Глава 3. Закрывайте, пожалуйста, двери!
Прибытие новеньких в приют Бейкон-Хиллса хоть и было событием редким, но не относилось к категории чего-то особенного. Появление Стайлза Стилински также не должно было потревожить привычный, устоявшийся порядок в приюте — при первой встрече Тео не разглядел в нём ничего, что могло бы его раздражать в будущем, либо же наоборот — заинтересовать. Мальчишка показался ему забавным, только и всего. Но внезапно всё пошло наперекосяк. Проблемы начались с того момента, когда взбешённый Донован вернулся от Блэйк и практически выплюнул: «Прикинь, тот малолетка, которого я чуть не спустил с лестницы — ублюдок шерифа!» Всё бы ничего, подумал тогда Тео, не позволив себе поддаться тревожному звоночку, прозвучавшему в голове. Подумаешь, сын шерифа — ну и что? Но разлетевшаяся новость отчего-то стала самой обсуждаемой, особенно в пределах его комнаты, и это начинало порядком доставать — Донован будто с цепи сорвался, а для Тео это означало скорые неприятности. Вот и сейчас, пока Тео, сидя на подоконнике, выпускал сигаретный дым в распахнутое окно с видом на задний двор и наблюдал за играющими в футбол ребятами, Донован мельтешил где-то на заднем плане и озвучивал свои грандиозные намерения, царапая нервы затянувшейся болтовнёй. — Нужно наведаться в гости к новенькому. Хочу наглядно показать ему, что выродку шерифа спокойная жизнь здесь не светит. — Только не впутывай в это меня. Я не собираюсь в очередной раз из-за твоей тупости улаживать последствия. С кровати послышался смешок и Донован бросил на Трейси колючий, злой взгляд, в ярости сжав кулаки. — Заткни свою сучку. — Скорее я заткну твой рот, — ответил Тео, медленно повернув голову в его сторону, и все присутствующие, на радость Трейси, прониклись точкой, поставленной Рейкеном в зарождающейся ссоре. Донован сердито поиграл желваками, переводя между ними взгляд. Получив поддержку своего парня, Трейси осмелела. На её пухлых губах расцвела вызывающая усмешка, а от высокомерно приподнятого подбородка и презрения во взгляде чесались костяшки стиснутых пальцев. Донован давно проучил бы зарвавшуюся девчонку, если бы Тео за неё потом не свернул ему шею. Из мрачных мечтаний Донована выдернул тихий, нерешительный голос забытого всеми Кори. — Лучше забудь о нём, Донован. Он же сын шерифа, ты должен понимать, что для нас это может плохо закончится, — сказав это, Кори боязливо сжался, опасаясь последующей реакции на свои слова от разгорячённого парня. Тео с легким изумлением посмотрел на обычно придерживающего своё мнение при себе Кори — и, пожалуй, самого разумного среди собравшихся, соглашаясь с ходом его мыслей. — Тебе нужны неприятности? — стряхивая пепел в окно, поинтересовался Тео у Донована и получил от Кори робкий взгляд облегчения. — Какие могут быть неприятности? — Донован скривился от запаха дыма, порывом ветра направленного прямо в лицо. — Я заткну ублюдку рот, и он никому не посмеет проболтаться. Тео заметил на улице Лидию: как и всегда, девочка, избегая остальных детей, с неизменным альбомом руках и пеналом подошла к своему излюбленному месту — большому дереву недалеко от футбольного поля и поправив подол длинной юбки, села на прогретую вечерним солнцем землю. Тео не пересекался с ней после того отвратительного разговора и теперь, стоило ему увидеть Лидию, бодрую и хорошо выглядевшую, чувство вины от собственной резкости слегка притупилось. — Мальчишка к нам ненадолго, проблемы возникнут потом, — помедлив, сказал он и отвел от Лидии взгляд. Донован широко ухмыльнулся, заурядные черты лица исказились, вызывая не самые приятные ассоциации. — Учитывая, как я приложил его папашу... Тео насторожился. Выбросив сигарету, он спрыгнул с подоконника и вплотную приблизился к Доновану, заглядывая в полные злобы и тьмы глаза. Тео был ниже его ростом и не таким широким в плечах, но что-то в его плавных движениях и в неспешных шагах внушало трепет и желание подчиниться. — Не вздумай проболтаться.*******
