Sound:
Sabrina - All of Me
Blue System - G.T.O.
Сказать, что утро у Космоса Юрьевича не задалось, это не сказать ничего. С восьми часов ему пришлось маяться возле закрытых палаток на Рижском, вести скучный, но существенный разговор о недавних происшествиях. Сумку, как никак, отвоевали не с большим трудом у мелкой девицы и могли промолчать, но проще Пуме рассказать обо всем сразу, чем слушать тонны нравоучений. Возможно, не обошлось без легкого смешка, что попались в такую абсурдную ситуацию. Тот вечер отдавался испорченными нервами, скрежетом на зубах и Космос не понимал, как Витя может делить с недавним врагом одно рабочее место. Всё же, при таких обстоятельствах Космосу в пору забыть обо всём этом, как только Пума дал отмашку забыть, сам всё решит, и пропал за началом девяти утра, но крутил, как ту самую пластинку со Сабриной в отцовской «восьмерки». Это всё сказывается переработка в баре, так он себя успокаивал. Следом идет недосыпь, утренние разговоры, а ещё его похоже имеют за водителя его рыжий друг и не менее рыжая подруга, которая сидела на заднем сидении и копошилась в сумке с товаром. — Что интересного нашла? — громко поинтересовался Космос и, прикручивая музыку, ибо глупо орать настолько, посмотрел в зеркало заднего вида. На него посмотрели всполошенные янтарные глаза и тут же закрылись пластинкой круглых жвачек. — Я для брата возьму? — Не велика потеря, — Холмогоров хмыкнул. Что ему станется от парочки жвачек, которые Витя с лихвой заменит и окупит товар. Это вам не целую сумку пытаться унести. — Ты что-то не особо разговорчивый, тебя покусали? — Яна, знавшая Космоса ещё со школьной скамьи, удивилась его настроению. Обычно говорливый, даже Насте с их дружбой с горшка не удавалось заткнуть его, бросал короткие фразы и так же кратко стучал по баранке в такт песням. — Ага, одна пиява, — и опять краткая фраза. Яна устало вздохнула. Она не знала всех подробностей, но кое-что про мачеху Холмогорова слышала, и в основном своём не самое лестное. Слово «пиява» давало окраску на весь день и разговор, что начнется после этого же слова. Космос не мог терпеть отцовских барышень. Все это гулко отдавалось с мальчишеской любовью к матери, которую никто не сможет заменить. Космос каждую женщину изживал из дома, показывая не самые лучшие свои качества, и не боялся гнева Холмогорова-старшего. Отец любил этого засранца и все понимал, надеясь, что придет понимание и к его сыну. Чем же Надя лучше? Да ничем. Единственное, чем она здорово отличалась от предшественниц — умело капала на нервы и раздражала своей педантичностью к собственной внешности. Ну, и ещё жаждой к папенькиным деньгам удачливо проходила мимо подстав Космоса. И тот никак не мог построить логическую цепочку, коя точно бы объяснила, как ученый смог такую гадюку пригреть на своей груди. На своих деньгах. — Космос, останешься сегодня вечером дома, — еле шевеля губами, так как рот был приоткрыт, словно у рыбы (Холмогоров-младший тут же вспомнил золотую рыбку, у которой память ровняется трем секундам), произнесла Надя и одновременно красила ресницы размашистыми движениями кисти руки. — С какой это радости? — опешил Космос, скрипя зубами. Подавил этим и измельчил злость на самом её зарождении. — Сегодня Царёв должен ключи отдать от дома, — воспитательным голосом продолжала бухтеть та и пялилась в свое отражение в зеркале. Язык щекотала фраза, что ведьмы в зеркале не отражаются, но вместо этого… — Не вижу связи, — он слегка расслабил спину, вытянул одну ногу вперед, — не так уж и трудно отложить на пару минут свой журнал и забрать ключи. Или деградация уже и это затронула? Он может, в конце концов, своим родственникам занести, — позволил Космос хамство в сторону мачехи — отца дома не было и не нужно было строить терпеливое отношение к его суженой. Новоиспеченная Холмогорова выглянула з-за зеркала с оторопевшим взглядом, что стала сильней походить на ту же рыбу. Космос прыснул от собственных фантазий в голове, прикрыв губы кулаком. Такое поведение больно коснулось Нади и она, обняв обиду, сощурила глаза и с холодным аристократизмом произнесла: — Максаковы на своих дежурствах, — она закатила глаза, будто это не было уважительной причиной, и, как ей казалось, выдала хороший аргумент в свою сторону: — а я не могу, у меня дела. — Не надорви спину, пока будешь с подружками хохотать! — хрипло отозвался тот и продолжил: — а ключи пускай под коврик