***
Хоук просыпается следующим утром от грохота книг, падающих на пол. Что сопровождается звуком падающего человека в том же месте, и он, рассеянный, распахивает глаза. Достаточно легко было вернуть Фенриса обратно в имение прошлым вечером. Он ни разу не пошевелился, даже когда Андерс случайно ударился плечом о стену, или когда Гаррет намеренно пощекотал одну из босых пяток, а отправив мага спать в одну из гостевых комнат, сам опустился в кресло рядом с кроватью эльфа на остаток ночи. Так что ему требуется мгновение, чтобы вспомнить, что он не лежит на постели, проснувшись. Гаррет спотыкается, поднимаясь с кресла, но ему удаётся оставаться в вертикальном положении и пойти на шум. Кровать беловолосого пустует, но мужчина быстро находит его стоящим на коленях возле двери, книги разбросаны вокруг него там, где они упали с полки. – Просто на будущее, – говорит Хоук, оперевшись на кровать, – тебе определённо разрешено оставаться в постели после того, как ты был отравлен. Фенрис оборачивается при звуке его голоса. Под глазами все еще красовались темные круги, но он опускает голову, когда Гаррет приближается. – Хоук. Извини, я не хотел тебя будить. Мужчина поднимает брови. – Из-за меня ты чуть не погиб, – указывает он. – Я уверен, что извиняться стоит мне. Ноги эльфа выдают, что он не в силах подняться, и Хоук подходит, чтобы помочь ему встать. Они прихрамывают обратно к кровати, беловолосый напряжен рядом с ним, а Гаррет слишком счастлив укладывать его на простыни, прежде чем присесть на край кровати. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает мужчина. – Реальный ответ, а не «в стиле Фенриса». – «В стиле Фенриса»? – «Я в порядке, Хоук», – говорит Хоук, делая голос глубже, чтобы сымитировать голос Фенриса. – «Все не так уж и плохо, Хоук. Я потерял всего две конечности из четырёх, Хоук». Щеки беловолосого становятся более здорового цвета, когда он краснеет от смущения, и Гаррет протягивает руку, кладя ее на колено эльфа. – Так как ты на самом деле себя чувствуешь? – Лучше, – отвечает Фенрис. – Но мои ноги все ещё слабы. Если на нас нападут, я не смогу защитить тебя. - Он серьёзно смотрит на него. – Ты должен нанять больше охраны, пока я не поправлюсь. Ты можешь вычесть из моего жалования, чтобы заплатить за это… Я могу… – Фенрис, – вздыхает Хоук. – Я не беспокоюсь о своей защите, я беспокоюсь о тебе. – Он поворачивается к нему лицом, подтягивая под себя ноги. – Задница Создателя, я думал, ты погибнешь там. – Там был яд, – хмурит брови эльф, пытаясь вспомнить. – В супе. Ты… – Я ничего не ел, – говорит Хоук. – Никто ничего не ел – мы отбивались от заговорщиков, а сам Петралак сейчас под присмотром городской стражи, в ожидании суда. Ты спас мне жизнь. Снова. – Он улыбается. – Думаю, мне повезло, что ты так проголодался прошлой ночью. – Проголодался? – Ну, достаточно для того, чтобы украсть немного моего супа, – объясняет Гаррет. – Я до сих пор не могу поверить, что герцог не позволил тебе сесть за… – он замолкает, видя виноватое выражение лица у Фенриса. – Что? – Я бы не украл твою еду, Хоук. – Беловолосый практически оскорблен предположением, несмотря на хорошо известные привычки Хоука красть у других еду на групповых обедах. – Я… Я его проверял, – осторожно говорит он. – Я твой телохранитель – это моя работа. Мужчина моргает. – Твоя работа. – Некоторые убийцы используют яд, – поясняет эльф. – Телохранитель должен пробовать все, что намеревается съесть его хозяин. – Я не твой хозяин, – отвечает