***
Сенешалю Брану не нравится Хоук. Фенрис знает это, маги знают это и, основываясь на волнах раздражения, исходящих от Сенешаля, когда Гаррет приближается, вероятно, остальная часть Киркволла знает это. Хоук, однако, совершенно этого не замечает, встречая его с радостной улыбкой. – Бран, парень! Как ты? Бран сжимает губы в тонкую линию. – Сударь Хоук. Он говорит так, будто сами эти слова причиняли ему сильнейшую боль. Данариус убивал государственных чиновников и за меньшее неуважение, но Гаррет лишь улыбается и похлопывает его по плечу. – Угадай, кто отыскал сына виконта? – Может, сама Благословенная Андрасте? – говорит Бран с едва скрываемым презрением. Мужчина усмехается. – Ну, сходство налицо. Думаешь, Создатель торгуется с молодой невестой? Сенешаль смотрит на него. Слева от Хоука Андерс делает все возможное, чтобы не улыбнуться, и терпит сокрушительную неудачу. Не получив ответа, Гаррет кивает на вход в кабинет. – Виконт там? Бран выпрямляет спину. – Я дам ему знать, что Вы приехали. – О, нет проблем, – отвечает мужчина, несясь мимо него в кабинет виконта. – Я могу сказать ему «привет» сам. – Вы не можете просто… Хоук проходит через двери прежде, чем Сенешаль может его остановить. Бран выдыхает сквозь стиснутые зубы. – Полагаю, было бы слишком попросить, чтобы он следовал протоколу. – О, это было бы слишком, – соглашается Меррилль. Сенешаль зажимает переносицу и вздыхает. Оставив его томиться, Фенрис заглядывает в кабинет виконта. Двери открыты, Хоук стоит слишком далеко, чтобы он мог что-то услышать, но эльф может видеть достаточно, удостоверившись в том, что непосредственной угрозы для жизни мужчины нет (кроме Сенешаля, который рано или поздно выйдет из себя и попытается забить его до смерти ближайшим декоративным подсвечником). Виконт пожимает правую руку Хоука и кладет в левую несколько соверенов, мужчина присвистывает, перекатывая монету между пальцами. – Ах, – говорит Бран. – Вижу, вы получили свою награду. По его тону становится ясно, что он выражает явное несогласие с решением виконта вознаградить Гаррета, который, в свою очередь, говорит: – Именно это я и сделал. После чего направляется к лестнице, бросая через плечо на ходу: – Дай мне знать, если Виконту понадобится моя помощь с чем-нибудь еще? Выражение лица Сенешаля отражает ненависть к своей работе. Фенрис не может не почувствовать легкий укол сочувствия к нему, который только усиливается, когда Меррилль крутится на лестнице. – Увидимся позже, Хоук, – говорит она. – Я хотела поговорить с Сенешалем об Эльфинаже. Нам нужна новая краска для Венадаля, и я подумала, может, у них есть какие-нибудь запасные ленты, которые мы могли бы взять. – Я тоже оставляю тебя, – добавляет Андерс. – Мне нужно поговорить с Авелин о графиках патрулирования в Клоаке. Они разбегаются в противоположных направлениях, оставляя Фенриса в компании Хоука, когда те выходят из крепости. Солнце садится, бросая длинные тени на каменные ступеньки, и эльф напрягается из-за того, что мужчина втягивает его в нишу рядом с лестницей. На мгновение он задается вопросом, не потому ли это, что маг множество раз говорил Хоуку позволить ему уйти, но облегченно выдыхает, когда видит, что мужчина улыбается, а не злится. – Иди сюда, – говорит Гаррет, подталкивая его ближе. – У меня есть кое-что для тебя. В алькове находился сундук, в котором быстро роется Хоук, забирая по привычке пару рваных штанов, прежде чем положить стопку вещей на крышку. Беловолосый подходит, совершенно ошеломленный, в то время как мужчина признается: – На самом деле у меня есть несколько вещей для тебя. Я не знал, что тебе хочется, поэтому я вроде как... – он показывает на стопку. – ...