Дань пиратству

      Элизабет буквально с разбегу прыгнула на ванты, успевая лишь оглянуться на мужа, когда пуля пролетела рядом. Тернер тут же скомандовал взобраться выше, и она полезла, пытаясь отыскать глазами трос. Сердце слишком быстро билось, отдаваясь бешеным пульсом в ушах.       Суонн уже давно не участвовала в подобных передрягах, живя двадцать лет исключительно на суше, с тоской глядя на синюю непокорную стихию, скучая по мужу и морю. Она полностью отдала себя воспитанию Генри, вырастив из него такого же упрямца, как Уилл, но ситуация сейчас слишком сильно напоминала ей то время, когда кровь в венах бурлила подобно неукротимой, обжигающей лаве. Бурлила так же, как сейчас, и разжигала в душе неукротимый огонь. Она отметила, что скучала по всему этому, несмотря на то, что к ним в дом приходил сам морской дьявол, являясь ночным кошмаром, и оставил Уиллу послание… Или все же ей? Будто случившееся две недели назад было частью чьего-то хорошо продуманного плана.       Она схватила кинутый трос, с тревогой взглянув на Уилла. Так она смотрела на него когда-то давно, когда вместе они сражались против дюжины мертвецов, и теперь история повторяется. Он снова спасает ее, рискуя собой и командой, ослушавшись ее просьбы. И радость от встречи равнялась доле негодования из-за того, что он слишком упрям.       Элизабет ловко перепрыгнула на борт «Голландца», тут же вставая на ноги, перекидывая трос обратно Уиллу, с волнением наблюдая за ним. Позади него бушевала битва из оставшихся членов команды и мертвецов, где первые постепенно редели в рядах, также хватаясь за тросы и возвращаясь на корабль. Но некоторые пали смертью храбрых.       Тернер отдал команду рубить абордажные крюки, и его жена тут же помогла в этом деле, разрывая контакт двух кораблей. На бортах «Голландца» остались глубокие зацепки, вытянувшись некой дорожкой. Элизабет будто что-то вынудило повернуться в сторону мужа, и она с ужасом заметила, как сабля рубит натянутый трос, а любимый не долетает пары метров и падает в воду.       — Уилл! — тут же спохватилась Суонн, кинувшись к борту корабля. Она в спешке старалась отыскать его взглядом, отмечая, какое чувствует облегчение, когда голова Уилла показалась из воды и он поплыл к носу своего корабля.       Побег удался. Элизабет успела кинуть взгляд на Салазара, что остался на «торговце» и мрачно наблюдал, как паруса галеона подхватывают ветер и уносят прочь, а корабль стремительно разрезает воду килем. Смерть осталась позади, у врага не было шансов угнаться за одним из самых быстрых кораблей в Карибском море.       Элизабет понимала, что разговора с мужем не избежать. Теперь не избежать. Она находилась на его корабле, в окружении его команды, и какую бы радость ни испытывала за то, что ее семья спасена, она понимала, что команда «торговца» погибла вместе с Робертом Уэлчем. Его тело так и осталось лежать в луже крови на несчастном судне. Из-за нее? Возможно. Но она и не предполагала, что охотник на пиратов жив. Генри упрямо твердил, что тот умер, забрав с собой Барбоссу… Быть может, и Гектор жив?       Постепенно улыбка на лице девушки растаяла — с каждым новым порывом ветра в паруса. Растрепавшиеся темные волосы вперемешку с выгоревшими прядками падали на глаза, полностью меняя ее облик, и если вчера она была аристократкой, а потом юнцом, то теперь выглядела пираткой. Удаляющиеся силуэты двух кораблей позади теперь казались делом менее важным. Салазар был одной проблемой, но не той, которую она хотела решить. Дэйви Джонс — вот тот, кто мучает ее. А еще разговор с мужем, что явно был против каких-либо действий за своей спиной.       Суонн поджала губы на пару секунд, а затем развернулась в сторону штурвала, за которым стоял старший Тернер. Стремительно добравшись до капитанского мостика, Элизабет твердо произнесла:       — Нам нужно плыть к Южной Америке, — она тут же поймала короткий взгляд Билла, что посмотрел на нее, а затем устремился вперед.       — Как скажет капитан, миссис Тернер, — спокойно ответил старый пират.       — Прошу вас, это ради его же блага, — с нажимом, но с мольбой в голосе просит она, но получает лишь молчаливый ответ. Шумно выдохнув, Суонн намеревается снова что-то сказать, но краем глаза замечает, как Уилл забирается на палубу с носа корабля, и команда встречает его торжественными выкриками: капитан снова с ними.       Элизабет замерла лишь на секунду, пересекаясь глазами с Биллом, и, уже не сдерживая себя, быстро преодолела ступеньки с мостика, добегая до мужа. Она слишком резко оказалась возле него, крепко вцепилась объятиями в такое родное тело и прижалась к нему изо всех сил, прикрывая глаза, словно нуждалась в этом больше всего на свете. Так и было. Он был здесь — рядом. Живой. Мокрый. Пахнувший морской водой и отвагой, что мысль об этом вызвала незаметную никому короткую улыбку, спрятанную в шею Уилла, куда она уткнулась кончиком носа, вдыхая его запах. Словно они вместе вернулись в прошлое и стали тем, кем и были. Словно она выражала свою благодарность за очередное спасение. Но одна лишь мысль о том, что их встреча в море произошла по ее вине, вынудила Суонн медленно отстраниться, руками невольно скользнув по его крепким рукам, чувствуя, как на пальцах осталось что-то ещё помимо воды. Она нахмурилась, полностью отстранившись от мужчины, но не поднимая на него лица и не смотря в глаза — будто боялась осуждения за проступок и в то же время удерживала себя от проявления праведного гнева.       Отвыкший от настолько бурных приключений организм всеми силами взбунтовался, оказавшись в воде, но бунтовал не против Уилла, которого инстинкт выживания велел беречь во что бы то ни стало. Чудом ноги не свело от холода, иначе побороть стихию было бы некому, но все обошлось — и вот капитан Тернер переваливается на палубу носа, поднимается сразу и не успевает перевести дух, потому что в него буквально влетает Элизабет.       Качнувшись, но удержав равновесие, чуть запоздало Уилл заметил, что уже крепко держит ее, жмет к себе, чтобы никогда не отпускать. Так хотелось, не злости ради, о нет. Он был счастлив видеть ее живой и невредимой.       Следом Уилл нашел взглядом отца, и ледяная хватка разжалась на сердце. С каждым сосчитанным членом команды в душе крепла надежда, но все же горьким стал воздух, когда оказалось, что многих не стало.       — У тебя кровь… — озадаченно произнесла Элизабет, когда взглянула на руку, что коснулась его плеча: на пальцах остались мазки алого цвета. — Уилл, ты ранен, — продолжила она, уже стремительно беря его руку и пробегаясь по ней взглядом, отмечая, что возле плеча ткань рубахи разорвало и сквозь прореху видна небольшая царапина, из которой медленно, размываясь вместе с соленой водой, сочилась кровь.       От горечи его отвлек голос Элизабет, заметившей рану, которую он даже не удостоил вниманием. Немного щипало из-за соленой воды, ручьями стекавшей с одежды (и впитывавшейся в одежду жены заодно), впрочем, это оказалась сущая царапина в сравнении с тем, что они все только пережили.       Эта же несерьезная рана всполошила Элизабет так, словно и этот порез произошел из-за нее. Даже такой маленький. Она вдруг подняла взгляд карих глаз в глаза мужа — темные, глубокие, наполненные храбростью и самоотверженностью — пристально глядя на него, но постепенно чувствуя, как сама расслабляется в лице и дух бунтарства плавно смиряется, вынуждая ее говорить спокойно.       — Ты не должен был идти за мной. В море тебе опасно, разве ты еще этого не понял? — с мольбой в голосе произнесла она, словно ища ответа в глазах мужчины, а не в его последовавших словах. — Почему ты не мог послушаться меня?       