Хоук по привычке, прежде чем сосредоточиться на сути. – Погоди, так ты что, все это время дегустировал то, что я собирался съесть? Для того, чтобы убедиться, и если пища отправлена, и она убьет тебя, а не меня? – Да. – Выражение лица Фенриса становится напуганным, когда он спрашивает: – Я сделал что-то не так? – Нет, – говорит Гаррет. – Да. Нет. Я не знаю. – У него болит голова, и он не может избавиться от подступающей тошноты при мысли, что Фенрис мог умереть из-за него. – Фенрис, я благодарен за то, что ты спас мою жизнь, но я не хочу, чтобы тебя убили… Минимальный процент смертей был бы идеальным результатом. – Но я твой телохранитель. – И мой друг, – подчеркивает мужчина. – Больше, чем друг, ты… – Он кашляет, решая отложить этот разговор на потом. – Мой действительно очень хороший друг. И твоя смерть неприемлема для меня. Фенрис опускает взгляд. – Да, Хоук. – А теперь ты делаешь грустные щенячьи глаза. – Передвинувшись на кровати, Хоук обнимает беловолосого за плечи, продолжая: – Перестань быть таким подавленным из-за того, что не умер. Эльф улыбается. – Я поработаю над этим. – А я поработаю над своей слабостью к канапе, – обещает Гаррет. – Я определенно выучил урок о том, чтобы не идти прямиком в ловушку, пусть даже из-за бесплатной еды. В будущем только ловушки с бесплатным золотом и мабари. Фенрис выглядит более усталым, смеясь, и мужчина опускает голову, чтобы заглянуть ему в лицо, спрашивая: – Ты голоден? Хочешь, я принесу тебе завтрак? – Я не голоден. – Пальцы эльфа цепляются за одеяло, прежде чем он неуверенно спрашивает. – Хоук, как я выжил? Яд действовал быстрее, чем все, что я пробовал раньше. Все, что я помню, – обморок. – Стоит поблагодарить Андерса за это, – признает мужчина. – Он где-то рядом, я заставлю его осмотреть тебя, когда он проснется. Он замедлил распространение яда, пока я не получил противоядие от герцога. Фенрис поднимает брови. – Он просто отдал тебе противоядие? Хоук оглядывает свои окровавленные костяшки, пожимая плечами. – В конечном счете. Ты будешь рад узнать, что я все-таки ударил его, хотя это было не так весело без тебя, осуждающего меня за это. Беловолосый улыбается. – В следующий раз, когда ты ударишь кого-то, я буду в сознании, чтобы не одобрять твои действия. – Я сделаю это для тебя, – поддразнивает Гаррет. Волосы эльфа щекочут его пальцы, и мужчина играет с прядками, осторожно продолжая. – Когда Андерс исцелял тебя, ему нужно было очистить твой желудок, чтобы вывести яд из твоего организма. Он использовал заклинание. – Фенрис не поднимает головы, пристально глядя на одеяло в ногах, Хоук снова обнимает его. – Ты упомянул «Госпожу». И казался напуганным. Голос беловолосого чуть слышнее шепота: – Прости меня. – Эй, – одергивает Гаррет, – не извиняйся, помнишь? Я почти уверен, что это было правило номер два. – Он хмурится. – Или, возможно, правило номер четыре. Я не очень хорош в списках. Это не поднимает настроение эльфа, и мужчина начинает сожалеть, что вообще спросил, говоря: – Тебе не нужно рассказывать об этом, если ты не хочешь. Я просто думал проверить, есть ли еще кто-то, насчет кого нужно беспокоиться, если у тебя раньше была госпожа или жена твоего бывшего хозяина. – Он похлопывает эльфа по плечу. – Это не имеет значения. – Она не была женой Данариуса, – отвечает Фенрис, – насколько бы сильно она этого ни желала. Она была его ученицей. – Полагаю, такой же очаровательной, как и сам Данариус? – Она была мелочной. – Беловолосый делает паузу, тщательно