— Теперь я как будто снова дома… — невнятно пробормотал Стайлз и выплюнул зажатый в зубах моток скотча. Спрыгнув с кровати, он критично осмотрел свои труды — плакаты, развешанные на стене, и угрюмо добавил: — Если подключить очень мощное и качественное воображение. Обернувшись к Скотту, Стайлз не сдержал смешка — тот всё ещё воевал с подаренным ему плакатом, на котором был изображен обожаемый им Призрачный Гонщик. То ли поверхность стены в том месте была неровной, то ли просто везение у Скотта было даже похуже, чем у Стайлза, но плакат постоянно срывался, оставаясь уныло висеть лишь на нижнем правом уголке. — По-моему, это заговор, — заключил Стайлз и, прихватив ранее брошенный скотч, рванул на подмогу. Взобравшись коленями на соседскую кровать, он приложил картинку к стене. — Ты придерживай, а я буду намертво прилеплять. Я так уже делал. У меня есть развалюха-джип, только вот права я еще не получил, но машинку для себя уже подготовил. Не представляешь, какие запасы скотча и изоленты нам с отцом пришлось израсходовать. Так что опыт прилеплять неприлепляемое у меня есть, и сейчас мы… Скрип двери прервал болтовню Стайлза и отвлёк мальчишек от их дела. Не отрывая рук от стены, они синхронно обернулись и увидели местную «банду» практически в полном составе — девчонки среди них не было. Пройдя внутрь, Донован с нахальной ухмылкой остановился в центре комнаты и засунул руки в карманы потёртых джинсов. Напыщенной позой, да и всем обликом в целом парень будто выражал желание продемонстрировать своё превосходство и безмолвно вопил о том, что сейчас главный здесь — он. Кори, совсем незаметный на его фоне, стоял чуть позади, выглядывая из-за плеча. А Рейкен, к удивлению замерших на кровати ребят, не присоединился к своим друзьям, а пошёл напрямик к постели Стайлза, захваченный разукрашенной стеной. Под озадаченными взглядами двух пары глаз, Тео, не скрывая безучастности ко всему происходящему, внаглую прилёг на чужую койку и, подложив руки под голову, принялся рассматривать труды Стайлза. — Ну, привет, новенький. Мы ведь с тобой так и не познакомились, — подал голос Донован, обращаясь к Стайлзу, и завладевая, наконец, вниманием мальчишек. Переглянувшись со Скоттом, Стайлз опустил руки, роняя еще не приклеенную картинку, и слез с кровати, оценивая ситуацию и судорожно прокручивая возможные варианты развития событий. Его будут бить? — Можешь избавить нас обоих от этого. Тесно общаться с вами я не стремлюсь. Донован склонил голову набок, а Кори сделал шаг вперед, оказываясь наравне со своим старшим другом. Стайлз сглотнул, во рту резко пересохло. — Сын шерифа не должен быть таким невежливым со своими новыми друзьями. — Я не собираюсь заводить друзей, тем более тебя приписывать к их числу. Стайлз не хотел, чтобы его слова прозвучали так грубо, но привычная усмешка застряла в горле от возможной, не совсем приятной перспективы его «приветствия» здесь. Ему было не по себе, оттого контролировать неугомонный язык не представлялось возможным. — Котёнок умеет мяукать, забавно. Стайлз метнул взгляд за спину Донована, на расположившегося с комфортом Тео, обронившего эти слова. Но Рейкен, с