накопил. – Накопил. Гаррет отвечает ему застенчивой улыбкой. – У тебя есть медальон? – спрашивает он, поднимая вещицу вверх. – Похоже, что он зачарован, но я не совсем уверен, что за чары на него наложили. Может, это всего лишь крошечный набросок чего-то эдакого? – Хоук наклоняет голову. – Ты, наверное, не из тех, кто носит медальоны, да? И, не дав шанса Фенрису ответить, бросает медальон через плечо, продолжая: – Может, шарф? Я знаю, что ты мерзнешь и не говоришь мне об этом, поэтому я подумал, что он может помочь. Он держит шарф на расстоянии и прижимается к нему носом, прежде чем эльф сможет взять его. – Сиськи Андрасте, пахнет, как труп. Шарф присоединяется к медальону на полу, а Хоук со всей глубокомысленностью приступает к следующему предмету. – Ах! – Расцветая, он вытаскивает увесистый фолиант и протягивает его беловолосому. – Думаю, тебе это понравится. Вечерний ветерок оседает холодом на коже Фенриса, тянущегося к книге. Фигуры на обложке ни о чем ему не говорят, и он размышляет, не является ли это тестом, как любимая игра Адрианы, отправляющей его в библиотеку за фолиантами, только чтобы наказать за невежество всякий раз, когда он возвращался с неправильным. – Я... – Это Шартан, – говорит Хоук. Его голос звучит так рьяно, будто он на самом деле волнуется о том, что подумает Фенрис, и эльф снова смотрит на обложку, желая, чтобы силуэты на переплете обрели для него хоть какой-то смысл. – Он эльф, который помог Андрасте освободить рабов. Я подумал, что ты можешь быть заинтересован в нем? – Он усмехается. – Знаешь, если вдруг ты когда-нибудь устанешь от меня и решишь уйти возглавить революцию. – Ты... – сглатывает беловолосый. Он не хочет говорить правду, не хочет, чтобы Хоук думал, что он настолько глуп. Однако, даже если мужчина не поступает, как предыдущий, Фенрис лучше всего знает, что не стоит лгать своему хозяину. – Я не умею читать, – тихо говорит он. – Я... Рабам не позволено учиться. Вместо ожидаемого презрения лицо Гаррета выражает лишь сочувствие. – Вот черт, извини. Я идиот. Еще не поздно научиться, – говорит он с надеждой. – Я могу научить тебя. Если хочешь, конечно. – Я... Мне бы хотелось, – отвечает эльф, ненавидя себя за то, что заикается. Он не совсем верит, что это предложение искреннее (даже для кого-то вроде Хоука лично учить раба читать кажется слишком значимым, чтобы спросить), но издевки Адрианы отдаются эхом в ушах, когда он добавляет: – Пожалуйста. – Договорились, – отвечает мужчина, с облегченной улыбкой взлохмачивая волосы. – Создатель, я просто рад, что хоть один из этих подарков не был ужасен. Подарки – не самая сильная моя сторона. Закинув рюкзак с вещами на плечо, он подталкивает Фенриса, чтобы отвести его в Верхний Город, в тот момент, когда эльф спрашивает: – Я не понимаю. Почему ты даришь мне подарки? – Назовем это благодарностью, – легко отвечает Хоук, когда они спускаются по ступеням. – Ты терпишь меня целых шесть месяцев – думаю, ты заслужил награду. – Мне не нужна… – Награда за выполнение твоей работы? Да, я знаю, – дразнит Гаррет. – Что я могу сказать, мне нравится дарить тебе подарки. Просто сделай мне одолжение. Пожалуйста? До сих пор Фенрис никогда не мог сказать «нет» Хоуку, и, когда тот соединяет свою ладонь с ладонью беловолосого, отводя обратно в имение, эльф решает, что не намерен начинать и сейчас.***
Одна из первых вещей, которую учит его читать Хоук – меню «Висельника». Фенрис пока не может читать полные слова, но он благодарен за то, что знает уже достаточно, чтобы иметь возможность заказать хоть что-то помимо ежедневного таинственного рагу. Он на полпути к получению свинины, опирается на барную стойку, краем глаза рассматривая, как общаются Хоук и Варрик, и подпрыгивает, когда кто-то похлопывает его по плечу. Он резко поворачивается, оглядываясь, татуировки разгораются, но эльф удивленно моргает, находя Изабеллу, стоящую позади него. – Знаешь, ты действительно пылаешь при виде меня, – говорит она с усмешкой. – Если хочешь сэкономить время и признаться мне в любви, я о тебе позабочусь. Фенрис улыбается, когда Изабелла притягивает его в обычные объятия. Запах соли цепляется