подбирая слова. – Подлой. При всем своем социальном восхождении она не поднималась вверх так быстро, как бы ей хотелось, и она вымещала свои разочарования на тех, кто не мог оказать сопротивления. – На рабах? – Она была мучителем, – признается эльф. – Насмехалась надо мной, не давала есть, мешала спать… – Она не позволяла тебе есть? – потрясенно спрашивает Хоук. – Вот почему ты вспомнил о ней прошлой ночью? Фенрис кивает, все еще не поднимая глаз. – Если она думала, что я съел что-то без ее позволения, она использовала это заклинание на мне, – тихо говорит он. – Удушающее чувство магии внутри меня, я… Я ненавидел его. – Создатель, – ошеломленно произносит мужчина, – мне так жаль. Улыбка Фенриса абсолютно бесцветна. – Я думал, ты сказал, что не стоит извиняться. – Сделаю исключение, – твердо говорит Гаррет. – Каждый раз, когда ты рассказываешь мне о том, как ужасен тот Магистр, я лишь могу сказать, как мне жаль, и обнять тебя. – Он сжимает его плечо. – И мне на самом деле очень жаль. Особенно насчет того, что заставил тебя пройти через это снова прошлой ночью. – Ты же не знал, – говорит беловолосый. – Кроме того, маг спас мне жизнь. – Надо сообщить городским глашатаям, – Хоук притворно вздыхает. – Ты действительно сказал что-то хорошее об Андерсе? Фенрис улыбается, толкая его локтем в бок. – Я всего лишь констатирую факт, – говорит он. – Не знаю, была ли это твоя просьба или выбор мага, но вы оба спасли меня, когда на то не было весомых причин. – Для умного юноши ты можешь быть необычайно глупым, – говорит Хоук, вплетая пальцы в волосы Фенриса. – Ты мой друг, Фенрис. Не мой раб или собственность, или даже просто мой телохранитель – у меня есть все основания, чтобы не хотеть видеть, как ты умираешь. Голова эльфа опускается на его плечо, а Гаррет продолжает побегать пальцами по белоснежным волосам, говоря: – Когда я выиграл тебя в ту карточную игру, я не думал об этом. Честно говоря, я не совсем уверен, что думал вообще… Ты был таким тихим, а Данариус был таким засранцем, и все что я хотел сделать – это освободить тебя от него. Я подумал, что отпущу тебя и отправлю в путь, но я… – Он поглаживает его затылок. – Я очень рад, что ты остался. Фенрис смотрит на него, сонный и расслабленный, и, несмотря на свою рассудительность, мужчина продолжает говорить. – Ты мне нравишься, – признается он. – И я обескуражен тем, насколько сильно. Улыбка беловолосого равноценно радостная и удивленная, когда он сворачивается под боком у Хоука. – Ты мне тоже нравишься. Его тон болезненно открыт, и Гаррет пытается игнорировать растекающееся разочарование в груди, как подтверждение того, что «нравишься» Фенриса сильно отличается от его собственного. Не занимает много времени убедить себя, что это к лучшему, – хотя его плохой выбор может быть легендарным, он не намерен пользоваться доверием эльфа, – он только оставляет легкий поцелуй на его макушке, прежде чем аккуратно отстраниться. – Ну, – говорит он с улыбкой, – теперь, когда мы это обсудили, думаю, тебе пора немного поспать, м? Фенрис хмурится, даже когда изо всех сил пытается держать глаза открытыми. – Мои обязанности… – Могут подождать, – отвечает Хоук, укладывая его. – Изабелла оторвет мне голову уже за то, что тебя отравили… И я не хочу думать, что она со мной сделает, если я позволю тебе упасть замертво от истощения. – Он гримасничает. – Скорее всего, что-то неприятное и связанное с моими ноздрями и кишками. Положив эльфа обратно на подушку, он встает с