Рожденные в Киото

Я проснулась в машине, мои руки были связаны, а рот заклеен скотчем. Первой мыслью было найти Суи-тян. Всё ли с ней в порядке или она в аналогичной ситуации? На меня накатил приступ паники. Куда и зачем нас везут? Почему отец отправил нас непонятно с кем? Хотя, если подумать, не он ли мог заварить всю эту кашу? Я посмотрела на сиденье водителя и увидела там не таксиста, а Ябу Кота. Он ехал и тихо напевал какую-то до боли знакомую мелодию. «Хитоми, но нака…» — Ш… пр…ит? — закричала я изо всех сил. Он, не оборачиваясь, усмехнулся и негромко произнёс: — Чёртовы хафу. Я продолжала отчаянно стонать, но никто кроме Ябу мои крики не слышал. Мы остановились на светофоре, он достал из бардачка сигару и поджёг её зажигалкой в виде майонеза. После чего повернулся ко мне. — Я делаю только лучше для тебя. Просто не хочется, чтобы ты потеряла голос и не смогла петь, поэтому на тебе этот прекрасный скотч. Нравится? — он мило улыбнулся, но заметил, что светофор уже зелёный, и ему посигналили сзади. — А, ты же не видишь. Он с золотыми какашками, купил в стойеннике, — Ябу Кота рассмеялся. Я издала новую партию нечленораздельных звуков и попыталась упасть с сиденья. Тут до меня дошло выглянуть в окно. Там была самая настоящая Япония. Вывески, названия магазинов, указатели — всё было на японском. Ябу продолжил что-то напевать, но мне стало уже всё равно из-за страха и шока. Я тихо заплакала. Суи-тян, где ты? И что с тобой сейчас? Джон Уэйн ты ли это? Я ли это? Мы ехали по мои подсчётам где-то полчаса, после чего остановились в темном гараже. Ябу Кота, усмехнувшись, открыл дверь, развязал меня и снял скотч со рта. Увидев, какой он красивый, я, кажется, впервые поняла, почему отец так любил золотые какашки. Смотрев всю дорогу в окно, я, к сожалению для себя, поняла, что мы в какой-то глуши. Небольшие дороги, природа вокруг и почти полное отсутствие людей навело на такие мысли. — Какого черта?! Кто ты вообще? Почему мы здесь? Где Суи-тян? — выкрикивала я. Ябу Кота хлопнул меня по плечу и жестом показал идти за собой. Я осталась стоять. — Не доверяешь бывшему айдолу? Твоё дело, — усмехнулся он и подошел к багажнику. Там я краем глаза увидела Суи-тян без сознания. — Что ты с ней сделал, ублюдок? — я подбежала к сестре и посмотрела на неё. Грудь вздымалась, а значит девочка жива. Детское личико не выражало никаких эмоций. Я немного успокоилась. Ябу взял Суи-тян на руки и прошел через дверь в гараже в какой-то дом. Недолго думая, я последовала за ним, ведь оставить сестрёнку одну было бы предательством. Предательство… Как же сейчас странно произносить у себя в голове это слово. Даже на войне, когда каждый думает лишь о своей заднице, нет такого безразличия, как со стороны обычных людей. Когда у вас есть общий враг, то вы незаметно друг для друга становитесь семьей, хотя даже когда твой «товарищ» тебя подставляет, ты можешь понять его мотивы. Кто ты для сослуживцев? Простой «кто-то», пришедший на войну либо для развлечения (если есть деньги), либо для пойка, которого никогда у себя дома не видел, либо просто потому, что другого выхода, кроме как умереть не остаётся. Хотя, думаю, если бы и пришел воевать человек с искреннем желанием умереть за Родину и свободу, его бы начали ненавидеть больше чем любого другого. Так почему же? Почему отец, который не испытывал болезненного безразличия к казалось бы близким людям, поступил так? Предал своих дочерей, отдав какому-то сутенеру на попечение? Знал ли он, какие страдания причиняет? Теперь я уже не могу видеть его забавным стариком, после каждой фразы говорившим «Хо-хо!». Для меня он больше не отец, а просто «волк позорный»*. Дом был похож на дешёвый отель с большим количеством комнат, некоторые из которых почему-то были открыты. Какой-то высокий мужчина азиатской внешности с лысиной подмигнул мне, и Ябу Кота улыбнулся. — Новенькие? — спросил мужчина. — Ага. Только без глупостей, ладно, Нагай? Нагай ухмыльнулся и зашёл в комнату. Мне показалось, что они в хороших отношениях с Ябу, поэтому стоило его опасаться. — Пойдем на кухню, Маки. Поешь немного майонеза, и я покажу тебе твою комнату, — обратился ко мне мягким голосом Ябу. Сопротивляться не было желания. Ужасно хотелось спать, есть и забыть обо всем этом, от былого бунтарства не осталось почти не капли. Кухня была довольно просторной и уютной. Стояло несколько обеденных столов, за одним сидела компания каких-то смазливых мальчиков. Я села за соседний, а Ябу ушел относить Суи-тян в нашу комнату. Один из парней с голубыми контактными линзами обернулся ко мне и сказал: — Новенькая? Чтоб ты знала, здесь всем заправляем мы — своеобразные ветераны. Так что ночью из комнаты не выходи и вообще на глаза не попадайся. — Реске, ты перегибаешь, — рассмеялся красивый парень, сидевший рядом, — ведь мы ничего им не сделаем. — Ты так думаешь? — лукаво улыбнулся второй, — Юто, если ты у нас такой гостеприимный, то это не значит, что я тоже буду мило со всеми общаться. Если бы не твоя внешность, то участь Гриба была бы неизбежна, понятно? А так мы с тобой соглашаемся, да. Но знаешь, ебал я все эти правила! — разозлился Реске. Юто засмеялся и обратился уже ко мне: — Тебе и правда стоит нас сторониться. Но если понадобиться моя помощь, то я живу с Кеем, — он показал на напуганного парня со странной челкой справа от него, — в 209 комнате. А Ямада у нас немного глупый. Юто встал и вместе с Кеем и ещё одним парнем пошёл в сторону комнат. Ямада бросил на меня гневный взгляд и ушёл, что-то говоря оставшимся друзьям.