Команда, до этого отчасти наблюдавшая за двумя Тернерами, постепенно вернулась к своей работе. Кто-то даже опасливо посматривал назад, будто боялся, что Салазар нагонит их, но нет. Мертвец отпускал «Летучего голландца». И это тоже было серьезным вопросом: почему.       Элизабет продолжала что-то говорить, она спрашивала, она требовала, она ждала объяснений, очевидно, не думая, что сама вызвала своими поступками немало вопросов. Потянув жену к ближайшей бочке, потом, передумав, сменив ее на ступени, ведущие к штурвалу, Тернер-младший устало сел там, не выпуская руки миссис Тернер, которой пришлось присесть рядом.       — Королю пиратов нынче в море ничуть не менее опасно, чем мне, — произнес он, крепче сжимая ее ладонь в ладони своей. — Никто из нас не знал, что Салазар возвратился. Ты убежала из дома, не оставив даже намека, где искать тебя, Элизабет. Как я мог остаться, когда моя жена чуть не погибла? Сердце места не находило, и если бы я не почуял, где тебя искать, было бы слишком поздно…       Сев рядом с мужем на ступеньки, ведущие к капитанскому мостику, Элизабет на секунду помрачнела от первых слов мужа, опуская взгляд вниз, когда он вполне обоснованно ответил. Будь она на его месте, осталась бы она дома? Конечно же, нет.       — Я не хотела, чтобы ты меня нашел, — не смотря на мужчину, начала она, подбирая правильные слова, чтобы он правильно ее понял. — Ты слишком много отдал за нас двоих, моя очередь рассчитываться. Я не хотела, чтобы тебе угрожало что-то еще, но Салазар… он появился из ниоткуда, будто знал, на какой корабль нападать. Я благодарна тебе. Ты вновь меня спас. И я хочу отплатить тем же, — последнюю фразу она произнесла более твердо, поежившись от чуть промокшей от воды одежды и внутренних ощущений, сжав руку мужа в ответ, ища поддержки. Отчасти она думала, что разговор начнется куда хуже, но все пока обходилось. — Неужели сон о Дэйви Джонсе не заставил тебя задуматься о своей безопасности? — она чуть повернула голову в сторону Тернера, ловя глазами его взгляд и чуть сводя тонкие брови в вопросе.       — Хочешь спасти меня?.. От чего?.. — тот остановился раньше, чем договорил. Ведь ему уже приходило в голову, что Салазара кто-то навел на Элизабет. И зачем-то охотник на пиратов хотел забрать его, капитана, с собой. Куда и зачем — вопросы пока без ответов. — Почему ты думаешь, что тот сон — не просто пережиток застарелого опасения? Генри ведь разбил Трезубец и снял проклятие — корабль снова такой, каким был когда-то давно, до того, как Калипсо дала Джонсу эту работу, — смолкнув, Уилл посмотрел внимательно в лицо Элизабет и добавил: — Тут должно найтись что-то еще. Что-то, что тебе понадобилось в…       — Южной Америке, — подсказал сверху мистер Тернер.       — В Южной Америке, — закончил его сын твердо в то время, как его бровь пошла вопросительно вверх.       Элизабет замешкалась от вопроса лишь на пару мгновений. В глазах промелькнули растерянность и сомнение, говорить ли ему правду или нет, в то время как старший Тернер сам решил дилемму, подталкивая ее к правде. Суонн даже как-то чуть обескураженно кинула взгляд в сторону отца Уилла, жалея, что решила просить его сменить курс, а следом, открыв рот в немом ответе, нервно заправила прядку волос за ухо. Плавно она высвободила свою руку из руки мужчины, делая паузу в их диалоге, не смотря на него, противостоя внутреннему несогласию говорить. Но деваться уже было некуда.       — Уилл, твой сон не был сном, — начала она, все так и не поднимая глаз на Тернера. — Он был реален. Дэйви Джонс приходил к нам, — рука скользнула в кармашек жилета, надетого поверх рубашки, и она достала оттуда пару ракушек, найденных на полу тогда дома. Помедлив немного, протянула ладонь Уиллу, плавно разжимая пальцы, поднимая на него взгляд. — Они нашлись возле нашей кровати. И я уплыла из-за них. Чтобы мне помогли получить ответы на вопросы.       — У кровати? — выражение лица мужчины можно было описать как недоверчиво-изумленное, но Элизабет не стала бы лгать о подобных вещах. И шутками тут не пахло. Поймав ракушки на ладонь, он тут же дернулся, вскочил, развернулся к борту и с силой закинул их дальше в море, словно те обжигали. Передернув плечами, он опустился обратно на ступени и посмотрел на ладонь: на коже остался чуть обугленный отпечаток. — Вот проклятье…       Слегка ошарашенно пронаблюдав за действиями мужа, Элизабет заметно напряглась и поменялась в лице, становясь взволнованной. Теперь Уилл знает, а ничем хорошим это точно не кончится. Как только мужчина вернулся на место и разжал ладонь, Суонн тут же перехватила его руку, кончиком пальцем проводя по следам от касаний ракушек.       — Это ненормально… — прошептала она, с ужасом понимая, что времени у них остается отчего-то все меньше. — Нам нужно в Бухту Погибших Кораблей, Уилл. Только пиратские бароны могут ответить на эти вопросы. Они знают больше о легендах про Дэйви Джонса и Калипсо. Тебя нужно спасти.       — Значит, баронов ты хотела повидать? Может, это годный план, только для того, чтобы увидеть их там, баронов нужно сначала позвать со всех концов света. Ты знаешь, как это сделать? Я каких морей только ни видал, но во времени на суши был несколько ограничен, — острый взгляд стрельнул по глазам любимой. Ему стало наконец понятно, зачем Элизабет хотела плыть к Южной Америке: ведь Бухта находится в дне пути от ее северной оконечности. — Но дело не только в ракушках. Команда Салазара каким-то образом сумела вернуться из окончательно мертвых к наполовину мертвым, и я хочу понять как. Я нужен ему, но зачем — я не знаю, — в великом раздражении Уилл вскочил и заметался по палубе, не находя себе места. — Столько людей погибло — из-за меня! Двести человек — треть команды! Кто-то ему помог вернуться, в этом нет сомнений. Мы еще встретимся с Салазаром — но на тот раз на наших условиях. Кое-что подготовим. Мистер Тернер, — крикнул отцу, который мгновенно ответил согласием сразу после: — Курс по ветру, уходим дальше на всех парусах!       — Пиратская песня! Стоит одному пирату пропеть, другой пират сразу услышит! Цепочка пойдёт, и это будет сигналом для сбора! А может, достаточно будет поговорить с капитаном Тигом, он ведь может знать больше всех, — напряженно и быстро проговорила девушка, не сводя глаз с мужа, что, кажется, поддался эмоциям. — Не из-за тебя! Ты здесь не при чем! — запротестовала она, пытаясь образумить его. — Ты нужен не только Салазару! Ведется целая охота и… — она поднялась на ноги, ощущая, как сама перенимает настроение мужчины, и удивленно кидая взгляд на штурмана, словно так надеялась получить ответ, куда теперь плывет «Голландец». — Кое-что подготовим? — озадаченно повторила она. — Что ты собираешься делать?       От злости и непонимания причин происходящего Уилл и впрямь поддался эмоциям, но при этом ум оставался ясным, сосредоточенным на просчитывании вариантов, какие были доступны.       — Нам нужен план, Элизабет, — схватив жену за руки, сжал ее крепко, даже не замечая. — Разберемся сначала с ним, а потом со всем остальным. Салазар устроил охоту на меня неспроста, он выследил тебя, и я не верю, что все было лишь совпадением. У него есть ответы. Но живым к нему соваться нечего. Не знаю, как это вышло, ведь Генри рассказывал, что он и все его люди захлебнулись в воде, когда Трезубец был сломан. Видимо, что-то смогло побороть даже действие Трезубца, и я сомневаюсь, что дело только в исполнении заветных желаний, как Салазар говорит. Что-то или кто-то помог ему, а это значит… что силу Трезубца можно перебить, — на последних словах Уилл помрачнел еще больше, и нетрудно было угадать почему: ведь именно Трезубец снял проклятие с «Летучего голландца», но если существует что-то сильнее, то какие последствия принесет для возрожденного корабля, его команды и его капитана?       — Если Салазар знал, когда я выйду в море, значит, он знал, что меня на это толкнет, — произнеся это, на ее лице промелькнула тень недоумения. — Все как-то взаимосвязано, ты не думаешь? Я выхожу в море, Салазар настигает меня, и тут появляешься ты. Но из нас двоих опасность все еще грозит больше тебе, чем мне, — повисла пауза, где оба обдумывали слова, пока Уилл полностью не выбил Элизабет из колеи своим следующим предложением:       — Мы должны убедиться, что проклятия теряют силу, а я знаю только одно, которое можно проверить. Исла дэ Муэрто, Элизабет, — Уилл помолчал, сходу обдумывая еще какую-то мысль, не отпуская Элизабет, пока наконец не решился поведать свой план. — Помнишь мартышку, которая все время крутилась возле Джека? Когда с Барбоссы и его команды моя кровь сняла чары, спустя время мартышка объявилась снова на «Черной жемчужине». Джек преподнес ее Тиа Дальме и добавил еще, что обезьянка-то — нежить. Она вечно хватает все, что хочет, без спросу — что, если одну из монет утянула? Джека и его мохнатого друга нам не найти, но дорогу до Исла дэ Муэрто знаем мы оба, по крайней мере, я ее помню. Я знаю, где остров.       От резкой хватки мужа Суонн дернулась, но вырываться не стала, несмотря на то, что хватка у Уилла была сильная и пальцы буквально вжались в кожу. Она слушала его внимательно, хмуря брови и пытаясь понять, к чему клонит Тернер, но стоило хотя бы немного осознать, что он задумал, как Элизабет заметно изменилась в лице.       Она округлила глаза, пытаясь поверить в то, что это говорит он.       — Проверить проклятие? — повторила она, слишком ошарашенная. — Ты собрался накладывать на себя еще одно проклятие ради того, чтобы проверить, сильно оно или нет? — с каждым словом голос ее нарастал. — Мы должны спасти тебя, а не проверять силу проклятий! — резко проговорила она, с силой вырвав руки из хватки мужа, и сверкнула злостью в карих глазах, поднявшейся в ней моментально, как вспышка. — Курс должен вести к Бухте Погибших Кораблей. Только там мы найдем ответы на наши вопросы. Все началось с Джонса, видимо, его тоже кто-то вернул. Это он пришел к нам в дом. Это его ракушки обожгли твою руку. Что, если он и натравил Салазара на тебя? Кому ты так нужен…       — Зачем ему натравливать Салазара на меня, если он легко входит в наш дом? — их эмоции сталкивались друг с другом, отражались, усиливаясь, и на одной волне с Элизабет Уилл тоже заметно повысил свой голос. — Если он был там, как ты говоришь, то для чего постоял и вышел, помахав клешней над моей головой и разбросав пару морских сувениров? Почему прямо не сказал, что ему нужно? У меня с ним договора нет и никогда не было, он первым убил меня, а моя рука пронзила его сердце только потому, что Джек вложил в нее обломок сабли и направил ее.       Воспоминания о столь болезненных событиях немного охладили пыл Тернера, и он потянулся к жене, на этот раз не для того, чтобы схватить. Он обнял ее и прижал к себе со всей искренностью.       — Если подумать… Если б не Джек, нас бы вовсе не втянуло во все эти дела с пиратами и проклятиями… хотя мы бы тоже не встретились. Я бы остался кузнецом в подчинении пьяницы, а ты… вышла бы замуж за Норрингтона и со временем наверняка уехала бы в Англию. Поступки Джека двойственны… как и наши. Мы тоже натворили немало.       Уилл давно старался не напоминать себе лишний раз, на сколько предательств пошел ради свободы отца, в которых себя не оправдывал, считая необходимым в тех обстоятельствах злом. И к чему это привело. Не приведи он Беккета, не начнись сражение… Не было бы у «Голландца» нового капитана, для которого разлука с родными стала достаточным наказанием за совершенное зло.       — Джонс тут замешан или же нет — мы пока что не знаем. Но перед ним и Салазаром мы уязвимы. Я не смогу простить себе, если с тобой, отцом или Генри что-то случится, Элизабет, — чуть отстранившись, он посмотрел ей в глаза. — Мы в безопасности только на суше, но только, если мы знаем, что противник на землю не сможет сойти. А если сможет? Джонс ведь как-то смог, чтобы оставить послание, только что он этим хотел нам сказать? Хотел бы убить меня снова — не стал бы останавливаться, прикидываясь дурным сном. Послушай, Элизабет, — теперь Уилл говорил тихо и очень спокойно, терпеливо втолковывая: — Это на время. Золото Кортеса послужит нам защитой, если чары на нем все еще работают. Нужно проверить. Оно уравняет наши шансы выжить и даст время и возможность во всем разобраться как можно скорее. Как сбросить чары — мы знаем: достаточно хранить монеты пуще зеницы ока, чтобы в любой момент вернуть их в сундук. Ты знаешь, что я вынесу тысячи проклятий, если понадобится для вашей защиты. Подумай о том, что беда касается не только меня: мы не знаем, кто и что задумал в итоге, а значит, под угрозой находятся все. Мы должны что-то с этим сделать. Таково бремя.       Элизабет хотела снова запротестовать Уиллу, но сдержалась, открыв лишь рот в немых словах и тут же опуская взгляд, вспоминая тот день, когда Тернер превратился в капитана «Летучего голландца» и как вместе с его сердцем ее сердце было также вырвано. Она чувствовала объятия мужа, внушающие поддержку и успокоение, на которые женщина отозвалась, прижимаясь к телу мужчины и упираясь щекой в его плечо, слушая его. Вместе с его словами перед глазами всплывали образы прошлого и предположения о том, как бы действительно могла повернуться их судьба, если бы не капитан Джек Воробей. Он втянул во все это их, но что если это просто судьба? Она так увлеклась словами Тернера, что не сразу осознала всю его мысль, чуть отстраняясь от него и заглядывая в глаза, пытаясь поймать ту идею мужа, которую он хотел донести, словно пытаясь убедить себя в том, что в прошлый раз ей послышалось. Но нет.       — Уилл… — умоляюще позвала она, положив ладонь на его грудь и заглядывая в глаза. — Мы всегда справлялись с мертвецами, будучи живыми смертными. Почему сейчас ты так хочешь обречь себя на эту ношу? Золото Кортеса дает не просто бессмертие. Оно лишает всего, разве нет? Пираты под этим проклятием страдали, да, были отличными воинами, но Уилл… — она невольно напряглась, одновременно с этим понимая, что муж уже достаточно твердо решил гнуть палку в ту сторону, которую хочет он. — Я также не допущу того, чтобы с тобой что-то случилось. Ты не можешь все время нас спасать и нести один всю эту ношу, — она покачала головой, а на лице промелькнула тень серьезности. — Не можешь, — более твердо проговорила она, плавно убирая руку с его груди. — Что, если проклятье потом не снять? Если мартышка своровала монету, нам нужно собрать все, чтобы избавиться от него. И я не могу поверить, что ты сам хочешь наложить проклятие… Такие вещи никогда не действуют во благо.       — Тут ты права: одна из монет у мартышки, мартышка — у Джека, Джек — на «Жемчужине» или где-то еще. Та монета нам однажды понадобится. Риск всегда есть — но если кого-то из нас убьют, искать другой выход уже станет поздно, — Тернер говорил все еще мягко и терпеливо, однако в отзвуках его голоса начинала слышаться сталь — он не злился на любимую, но на судьбу, которая казалась какой-то особенно глумливой насмешкой. — Это временное решение до тех пор, пока все не выясним и не разберемся с теми, кто нам противостоит. Наш единственный способ уравнять шансы с настоящими мертвецами. По-настоящему мы не умрем — а потерю радостей жизни я сочту за временные неудобства. Пользы больше, чем вреда, Элизабет.       — Исла дэ Муэрта ушел ко дну лет двадцать назад. Если и было спрятано на нем какое золото, то ушло вместе с ним в пучину, — вдруг вклинился в беседу четы один из матросов «Голландца».       — Как может уйти под воду целый остров? — вопросил Тернер-младший, отвлекаясь на подчиненного. — Я помню, что он вроде бы вулканический, однако в то время об извержениях в Архипелаге никто не судачил, да и ветер донес бы пепел, взорвись тот вулкан. Может, все дело в том, что его просто не смогли найти? В прошлый-то раз нас вел компас Джека, а сам остров не найдет тот, кто дороги не знает. Но что-то мне подсказывает, что я этот остров учую… — на последних словах Уилл чуть нахмурился и задумался.       — Это решение не сулит ничего хорошего, — внезапно резко произнесла Элизабет, чуть сводя брови и напрягаясь всем телом, кидая взгляд на вмешавшегося матроса, тут же сбрасывая с себя секундное раздражение. Она замешкалась на несколько мгновений, а затем поджала губы, не желая мириться с планом мужа, каким бы он, возможно, и ни был отчасти толковым. — Уилл, ты не понимаешь, на что хочешь пойти. Поверни корабль в Бухту Погибших Кораблей. Если даже не получится созвать совет, есть капитан Тиг, он знает о Джонсе, нам незачем накладывать на себя проклятье… — с нотками просьбы проговорила женщина, заглядывая в глаза мужа, ища какого-то согласия, однако понимая, что он уже решения не поменяет — слишком хорошо она его знала. И это осознание вызвало волну негодования, вынуждая Элизабет раздраженно отвернуться от мужчины и гневно окинуть рядом стоявших моряков, что поспешили заняться быстрее своим делом под взором Суонн. — Мы можем никогда не встретить Джека и мартышку. Не факт, что у зверька будет эта монета — и тогда, Уилл, — она обернулась к нему с полной серьезностью на лице. — Тогда все это будет навеки. Ты и я сильны и без проклятий, как ты это не поймешь? Всегда были сильны!       Он не был согласен с ней, она — с ним, в прошлом их недомолвки вызвали кучу проблем. Уилл стремился слушать Элизабет, принимая решения, тем не менее, самостоятельно в силу собственного разумения. Но он слышал ее доводы и относился к ним не менее серьезно, чем она — и старался учитывать в своих планах.       Не желая, чтобы жена развернулась и ушла, завершая разговор, Тернер сграбастал Суонн в охапку порывисто и как-то отчаянно — у них не было много времени, чтобы сполна узнать друг друга все эти годы, однако Элизабет и впрямь отчасти знала мужа. В его дерганном жесте ощущался страх — не за себя. Страх потерять тех, кого любишь.       — Недостаточно сильны, иначе бы не было долгой разлуки, — хрипловато прошептал он ей почти в ухо, перевел дыхание тяжким вздохом и вновь заговорил: — Давай сделаем так: сплаваем к Исла Дэ Муэрто и найдем клад Кортеса. Пересчитаем золото, и если монет не хватает — забирать их не станем. Найдем другой путь. Но я должен проверить, работает ли проклятие — чтобы оценить размах нашей проблемы. А потом бросим якорь в Бухте Погибших Кораблей и спросим там о Дэйви Джонсе. Что скажешь, любимая?       На резкую реакцию мужа Элизабет отреагировала удивленно, но успела отметить, что этот рывок отчаянным. И она хотела тут же бы обнять его в ответ, показать, что он не потеряет ее, но не угасшая злость вынудила ее лишь сжать пальцами ткань его рубашки на груди, скулой все же прижимаясь к мужчине, совершенно не способная полностью противостоять силе любви к нему. Его слова отчасти больно резанули по прошлому, где он указал на их слабость — и был прав, отчего руки женщины крепче сжали края рубашки и она вдруг осознанно вжалась в тело мужа, так отвечая на его слова. Однако Уилл предложил альтернативу. Вариант, от которого она не в силах отказаться хотя бы потому, что он, по сути, безобидный, так что, замолчав на несколько мгновений, Суонн медленно чуть отстранилась и приподняла голову, чтобы взглянуть в глаза Уилла.       — Ты же понимаешь, что монет не хватает, — будто принимая и одновременно оспаривая его предложение, прошептала она, и в карих глазах промелькнул блик едва ли уловимого лукавства. — Я скажу, что вы ведете со мной переговоры, мистер Тернер, — уголки её губ изобразили мягкую, но короткую улыбку. Она погасла так же быстро, как и появилась, и Элизабет вновь помрачнела. — Уилл, одно проклятие тебя преследует. Не позволяй другому касаться твоей души. Я не позволю этому случиться. Все эти годы я то и дело мучилась, гадая, как мы могли бы всего этого избежать. Поэтому если мы и поплывем на Исла Дэ Муэрто, то ради того, чтобы только проверить, но не брать. Потому что наша сила в том, что мы живы.       — Насколько помню, в самые первые переговоры предложила вступить ты, когда впервые попала к Барбоссе, — настроение жены передавалось и мужу, но улыбка погасла, стоило вспомнить рассказ сына. — Да, Гектор был бы сейчас очень кстати. Кто, как не он, знал о Калипсо и Джонсе больше всех, — помолчал с пару секунд и качнул головой. — Не верится, что его нет. Так хочется думать, что он сумел выбраться из той передряги, не впервой ведь…       Уилл смолк и поднял на Элизабет взгляд, в котором сильней разгоралось удивление. Было видно, что его посетила какая-то догадка, кажущаяся невероятной даже для него самого.       — Барбоссу уже возвращали к живым. Тиа Дальма, она же… Калипсо. Богиня, которую полюбил Дэйви Джонс, чьей благосклонности ради он согласился служить ей капитаном «Голландца» до тех пор, пока она не разбила ему сердце. Калипсо освобождена, Джонс приходил в наш дом… Что это значит, Элизабет? Чего она хочет?       Отпустив жену, Тернер прошелся туда-обратно перед ней, развернулся и поднял лицо к ясному небу, тронутому золотом раннего заката.       — Поплывем к Исла дэ Муэрто и проверим, действует ли проклятие. К тому же на суше Салазар нас не достанет. Передать бы весточку Генри, чтобы он и Карина держались подальше от моря и в оба глядели, — положив руки на пояс, мужчина выдохнул, чуть ли физически ощущая, как становится тяжело держать плечи расправленными, и передернул ими. Обернулся к жене и снова обнял ее, на этот раз очень бережно. — Все будет хорошо, любимая. С нами и Генри ничего не случится, этого не позволим ни ты, ни я. Пожалуйста, будь на моей стороне.       — Тиа Дальма? — она, кажется, и поймала во взгляде мужа его удивление от вдруг очевидного осознания происходящего, нахмурившись. — Но какой ей смысл посылать Дэйви Джонса к нам в дом? И Салазар… — она вдруг опустила взгляд куда-то вниз, обдумывая сказанное и почти нервно, в некой спешке, пытаясь сложить картину воедино. Пока это происходило, Уилл уже снова сковал ее в бережных объятиях, до конца настаивая на своем. Элизабет подняла на него настороженный взгляд. — Но кто вернул Салазара? Она? — женщина так потерялась в своих мыслях, что напряглась еще больше, понимая, что отчасти уже нашла ответ на вопрос, который ее так волновал. — Неужели она хочет вернуть тебя на должность?.. — будто осознав очевидное, Суонн в ужасе взглянула на Уилла, взвешивая его предложение. Она вдруг резко обняла мужа, в растерянности прижимаясь к нему, будто боясь подтверждения своей мысли, и качая головой, не желая, чтобы он ответил хоть каким-то намеком на подтверждение ее догадки, быстро, словно это было важнее всего, отстранилась так, чтобы поймать его взгляд. Она аккуратно приложила ладонь руки к скуле мужчины, неотрывно смотря в глаза, а потом слабо кивая. — Я на твоей стороне, Уилл, — тихо ответила она, нежно проводя пальцем по щетинистой щеке. — Но я не позволю ни одному проклятию забрать тебя у меня.       Порыв, с которым он прижал ее к себе в третий раз, был слишком быстрым и порядком сдавил дыхание Элизабет — хватка у бывшего кузнеца всегда была крепкой.       — Я не позволю нас разлучить или причинить вред нашей семье, — шепот Уилла срывался на хрип, шумное дыхание согревало кожу. Не поворачивая головы, он отдал приказ: — Курс на Исла дэ Муэрто, мистер Тернер! Следуйте за движением солнца, ближайший час ваша тень укажет нам путь.       — Принято, капитан Тернер, — звучно и напряженно откликнулся штурман, и «Летучий голландец» слегка взял к югу, чтобы поймать нужный ветер.