постели, разглаживая складки на своей одежде, когда Фенрис снова засыпает. Хоук гладит его по голове и улыбается сопению, которое тот издает, закутываясь в одеяло. – Спокойной ночи. Когда он покидает спальню беловолосого, то делает себе мысленную заметку установить более четкие правила для телохранителей в будущем. Хотя им стоит быть привлекательными и устрашающими, не следует поощрять дегустации ядов или почти смертельный опыт. Решив это, Хоук бубнит себе под нос, направляясь на кухню, чтобы найти ингредиенты для самого крупного «торта-извинения».***
Спустя пять недель Хоук со вздохом опускается на стул в «Висельнике». – У меня проблема. Изабелла демонстративно обводит края своего стакана. – Всего одна? – Ценю твою поддержку, – говорит Гаррет, делая большой глоток эля. На вкус он похож на крысу меньше, чем обычно. – С Фенрисом. – Его снова отравили? – Нет! – Закололи? – Нет. – А, я знаю, – торжествующе говорит пиратка. – Душили до потери сознания! – Ничего из этого не случилось, по крайней мере, в последние две недели, – отвечает мужчина. Он кладет голову на сложенные руки. – Задница Создателя, я ужасный человек. – Мы все ужасные люди, – небрежно говорит Изабелла. – Просто ты склонен подвергаться опасности, а Фенрис склонен вставать между тобой и опасностью. – Она гладит его по голове. – Так что случилось на этот раз? – Он мне нравится, – несчастно говорит Хоук. – Больше, чем просто мой телохранитель. Взгляд пиратки обостряется. – Ты же не… – Нет! – восклицает Гаррет. – Нет, конечно нет. – Хорошо, – отвечает Изабелла. Улыбка снова появляется на ее лице. – Но ты хочешь. – Только со взаимным желанием самого Фенриса, – подчеркивает мужчина. – Я даже не знаю, сможет ли он быть участником всего этого. То есть, если он захочет. – Слишком глупо надеяться, что ты пытался сказать об этом ему? – Конечно, я сказал ему, – обиженно бурчит Хоук, тщательно рассматривая свой ответ. – Ну, косвенно. Она выгибает бровь. – В смысле «косвенно»? – Немного отдаленно, – говорит он. – Сразу после того, как мы имели дело с герцогом Петралаком. – Ты имеешь в виду, сразу после того, как Фенриса отравили и он чуть не умер? – Да, на следующее утро, – продолжает он недоуменно. – Я сказал ему, что он мне нравится, и он ответил тем же так, будто я сказал, что мне нравится его рубашка или что-то в этом роде. – А-га. – И я не хочу подталкивать его, если бы он сказал, что это невозможно, я бы принял это, но я продолжаю думать, что, может быть, он… Он замолкает, когда Изабелла поднимает руку, останавливая его. – Как думаешь, сколько раз хоть кто-нибудь говорил Фенрису, что он им нравится? – спрашивает она. – Буквально в любом смысле, а не только романтическом. – Немного? – отваживается ответить Хоук. Пиратка поднимает брови. – Ну ладно, нисколько. – Именно, – говорит она. – А вообще, я не самый лучший эксперт по романтике... – Моими другими вариантами были Варрик, Андерс, Авелин и Меррилль. – Понятно. – Изабелла делает глоток. – Знаешь, что я предлагаю? Поговори с бедным парнем. В этот раз на самом деле поговори, а не проворчи о своих чувствах и сбеги к себе в подземелье. – Я не ворчу, – бормочет Хоук. – В любом случае, предположим, он ответит мне взаимностью, и что тогда делать? Откуда мне знать, что он так говорит не просто потому, что я его работодатель, и он говорит только то, что сделает меня счастливым? – Знаешь, как можно узнать наверняка? Мужчина подается вперед, наклоняясь. – Как? Взгляд Изабеллы абсолютно плоский. – Поговорить