положат или карауль их сама, — поставил точку в споре Кос и потянул свои ключи от квартиры за брелок, которые в ту же секунду упали в карман пиджака. — Стой! Космос! — разъяренно кричала в спину парня, и на её крики ответил только звук хлопающей двери. — Вот паршивец! Ой… — заскулила из-за измазанной щеки, разрисованной кисточкой туши. — Я думала, ты привык, что только она дел по горло имеет… — Я бы сказал, что у неё по горло!.. — Космос! — пыталась немного погрызть его Яна и сдалась сразу же под едва ли уловимым смешком. — Это я, во всей своей космической красе. Ой, а покраснели-то мы, Яна Станиславовна… — Отстань, а, — Яна не любила то, куда иногда поворачивали шутки парней и с нервов закинула одну жвачку, взятую для брата. — Не дуйся, а то лопнешь и твоему жуку ничего не достанется. — Зато многое другое в его руках, — надулась она ещё больше и пожалела о ляпнутой неоднозначной фразе, когда Космос повернулся к ней всем торсом. Точно бабка сплетница, готовая ко всем правдивым и неправдивым пересказам. — Подробней? — Мне квартирник вспомнить и ту ушастую? — Когда это было, обезьянка! — Но было? — Подержал ее на пионерском расстоянии, — Космос гоготнул, чуть было не хрюкнув. — За что держал-то! А если бы я не зашла!.. — на девушку накатили воспоминания двухнедельной давности и она сильней покраснела, только глаза выдавали, что она уже злится. — Не выдумывай, — кинул тот с неохотой, показывая, что надоел ему этот разговор. Он и сам прекрасно понимал, что Витя даже будучи с Яной не упускал возможности пустить на чужую юбку слюни. Запретный плод сладок или как-то так. Космос не лез в любовный фронт Пчёлы. Не его это дело, да и не будет Яны, будет другая ровно с таким же значением в общении для самого Космоса. Другой вопрос, если бы каким-то чудом отношения Вити задевали его сторону, быт, но к этому вряд ли дойдет. Расставить злобу между пунктами о себе – трудно и не стоит ни гроша. Яна фыркнула, раскусив жвачку, до этого держа, как дюшеску. Перекатывала от щеке к щеке во рту. Спорить с Космосом – очевидно глупое дело и достаточно затратное. В особенности это не имело веса против крепкой дружбы двух клоунов, которые во всём шли в ногу. Дураку ясно, Холмогоров будет прикрывать своего друга, пытаться отбелить и ни о чем не скажет. Лишний раз казалось, что все её держали за дуру. За это было больше всего обидно. Она повернула голову к окну с разводами после дождя, надеясь, что Витя скоро выйдет на проходную. То ли соскучилась вправду, то ли накатило зубоскалить. По ходу разберется, когда рыжая макушка явит себя в салон машины. Сначала вышла невысокого роста девушка, а за ней Витя. Он вытянул сигарету с уха, подкурил спичкой и подсунул той девушке. У нее все три затлели, и Пчёлкин сжалился. Яна изменилась в лице на долю секунды, рыжие волосы будто вспыхнули огнем. Все-таки зубоскалить. — Это кто? — делая незаинтересованный вид, спросила она и кивнула слегка в сторону входа на автоколонну. Она не сообразила, что больше ей не понравилось, то что Витя не спешил к ней в машину или то, как подкурил Саше сигарету и остановился рядом. Они даже не говорили, молча стояли и смотрели по сторонам, явно от неловкости, но Яне хватило. — Никто. Резникова вопросительно вскинула брови — Коза одна. — Я серьёзно спрашиваю. Витя не говорил, что работает с… кем-то таких. — Забей хуй. Ушастая хоть человеком была, а это так… Враг народа. — Вашего с Витей? — Особенно! — надавил Холмогоров тоном, — сумку эту пыталась спиздить недавно. — Она сама туда влезет. — Ну, вот, говорю же. Мелкота, — подытожил Кос и обернулся на стук в окно. Витя, докуривая «Самца» улыбнулся Яне и махнул головой в сторону. Резникова скинула сумку на пол, подвинулась сама правее, давая Пчёле сесть в машину. — Товарищ, за простой платим, — протягивая раскрытую ладонь, начал Холмогоров. Витя ударил ладонью об ладонь друга и усмехнулся. — Светлое? — Обижаешь! Темное. — Базару нет, — будто сдаваясь, Пчёла поднял руки, а затем опустил одну, чтобы приобнять Яну за талию. Та прижалась к нему, но не обнимала в ответ, распрямляя конец платья. — Куда мы? — Космос постучал пальцами баранку и поправил зеркало заднего вида, словно готовился к гонкам. — Янку домой, — проговорил быстро Витя, потряхивая Резникову к себе, — а мы на Рижский. Яна отодвинулась и недовольно посмотрела на Витю. Опять все планы коту под хвост, рынку под прилавок. Она была готова взорваться на месте и не оставить от машины ни следа. — В смысле домой? — высоким голосом возмущалась девушка, — знала бы, не ехала! — Прости, труба зовет! Холмогоров скривился. — Откручу когда-то твою трубу! Чай хоть попьем? — старалась она смягчиться, но в голосе резалось еще недовольство, которое заметил Витя. Правда, не показал виду. Привыкший к тому, что Яна быстро отходит, сыграл на этом. — Уговорила, — не выдержал Космос, — но не долго, нам нужно это добро сбагрить.*
