишним не будет. Учитывая, что они собирались завалить деревьями небольшой пустырь, этого даже было мало, но Найл помнил, что неподалеку что-то плескалось, когда они ходили высматривать лунки в первый раз. Ни один из найденных комбинезонов по фигуре не сидел, но Найл и не собирался на неделю высокой моды. Сапоги пришлись очень кстати, хотя Хоран уже привык к мокасинам. Теперь он напоминал обыкновенного рабочего, но Найл никогда и не претендовал на большее. Конечно, у него были планы стать главнокомандующим, а в будущем проскочить и дальше по карьерной лестнице, но в душе Хоран всегда был обычным парнем, старающимся «ловить момент». После того, как Ро-Ао перебинтовал ему руку, Найл почувствовал, что дела налаживаются. Конечно, по окончанию миссии его рука, скорее всего, совсем придет в негодность, но стоило рискнуть. Если говорить без обиняков, конечность ничего не стоила, когда речь шла о существовании небольшого селения и — если смотреть в будущее — всём человечестве. Гарри мог снова зажить настоящей жизнью, если его наемник положит начало уничтожению динозавров. Найл всегда считал себя его наемником. Они собрали всё необходимое, проверили систему безопасности — всё-таки нецелесообразно было вновь отключать электричество, если они собрались вернуться, и направились к выходу, минуя следы Люциуса на стене. Им нужно было успеть начать свою деятельность с рассветом. Когда солнце совсем пригреет землю, ящеры придут проверять яйца, а это им совсем не на руку. Они могут прийти и раньше, в разное время, учуять их по запаху, и это существенно осложняло миссию. Впрочем, спрогнозировать всё с точностью до сотой ни Ро-Ао, ни Найл не могли, поэтому им приходилось полагаться на те знания, что уже были. Немного, но хоть какое-то подспорье. Теперь, когда у них была пара запасных фонарей и батареек для них, Найл уже не щадил свой, и они шли по джунглям куда увереннее. Животный мир только просыпался. Птицы пели неслажено, кажется, пытаясь будить друг друга. Обезьяны вставали поздно, с рассветом, а сейчас возвышались на деревьях темными буграми. Изредка кто-то из них перебирался с ветки на ветку, но преследовать путников они не решились. Должно быть, чувствовали запах взрывчатки. Время от времени Хоран видел какое-то движение. Это оказывались лягушки, наслаждающиеся утренней прохладой. Раз он чуть не наступил на змею, и ему пришлось ждать, пока она проползет, чтобы избежать столкновения. Конечно, он мог бы и убить её, особенно если бы Ро-Ао помог ему, но Найлу не хотелось слишком безобразничать в джунглях. Наемник и так взял от них слишком много, собирался уничтожить еще больше и вряд ли когда-нибудь расплатился бы с этим таинственным зелёным миром. Они решили срубить деревья для благого дела. Люди «усовершенствовали» динозавров, им же было с ними и разбираться. Однако это не отменяло тот факт, что деревья, которые они решили использовать для борьбы, были для многих животных домом. Кто-то питался за счет них, кому-то их кроны служили приютом. К тому же, после того, как деревья упадут, они начнут перегнивать, и это высвободит большое количество углекислого газа. Слишком много в одном месте. Другого выбора у Хорана не было, и всё равно он чувствовал себя мелким бандитом. Если бы можно было пойти другим путем, Найл, возможно, согласился бы отстреливать новорожденных особей в ручную. Основная проблема заключалась в том, что у них не было разрывных пуль. Не говоря уже о том, что у них не было оружия с приличной отталкивающей силой. Найл мог проделать отверстия в динозавре, и при этом он продолжил бы бежать по инерции. Влажный пустырь показался раньше, чем он думал. Возможно, мысли слишком увлекли наемника, и Найл не сразу заметил, что они приблизились к месту гнездования. Вокруг было много следов — похоже, в последнее время особи часто приходили проверять яйца. Настало время созревания, они могли и