Вирусология для самых маленьких

      Дом дедушки с бабушкой был гораздо больше родительского в Сейнт Мэрисе. Проезжая Эванс-авеню на заднем сиденье бабушкиной вишневой Камаро, Пэтти не увидела ни одного похожего на другой дома. Она подумала, что, наверное, на этой улице соседи старались сделать свои жилища индивидуальными, и что ее маме тут жить точно бы не понравилось — та была противницей индивидуальности. По крайней мере, индивидуальности Пэтти — девочки из церкви не ходили купаться на заросший ряской пруд в старом парке, не лазили на деревья и не приносили домой лягушек. Так что Пэтти этого тоже не позволялось, хотя ее стремления к подобным интересным занятиям было ничуть не больше, чем у остальных. Пэтти вышла из машины. В такую рань субботы на улице не было ни одного человека, только через пару домов за оградой истошно лаяла собака. — Сейчас будем завтракать, — деловито начала бабушка, доставая из багажника чемодан, — или ты хочешь сначала отдохнуть? — Не знаю. — Ладно, — бабушка вздохнула, но не раздраженно, как это обычно делала мать, — можешь позавтракать в своей комнате. Но только в этот раз, ладно? — Угу. Её комната оказалась… нормальной. То есть, она была чуть больше той, что она занимала в доме родителей, у неё был свой небольшой диванчик, доверху забитый книжками шкаф, и бабушка, имеющая представление об одержимости внучки, раздобыла где-то ночник в форме диплодока (очень милого, с нарисованными ресничками и розовыми щечками). Но вот только это была не её комната. Не было пушистого ковра, и занавесок с вышитыми золотыми звёздами тоже не было; хотя смысл-то был вовсе не в них, а в том, что её, Пэтти, отправили в вечную ссылку, словно преступницу. Ей очень захотелось разнести тут всё, но она сдержалась. Вместо этого она плюхнулась на кровать и принялась рассматривать неровности на потолке, которых, справедливости ради, была всего парочка. *** — Держи, — дедушка застегнул на ее левом запястье ремешок часов, — умеешь ими пользоваться? Пэтти кивнула. Ей было даже немного обидно; по часам со стрелками её научил ориентироваться Гарри ещё три года назад, а эти вообще были электронные. А что, если дедушка думал, что у неё повреждение могза из-за… — Хорошо. В семь мы с бабушкой ждем тебя на ужин. Она опять кивнула. Наверное, всё же не думал. Внучек с повреждениями мозга не отпускают гулять одних. *** Через улицу находился небольшой парк; Пэтти вспомнила своих подружек, которые остались в Сейнт Мэрисе, и которым она обещала звонить каждую субботу. Ей, правда, не очень верилось, что они не забудут её через пару недель. Например, их с Мэг дружба на век закончилась в тот же день, как ту выписали из больницы. Конечно, больница это совсем другое дело, но… кто знает, верно? Ей оставалось только надеяться. Она покачалась на качелях, потом пару раз съехала с горки… конечно, одной было очень скучно. Она бы наверняка смогла с кем-нибудь познакомиться, но до полудня был жуткий ливень, да и сейчас периодически капало, так что… — Эй, — рядом с горкой, мальчик в синей ветровке, которого она видела вчера в окно, пока помогала бабушке поливать её любимые кактусы, — я тебя тут раньше не видел. — А меня тут раньше и не было, — ответила Пэтти услышанной пару недель назад по телевизору фразой, приободрившись — она уже долго ждала момента, когда можно будет это сказать, — привет. — Меня Гас зовут. — Пэтти. То есть Патриция, но меня так никто не зовёт. И тебе не надо. — Тогда не называй меня Августином. — Не буду, — пообещала она. Мальчик был младше года на три, то есть, по сути, ровесником ее младшего брата. А Брэдли хоть и было всего четыре с половиной, но он все понимал и не был противным. Еще Брэдли было строго-настрого запрещено уходить одному из дома. — А кто за тобой присматривает? — осторожно начала Пэтти. — Мой брат. — А где он? Может, он тоже с нами поиграет? — Он дома. И Криспин жопа, я с ним играть не буду. Пэтти почувствовала непреодолимое желание отругать Гаса за такие слова, потом — не менее непреодолимое желание тоже назвать кого-нибудь каким-то таким словом. — Ладно. — Хочешь посмотреть на осиное гнездо? Здоровое, я его вчера нашёл. Так началась дружба доброй девочки Пэтти и хулигана-сквернослова Гаса, которому оказалось целых шесть (почти семь!). Она всё равно чувствовала себя старшей сестрой, но, по крайней мере, ей не приходилось запрещать ему ковыряться в носу.