за ее волосы, и беловолосый моментально расслабляется, вдыхая его. Она останавливается у них только раз в несколько недель, слишком занятая тем, что вызывает хаос в открытом море, чтобы проводить много времени в Киркволле, но Фенрис не может не ждать с нетерпением ее визитов. Она незамысловатая, без магических способностей и скрытых мотивов, и кажется гораздо менее изумленной его первой попыткой убить Хоука, чем большинство друзей Гаррета. – Как твое плавание? – спрашивает он. – Колоссальное, – с радостным вздохом говорит пиратка, жестами показывая Корфу налить ей выпить. – Суша – всегда такое разочарование. – Она пристально поглядывает на него, задерживая взгляд на большом темном синяке на его скуле. – Говоря о разочарованиях, мне нужно поговорить с Хоуком об этом? Фенрис качает головой. – Он не специально ударил меня. Глаза Изабеллы расширяются. – Он тебя ударил? – Он не хотел, – напряженно подчеркивает эльф. – Там был убийца из Антиванских Воронов, а когда мы сражались, было темно. Это просто случайный удар. – Хмм. – Он извинился, – говорит беловолосый. Никто никогда раньше не извинялся за то, что ударил его, и определенно не извинялся так много раз, как Гаррет. – Много раз. Он сделал мне торт в качестве извинения. – Хах. – перед Изабеллой появляется стакан с выпивкой, и она делает глоток. – Он был хорош? Фенрис потирает ладонью шею. – Мне раньше не делали «торты-извинения», чтобы было, с чем сравнивать. Пиратка улыбается. – Если я когда-нибудь встречу твоего магистра, напомни мне забрать все монеты с его трупа, чтобы купить тебе гигантский «торт-извинение». Она делает еще один большой глоток из стакана и смотрит на Хоука, говоря: – Даже несмотря на то, что ты получил удар по лицу, я понимаю, что как телохранитель ты довольно хорош, если все еще жив. Беловолосый кивает, пережевывая очередной кусочек своего ужина. – Все отлично, – говорит он. – Я… Хоук хороший человек. – Он гораздо более сдержан, чем я, – задумчиво говорит Изабелла. – Если бы ты был моим телохранителем, я бы одела тебя в нечто гораздо открытое. – Она смотрит на него сверху вниз. – Возможно, что-то со стратегически расположенными ремнями. – Спасибо Создателю за небольшое сострадание. – Эльф улыбается, когда пиратка издает намеренно обиженное фырканье. – У него просто нет воображения, – говорит она пренебрежительно, когда эльф откусывает новый кусочек пищи. – Ну, я собиралась спросить, правильно ли ты питаешься, но уже вижу ответ на свой вопрос. Как насчет твоего бывшего хозяина? От него что-нибудь слышно? – Ничего, – лжет Фенрис. – Возможно, Данариус решил, что я не стою того, чтобы возвращать меня. – И с чего это я решила, что он не может больше ошибаться, – Изабелла похлопывает беловолосого по плечу. – Хотя бы в том, что ты этого стоишь, но даже если этот идиот передумает, сомневаюсь, что Хоук когда-нибудь отдаст тебя. Эльф смущенно пожимает плечами, не встречаясь с ней взглядом. – Это его решение. Если Данариус сделает хорошее предложение… – Хоук все равно откажет ему, – отвечает она с уверенностью. – Поверь мне, Фенрис, по тому, как он смотрит на тебя, я сомневаюсь, что всего золота Империи будет достаточно, чтобы убедить его отказаться от тебя. А Хоук действительно очень любит золото. – Я… – Слова застревают у него в горле, и он отталкивает тарелку с едой, продолжая: – Это глупо. Я всего лишь его телохранитель. – Что касается Хоука, не думаю, что ты «всего лишь» телохранитель, – говорит она, прежде чем рассмеяться. – Кроме того, мы говорим о человеке, который пытался погладить гигантского паука. Глупость никогда не была для него поводом отказаться от чего-то. Гаррет отвлекается от беседы с Варриком. – Я услышал свое имя и «гигантский паук», – зовет он. – Ты нашла ручного? Фенрис прячет свою улыбку за перчаткой, в то время как пиратка закатывает глаза. Хоук подбегает, притягивая ее в дружеские объятия, после чего спрашивает: – Как давно