опоздать. Ро-Ао указал ему и на человеческий след: похоже, вождь отправил членов племени проверить, не влезли ли Найл и охотник, куда не следует. – Хорошо, что мы только выглянули из-за папоротника той ночью, а не стали бродить здесь. Иначе бы жители деревни увидели наши следы и оставили бы охрану, – с облегчением выдохнул Найл. Однако стоило ему взглянуть на деревья, как его мысли тут же сосредоточились на деле. Одна из лунок была довольно большой, особенно на фоне остальных, и Найл вдруг понял, что это «гнездо» Клеопатры. Самка ти-рекса нашла себе лучшее место, а остальная мелочь просто держалась поблизости, чтобы мощное существо охраняло и их потомство тоже. Это было весьма умно, в природе многие животные поступают также: небольшие птицы, к примеру, селятся рядом с хищными ястребами, чтобы иметь такого полезного союзника. – А где самец Клеопатры? Какой-нибудь Марк Антоний... Хоран уже знал, какой взгляд получит, но всё равно с удовольствием заглянул в смятое лицо охотника и увидел недовольство. Наверное, Гарри бы взглянул на него также, если бы Найл сказал, что не видит разницы между герберой и георгином. – Гелиос обитает за много миль отсюда, – непринужденно поведал Ро-Ао, сосредоточенно разгружаясь. – Они встретились в период спаривания, а потом он отправился искать других самок. Другие самцы тут тоже были, но Гелиос их... – Ясно, – сказал Найл. – Можете не продолжать. Они остановились перед деревом, находящимся ближе всего к поляне. Вокруг были и древовидные папоротники, и красное дерево, и небольшие пальмы, и другие зеленые стражники этого леса. Имелся даже высокий бакаут, отличающийся своей прочностью. К счастью, он рос чуть дальше, и это облегчало Найлу и Ро-Ао задачу. Его не нужно было трогать. – Во влажных районах пилы тупятся быстро, – сказал Найл, рассматривая объем работы. Конечно, они не собирались рубить так много деревьев, как лесорубы-профессионалы, однако опыт у них обоих был очень скромным. – Будем надеяться, что мы успеем раньше, чем инструменты совсем придут в негодность. – Поэтому я просил взять точильный камень, – заметил Ро-Ао, проходя по пустырю. – Но ведь не вы носите его на своей спине, – возразил Найл и снова пристально осмотрел дерево. Такое красивое, губить его совсем не хотелось, однако другого выхода у них не было. – Значит, два подпила. Первый в четверть диаметра со стороны падения, второй валочный, с другой стороны дерева — пилить внутрь по направлению к первому. Нераспиленная часть придержит ствол, а потом упадет прямо на лунки, когда мы подтолкнем его. Правильно? Ро-Ао, до этого, кажется, пытающийся услышать, что происходит в лунках, остановился. Становилось светлее, так что Найл мог уже совсем отчетливо видеть своего спутника. Он не обладал таким слухом, чтобы удостовериться, что внутри уже кипит жизнь, и это, похоже, разочаровывало старого охотника. – Ты же не надумал вдруг валить деревья вручную? – спросил он, быстрым шагом возвращаясь к наемнику. – Установим взрывчатку и дело с концом. – Да, но лучше всё равно сделать, как положено, и уменьшить риски. Ударная волна может сработать не так, как надо, – пожал плечами Найл, и они, не сговариваясь, одновременно взялись за топоры. Рука почти сразу взорвалась болью, но Найл уже через пару ударов приноровился не обращать на нее внимание. Конечно, проще было сказать себе: «Не думай об этом», чем и впрямь не думать, но его мысли невольно отвлеклись на другое. Он, с одной стороны, хотел издавать, как можно меньше шума, чтобы не привлечь ящеров, с другой — ему нужно было напугать птиц и мелких летяг, живущих в кронах деревьев, чтобы они не погибли после их вторжения. Работа продвигалась неспешно, но стабильно. Пот катился градом, Хоран дышал тяжело, но упорство не давало ему прекратить. Старик тоже выглядел помятым, хотя они осилили лишь шесть деревьев. В какой-то момент Найл даже подумал расстегнуть комбинезон, но