Дочь Диких Земель

Башня Мёртвых Душ

      Нереин было невероятно жаль, что она не сможет поучаствовать в Битве. С другой стороны, кто допустит новичка-мага до ритуала подчинения Демона? Вот и тут точно так же, она воспринимала задание в Башне Ишала, как своеобразную проверку. Ох, если бы она только знала, чем это обернётся!.. Но, увы, выбора не было. И пусть Алистер достаточно мило бурчал по поводу их своеобразного отстранения, — она не видела в этом проблемы, и только немножечко подшучивала над своим напарником. То, как он взял опеку над ней, заботился и ненавязчиво задвигал за спину, было приятно. С одной стороны. С другой стороны, это выглядело немного странно, но Нереин решила подумать над этим уже после битвы, — в конце концов, сейчас у них были другие задачи.       Пересечь мост оказалось непосильной задачей. Помимо постоянного гула, шума, звона натягиваемых луков и свиста стрел, мост обстреливали Огры, бросая пылающие глыбы камней в сооружение людей. Порождения Тьмы ненавидели людей, — и люди отвечали им тем же самым, а потому для Порождений помимо цели убить как можно больше живых ещё одной задачей было принести как можно больше разрушений. И они справлялись с этим! От камней, прилетающих в мост, он дрожал и шёл трещинами, а во время особо удачных попаданий и она, и Алистер неоднократно теряли равновесие, падали и громко, не скупясь, матерились. В прочем, и мост остался позади… А вот на подходе к Башне они встретили тех, кого меньше всего ждали. Порождений Тьмы.  — Какого грёбаного чёрта?! — вырвалось у Нереин, когда она от испуга проморозила полосу в несколько метров впереди себя, заковывая в лёд нескольких гарлоков.  — Порождений быть здесь не должно! Они не могли оказаться тут впереди всей орды, не пройдя Башни! Что-то случилось! — Алистер несколько раз со всей своей немалой дури вдарил по обледеневшим фигурам, и те разлетелись в мелкие осколки. Но это были не последние…       Бой выматывал. Тянул силы и магию, заставлял чувствовать моральную усталость. Алистер разрубал порождений клинком, парировал их атаки щитом, иногда принимая клинки и кинжалы на укрепленные наручи пластинчатого доспеха. Алистер кричал и рычал, провоцировал тварей, беря весь огонь на себя, так что Нереин только и оставалось, что лупить по тварям магией и перерезать глотки редким, пробившимся через Алистера, генлокам и гарлокам. Битва набирала обороты, слышались шум и крики раненных за спиной. А ещё, — вонь крови порождений Тьмы забивала ноздри, лезла в нос, и тошнотный тугой ком подкатывал к горлу с каждым убитым. Наконец, впереди показались ступени башни…       Им навстречу выбежали двое стражей башни. На их щитах были до боли знакомые Нереин гербы — дом Кусланд. Она была знакома с сыном этого дома, младшим наследником благородного дома Кусландов. Хороший парень! И к эльфам относился нормально. И не развлекался так, как это делал покойный сын эрла Денерима.  — Они в башне! Непонятно откуда появились, перебили почти всех и захватили Башню! Порождения Тьмы внутри! — на два голоса стали говорить стражи. Срывающиеся голоса, дрожащие руки, заляпанные едкой грязной кровью доспехи… Дело было дрянь.  — У нас нет выбора, тейрн Логейн ждёт сигнала, — Алистер до белых, наверняка, костяшек сжал рукоятку клинка. — Мы должны пройти все этажи и зажечь сигнал, иначе король будет обречён…       Выбора у них и не было, как такового. Но оставалась одна проблема, которая волновала Нереин… Их — четверо. А Порождений — непонятное число, и у них в принципе-то и нет выбора! Надо двигаться дальше. Они должны, Серые Стражи они или где?! Нереин глубоко вдохнула и резко выдохнула. Вспомнила, как плакала её сестрёнка. Вспомнила, как горели бешенством глаза антиванца, как сжимали кулаки эльфы из её эрмитажа, — но по-прежнему молчали… И что-то такое всколыхнулось в душе, что-то до боли знакомое, что-то, что уже было там, — и проявило себя в Диких Землях Коркарию…  — Бойцы! Слушать сюда! — гаркнула она, вспоминая отца и его командный голос. Кусландовские ребята вытянулись по струнке и расширенными глазами уставились на неё. Ну да, хрупкая эльфийка, — и тут такое… — Мы — Стражи! Серые ли, Башни ли Ишала, не важно! Мы — те, кто стоит последним рубежом перед мирной жизнью и неминуемой гибелью! И какой бы ни была задница Архидемона, в которую мы пихаем свою голову, наша задача — побольнее укусить этого самого Архидемона за его толстый жирный зад, и мы сделаем это, потому что мы — можем всё!       По мере её речи Алистер улыбался, и его улыбка чем-то привлекала её. А в глазах стражей башни, до этого горевших обреченностью, всё больше и больше разгоралось пламя. Нереин не знала, что говорить, — но точно знала, что её слова западают в глубину души. Она прекрасно знала, как обреченность и страх превращаются в сжигающую душу до пепла ненависть и злость, в желание мести и отчаянный, лихой азарт, не дающий подумать над своими действиями. В прочем, это и не надо, — для думания у стражей башни есть она и Алистер. Их задача будет только в одном — следовать её приказам.       И они вошли в Башню…       Первый этаж поражал… Плевать было на встретившихся им врагов и кое-какую добычу с трупов Порождений и из ящиков и сундуков. Поражало другое. Тяжёлый дух пролившейся, уже засохшей и свернувшейся крови царил внутри Башни. Тела Стражей были разбросаны по всей башне, щиты с гербами Кусландов — разломаны и обагрены кровью. Смрад, излучаемый порождениями Тьмы, казалось, висит смогом от пола до потолка и не развеивается. Тела, насаженные на пики и колья, разорванные в клочки и просто как будто кем-то пожёванные… Кишки, вывалившиеся из распоротых животов, добавляли в смрад порождений непередаваемый аромат жесточайших полей битвы. Пол был скользким не только от крови, но и от мочи и дерьма, от вывалившихся, раздавленных изуродованными стопами порождений внутренностей. Вздувшаяся, с личинками и чёрными прожилками, печень, была прибита стрелой над входом в следующий зал. Чьи-то головы с нелепо разинутыми ртами и вывалившимися синюшными языками, отрубленные руки, вырванные с корнем рёбра, которые хрустели под ногами. И всюду — кровь. Кровь, кровь, кровь, кровь, кровь!!! Она действительно была повсюду, и разодранные тела, ошмётки мышц и сухожилий, чьи-то мозги под сапогами… Тошнило, но приходилось сдерживаться.       Переход на второй этаж был ещё труднее. Маны было мало, восстанавливалась она медленно, хотя с каждым разом казалось, что к каждой капле маны присоединяются еще и еще с каждым погибшим порождением Тьмы… Алистер уже заметно тяжелее махал мечом и не всегда принимал атаки на щит, предпочитая увернуться. Целебные припарки давали здоровье — но не выносливость, которой было не так уж и много. Лучник из армии Кусландов держался Нереин, воин — страж Башни — плечом к плечу стоял с Алистером. Ни одно Порождение не ушло от них, а уж когда Нереин увидела среди распятых, истерзанных и искромсанных тел — женское…       Магия взорвалась, ревущим потоком втекая в тело. Заклинания, давно забытые, где-то услышанные и подобранные, кристально ясно всплыли в памяти. Грязевая лужа, покрытая масляной плёнкой, порожденная магией, разлилась от баллист и до следующих дверей. Несколько порождений грохнулись с громким рявком и металлическим лязгом прямо в эту дурно пахнущую субстанцию, которая вобрала в себя и кровь, разлитую тут раньше, и раздавленные, воняющие внутренности. А затем