— Я дома! — звонкий голос Насти стукнулся об все возможные двери квартиры, чтобы бабушка услышала её. Небрежно кинула ключи на тумбу в прихожей, а следом в уголок упал ранец, набитый учебниками за десятый класс. — Я тебя ещё с балкона увидела, — вышла Мария Тимофеевна с кухни, откуда повеяло теплом и чем-то вкусно пахнущим. Настя улавливает запах вишни, ванили, а сама женщина трет руки полотенцем, скатывая влагой остатки муки в тесто, — всё почти готово, а тебя нет, имей же совесть, — добавляет она едва ли твердо, будто поучает, но продолжает располагать к себе. Всё равно улыбается мягко, прищурив глаза до сеточки морщин. От неё пахнет выпечкой, да и вся достаточно мягкая, седые волосы с пробившимся лучом солнца блестят настоящий серебром. Настя смешливо закатывает глаза, попутно меняя надоедливые лодочки на домашние тапочки. — Больше не повторится, — в игривой форме отчеканила Максакова и хвостом за бабушкой побежала на кухню, — пирог с вишней? — Настя повела носом, как котенок, который учуял что-то вкусненькое. Ещё бы чуть-чуть и облизалась. — Сходи переоденься, ещё форму замараешь. Пригладив фартук на талии, Настя быстро осмотрела себя и согласилась с Марией Тимофеевной. Указала девушка на это быстрым кивком, и потом спряталась в комнате. Не прошло и пары минут, как сидела за столом и все поглядывала в духовку, или на то, как бабушка ставит на стол две тарелки с тушеной картошкой. — Я тут спросить хотела, — неуверенно начала Наська, накалывая гриб на вилку, — сегодня танцы в ЛДМ, я пойду? — и вопрос звучал совсем не как вопрос, а будто лишнее утверждение согласованного. Мария Тимофеевна вздохнула, обдумывая ответ, на который времени не было много. Любила она своих внучек и хотела им дать все, что помогло бы чувствовать себя счастливым. Понимала, что танцы, которые так мало значат, для Насти целый мир в её-то годы. Да, Настя живет здесь не от хорошего нрава своего отца, да и своего собственного, но бабушка не разделяла мнение, что жизнь нужно превратить в ссылку. Мария Тимофеевна слабо улыбнулась Максаковой, больше вызывая одобрения лучистым взглядом. — Не долго только, не нужно все мосты обходить до утра… — Мне и ночи на них не хватит! — Но ты поняла меня, да? — Конечно! — Настя засияла, как юбилейный рубль, словно от похода действительно зависела жизнь. Быстрее закидывала в себя еду, что-то мычала под нос на мотив диско, что звучал из каждого утюга. С каждым подобным моментом Настя забывала каким выглядело решение Андрея Юрьевича отправить младшую дочь жить в Ленинград. Пускай ее тянуло назад в Москву, поближе к старым друзьям, к той же привычной школе и главное к семье, находила моменты прожить лучшие годы жизни достойно. Главное не проболтаться. Космосу, который мнил себя старшим братом и хотел все прознать. Отцовская жилка военного, да и его возмутительный тон на каждую проделку дочери, научили Наську скрывать нужное. Без какой-либо проблемы вовремя закрывала рот, с хитрющим замыслом кивала и говорила удобное для определенного человека, а то и вовсе молчала на каверзные вопросы. Так случилось и в этот раз, когда после всех костей, которые Холмогоров смачно обмыл, Максакова сказала, что скоро идет спать. Быстро гладя платье. Пятки горели, готовясь бежать на «свистопляски», встретиться с друзьями и, возможно, совершить первые взрослые глупые поступки. Сашка была бы рада просто попасть в место, где некогда, в восемьдесят шестом, Цой спел впервые «Группу крови». И пускай песня не сразу полюбилась, Сашка радовалась, что та запись крутиться на её плеере. С приходом осознания к советской молодежи, девушка не спешила расставаться с кассетой, разве что не без помощи Меломана делала копии. Похожей кассетой в свое время обзавелась Наська, но лично при этом успела услышать в дворце молодежи. И сколько хитов загнивающего запада ждет её в этот вечер. Наська, поправила кудри, топчась на месте и ловила взглядом в толпе Пашку и Машу. Но