Дань пиратству

      — Проклятье. Проклятье, это безумие! Мистер Тернер, держите курс фордевинд, на наше счастье, ветер благоволит нам, — сдержав ругань, Уилл опустил подзорную трубу и припечатал про себя еще раз.       Позади него, у штурвала, отозвался неизменным «Есть, капитан!» его отец, Уильям «Билл» Тернер-старший, который не покинул сына ни после того, как тот не по своей воле стал капитаном «Голландца», ни после, когда проклятие испарилось. Долгие годы именно он, Прихлоп Билл, служил штурманом на корабле мертвых и теперь продолжал заниматься тем же делом рядом с единственным сыном.       — Подойдем к «торговцу» слева, со свободного борта, чтобы он встал между нами и захватчиком, — продолжил излагать капитан. — Если это тот корабль, что я думаю, то невиновных он трогать не станет, а переключится на нас. Заберем Элизабет и быстро уходим! Я чувствую, что она там, — с этими словами, сунув трубу кому-то из помощников, Тернер-младший спустился на палубу, мельком отмечая привычное «Есть, капитан!» со всех сторон. Члены экипажа начали готовиться к абордажу.       Уилл понятия не имел, куда именно решила отправиться Элизабет, но его тут же что-то потянуло в порт, к кораблю. Приказав команде спешно готовить судно к отплытию, он метался по каюте, косясь на карту Карибского архипелага, пытаясь угадать, куда именно ее понесло. Она не оставила никаких подсказок, потому что не хотела, чтобы он вышел за ней, сделала это намеренно и тем самым поставила в полный тупик.       Возможно, что-то от былой жизни, связанной со всякой чертовщиной, в Уилле осталось, а может, за долгие годы, всегда стремясь к любимой, но будучи не в силах ее достичь, кроме единственного дня раз в десять лет, он сам не заметил, как она стала для него чем-то вроде путеводной звезды — или компаса Джека, что всегда указывал путь к самой желанной цели владельца.       Поэтому когда он вдруг замер и резко развернулся, вперившись взглядом в точку на карте посреди открытого моря, Уилл почувствовал огромную радость, а удивления самим фактом такого угадывания — почти не заметил.       Рассказ сына о его приключениях и стычках с Салазаром Тернер запомнил очень хорошо, как, в общем-то, никогда не жаловался на память. Линейный корабль впереди, что атаковал «торговца», кольнул в груди мрачным предчувствием и узнаванием, только не в живую он этот корабль встречал, а вспоминал по рассказу. Мало какое настолько дырявое судно держится на плаву вопреки всем законам. С такого расстояния еще было невозможно разглядеть, что происходит на палубах — но ветер уверенно нес «Голландца», равного которому в Карибском море по скорости не было.       Белые паруса галеона, несущегося по волнам, натянулись от ветра. Мачты поскрипывали, выпевая особую песнь, знакомую всем морякам, но для Уилла она звучала зловеще. Чем ближе корабль несся к сплетенным кошками бортам, тем явственнее жгло что-то в груди — и в этом виднелся знак отнюдь не добрый.       Когда «Летучий голландец» подошел близко, с кормы жуткого корабля полетели ядра, но с кормы целиться в нос — дело не выгодное. Галеон — корабль изначально плохо маневренный, но этот подвергся таким изменениям, что ни в скорости, ни в маневренности не уступал никому — ядра противника пропали впустую.       Расстояние неминуемо сокращалось.       В голову приходила идея сцепиться, напротив, с бортом неприятеля, но Уилл боялся рисковать женой. Пробиваться станет сложнее в разы. Он уповал на то, что Элизабет догадается, узнав «Голландца», пробраться к нужному борту, чтобы ее смогли оттуда забрать, тогда останется быстро перерубить веревки и сбежать на всех парусах, заставив врага бросить «торговец» и пуститься в погоню, от которой им не будет сложно уйти.       — Приготовиться к абордажу! Кошки — на левый борт! — скомандовал капитан, взбегая на нос своего корабля со шпагой наголо, чтобы оттуда перелететь на «торговец» по методу Джека, который любил таким образом быстро сигать с корабля на корабль.       Как раз вовремя: противнику мешал стрелять сам «торговец», зажатый между двумя кораблями, поэтому дело решит рукопашная схватка. Сам Тернер помнил, что внезапно стал смертен, как и команда, а потому на всех наличествовали прикрытые широкими рубахами стеганые нагрудники, способные значительно снизить шансы на смерть. В бою с неуязвимыми мертвецами даже это в итоге бесполезно, поэтому оставалось надеяться, что провернуть авантюру получится поскорее и без лишних потерь.       Элизабет вместе с командой «торговца» атаковала мертвецов, что тут же сцепились оружием в жесткой схватке. Теперь не было никаких сомнений в том, что Салазар желает убить всю команду. Он, как и все члены его корабля, с хищным оскалом наносил удары легко, словно его жертвы вообще не сопротивлялись, отправляя на тот свет невинных людей.       