с рук Нереин сорвалось пламя, почти белоснежное и настолько обжигающее, что жар чувствовался даже на расстоянии. Камни немного поплыли, оплавляясь, а визг сгорающих заживо порождений огласил Башню. Катающиеся в горящем мареве фигуры тварей дико визжали, визги переходили в хрипы и свисты, а вокруг повис стойкий запах палёного мяса и шкур. И еще, чего-то такого, что нельзя было объяснить словами. Когда пламя и визг Порождений затихли. По залу пронёсся облегчённый шёпот, от которого передернуло всех, — от стражей башни до Алистера. И только Нереин, не отрываясь, стискивая посох до побелевших костяшек и впивающихся в ладони заноз, смотрела на растерзанный женский труп. На её лице не было ни кровинки, потому что. Она видела уже мёртвых изнасилованных женщин. И эта — выглядела так же. Только хуже. Намного хуже. Алистер приобнял девушку и закрыл ей обзор на женское тело, притянув к себе и обняв. Нереин уткнулась в доспех, залитый кровью, и медленно, с присвистом, выдохнула. По лицу катились слёзы.  — Это не Башня Ишала, — сказала девушка. — Это — башня Мёртвых Душ, я чувствую, как они стонут в Тени, неотмщённые, истерзанные и перепуганные. Они все — тут… Алистер, это Башня Мёртвых. Души тут бродят неупокоенными. Так нельзя, нельзя, понимаешь? Мы должны…  — Тише, тише… — почти прошептал Алистер, обнимая хрупкое тело эльфийки. — Раз они стонут там, терзаясь болью, мы должны успокоить эти… мёртвые души. И мы сделаем это. Мы сможем…       Сколько они так простояли, трудно было сказать, но к тому моменту, как отряд двинулся дальше. Создавалось впечатление, что не эльфийка и три человека — а Колосс, древний рыцарь из легенд об Озере Каленхад, тяжёлой поступью мстящего, разгневанного духа, идёт по этажам Башни.       Третий этаж прошли, не заметив. На волне холодной ярости и плещущегося в крови гнева пополам с адреналином. Порождения погибали почти сразу, не понимая, что происходит и откуда возникает над слабыми, жалкими живыми эта давящая ярость, эта аура гнева и мощи. Порождения чуяли Серых Стражей, свою кровь и рычали, бесновались от непонимания, в то время как их сжигали, закалывали, разрубали, протыкали пучками стрел… Не спасались ни эмиссары, творящие такую же ядовитую, как сами порождения, магию; ни Вожди, закованные в лучшие латы и доспехи… Никто не мог спастись от этого яростного колосса, — четырёх живых, объединенных целью, разумом и идущих вперед, сминая преграды. Перед входом на вершину башни Нереин, пылая праведным гневом, разорвала напополам магией одно из порождений в более тяжёлых, блестящих доспехах, — только потому, что он, когда эльфийка увидела его, с упоением жевал остатки женской груди, облизываясь и причмокивая. Внутренности порождения дождём хлынули на отряд, заливая их кровью, а Нереин никак не могла опустить руки, потому что ярость бушевала в крови вместе с гневом и обреченным пониманием: не одни, так другие. И желание изничтожить мор, порвать Архидемона на части, а затем найти, воскресить и зверски пытать, убивая и воскрешая раз за разом, тевинтерских магистров. Посягнувших на небо — и породивших мор. Впрочем оставалась вершина Башни, и никто не знал, что именно их там ждёт.       Двери распахнулись как будто их там ждали.       Пол трясся от поступи гигантского существа. Длинные, огромные, перевитые чёрными жилами рога. Синюшное тело, по размерам напоминающее аркбаллисту. Или даже катапульту. Мощные лапы с короткими пальцами, увенчанными прочными когтями. И пасть, заляпанная кровью, с застрявшими в коротких, треугольных зубах ошмётками человеческой плоти, клаптиками кожаных и пластинчатых доспехов, чьими-то внутренностями… Одного из стражей вырвало, и Огр, — самое мощное из распространённых порождений, — обратил на них своё внимание. И если до этого ещё был шанс его убить не привлекая внимания чудовища… То теперь оставался только бой.       