любопытством приподнявшийся на локтях, когда услышал его голос с дерзкими нотками, лишь покачал с головой, с усмешкой оценив не то смелость, не то отчаяние парнишки и снова улёгся, устремив взор к стене. Но теперь Стайлз был уверен, что хоть Рейкен и делал вид, словно не обращает внимания на разворачивающуюся сцену — сейчас сосредоточенно вслушивался в диалог. Как это воспринимать, Стайлз не знал, ведь в отличие от стоящего напротив Донована, Тео не выражал угрозу. Стайлз, конечно, предполагал, что подобное всё же может произойти, учитывая, что он нарушил покой этого Рейкена с его девчонкой, но надеялся, что ему подфартит и всё забудется. В расчетах Стайлза, при неблагоприятном исходе предъявлять ему должен был сам Тео, а не его дружок, отчего происходящее вызывало диссонанс в мыслях, и Стайлз не совсем понимал, к чему приведёт сей разговор. — Мяукать он начнёт громче, когда я прижму ему хвост, — Донован резко сделал шаг навстречу, запугивая, и рассмеялся от того, как Стайлз, наоборот, шагнул назад и уперся ногами в кровать. Смех его был таким же мерзким, как и зародившаяся ухмылка на тонких обветренных губах, но в мёртвых акульих глазах Стайлз не увидел и намека на веселье. С лёгким изумлением он услышал шевеление позади себя и почувствовал плечо Скотта, прижавшееся к его собственному. Молчаливая, но смелая поддержка обрадовала Стайлза, и если бы ситуация позволяла, он бы обернулся к приятелю и промямлил «спасибо». Стало немного легче. — И мамочка с папочкой ему не помогут. Да? Где твоя мамаша или герой-папочка, а? Стайлз тут же напрягся и весь натянулся, как струна, готовый за подобные слова в адрес родителей влезть в драку, даже заведомо зная, какие его ждут последствия в борьбе с довольно крупным парнем. Скотту, стоящему рядом и заметившему резкие перемены в Стайлзе, почудилось, будто бы тот стал выше ростом, и смотрел он теперь на Донована не затравленно, а с холодной уверенностью и готовностью ко всему. — Тебе бы лучше выйти отсюда, закрыть за собой дверь и больше никогда не говорить о моих родителях. — Не то что? От обострённого, собранного в данную минуту внимания Стайлза не ускользнуло, что Тео на его кровати принял сидячее положение, готовый вмешаться, а Кори занервничал, кусая губы, и это добавляло решимости. — Не то я переломаю тебе шейные позвонки или вырежу твой паршивый язык и прибью на двери в туалет. Всё произошло слишком быстро. Услышав короткий глумливый смешок, Стайлз почувствовал острую боль в плече и оказался на полу, тяжёлым телом прижатый щекой к деревянной поверхности, с вывернутой за спину рукой и пыльным воздухом, попадавшим в рот при рваных вздохах, дававшихся с трудом. Уверенность мгновенно покинула его, но ненависть, вспыхнувшая в груди к этому парню, казалось, останется с ним на всю жизнь. — Я не дам тебе спокойно здесь жить, вот увидишь. И ни Блэйк, ни твой ублюдок-папаша с пробитой башкой тебе не помогут, — прошипел Донован, горячим, неровным дыханием опаляя его лицо. — Довольно, — послышался сверху голос Тео и всех, в том числе и Стайлза, передёрнуло. — Отпусти его. Донован издал недовольный короткий звук, похожий на рык. — Кстати, — не унимаясь, сказал он напоследок, несмотря на слова Тео. — Блэйк хотела, чтобы я извинился перед тобой, — руку резко дернули, и Стайлз не сдержался и вскрикнул от боли. — Сойдёт? Почувствовав, что тяжесть со спины пропала, Стайлз, опираясь на дрожащие руки, резко сел. Провожаемые горящим ненавистью взглядом исподлобья, Донован и Кори вышли из комнаты, но Тео остановился на пороге. Помедлив, он обернулся