это было бы лишней тратой времени. К тому же, существенно на комфорте наемника это бы не сказалось — следовало продолжать. Внезапно за кустами послышался настойчивый животный звук, и Ро-Ао с Найлом быстро бросили пилы и топоры и спрятались в густом папоротнике. Они успели вовремя — уже через мгновение на пустыре оказалась некрупная особь незнакомого Найлу раптора. Особь живо отыскала свою лунку — остроносая голова словно учуяла их запах, но самку больше интересовали яйца. Кажется, маленькие рапторы еще не дозрели, поэтому особь быстро исчезла, оставив после себя дрожащие ветви и листья. – Нужно спешить, – сосредоточенно сказал Ро-Ао, выглядывая из-за папоротника. – Они явно пытаются успеть раньше Клеопатры. Эта девочка учует нас сразу и спуску нам точно не даст. Работа словно пошла быстрее. То ли произошел выброс адреналина, то ли открылось пресловутое второе дыхание, но уже очень скоро они сделали спилы на всех деревьях вокруг пустыря. Дело оставалось за малым — разместить взрывчатку так, чтобы пустырь полностью завалило. Желательно, до прихода Клеопатры. В тот момент, когда Найл подумал о царице джунглей, у него возникла новая идея. Оставалось лишь надеяться, что бонсай будет в порядке. Пожитков у Стайлса не было, только злополучная тетрадь — её Гарри сложил в два пакета сразу и плотно обмотал футболками Найла, оставляя рукопись на дне его комода. Так ему казалось практичней. Теплых вещей у него тоже не было, но от наемников Стайлс узнал, что у залива довольно солнечно и до ночи дискомфорт почти не ощущается. Ему нужно было лишь продержаться в дороге, а это, если уж говорить прямо, не так сложно, особенно когда мысли заняты тяжелыми думами и воспоминаниями. Бескостный язык Финна сослужил хорошую службу. Теперь, когда Гарри знал, какой ангар ему нужен и во сколько именно состоится отлет, он мог прокрасться туда раньше, чем наемники. Намного раньше, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Сперва, конечно, пришлось миновать все коридоры — благо аварийное освещение делало его перемещение более незаметным, а единожды, когда чей-то силуэт показался в конце, Гарри схоронился в темном углу. Бродить ночью по темным коридорам — всё равно что исследовать мутные закоулки собственного разума. Темнота делает человека одиноким, тишина — изолирует, а Гарри и так не чувствовал рядом никакой поддержки. У него был только он сам и воспоминания, от которых по настоящему резало в межреберном пространстве. Но у Найла было и того меньше, поэтому Гарри старался держать себя в руках. Ангар оказался незаперт, и это было Стайлсу только на руку. Теперь оставалось лишь проникнуть в один из вертолетов и затаиться бесшумной мышью. Гарри мог сразу попытаться спрятаться в кабине или отыскать какой-нибудь ящик с провизией или оружием и схорониться там. У него было всего несколько минут, чтобы решить, как поступить — кто знает, при каких обстоятельствах состоится вылет? Никогда в жизни ему не было так тревожно. Даже когда он бежал вместе с напуганной толпой под грубые крики военных, и всё его тело было влажным из-за бесконечного ливня. В тот день он уже знал, что больше никогда не увидит мать и сестру. Здешняя прохлада не действовала отрезвляюще, а серые цвета, освещенные тусклыми аварийными лампами до мутно-коричневого, только нагнетали. Бетонные плиты под ногами звучали сухо, как будто кто-то протер их наждачной бумагой. Гарри прошел мимо вертолетов несколько раз, но так ни к чему и не пришел. О чем он только думал? Это безумный, невыполнимый план. В жизни Стайлс не делал ничего сложнее цветочной композицией, всегда был кто-то, готовый сделать всё за него. Такое ему точно не потянуть. – Что ты тут делаешь? Гарри испуганно выдохнул и машинально обернулся. Тусклый свет не подвел его глаза: перед ним стоял один из пилотов. Рослый, хорошо сложенный, обыкновенно улыбчивый и почти всегда взъерошенный. Иногда