ты здесь? – Некоторое время, – говорит она, глянув на беловолосого. – Вот видишь, поэтому он никогда не сможет отпустить тебя. Он очень ненаблюдателен. – Подожди-ка, отпустить кого? – Хоук придвигается ближе, накрывая плечи Фенриса в защитном жесте. – Ты пытаешься украсть моего телохранителя, Изабелла? Я шокирован и потрясен. Варрик присоединяется к ним. – Ты действительно шокирован? – Я потрясен, – исправляется мужчина. Изабелла усмехается. – Я имею в виду, если Фенрис захочет сменить обстановку, я ему не откажу, – говорит она. – Но не думаю, что достаточно сильна, чтобы разлучить вас друг с другом. – За что мы все благодарны, – встревает Варрик. – Я определенно не рекомендую посещать герцога Петралака без Фенриса. – Кто такой герцог Петралак? – совершенно запутавшись, смущенно спрашивает беловолосый. Хоук убирает ладони с его плеч, чтобы достать официальное приглашение, которое пиратка тут же выхватывает из его рук, читая вслух: – «Мессер Хоук, герцог Петралак смиренно просит вашего присутствия на ужине в честь ваших постоянных усилий по поддержанию достоинства, безопасности и процветания Киркволла.» – Она поднимает бровь. – В самом деле? – Ты меня знаешь, – отвечает мужчина. – Достоинство – мое второе имя. – Твое второе имя Фрэнсис, – говорит гном. – Это вполне достойное имя. Фенрис хмурится. – Это похоже на ловушку. – Определенно ловушка, – соглашается Изабелла. – О, я знаю, – говорит Гаррет. – Но это ловушка с бесплатной едой. У нас не было ничего подобного уже почти год. – Это должно было прозвучать менее взволнованно, – советует Тетрас. – Однако пойти с численным преимуществом может оказаться неплохой стратегией. – Ну, Фенрис – мой плюс один, – отвечает мужчина, снова похлопывая эльфа по плечу, – и если это ужин в мою честь, я уверен, что они смогут предоставить места и для моих друзей. – Он кидает взгляд то на Варрика, то на Изабеллу, спрашивая: – Как насчет этого? Дворяне, закуски, вероятное покушение на убийство – чего еще можно желать? – Люблю очевидные ловушки, – говорит пиратка. – Но через пару дней я уплываю. Вы должны позвать с собой Меррилль. Пусть она попрактикуется не думать вслух. Хоук смотрит на Варрика. – Мы могли бы… – Мы не будем брать с собой Маргаритку. Гном даже не притворяется, что рассматривает этот вариант, и Гаррет поджимает губы в досаде. Его рука остается на плече Фенриса, рассеянно пропуская пальцы сквозь его волосы, и он раздумывает вслух: – Как насчет Авелин? – О, да, – говорит Варрик, – ничто так не помешает дворянам в комнате, полной убийц, поддерживать атмосферу непринужденности, как посещение мероприятия капитаном стражи. – Тогда решено. – Мужчина опирается одной ладонью на плечо беловолосого, а второй на гнома, чтобы притянуть их в объятия. – Нет никого, с кем бы я не предпочел начинать драку с канапе.***
– Знаешь, если ты хочешь, чтобы кто-то помог тебе в чем-то, – говорит Андерс, следуя за Хоуком через Верхний Город, – то не стоит говорить им, что они ваш четвертый вариант. – Я и не говорил, что ты мой четвертый вариант, – уточняет Гаррет. – Я сказал, что ты мой единственный вариант. – После того, как исчерпал три других возможности! – Не будем показывать пальцем, – добродушно говорит мужчина. – Мы здесь, чтобы провести приятный вечер с бесплатной едой и герцогом, который, вероятно, захочет нас всех убить. – Честно говоря, я не понимаю твоего определения «приятного вечера», – отвечает Андерс. По другую сторону Фенрис и Варрик кивают, соглашаясь, но прежде, чем спор может пойти дальше, они останавливаются возле особняка герцога. Дверь охраняется двумя суровыми мужчинами, Хоук шагает вперед и, улыбаясь им в лицо, говорит: – Хоук прибыл на вечеринку, чтобы увидеть герцога Петралака. Стража обменивается взглядами, пропуская их внутрь, а эльф придвигается так близко к Гаррету, насколько это позволительно. Хоук и Варрик одеты в тонкие рубашки с пышными рукавами и