Лучник и эльфийка разбежались в разные стороны. Второго воина всё ещё тошнило, потому что гора трупов, ещё кое-где подёргивающихся в предсмертных конвульсиях, не прибавляла спокойствия. И только Алистер бросился вперёд, к твари, которая неслась навстречу ему, выставив вперёд лобастую башку, увенчанную рогами.  — Я тут, тварь!!! Р-раааааа!!! — рёв Алистера отражался от высокого купольного свода Башни. Огра этот звук раздражал, оглушал, дезориентировал. Его источник — человек-порождение, как виделось это Огру, — затмил всё вокруг. Убить, растерзать, съесть, пожрать, так, чтобы ни клочка не осталось!!! Вот что билось в больном, пораженном скверной мозгу твари.       Лёд сковал движения, замедляя. Скользкий пол не давал двигаться нормально, в воздухе повис аромат Магии. Каменная глыба, похожая на кулак, врезалась Огру в спину, бросая его на клинок Алистера. Сзади нападал страж Башни, пытаясь подрезать сухожилия твари, — и его несколько раз сильными пинками относило обратно. Стрелы не всегда протыкали мощную шкуру, но когда им это удавалось, тварь ревела от боли, прыгала, покрывая пол сетью трещин и оглушающе ревела. Отряд скользил вокруг неё, как мангуст вокруг анаконды, и жалил. Жалил укусами, морозил магией, протыкал тяжёлую твёрдую шкуру клинками, утыкал стрелами… Молнии и огонь, лёд и земля, звон клинков о примитивные клочки доспехов и стук меча и булавы о щиты. Огр как будто сходил с ума, его атаки становились всё беспорядочнее, а вытекающая из ран коричнево-чёрная жижа, оказавшаяся кровью Порождения, заливала пол, и так же хорошо горела, как сотворенная магией маслянистая грязь.       Наконец, с Огром было покончено. Он попытался схватить Алистера, чтобы сдавить его в своей лапище, но Нереин, напрягая последние силы, задержала руку Огра, и Алистер проскользнул под ней. В следующее мгновение из носа эльфийки потекла кровь от перенапряжения, а Алистер будто и правда мангуст, кружащий вокруг анаконды, взвился в воздух, и клинок его вошёл в горловую пазуху, пробивая — теоретически — трахею твари. Рука Серого Стража метнулась к кинжалу, и, используя его, он взобрался немного повыше, а затем, как будто так и надо было, Огр начал заваливаться назад. В следующее мгновение лапищи существа взметнулись вверх в попытке стряхнуть с себя букашку, причиняющую столько боли… И клинок Алистера пробил лобную кость порождения, пробивая насквозь мозг. С глухим стуком лапы Огра упали по бокам от тела, а Алистер, с хеканьем вытащим клинок и облившись фонтаном грязной, оскверненной крови, спрыгнул с громадной туши. Времени не оставалось…       Когда на вершине башни Ишала запылал сигнальный огонь, всё было кончено. Порождения, ворвавшиеся на площадку, превосходили маленький отряд числом, и кто знает что было бы, если бы не послышавшийся гневный рёв и громадная драконица, которая внезапно приземлилась между колонн. Или это только почудилось теряющим сознание Серым Стражам?       Эпопея начиналась. Любой путь — даже путь длинною в жизнь — начинается с маленького шага. Этот шаг был не одним, он был просто огромным, и многое значил для всех живых, что ходили под неласковым солнцем Тедаса… И сделали его не двое, как можно было бы подумать, — а четверо. И с этого момента начиналась совершенно иная история… О которой потом будут говорить в кулуарах и кабаках шёпотом, передавая страшные приукрашенные — когда в большую, а когда и в меньшую сторону, — летали тихим, таинственным шёпотом. Впрочем, об этом можно будет узнать и у самих главных действующих лиц. Но много позже…