и, столкнувшись глазами со Стайлзом, пообещал: — Он тебя больше не тронет. Нахмурившись, Стайлз собрался показать ему средний палец, но руку свело, и он в ответ лишь посмотрел на него злобным, обвиняющим взглядом и фыркнул хриплое: — Пошёл ты! Когда Рейкен вышел, Стайлз схватился за ноющее плечо и стал массировать его. Болезненные ощущения потихоньку притуплялись. — Как ты? — спросил побледневший Скотт, сев рядом с ним на полу. — Нормально, — буркнул Стайлз, а перед глазами до сих пор стояло непроницаемое лицо Тео, с нечитаемыми на нем эмоциями, словно тот что-то сдерживал в себе изо всех сил. Донован, в приподнятом настроении покинувший комнату новенького и сделавший всего несколько шагов, никак не ожидал оказаться прижатым к стене. От боли в затылке на миг потемнело перед глазами, и стоило зрению восстановиться, он увидел в миллиметре от себя озлобленного Тео, а на шее почувствовал крепкую хватку, отчего стало трудно дышать, и Донован всерьёз забеспокоился. — Из-за своего врожденного скудоумия ты чуть было не выдал нас, — с едва сдерживаемой яростью прошипел ему в лицо Тео, посмотрев по сторонам и убедившись, что никто, кроме Донована и Кори его не услышит. — Если ты настолько тупой, что не понимаешь, чем это нам грозит, точнее, чем это грозит тебе, то лучше послушай совет от того, кто понимает: держись от новенького подальше и не смей заговаривать о шерифе.*******
Последующие несколько дней Стайлз пережил спокойно, без происшествий. Практически каждую минуту, находясь вне комнаты, Стайлз был насторожен и поджидал опасность на каждом шагу, но Донован, изредка встречающийся ему в коридорах или на территории приюта, игнорировал его либо пугал свирепыми взглядами, но не предпринимал никаких действий. Поэтому немного успокоившись и положившись на слово Рейкена, который, по-видимому, его сдержал, Стайлз поплыл по течению приютских будней. До начала летних каникул оставалось всего два дня, но за проведенное Стайлзом время здесь мисс Ромеро, несмотря на свои обещания, ни разу его не навестила. Если поначалу Стайлзу было некогда об этом думать, то сейчас, раззнакомившись со всеми и изучив уклад приюта, он постоянно возвращался к этим мыслям по ночам, и чувствовал себя брошенным и даже немножечко преданным. И, засыпая, доставал Скотта своим нытьём по этому поводу. Который, в свою очередь, тоже мучил Стайлза, только на другую тему. Так как на учёбу Стайлз предпочёл не ходить, пользуясь дозволенным ему правом не посещать последнюю неделю занятий, он отсыпался до обеда. За что справедливо получал возмущённые, завистливые реплики, взгляды, а порой и довольно ощутимые тычки от Скотта, которому приходилось вставать в семь утра и спускаться во двор, в небольшую двухэтажную пристройку к приюту, оказавшейся школой. Поэтому Скотт, не теряя надежды, продолжал уговаривать Стайлза составить ему компанию на скучных уроках. — Идём завтра со мной, Стайлз, — закрыв учебник литературы, снова завёл эту тему Скотт, когда они вместе сидели на улице после ужина, спрятавшись в тени дерева. — Не-а, — протянул тот в ответ, закрыв глаза и наслаждаясь лёгким ветерком. — Ста-айлз. — У меня нет ни тетрадей, ни ручек. — Я поделюсь. Стайлз приоткрыл одно веко. — У меня нет книг. — Не проблема. Стайлз открыл второй глаз. — Я не знаю ваших учителей, — аргументы кончались, но Стайлз не сдавался. Взгляд заскользил по окружающей обстановке, помогая отыскать свежие доводы и наткнулся на спину бегающего по футбольному полю Рейкена с другими ребятами. — Ничего страшного, Харрис не будет к тебе лезть, да и завтра только