Семья.

      Краски осени сменились зимними морозами, жизнь текла своим чередом. В разведывательном корпусе началась чёрная полоса. Вышестоящее командование опять посчитало, что вылазки за стены не имеют большого значения для человечества, и перекрыло финансирование, совершенно забыв, что выжившая пища титанов то же периодически должна есть, дабы не умереть уже от изнуряющих тренировок. Офицеры постоянно носились в Центр и обратно, добиваясь крох, периодически утопая в непрерываемой волне никому не нужной макулатуре.       Эрвин, Зоэ и я скрепя сердцем мотались из организации в организацию, доказывая и теряя множество своих нервов при этом. Ранда была предоставлена сама себе. Правда был у неё один друг, что помогал ей при первой же возможности. Армин же только радовался своими, почти безграничными знаниями заполнить голову девочки, что словно стала ему младшей сестрёнкой. Такой благодарной слушательницы у него никогда не было. Джагеру это никогда не было особо интересно, Микаса слушала лишь из-за Эрена, и так всё зная. Жан совершенно ничего не понимал, а Саша сбивала с мысли вечным чавканьем. Ранда же слушала внимательно, интересовалась рассказами, задавала вопросы исключительно по теме, при этом спокойно анализируя информацию ровно до того момента, как девочку не забирали: по выходным – Ханджи, для показа своих исследований или прогулки по городу, а по вечерам – я, что усиленно тренировал её и укладывал спать.       Года летели перед глазами, смазываясь в одну линию. Я стал все чаще и чаще ловить себя на мысли, что начинаю переживать за свою подопечную, смотря на белокурую головку, что покоилась на армейской подушке. Сидя на подоконнике и вдыхая ночной воздух из открытого окна, пытался заглушить начинающие прорастать в моей душе панику.       Выезжая за пределы стен, я уже не так отчаянно бросался на титанов. Что-то в последний момент останавливало от необдуманного шага. Хотя когда они были необдуманными? И теперь, возвращаясь с разведки в ожидающий город, бегал мыслями от переполненных повозок к теплой уютной комнате с маленькой девочкой, что-то усердно записывающий с книги в тетрадку.       То, что эта малочь выросла, для меня стало огромной неожиданностью.       В тот вечер мне передали список кадетов, которые пойдут на следующую вылазку. При более детальном изучении на глаза попалось имя девчонки. Я сначала подумал, что слишком устал и перед глазами плывут строчки. Но когда во второй и в третий раз я натыкался на это же имя, то понял, что должен серьёзно и незамедлительно переговорить со Смитом.       Чеканя шаг и держа в руке сжатые в кулак документы, пугая своим видом кадетов, что попадались на моём пути и не замечая этого, распахнул дубовую дверь и, убедившись в том, что бровастый командир на месте и что-то измеряет на карте при свете свечей, подавил в себе желание сделать в этом кабинете маленькое торнадо.       - Смит! – рявкнул я. - Какого чёрта в списках находится Ранда?       - Так она же кадет… - не понимая всей серьезности моего возгласа удивился Ирвин.       - Она. Ещё. Ребёнок!!! - по слогам сквозь зубы процедил я, пытаясь вспомнить, с какого момента Ирвин перестал соображать, совершенно забыв, что в этом же возрасте сам уже спокойно убивал.       - Ну не знаю… По возрасту подходит и по навыкам то же. Да и сама она изъявила желание: я посмотрел на её тренировку и дал согласие. В чём проблема-то? Да, мы все к ней прикипели душой. И я, и Ханджи, и ты. Но она тебе даже не родственница! То, что ты её спас, не значит, что ты должен сидеть над ней и трястись, Леви. Это совсем даже и не похоже на тебя! В конце концов она не твоя дочь…       Меня передернуло. И правда. Не сестра, не дочь и даже не дальный родственник. Абсолютно чужой человек, которого я просто не мог пустить на корм титанам.       Молча развернувшись и с силой хлопнув дверью, оставив за ней недоумевающего друга, я понёсся в сто четвёртый кадетский корпус.       - Армин! -крикнул я, заставляя блондинчика подскочить и выронить из рук часть учебников. – За мной!       Идя по городу в сторону ратуши, я уточнял у слишком удивлённого парня особые моменты и основы удочерения. Пока Арлет догадывался, кого постигла эта участь, я уже вписывал в представленый мне документ имя Ранды.       Заверенный подписью и печатью, жалкий листок бумаги с чернилами, что стал ценнее золота, я спрятал в нагрудной карман и поспешил обратно.