с ним, идиот. Гаррет со стуком опускает голову на столешницу, которая оказывается невероятно липкой. – Я тебя ненавижу. – Ты меня любишь, – уверенно говорит пиратка. – Возможно, не так сильно, как Фенриса, но я постараюсь не слишком ревновать. Входная дверь «Висельника» распахивается, и она садится прямо. – Очень вовремя. – Хоук скулит, когда она ощутимо бьет его по голени. – Иди и поговори с ним. – Или я мог бы просто остаться здесь, с тобой, и никаких неловких разговоров с Фенрисом не будет, – предполагает он. – Это вполне недооцененный вариант. – Хоук, новенькая барменша весь последний час строит мне глазки. – Пиратка поправляет платье. – Пожалуйста, оставь нас. Она снова толкает его ногой, и мужчина неохотно садится. Увидев удивленное отвращение на лице Изабеллы – все-таки стол оказался не таким чистым, как он понадеялся, – Гаррет тяжело вздыхает. – Просто скажи мне, где? – На лбу, – любезно подсказывает пиратка. – Еще на носу и щеке. Протирая лицо чистым рукавом, Хоук ждет ободряющего жеста большими пальцами от Изабеллы, прежде чем направиться туда, где в углу сидят Варрик, Меррилль и Фенрис. Все трое покрыты краской от последних манипуляций эльфийки с Венадалем, и мужчина приближается как раз вовремя, чтобы уловить конец очередной истории гнома. – …а затем он говорит: «О, я тут просто болтаюсь». Магесса заливисто смеется, а беловолосый улыбается, покачивая головой. Рядом Гаррет складывает руки на груди, когда Тетрас поворачивается поприветствовать его. – А как насчет: «Мой рот будет на замке»? – спрашивает Хоук. – Мой рот и был на замке, – говорит Варрик. – Просто иногда ситуация требует истории о том, как кто-то падает с дерева прямиком в виноградные лозы, а ты, оказывается, единственный человек из всех, кого я знаю, кто побывал в такой ситуации. Если подумать, то это самый настоящий комплимент. – У тебя ведь есть еще истории? – интересуется Меррилль. – Они не обязательно должны быть о деревьях. Варрик смотрит на мужчину с ухмылкой. – Ну, был один инцидент на болотах… – Эй, это была не моя вина, – отрезает Хоук. – Этот гургут меня обманул. – Гургуты известны своей двуличностью, – подтверждает Фенрис. Гаррет моргает. – Что, правда? – Нет, – отвечает гном за него, а Хоук обреченно стонет. – Я в меньшинстве, – говорит он, протягивая руку, и кладет ее на беловолосую макушку. – Это нечестный бой. – Он смотрит на эльфа, спрашивая: – Хочешь выпить? Пусть будет два на два? Фенрис в одно мгновение встает на ноги, переходя на сторону мужчины, и Варрик хихикает. – Не могу поверить, что ты отступаешь в разгар дружеской дискуссии, Хоук. – Он поворачивается к Меррилль, громко говоря: – Хорошо, Маргаритка, позволь мне рассказать тебе о тех временах, когда Хоук отправился на рыбалку. Гаррет вздрагивает от воспоминаний – в ретроспективе называть электрического угря «Аришок» было не самой удачной идеей, – и поспешно уводит беловолосого в бар. Новой барменши, положившей глаз на Изабеллу, не наблюдалось, так что потребовалось некоторое время, чтобы поймать взгляд Корфа, и Хоук смещается ближе к бару, где ждет свой эль. Эльф наклоняется к нему, пятнышки красной и зеленой краски виднеются на его волосах. – Что-нибудь произошло, пока меня не было? – Теперь, когда ты упомянул об этом, – говорит мужчина, – меня практически похитили кое-какие големы. Фенрис моментально бледнеет, а Гаррет усмехается. – Я шучу. За те два часа, пока ты отсутствовал, не совершалось ни одного покушения на мою жизнь. – Он протягивает