две химии и литература с Блэйк. Ну же, Стайлз, помоги мне пережить эту чёртову химию. Мистер Харрис настолько жутко нудный тип, что зубы сводит, а у меня как раз проблемы с его предметом. Ещё не было урока химии, когда бы он ни напоминал всему классу о нашей убогости. Стайлз повернул голову и скептически уставился на Скотта. — Вот это совсем не то, что стоило бы сказать, уговаривая меня на подобное. — Ну, Ста-а-а-айлз. — Скотт, у меня есть возможность не ходить на уроки и сладко спать еще несколько дней. Вот что бы ты выбрал на моём месте? Нежился бы под тёплым, мягким одеялком или пошёл бы на занятия? — Я бы, конечно же, спас друга от тяжкой участи в одиночестве справляться с давлением жуткого, неприятного типа, — сказал Скотт и улыбнулся, ломая решительность Стайлза щенячьими глазками. Слова о дружбе тронули его, он и сам уже готов был с уверенностью назвать Скотта своим другом, причем лучшим, так как их у него до этого вообще не было, потому сопротивляться просьбе уже не мог, даже если бы и хотел — а он не хотел. — Ладно, — согласился он и улыбнулся громкому «еху!» рядом. Впервые оказавшись в здании импровизированной школы, Стайлз с ужасом отметил, какие же маленькие и тесные в ней классы, которых во всем здании он насчитал примерно с десяток — в своей школе он привык к большим помещениям и специальному оборудованию для проведения различных работ, чего здесь не наблюдалось. Хорошо, что детей в приюте было немного, благодаря чему кабинеты были заполнены почти равноценно — места хватало всем, и никто не задыхался от духоты. Как и обещал Скотт, на уроках учителя его не беспокоили, только сам Стайлз не мог удержаться от болтовни: обсуждаемый материал он уже прошёл в городской школе и теперь не упускал возможности блеснуть умом и покрасоваться перед Эрикой — она бросала на него выразительные взгляды и мило краснела, отводя большие прекрасные глазки. На уроке химии Стайлз в полной мере понял, почему Скотт так отзывался о своем учителе — Харрис и впрямь не упускал возможности напомнить ученикам, какие они тупицы по его мнению. Хоть это и говорилось в язвительной манере, с желанием скорее расшевелить их, нежели обидеть, приятнее от того не становилось. Скотт и Стайлз, недовольные учителем, перешёптывались, не закрывая рта, и когда он их рассадил, устав делать замечания, они принялись обмениваться листочками с посланиями. К концу урока Харрису это надоело и мальчишки схлопотали наказание. — Понимаю, каникулы начнутся уже послезавтра и вам трудно заставить свои пустые детские головки работать, но это не означает, что я разделяю ваше воодушевление, — сказал им тогда Харрис. И, оставив после уроков, зачем-то вынудил их, голодных и сонных, читать дополнительный материал в течение двух часов, из-за чего над ними нависла серьезная угроза опоздать на обед. Но, несмотря на наказание и следившего за ними краем глаза Харриса, уткнувшегося носом в тетради, ребята умудрились помаяться дурью. Правда, в момент просветления Стайлз предпринял попытку разъяснить Скотту одну из тем, которые тот не понимал, но дело это не увенчалось успехом. То ли Харрис сжалился над ребятами, то ли они его достали, но учитель отпустил их на обед и взмолился в надежде не видеть их лиц в течение всего лета, но, к их обоюдному сожалению, это было невозможно — Харрис порой замещал мисс Блэйк и был им вместо воспитателя.*******