этот парень посещал столовую наемников — пилоты тоже относились к спец-отряду, только работали в небе. Часто им приходилось разбираться с летающими ящерами — эти тупые твари только и ждали возможности напасть. – Здравствуй, – невнятно пролепетал Гарри, выдыхая вновь и вновь. Ему было тяжело собраться с мыслями, поэтому он без конца зарывался пальцами в волосы, от чего казалось, будто у него чешется голова. Ужасное первое впечатление. – Я... вообще я пытаюсь проникнуть на вертолет, – сам не зная зачем, признался Стайлс. Потрясенным пилот не выглядел. По всей видимости, его уже хорошо знали в кругах наемников и примерно представляли, на что он способен. Это, наверное, польстило бы Стайлсу, если бы он сам знал, на что способен. В его представлении, он не был способен ни на что. – Я понял, – спокойно ответил пилот. Его взгляд был непроницаемым, хотя и злости Гарри не видел. – Но тебе лучше уйти. – Нет, послушай, э-эм... – Лиам, – подсказал парень, не обидевшись. – Да, Лиам, точно, – согласился Гарри, чувствуя неприятное мучение на кончиках пальцев, в горле и в области щиколоток. Ноющее, крутящее, назойливое чувство, с которым нужно было мириться. – Мне нужно попасть на вертолет и отправиться вместе с Вами. Это очень важно, – почти прошептал он. – Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Просил Гарри практически впервые в жизни, — обычно договориться было просто, и не было нужды умолять — но он сразу почувствовал, что проиграл. Раньше, чем Лиам открыл рот и показались ровные белые зубы. Просто это было очевидно. Любой адекватный человек сказал бы «нет» и доложил бы о его проступке. – Я не могу помочь тебе, – кажется, с искренним сожалением сказал Лиам, и, хотя Гарри был готов, ему словно подрезали сухожилия. Руки невольно сложились в замок, и он покачал головой, как будто если бы не услышал, то не получил бы настоящий отказ. – Если я помогу, нас обоих поведут под трибунал. – А ты не говори, что помогал мне, – отчаянно попросил Гарри, чувствуя, как его надежды утекают. В желудке бушевали такие ужасные спазмы, что он еле держался на ногах. Он знал, что затея провальная и не понимал, почему крутится червем и снова просит. – Никто не узнает. А если узнает, скажи, что понятия не имеешь, как я оказался на борту. Я возьму вину на себя, обещаю. Никто не поймет, что ты в этом замешан. – Это не правильно, – покачал головой Лиам и бросил быстрый взгляд в сторону большой подъемной двери. – Тебе действительно лучше уйти. Ребята разберутся, – постарался подбодрить его Пейн. – Они вернут Найла или принесут тебе доказательства, что его больше нет. Гарри на миг прикрыл веки. Они были горячими, но никаких слез, ничего влажного. Только горечь во рту, саднящее горло и неприятно дрожащие губы. – Мне нужно быть там, – прошептал он, едва слыша себя. – Нужно найти его и поговорить с ним или увидеть это место своими глазами, понять, что всё кончено. Ты не понимаешь, что это значит для меня, и никто не знает. Они разделили эту утрату и чувство вины, им стало проще, но не мне. Мой груз всё ещё здесь, – рука Гарри тяжело легла на грудь. – Прямо тут. Это мучает меня, день ото дня. Я всё время думаю о нем, и это невыносимо. – Мне очень жаль, – сказал Пейн. – Правда, жаль. Но я не могу помочь тебе закрыть этот гештальт. Стайлс почувствовал, что под носом появилась капля и почти беззвучно шмыгнул носом. Теперь его глаза были почти мокрыми, и ему очень хотелось сжаться в жалкий комок, обнять колени и лежать так, пока... Он не знал, что должно быть за этим «пока», просто его тянуло к земле, на холодные бетонные плиты. – Хорошо, Лиам. Хорошо, – кивнул он, пытаясь закусить губу изнутри. – Я понимаю, это твоя работа, и мы с тобой совсем не знакомы. Просить у тебя что-то — не честно. Но просто представь на минуту, что тот, кого ты любишь, умер. Или не умер, но ты этого не знаешь. А одной из последних фраз, что