руку, чтобы оттереть пятно красной краски с щеки эльфа, но ему удается только размазать ее по чужому лицу. – Как выглядит дерево? – Трудно сказать, – признается беловолосый. – Меррилль кажется довольной, хотя, полагаю, в этом нет ничего необычного. – Если на дереве краска выглядит хоть чуточку так же хорошо, как на твоем лице, я не могу ее винить, – говорит Хоук. Фенрис краснеет, смущенно пытаясь стереть краску с щеки, но это не имеет большего успеха, чем у мужчины. – Ты прекрасно выглядишь, – уверяет Гаррет, проводя красную линию поперек переносицы. – По крайней мере, теперь мы похожи. Эльф улыбается, оставив пятно на потом, чтобы выпить эля, когда перед ними появляются кружки. Затишье в разговоре довольно уютное, что дает Хоуку достаточно времени на раздумья о том, как сделать свой ход. – Я тут подумал, – как бы невзначай говорит он, – как ты смотришь на то, чтобы поужинать на днях? Только мы вдвоем в каком-нибудь хорошем месте. Он оглядывается на пьяного юношу, храпящего за ближайшим столиком, и неопознанное вещество, капающее с потолка, прежде чем уточнить: – Где-нибудь, где лучше, чем здесь. – Как пожелаешь, – послушно говорит Фенрис. Между его бровями залегает крошечная складка, и мужчина ждет неизбежного вопроса. – А зачем? Это шанс остановиться, превратив все это в просто дружеский ужин, но Хоук решает идти до конца, ощущая потенциальную неловкость, когда говорит: – Мне нравится проводить время с тобой. – Эльф моргает от удивления, и Гаррет продолжает: – И, если ты не против, я бы хотел продолжать проводить его с тобой. Стать кем-то больше, чем просто друг. Глаза беловолосого расширились. Мужчина съеживается. – Прошу, не убегай? Он не упускает, как Фенрис бросает взгляд на Варрика и Меррилль, играющих в дартс, и мужчина уверен, что только их игра останавливает эльфа от попытки бегства. – Я… Я думал, ты не хочешь… Ты говорил… Он заикается хуже, чем в последние несколько месяцев, и Хоук сразу же жалеет о выборе, что привел к таким последствиям. – Я ни за что не причиню тебе вред, – обещает он, положив руку беловолосому на плечо. – Я не такой, как Данариус, помнишь? Я никогда не заставлю тебя делать то, что ты не хочешь. – Он пытается улыбнуться. – И моя борода гораздо менее жуткая, чем его. Страх исчезает из глаз Фенриса, и мужчина посылает ему успокаивающую улыбку. – Послушай, нам не нужно идти дальше. Если тебя не интересует быть кем-то большим, чем просто друзья – это абсолютно нормально. Ты все еще можешь жить в имении, все еще можешь быть моим телохранителем – ничего не изменится. – Он сжимает его плечо. – Мы можем поужинать где-нибудь в красивом месте, как друзья, если ты хочешь. Никаких насильственных поцелуев. Эльф долго смотрит на него большими серьезными глазами. Щеки Гаррета обдает жаром от такого пристального внимания, но он не отводит взгляд, пока беловолосый не говорит: – Я не хочу этого. Укол отказа оказывается менее болезненным, чем ожидал Хоук. Он выпрямляется и осознает, что совершенно искренен, когда отвечает: – Не проблема. Ты все еще хочешь поужинать как друзья или… – Я не это… – В голосе Фенриса сквозит разочарование, и он делает паузу, переводя дыхание, прежде чем сказать. – Я хочу попробовать что-то большее, чем просто дружеский ужин, – и добавляет мягче, – пожалуйста? Стереть улыбку с лица становится слишком большим испытанием, поэтому Хоук продолжает сиять. – Правда? У Фенриса, похоже, идентичная проблема, когда он улыбается. – Если это нормально? – Это больше, чем нормально, – говорит мужчина. – Я имею в виду, ты… Я… Он одергивает себя, прежде чем смутиться еще сильнее, и снова улыбается. – Просто, чтобы ты знал, я действительно хорош в ухаживаниях. – Я… У меня мало опыта с ухаживаниями, – признается беловолосый, а Хоук подмигивает ему. – Тогда готовься удивляться.***