Вечера в приюте, к неимоверному удивлению нагрянувшего Стайлза, не были лишены досуга. Перед сном, ещё на протяжении часа, а порой и дольше, им разрешали смотреть телик на четвёртом этаже. Дети устанавливали стулья в холле, и пока кто-то выбирал кассету с фильмом, они усаживались по местам, готовясь к кинопросмотру. Проблема заключалась в том, что тем «кем-то», кто и выбирал фильмы для совместного просмотра, в большинстве случаев был Рейкен со своей компанией, а другим ребятам приходилось делать выбор: оставаться и смотреть, что придётся, так как никто не мог дать им отпор, или с позором быть изгнанным из кружка «киноманов». Что и произошло со Стайлзом в первый вечер, когда он ещё не знал об этих правилах и начал возмущаться. Рейкен тогда поржал над новеньким и в буквальном смысле пинком под зад выгнал оттуда, поощряемый смешками своих верных последователей. Скотт в тот раз ушёл вместе с ним, хотя его не прогоняли, и Стайлз был жутко благодарен ему за это. По словам Скотта, следовавшего за ним по пятам и рассказывающего о здешних порядках и законах, временами происходили случаи бунта, и в апогей перепалки прибегала разъяренная Блэйк и в итоге обламывалось двум сторонам, причём с последующим запретом на посиделки перед сном на пару дней, а то и на неделю. Стайлз за короткое время проживания в приюте успел раскусить натуру Рейкена и был втайне рад, что, хоть тот имел влияние на детей, всё же персонал в лице мисс Блэйк не вёлся на его смазливую мордашку и не поддавался обаянию — именно этим подросток цеплял всех на свой крючок. Но Стайлз, уже видевший его истинную, холодную мину, не вёлся на подобное. Правда, была одна загвоздка: Тео и не пытался к нему подмазаться. Так вот, в тот первый вечер, будучи несправедливо изгнанным, Стайлз клялся и божился плетущемуся за ним Скотту, что больше ни ногой туда не ступит и не окажет чести порадовать их своим присутствием. Но уже на следующий день скука одолела, сломила его волю, и он сидел вместе со всеми и придерживал при себе негодующие комментарии по поводу выбора фильма. К облегчению, в тот раз кассету выбирал не Донован, а Тео, поэтому скрипя зубами и закатывая порой глаза, смотреть кино было можно. Но пару раз Стайлз всё же не сдержался и вставил парочку язвительных реплик, на что получил приподнятые в подобии улыбки уголки губ от Тео и довольное хихиканье от Эрики. Но в связи с последними событиями времяпровождение у телевизора для Стайлза стало делом напряженным — ему было некомфортно находиться в столь маленьком помещении в опасной близости от Донована, поэтому он помалкивал.*******
Сегодня фильм выбирал Донован, а Стайлз, заметив, что Рейкена среди присутствующих нет, почувствовал зарождающуюся в нём панику. Решив вообще не попадаться Доновану на глаза, так как единственного парня, что мог бы его утихомирить, поблизости не было, Стайлз стал обдумывать планы побега в случае чего. Он не хотел сойти за труса, но по закону подлости даже Скотта не было рядом — тот остался в комнате, сославшись на головную боль, поэтому Стайлз отсел подальше, на самый последний ряд, успокаивая себя тем, что смотреть фильмы близко к телику — не так круто. Но Боги, видимо, решили смилостивиться над ним, и слева подсела Эрика, это помогло унять нервозность. Что, впрочем, не спасло от скуки и тупых шуток на экране. Когда Стайлз понял, что беспрерывную зевоту ему уже не одолеть, то улыбнувшись Эрике на прощание, быстренько смылся оттуда, незаметно покинув своё место. В коридоре уже было темно, отблески света от включенного телевизора остались позади, а от большого окна в конце коридора освещения практически не было. Поэтому когда Стайлз сворачивал к лестнице, от его внимания не укрылась полоса яркого света из щели под дверью прачечной, а