когда те подошли, ещё всматривалась в лица людей. — Пошли уже! — невмоготу было Маше терпеть и тянула подругу за руку. — Не видишь, капитанская дочка на задании… — Паша сверкнул глазами, хохотнув. — Я попрошу! Подполковника! — кольнула Настя в ответ, при этом делала вид, что не замечает очевидного укола друга. — Твой Лёшка явно уже в толпе, музыку выбивает! Если кому-то нос не крошит… — Ленинград хоть и был культурной столицей, но многие кавалеры не стыдились ходить на дискотеки с набором кастетов, солдатским ремнем. Здесь могло произойти что угодно и нужно быть начеку. Максакова дернула плечом и деловито зашагала внутрь, от чего друзья прыснули, пытаясь изобразить походку подруги. Играло никому не нужное сейчас очередное ВИА и происходящее можно было назвать танцами. Народ только подтягивался и ожидал настоящую дискотек под ту же Сандру, чтобы превратить все в хаос и прыгать до упаду, обезумев от легкости молодой жизни. Устроить под музыку свой спектакль с собой главной в роли хотелось всем, и это желание не обошло Настю. В жарком зное помещения, она закатала рукава джинсовой куртки, но снимать побоялась. — Будешь? — с ниоткуда взявшийся Паша протянул бутылку с-под кефира. Настя уловила смесь сока и водки, и скривилась. — Что за бодяга? Умрешь раньше, чем танцы доконают! Паша махнул рукой. — Мне же больше. — Не увлекайся, тебе ещё нас домой вести. Хотя за Наську не знаю, — она кивнула в сторону столика диск-жокея. Там, возле двух кассетных магнитол «Вильма» и бобин «Астра» крутился Леша. Видимо, упрашивал знакомого поставить нужную мелодию. — Дураки вы! — Ой-ой, — в один голос отозвались друзья. — Я не понял, чего стоим, кого ждем? Насть? — Настя не заметила, как Леша оказался в пары сантиметров от нее. Он улыбнулся ей, неуверенно помяв плечо – боялся спугнуть. — Забирай её уже! Леша протянул Насте руку, приглашая на танец, и та замедлив, втиснулась в середину танцпола только благодаря Маше. Она мягко толкнула подругу в спину, перехватив бутылку с рук Паши. — Что за бодяга? — Да вы сговорились? «Sorry little Sarah» окутала помещение легкой романтикой, разбив всех по парам или стеснительных к стенке. Настя держала стойко пионерское расстояние и едва ли касалась пальцами плеч Леши. Девушка быстро дала понять в чем дело: — Не люблю медленные танцы. — А ты расслабься, я же не кусаюсь. — Я знаю, — важно отчеканила она. Девушка вольно закинула руки за шею Леши и ощутимо выдохнула. Джинсовка начала давить в районе лопаток, сильней липло платье к спине. Настя сделала шаг назад и в быстром темпе сняла куртку. Правда, не знала куда её деть, замялась на секунду, пока молодой человек не забрал вещь себе. Повязал на бедрах, а потом вернул девушку в теплые руки. — Она же женская! Не побьют? — Не испачкаю, не боись! Смех Насти утонул в гуле музыки, послышался только тогда, когда на минуту повисла тишина. Диск-джокей забыл подготовить следующую песню и отборными матами помощника, да и своим «Заткнись!» только позабавил публику. В коридоре этажа тоже шумела жизнь, которую в срочном порядке побежал остановить дружинник. В золотых глазах Леша не увидел страх, но явно беспокойство читалось, и он не мог понять почему. Настя дико не хотела, чтобы это всё заканчивалось так скоро. Она много не успела и ждать следующую дискотеку подобно пыткам. И когда заиграла «G.T.O» Максакова успокоилась. Леша на собирался убирать руки с её талии, да и Насте это уже было ни к чему. Расслабилась в нотах диско Дитера, а и заодно в руках Леши. Все люди, как сумасшедшие отбивали ритм ногами, кто изображал из себя эстрадного певца, эти двое неумело двигались. Такт шел мимо них, однако кому какое дело. Особенно, когда Леша лбом прижался ко лбу Насти и та, прикрыв глаза, широко улыбнулась. Внутри всё с теплом сжалось, ребра гудели от битов музыки, и Наська думала, что сейчас улетит. Максакова погладила плечо парня. И сжала его в маленькой ладони, когда чужие губи коснулись её. Вот теперь и она оставила лепту истории на этих танцах. Настя смело поддалась в ответ, будто это было привычным делом. Наверное, в такие моменты чувствуешь жизнь, забываешь обо всех обидах. Чувствуешь, что живешь правильно и знаешь толк, как преодолеть все преграды. В груди приятно защекотало, и не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Леша прервал поцелуй, и Настя смущенно усмехнулась и потерлась носом об щеку парня. Будет, что Кате рассказать.