– Я близко, – говорит Хоук, тяжело дыша. – Еще немного… Фенрис помогает, подталкивая ноги Гаррета, и тот стонет, выгибая спину и крепче прижимаясь щекой к стене. – В следующий раз, – говорит он, рвано дыша, – ты полезешь наверх. – Я не против, – отвечает беловолосый. Его руки обвиваются вокруг бедер мужчины, помогая оставаться в вертикальном положении, и он добавляет: – Я сильнее. – Я почти вдвое больше тебя, – подчеркивает Хоук. Эльф на это лишь мягко смеется. – Не такой уж ты и большой. Они снова покачиваются, пальцы Гаррета цепляются за камень для равновесия, и он вздыхает, приподнимаясь. – Может, просто стоит предположить, что я не буду случайно забрасывать свои ключи на крышу в будущем? Он подтягивается выше, лицом к каменной стене, когда пальцы цепляются за кольцо на ключах. Для кого-то, на чьих плечах сидел мужчина довольно продолжительное время, Фенрис впечатляюще силен; вцепившись в ноги Гаррета, он пристраивает ладони на чужих бердах, а Хоук треплет его левой рукой по волосам, доставая ключи правой. – Почти… Ключи падают с крыши прямо в руку, и он торжествующе вскрикивает: – Победа за нами! Он чувствует вибрацию от смеха Фенриса между своих бедер и делает все возможное, чтобы сохранить равновесие, когда эльф опускается на колени, спуская его обратно на землю. Гаррет ударяется плечом о стену, спешиваясь, немного пьяный от выпитого за ужином, и протягивает руку к раскрасневшейся щеке беловолосого. – Отлично, сир. Эльф качает головой, позволяя Хоуку помочь ему встать на ноги. – Ухаживания обычно так работают? – Отчасти, – говорит мужчина. – Вкусная еда, хорошее вино и очаровательная компания входят в стандартный набор, но сидение на чьих-то плечах, чтобы достать ключи от дома, совершенно уникально для тебя. Беловолосый смеется, поднимаясь на ступеньки рядом с ним, а Хоук обнимает его за плечи. – Полагаю, я польщен. – Так и должно бытб, – отвечает мужчина. – Пожалуйста, больше не бросай ключи на крышу. Гаррет прикладывает руку к сердцу. – Жертва, которую я приношу ради тебя, – дразнит он. – Больше никаких крыш, обещаю. Я буду пристально следить за ключами, пока мы не… – Он смотрит вниз, на свои пустые руки. – Погоди-ка, куда они делись? Фенрис качает ими перед лицом мужчины. – Хах. – Эффект от выпитого вина все еще не отпускает его, он сдвигает руку с плеча беловолосого и берет его за руку. – Не представляю, как бы я справился без тебя. – Плохо, я подозреваю, – улыбается эльф, переплетая пальцы с пальцами мужчины. Дверь в имение Гаррета появляется в поле зрения, и они замедляют ход, когда он говорит, добавляя: – Мне понравился сегодняшний вечер. – Мне тоже, – говорит Хоук, и это многое значит. Еда была вкусной, хотя Фенрис пробовал большую часть еды Гаррета только после того, как уже мужчина делал первый укус (обычно также после того, как изначально пробовал и еду эльфа). Беседа шла легко, Хоук предпринял одну неудачную попытку жонглирования булочками, и, когда они останавливаются перед дверью, мужчина не может не разочароваться в том, что вечер заканчивается так скоро. – Ну, вот мы и дома, – говорит он. – Как ты относишься к тому, чтобы поужинать еще когда-нибудь? Без акробатики