***
На следующую ночь, когда в лазарете убрали, а все соответствующие свидетельства были взяты полицией, Чилтон стоял в своем кабинете напротив Уилла и других санитаров, которые были на смене во время «инцидента». Барни был с ними, вызванный в качестве руководителя, которому тоже стоило быть проинформированным. Уилл посмотрел на него: мужчина стоял, скрестив руки на груди, с каменным лицом. — Мы уведомили семью Мэттью, — говорил Чилтон, — об этом полном провале, и Институт выплатил страховку на его имя. Уиллу хотелось фыркнуть. Должно быть, это терзало директоров Института. — Абель Гидеон будет оставаться в изоляторе без каких-либо привилегий до дня суда. Теперь он находится на попечении Барни и ночного менеджера. Никому из вас не разрешено разговаривать или видеться с ним. Я не хочу, чтобы кто-либо из вас мстил во имя правосудия, выбивая из него дерьмо. Газеты уже разрывают репутацию этого места, как стая волков, превращая это в должностное нарушение администрации. Санитары молчали. Уилл представил, как счастлив бы был каждый из них, если бы они никогда больше не увидели лицо Гидеона, не говоря уже о мести. Чилтон продолжал. — Я могу повторять бесконечно, какую катастрофу может повлечь ослабленная бдительность рядом с этими животными. Вы не детские няньки, вы отвечаете за серийных убийц и насильников с серьезными психическими расстройствами. Ошибетесь, и они тут же этим воспользуются. К сожалению для нашего мистера Брауна, последствием его ошибки стала смерть. Между санитарами прошла волна беспокойства. Было неприятно слышать, что Чилтон говорит о смерти Мэттью практически непочтительно, грубо, но это была правда. Гидеон взял верх над Мэттью, и тот за это поплатился. Гидеон мог сделать это с любым из них. Но не с тобой, — предательски прошептала какая-то часть разума Уилла. — Это бы пошло против планов Ганнибала на тебя. Защищенный другим серийным убийцей, боже. — Пусть это станет для вас уроком. Бдительность и осторожность — ваша безопасность, джентльмены, — Чилтон посмотрел на них, прежде чем цокнуть. — Свободны. Санитарам не надо было повторять дважды. Уилл собирался последовать за всеми, когда Чилтон окликнул его и Барни. — Я хочу, чтобы вы и Барни сопроводили меня к камере Ганнибала Лектера, — сказал Чилтон. — Я бы хотел обменяться парой слов с нашим каннибалом. Барни смущенно приподнял бровь. — Доктору Лектеру, сэр? Но зачем? Взгляд Чилтона метнулся к Уиллу. — Думаете, Абель Гидеон сделал это не потому, что ему кое-что птичка в ухо начирикала? Абель всегда был чрезвычайно восприимчивым к чужим командам, а Ганнибал так сладко попросил. Уилл ничего не сказал, но живот скрутило с новой силой.***
Камера Ганнибала была быстро и эффективно возвращена к базовым удобствам, которые были в подобного рода учреждениях. Убраны наброски со стен, канцелярия и бумага, предоставленные Ганнибалу. Это было сделано санитарами, которым было все равно, помнут они или порвут снятое. Периодические издания были следующими, письма и статьи были свалены в коробки, которые затем унесли, оставив четыре из них в камере. Барни стянул ремнями несопротивляющегося Ганнибала и надел на него маску, скрывающую нижнюю часть лица и играющую роль намордника: между его ртом и ней оставалось пространство, чтобы тот мог говорить. Он был привязан к чему-то, напоминающему Уиллу тележку, на которой доставляют стопки коробок, Ганнибалу в ней пришлось встать прямо и отклониться назад. Так он точно ничего никому не сделает. Барни остался стоять за Ганнибалом, опустив руки, готовый ко всему, что может случиться. Уилл стоял у двери камеры, не понимая, зачем он был здесь нужен, Чилтон же сидел на полосатой кровати Ганнибала, делая вид, что он не взволнован. Будто он не искушал серийного убийцу. Чилтон даже улыбался, будто наслаждаясь каждым моментом. — Я знаю, что вы каким-то образом связались с Абелем Гидеоном, атаковавшим и убившим прошлой ночью санитара, доктор Лектер, — сказал Чилтон, вертя между пальцами ручку. — Не знаю, как и зачем вы это сделали, но ваша особая тактика читается во всем этом. Ганнибал наблюдал за Чилтоном с весельем, граничащим с насмешкой. Чилтон не единственный этим наслаждался, с беспокойством подумал Уилл. Тем не менее Чилтон продолжил. — Возможно, вы что-то сладко ему нашептали на ушко, воодушевив или заставив его сделать то, что он сделал. Будучи психиатром, думаю, это было просто детской игрой — обвести его вокруг пальца. Ручной сторожевой пес. Ганнибал склонил голову в его сторону, будто животное, с которым Чилтон сравнил Абеля, пытающееся