ты ему сказал, было: «Ты идиот», – болезненно прошептал Гарри. Лиам посмотрел на него с непередаваемым сочувствием, но ничего не сказал. Гарри попытался сложить руки на груди, унять рвущееся на части сердце, но не смог, и они просто беспомощно опустились, пальцы задрожали, как листья. – Представь, что всё, что ты ему говорил, было: «Я тебя ненавижу», «Ты придурок», «Уходи», «Не трогай меня». Попытайся это представить. Не можешь? Потому что ты не такой, как я. Ты бы так не сказал, я же вижу, что ты хороший человек. А я говорил. Каждый день, когда он приходил ко мне, я говорил ему это. И я ни разу, ни единого раза, не сказал ему, что люблю. А теперь он, возможно, мертв, и что он думал обо мне перед тем, как его глаза закрылись? Что я не любил его? Или что был настолько труслив, что не сказал об этом? – вопрос заставил его голос скрежетать. – Я не знаю. Он тоже был хорошим человеком. Наверное, он думал обо мне хорошее, чего я совсем не заслуживаю. Я пытаюсь думать о хороших вещах. Не о том, что он оставил меня, а о том, как он забирал мою грусть. Я никогда не говорил ни ему, ни кому-либо другому, ни себе, что он для меня делал. Каждый раз он доставал мою жизнь из пепла, и я ни разу не сказал ему «спасибо». Если он жив, я хочу сделать для него эту попытку. Хоть раз спасти его также, как он спасал меня. Я столько раз показывал ему, что мне всё равно. Но мне не всё равно. Теперь ему не было видно из-за слез. Он не плакал. Просто глаза наполнились влагой, и их щипало так, словно Гарри поочередно залил их кислотой. Обострился слух: Лиам глубоко вздохнул, и Стайлс услышал это сразу. Не стоило взваливать это на пилота, подумал Гарри. Ведь не было его вины в том, что Стайлс оказался крайне никчемным партнером и совсем отвратительным человеком. – Пойдем, – сказал Лиам. – Надо найти для тебя комплект формы, и ты будешь сидеть в моем вертолете. Я скажу на границе, что ты второй пилот. Гарри, чье нутро было разорвано в клочья, даже не сразу понял, что это значит «да». Его услышали, хотя он не заслуживал быть услышанным. Стайлс никогда не чувствовал себя таким благодарным. Раньше ему практически не за что было благодарить. Разве какие-то безделушки можно было сравнивать с Найлом? Сравнивать, наверное, можно, а вот равнять — никогда. – Спасибо тебе, – надломанным голосом сказал Гарри, бросаясь пожимать руку пилота сразу обоими ладонями. – Спасибо тебе огромное, Лиам. Ты не представляешь, что сделал для меня. – Пожалуй, – кивнул Лиам, слабо улыбнувшись, и махнул рукой в сторону узкой двери, где можно было найти форму. – Зейн говорит, что ты хороший парень, хотя и больной на голову. А когда ты не кричишь, то с тобой даже приятно разговаривать. – Он мне явно льстит, – ответил Гарри, немного приободрившись. Глаза у него до сих пор были на мокром месте, но он всё равно попытался примириться к обстоятельствам. – А у Вас типа хэнки-пэнки? Ему очень хотелось отвлечься и разрядить обстановку, потому что он мог бы расплакаться, словно маленький ребенок, оставленный один в большом магазине. Потому что всё получилось, потому что практически незнакомый человек был к нему несправедливо добр, потому что он желал узнать правду и одновременно боялся того, что может обнаружить на полуострове. Потому что в его голове было слишком много мыслей и надежда могла убить его. – Я везу тебя на свой страх и риск, прояви немного уважения, – почти рассмеялся Лиам. – Ладно-ладно, не моё дело, – промогравшись, как следует, проговорил Гарри. – Между нами, когда я только познакомился с Найлом, Зейном и другими ребятами из их отряда, они понятия не имели, что такое вилки. Вернее, сам термин был им знаком, но вот ели они руками. – Я начинаю понимать, что Зейн имел в виду, – заметил Пейн, гостеприимно открывая перед ним дверь. Когда отряд особого назначения во главе с новым капитаном собрался в ангаре, Гарри уже сидел в вертолете.