после ужина в следующий раз. Неопределенность мелькает на лице эльфа, но он звучит до удивительного уверенно, когда говорит: – Это было бы здорово. Он отпускает руку Гаррета, взгляд мечется от его глаз к губам, и мужчина ошеломленно мычит в тот момент, когда беловолосый толкает его обратно к стене, целуя. Это отличается от их первого поцелуя на корабле. Рот Фенриса горячий, и он нетерпеливо подается к нему навстречу, одной рукой прижавшись к затылку Хоука, чтобы предотвратить столкновение со стеной, а второй медленно проводит по чужому бедру, целуя глубже. На этот раз никаких волнений, любая нерешительность эльфа уходит в тот момент, когда Гаррет держит его талию, отвечая на поцелуй. Где-то в глубине души мужчина понимает, что они, скорее всего, должны поговорить об этом, но после нескольких часов разговоров и несмелых прикосновений он не может не наслаждаться этой новой, более решительной стороной беловолосого. Хоук позволяет ему взять на себя ведущую роль, обвивая язык Фенриса своим, когда тот проскальзывает меж его губ. Эльф привстает на цыпочки, оперевшись локтем на плечо Гаррета для равновесия, и мужчина притягивает его ближе, превращая поцелуй в более требовательный. Лицо беловолосого покрасневшее, когда они отрываются друг от друга, и Хоук догадывается, что выглядит не лучше, когда говорит, задыхаясь: – Я только собирался предложить идти к этому медленно, но… Улыбка Фенриса прямо-таки озорная, когда он оставляет на его губах еще один быстрый поцелуй. – …так тоже неплохо, – заканчивает Гаррет совершенно осоловело. Даже будучи пьяным от поцелуя, он достаточно разумен, чтобы поймать руку эльфа, крадя ключи с его пояса и направиться к двери. Хоук открывает её, заходя внутрь, и поглядывает на спальню, спрашивая: – Ты хочешь… Он поднимается в воздух прежде, чем может закончить предложение. На мгновение он думает, что это сделал беловолосый, бросая его тело к дивану, чтобы после подойти самому, но эта теория трагически опровергается им же, когда мужчина жестко сталкивается со стеной перед тем, как рухнуть на пол. Магический глиф вокруг него переливается огненно-оранжевым, и он поднимает глаза, чтобы увидеть, как Фенрис падает на пол посреди комнаты, обессиленный, но, к счастью, в сознании. Возмущенный, Хоук вскакивает на ноги и смотрит на горстку темных фигур, расхаживающих по его лестнице. – Что ж, это было невежливо. – Молчать. Это женский голос. До того, как Гаррет может объяснить, что никогда не замолкает по указке, не говоря уже о злоумышленнике, стоящем в тени, глиф у его ног вспыхивает, и он снова падает на колени с болезненным стоном, когда жар окутывает ноги. Свет магического знака исчезает так же быстро, и мужчина смотрит вверх, туда, где женщина спускается вниз по лестнице. Призрачный свет свечей выхватывает ее лицо, освещая короткие темные волосы, холодные глаза и посох мага на спине, и Хоук хмурится в замешательстве. Обычно, когда кто-то приходит, чтобы попытаться убить его, у него есть хоть какое-то представление о том, как часто он обыгрывал их в карты, как много их прихвостней он убрал или со сколькими из их кровных родственников флиртовал. – Ну, ладно, – признается он, – не имею ни малейшего представления. Кто ты такая? – Я здесь не ради тебя, – отвечает магесса с холодной улыбкой. Гаррет следит за ее взглядом, туда, где на полу растянулся Фенрис. Его глаза широко раскрыты, и мужчина не может сказать, больше ярости или ужаса в его голосе, когда он, наконец, говорит: – Адриана.