обтягивающие брюки, хотя Фенрис отговорил мужчину от ношения штанов с полосами огня, вышитых по бокам. Даже Андерс приложил усилия, прикрепив наплечники, возможно, в первый раз в жизни, и беловолосый не может не чувствовать себя немного не комфортно в своих обычных черных доспехах. Тем не менее, этого достаточно для банкета, полного магистров и благородных дворян Вольной Марки, и эльф выпрямляется, следуя за Хоуком и сканируя помещение. – Все хорошо? – шепчет Гаррет. – Пока ничего необычного, – так же тихо отвечает эльф. – Хотя люди обычно не предпринимают попыток убийства, как только цель входит внутрь. – Это не то, о чем я… – Мессер Хоук! – Высокий, хорошо сложенный мужчина с тонким носом и усами выходит из небольшого скопления людей, чтобы поприветствовать их. – Добро пожаловать в мой скромный дом. Я так рад, что вы смогли присоединиться к нам. Это не самое искреннее приветствие – его дом выглядит совсем не скромным, а герцог даже отдаленно не выглядит довольным, – но никто ни на кого не напал, так что Фенрис считает это относительно приемлемым началом вечера. – Герцог, – приветствует Хоук, склоняя голову и пожимая руку мужчины. – Так любезно с вашей стороны пригласить нас. – Ах, это, должно быть, ваши друзья, – говорит герцог. – Как восхитительно. – Это Варрик Тетрас – местный бизнесмен, Фенрис – мой телохранитель, и Андерс – Серый Страж, – представляет мужчина, указывая на каждого из них по очереди. Взгляд герцога блуждает по пришедшим, а сам он протягивает руку Варрику и Андерсу. – Сударь Тетрас, конечно, я столько слышал о вас. И «Андерс», не так ли? Такое необычное имя. – О, нет, я вполне обычен. – быстро говорит Андерс. Герцог хмурится. – Очень хорошо. Не желаете ли выпить, джентльмены? Двое слуг подбегают к ним по щелчку его пальцев, но Хоук хмурится, оглядываясь на Фенриса, и восклицает: – Эй… Гном и беловолосый незаметно хватают его за локти, после чего тот замолкает. Герцог уходит, смешиваясь с толпой, а эльф делает глоток вина, передавая бокал Гаррету, который довольно плохо скрывает свой гнев. – Он просто проигнорировал тебя! – бормочет он. – Думаешь, это потому, что ты эльф? – Возможно, – говорит Фенрис, воздерживаясь от уточнения, что в приличном обществе хозяин не приветствует рабов. – Может, ему просто не нравятся телохранители, особенно те, кто защищает людей, которых он пытается убить. – Надеюсь, он скоро попытается нас убить, – сердито говорит Хоук. – Я хочу ударить его. Беловолосый успокаивающе похлопывает его по руке. – Забудь об этом, – говорит он. – Лучше подумай о бесплатной еде. Мужчина смеется, на мгновение обернув пальцы вокруг запястья эльфа, и говорит: – Что бы я без тебя делал? – Физическое нападение на членов аристократии. – Ты портишь мне все веселье. – соглашается он. Его большой палец очерчивает линии татуировок на горле Фенриса, опускась ниже, поправляет ворот доспехов, и щеки беловолосого обдает теплом; он не должен нуждаться в помощи своего хозяина, чтобы выглядеть презентабельно. – Ну, вот, – с улыбкой говорит мужчина. – Ты совершенен.***
По Тевинтерским стандартам вечер вполне лаконичен. Никаких призванных демонов или расхаживающих рабов, и беловолосый полагает, что это меньшее, чем можно заняться на подобных мероприятиях, но все-таки доволен наступившим вечером. Герцог Петралак до сих пор поддерживает достойную маску притворства настолько, что Варрик сомневается, действительно ли это ловушка, но Фенрис все еще настороже, когда гости занимают свои места за длинным обеденным столом. Это большое мероприятие, по крайней мере, здесь тридцать человек, но дом герцога оказался просторнее и мог справиться с таким количеством гостей. Стол сервирован, слуги суетятся вокруг, гости присаживаются на места, а беловолосый устраивается рядом с плечом Гаррета не настолько близко, чтобы побеспокоить, но достаточно, чтобы услышать любую тихую команду. Мужчина озирается в поисках другого