тихие подозрительные звуки с той стороны заставили остановиться. Любопытство взяло вверх и Стайлз, плохо ориентируясь в темноте, пошёл на эту полоску света, вытянув перед собой руки на всякий случай. Приоткрыв тихонько дверь, он застал картину, заставившую поражённо замереть и вцепиться разом взмокшей ладонью в дверную ручку. Со спущенными на щиколотки шортами, Тео вколачивался в прижатую к одной из стиральных машин Трейси. Глаза Стайлза округлились от увиденного, а челюсть шлёпнулась на пол. Длинные волосы девчонки развевались в такт мощным толчкам, она тихонько всхлипывала, и Стайлз понял, почему было слышно так плохо — Тео прикрывал ей рот ладонью. Майка на её тонкой спине и животе была задрана, как и короткая юбка, открывая вид на её подтянутую задницу и крепкий член Рейкена, короткими толчками сотрясающий Трейси, но не к этому был прикован взгляд Стайлза. Он смотрел на широкую ладонь на её бедре, сжимающую мягкую кожу; поднимал глаза выше, скользя по покрытой мелкими волосками руке. Взгляд Стайлза был сфокусирован только на одном человеке, на его рельефных бицепсах, взмокшей от пота шее; подняв глаза выше, Стайлз наткнулся на сосредоточенное, такое красивое в данную минуту лицо Тео. Парень сжимал зубы, тяжело дышал, и капельки пота катились по его вискам. От звука влажных быстрых шлепков уши стало покалывать, и кровь прилипла к лицу, начиная гореть. В груди что-то шевельнулось, сердце бешено застучало, а кровь забурлила, и Стайлзу показалось, что сейчас из него полыхнёт пламя и он сгорит заживо, прямо здесь. Он хотел сбежать оттуда, боясь оказаться разоблачённым, но не мог пошевелить и кончиком пальцев, чтобы сдвинуться с места, и взгляда оторвать от лица Рейкена был не в силах. Судорожно вдохнув воздуха, Стайлз понял, что выдал себя и сейчас наступит его смерть — Тео резко обернулся, услышав посторонний звук и увидев замершего в дверях Стайлза, смотрел теперь прямо на него. Его серые, покрытые пеленой наслаждения глаза на миг расширились и Стайлз решил, что сейчас Тео остановится и скажет девчонке о том, что у них появился свидетель. Но Рейкен, словно загипнотизированный, не отрывая глаз от Стайлза, убрал руку с лица Трейси, отчего стоны, срывающиеся с её губ стали громче, и, собрав в кулак волосы на её затылке, прижал девчонку щекой к стиралке, отворачивая от Стайлза. Теперь на его тонких, чувственных губах заиграла усмешка, а в глазах заплясали дьявольские огоньки и двигаться он стал быстрее, обжигая Стайлза взглядом. Мальчишка сглотнул и облизнул пересохшие губы, не в силах прервать зрительный контакт и убежать. Но когда ему стало казаться, что его дыхание подстроилось под дыхание Тео, он всё-таки сорвался с места. Ворвавшись в комнату, он упал лицом вниз на холодную постель, остужая разгорячённую кожу. — Стайлз? Что случилось? — спросил сонный Скотт, оторвавшись от подушки. — Я… я видел… как Тео трахает свою девчонку, — промямлил он в подушку. Глаза Скотта заинтересованно загорелись, а щёки слегка порозовели. Оживлённый, он сел на кровати, сон как рукой сняло. — И? Ты видел грудь Трейси? — Что? — Грудь видел? Стайлз приподнялся и приоткрыл рот, пытаясь вспомнить, что он видел в прачечной, но понял лишь одно — перед глазами стояло только лицо с красивыми чертами и дьявольская ухмылка на нём. Закрыв голову подушкой, он тихонько застонал. — Я… я не помню. — Как это? — Ладно, видел-видел, — соврал Стайлз, лишь бы Скотт от него отстал. Отвернувшись к стене, он, не убирая подушку, сильно-сильно зажмурил глаза, пытаясь выкинуть воспоминания из головы. Безуспешно.