Limitless.

Клуб взрывается басами, разрывая барабанные перепонки и последние попытки вернуться в адекватное состояние. Музыка проходит вдоль вен, как последние остатки ЛСД, которые надо бы сдать на проверку, потому что там явно не только оно. Но кто будет спрашивать, когда уносит с одной дозы так, что вырваться уже невозможно. Да и не хочется. Марк забывает свое реальное имя, остается только то, что значится на фальшивом удостоверении. И ему уже на грани, что м о ж н о здесь находиться, но еще пока нет. Особенно сейчас, когда голова кружится от наркотического влияния басов и всяких веществ в крови. Донхёк жмется к нему. И лучше бы нет, он ведь знает, что так делать нельзя. Не сейчас, когда он себя не контролирует критически. Когда запах чужой крови пробивается сквозь влажную и смуглую кожу. Марка ведет слишком критично, когда он забирается под порнографическую майку младшего прямо посреди танцпола. И ведет дальше, когда он прижимается губами к его шее, ловя сбитое дыхание Донхёка. Падение Люцифера и рядом не стоит с тем, насколько быстро он сползает вниз по чужой шее, сжимая зубами кожу на ее основании, прокусывая и ощущая простреливающий вдоль позвоночника аромат крови младшего. - На нас смотрят, - Донхёк почти стонет. То ли от боли, то ли от того, как его кровь смешивается с наркотой. Марк поворачивает голову и встречается взглядом с тем, кто смотрит. И от этого кружится голова. У незнакомца исконно китайская внешность. И глаза вспыхивает цветом трипового бордо, вызывая тяжесть внизу живота и непреодолимое желание. Н е п р е о д о л и м о е. Марк улыбается в губы Донхёка и скользит ладонью по его ягодицам, кивком указывая на незанятый диван в вип-ложе. Китаец стонет ломко, когда оказывается под ним на кожаном кресле. Глаза наливаются кровью в ответ. Как там говорила мама? Когда ты пьешь кровь одурманенного наркотиками человека, ты получаешь двойной кайф. Смотреть, как Донхёк подставляет свою шею кому-то еще обжигает ревностью и возбуждением вдоль вен, полосует звериным и инстинктивным. Ренджун выстанывает хрипло и болезненно, когда он впивается клыками в его шею. И нет, пить кровь себе подобного - это табу. Но кому какая разница, когда от желания сводит почти все мышцы. Марк царапает чужую кожу и смотрит в глаза Донхёка, пока тот буквально сосется с китайцем. Старший скользит ладонью по бедрам Ренджуна и ловит кайф от приглушенных стонов, наклоняясь ниже и выдыхая на ухо Донхёка. - Хочешь продолжения?