кресла, а когда не видит его, то оглядывается в замешательстве, и эльф благодарен Варрику за то, что тот подталкивает Гаррета, шепча что-то на ухо. – Мы собрались здесь сегодня, – говорит герцог Петралак, держа бокал на весу, – чтобы отпраздновать присутствие мессера Хоука и чудесное влияние, которое он оказал на наш прекрасный город, – он улыбается. – Некоторые могут вспомнить мессера Хоука в молодости, наедине со своим скромным имением, оставшимся после трагической смерти его матери. Ладонь Хоука сжимается вокруг ножа для масла. Андерс вцепляется в его пальцы, разжимая их. – Однако с тех пор он преуспел и превратился в замечательного джентльмена, которого мы знаем сегодня, – продолжает герцог. – Его быстрый ум и острый глаз служили ему на протяжение многих лет, в том числе и за карточным столом. Вежливый смех пробегает по столу, и Фенрис улыбается. Он полагает, что Хоук обчистил каждого присутствующего человека в карты по крайней мере один раз (включая Варрика и Андерса). – Но он преуспел в этом, – говорит герцог, – и в борьбе с работорговцами, бандитами и коррупцией, он рисковал своей жизнью, чтобы превратить Киркволл в великий город, которым он является сейчас. Именно эти смелые поступки, предпринятые вопреки могущественным врагам, совершенные им, невзирая на собственную безопасность, – то, что мы чествуем здесь сегодня вечером. Фенрис вскидывает брови. А что касается речей вроде «Ты разрушил мои планы, и я хочу убить тебя» герцога, – то он ничего наглее не слышал. – За Хоука! – восклицает герцог. Тост отражается эхом от стола с разной степенью искренности, и Хоук неловко прочищает горло. – Кхм, спасибо, – говорит он. – Я не приготовил речь или что-то в этом роде, но я горжусь этим приглашением и обещаю, что продолжу делать все возможное, чтобы Киркволл процветал. Также я слышал, что есть дракон… Варрик тыкает его острым концом вилки в бедро. Гаррет кашляет в кулак. – Так что да. Спасибо. – Отлично сказано, – лжет герцог. – Пожалуйста, дамы и господа, наслаждайтесь вечером. Слуги снова появляются, когда он хлопает в ладоши, и каждый из них наливает в тарелки исходящий паром суп. Живот беловолосого реагирует урчанием на запах, и он шагает вперед, плавно перехватывая робкого слугу, прежде чем тот поставит тарелку Гаррета на стол. Этот грибной суп намного приятнее, чем большинство блюд, которые эльф пробовал от имени Хоука в «Висельнике», и он аккуратно ставит его перед мужчиной, удовлетворившись тем, что это его не убьет. Комната плывет перед глазами, когда он отступает, и беловолосый быстро пересматривает свое мнение о летальности супа. Его травили и раньше – несколько младших магистров, которые думали, что Фенрис был на стороне своего хозяина исключительно в качестве украшения, а не дегустатора ядов, – но когда он спотыкается, падая вперед, то не припоминает, чтобы когда-либо чувствовал себя так плохо. Его ноги подгибаются, но он доволен, что, по крайней мере, успевает опрокинуть тарелку с супом в тот момент, как Хоук ловит его. – Фенрис? Что… – Яд, – задыхается Фенрис, слабея в его руках. – Суп. Он смотрит на герцога Петралака, который становится алым от ярости, и, когда опускается на колени, его единственное сожаление в том, что тот находится слишком далеко, чтобы убить его. Комната погружается в хаос, тарелки опрокидываются, гости кричат, но мир беловолосого сужается до лица Хоука и испуганного сжатия пальцами Гаррета его плеч. – Не могу, – говорит мужчина, и эльф уверен, что в этом предложении есть и другие слова, которые он упускает. – Я убью… Голос Гаррета становится резче, и даже в полубессознательном состоянии Фенрис может распознать услышанный приказ. – Оставайся со… Ему слишком больно повиноваться. Голос Хоука исчезает, когда он закрывает глаза, и беловолосый успокаивается, перестав слышать его ускользающий голос. Если эльфу суждено умереть за своего хозяина, то он рад, что этот хозяин Хоук.