расслышать отдаленно доносящийся звук. — Если все действительно так, как вы говорите, то мне было бы очень сложно нашептать ему что-то на ушко, когда он в двух камерах от меня. Чилтон лишь улыбнулся. — Мой дорогой доктор Лектер, вы действительно пытаетесь оспорить недостаток воображения? Мне очень сложно в это поверить, в первую очередь учитывая события, после которых вас сюда заключили, — он обвел глазами теперь уже пустые стены, туалет без унитаза. — Хотя вы здесь уже три года без своих обычных образовательных стимулов, это, должно быть, слегка притупило ваш ум. Уиллу не нужно было видеть лицо Ганнибала, чтобы знать, что колкие слова Чилтона до него дошли. Глаза незаметно сузились, взгляд заострился, как бритвенные лезвия, на его коже и вызывающе приподнятом подбородке. Уилл мог только догадываться, что его раздражение вызвано оскорблением ума. Ганнибал обладал репутацией ценителя эстетики, но Уилл полагал, что его истинное тщеславие заключалось в превосходстве собственного разума. — Тогда, полагаю, у вас есть ответ, — сказал Ганнибал, тон его голоса никогда не выдавал эмоции. Чилтон нахмурился. — Просто потому, что вы думаете, что я дурак, Лектер, это не делает меня таковым. Вы как-то поговорили с Гидеоном, вложили в его голову идею, и тот с энергией ее реализовал. Вы создали мне и этому учреждению очень много неудобств. — Я вас знаю довольно давно и могу с уверенностью сказать, что у вас нет нужды во мне, чтобы поставить себя в неловкое положение. Вы прекрасно справляетесь с этим сами. Барни отвернулся, так как на его лице проскользнуло нечто, похожее на веселье, и Уилл смущенно прочистил горло. Чилтон улыбнулся, демонстрируя свои безупречные зубы. — Вы думаете, что очень умны, не так ли? — мягко сказал он с легкой угрозой в голосе. — Будто вы король в своем замке, а мы — ваши крестьяне. Это не работает, Ганнибал, как и никогда не работало. Это не замок, а вы не король. Вы здесь заключенный, а я — ваш тюремщик. Так что верьте мне, когда я говорю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы удостовериться, что вы никогда не увидите дневной свет, что ваши годы, проведенные с нами, будут самыми убогими и скучными в вашей жизни. Ганнибал был словно изваяние, а слова Чилтона просто не трогали его, будто ничего не значили. Но атмосфера вокруг изменилась, будто зарядилась, и одна маленькая искра могла воспламенить воздух и поджечь камеру. — Конечно, я не могу доказать ваше соучастие, — Чилтон вздохнул, встав и подойдя к Ганнибалу. — Но это вряд ли имеет значение. Абель Гидеон останется в одиночке, пока управляющие не решат, что с ним сделать, и я устрою вам строгую изоляцию, как посчитаю нужным. Это значит, что все ваши драгоценные личные вещи отправятся в хранилище до дальнейших распоряжений. Боюсь, что у вас больше не будет игрушек. Почта будет отложена до тех пор, пока не скажу иначе, ваши передвижения будут ограничены камерой, и, пока вы не начали рисовать на стене своими фекалиями, я бы посоветовал вам запомнить эти пейзажи. Боюсь, некоторое время вы не увидите карандаш и бумагу. Ганнибал наклонился вперед, опустив голову, чтобы приблизиться к Чилтону. Чилтон не отступил, но он был близок к этому. — Вы вызываете у меня в воображении самые отвратительные картины, доктор. Но вы, конечно же, правы. Я прослежу, чтобы мое ослабевающее воображение вконец не пропало. Чилтон поморщился. — Уж постарайтесь, — он повернулся, чтобы покинуть камеру, но наткнулся на Уилла у двери, будто забыв, что он там стоит. Может быть и так. — О, да, Уилл Грэм, — он перевел взгляд на Ганнибала, прежде чем вновь сконцентрироваться на Уилле. — Раз эта камера будет в режиме строгой изоляции в обозримом будущем, кажется, мне не понадобятся санитары. Я изменю ваши смены в офисе. Уилл замешкался, удивленный неожиданным новостям, прежде чем наконец выдавил: «Да, сэр». Никаких больше игрушек. Чилтон триумфально посмотрел на Ганнибала, и все кусочки встали на свои места. Молчаливое согласие на разговоры Уилла и Ганнибала, Барни, следящий за ним по его просьбе. Он хотел, чтобы интерес Ганнибала к нему возрос, позволяя заключенному привязаться, так что когда пришло время наказать Ганнибала, он отобрал у него Уилла, как какую-то чертову игрушку. Судя по выражению лица Ганнибала, это сработало. Если бы взглядом можно было убить, Чилтон был бы уже мертв. — Пойдем, Барни, — бросил Чилтон через плечо. — Оставим Ганнибала наедине со своими мыслями. Дверь захлопнулась за ними, Уилл мог видеть Ганнибала сквозь решетку. Его глаза обещали возмездие.