Команда на торговом корабле заметно редела, когда рядом возник «Летучий голландец», зажимая «торговец» с противоположной стороны. Суонн на секунду отвлеклась на корабль своего мужа, за что чуть не пропустила удар одного из мертвецов. Она стиснула зубы и, вложив всю свою силу в удар, отразила нападение, ловко повернув саблю и выбивая оружие из рук мужчины. Тот на мгновение растерялся, но следом, выхватив у сражавшегося рядом приятеля топор с пояса, крутанул им в руке и с ухмылкой пошел в новое наступление. Элизабет ответила ему злостным прищуром, ловко увернувшись от выпада, а следом быстро взобралась по трапу на капитанский мостик. Ее преследователь не отставал. Они продолжили сражение возле штурвала, что заметно мешался, и мертвец, разозлившись, с размаху ударил по нему топором. Колесо тут же заворочалось влево, и нос корабля вместе с левым бортом стремительно начал прижиматься к кораблю-призраку, вызывая нехилый толчок по всей палубе от столкновения. Некоторые моряки и мертвецы не удержали равновесие, одновременно повалившись на пол. Элизабет же успела вцепиться в фальшборт, переводя дух. Теперь «торговец» явно обречен, а у корабля неприятеля — больше поводов задержаться на месте сражения.       Дрожь, прошедшая по «торговцу», совпала с моментом, когда первые кошки впились со стороны левого борта в древесину. Следом с ободрявшими криками по веревкам, натянутым до предела, перебрались, полезли или перебежали первые члены абордажной команды, держа пистоли и сабли наготове — за поясом и в зубах. Многие выглядели откровенно по-бандитски, разве что сапоги и одежку имели на себе поприличнее не в пример тряпью, много лет таскаемому без малейших намеков на стирку. Причина проста: из старой команды «Голландца», той, что была проклята, осталась меньшая часть, и пополнение еще не успело истрепаться в долгих плаваниях, будучи набранным чуть менее пары недель тому назад.       Дрались люди Тернера отчаянно и умело, а пуще всех — старая гвардия, помнившая еще первого капитана проклятого галеона. Но даже им не было суждено одержать верх в этой схватке, потому что нет врага беспощаднее и стократ неутомимого, чем сама смерть.       Врага, которого убить невозможно, помня о собственной смертности.       Смертельная пляска само собой сосредоточилась вокруг команды с «Голландца», а в гуще ее нашелся и капитан, не стеснявшийся по вантам словно взлетать, уходя от атак, чтобы подловить и держать бой самому. Мозг Уилла быстро запоминал, что вокруг, замечал выпады и удары, финты и блоки, оценивал их и заставлял бросаться тело вперед с контрударами или вставать в защитную стойку — раньше, чем следовало осознание своих действий. Навыки, отточенные когда-то давно в каждодневных трехчасовых тренировках, ничуть не забылись за два десятка лет, потому что — как бы то ни звучало — для мертвого капитана это был способ сохранить душевную целостность ради дня, что наставал лишь раз в десять лет.       Кинув взгляд на нападавшего, что теперь раздосадовано рычал и чертыхался себе нос, вырывая топор из штурвала, Суонн воспользовалась моментом и мигом спустилась с квартердека, взглядом натыкаясь на новых бойцов в этом сражении — команду Уилла. Все они были обычными людьми, теперь так же отчаянно, как и моряки с торговца, вступая в бой. Было слишком непривычно видеть и корабль, и его команду в естественном обличии, однако по телу прокатилась волна напряжения, когда она поняла, что встречи с Уиллом не миновать, ведь взгляд зацепился за знакомую фигуру, что воинственно вступила в бой с мертвецами. Ранее бы она тут же бы встала спиной к нему, прикрывая его тыл, но сейчас ситуация поменялась. Его, по сути, не должно было здесь быть. Тем не менее, он в очередной раз ее спасает, несмотря на ироничность ситуации в том, что спасать его отправилась она, а не он…       Решившись, Суонн уже сделала резвый шаг к мужу, но заметила краем глаза одного из офицеров Салазара, что бился с Робертом, и, понимая, что перед капитаном «торговца» в долгу, она двинулась в сторону схватки с мертвецом, в пару шагов оказываясь возле него и вонзая саблю прямо в грудь со спины, давая Уэлчу шанс отойти на пару шагов. Офицер, будто не обратив внимания на такую помеху, резко обернулся к женщине, растягивая бледные губы в ухмылке.       — Прямо-таки убил, — усмехнулся он, вытаскивая саблю Элизабет из своего тела и отбрасывая прочь.       — Спас жизнь, — огрызнулась Суонн как юный дерзкий юноша, кинув мельком взгляд на Роберта. Он слабо кивнул ей, и в этот момент миссис Тернер тут же выхватила вторую саблю из ножен и нанесла удар по мертвецу, который тот отразил рапирой, давая мощный толчок назад одним лишь движением руки.       В этот момент на мертвеца собирался напасть Роберт, но хватило лишь секунды, чтобы рука, сжимавшая рапиру, дернулась в сторону, а острие клинка вошло в живот мужчине, пуская на свет кровь на светлой рубашке, что красной розой начала расцветать на месте удара. Элизабет растерялась, в ужасе глядя на то, как Уэлч оседает на пол, а мертвец брезгливо достает своё оружие из ослабевающего тела.       — Мистер Уэлч… — прошептала она, ловя глазами взгляд давнего друга, когда ледяная хватка мужских рук вынуждает ее вздрогнуть и инстинктивно дернуться в попытке вырваться. Невесть как оказавшийся рядом Салазар схватил ее, в одно движение стянул треуголку с головы и ухмыльнулся находке.       — Ну что ж, приятно знать, что я не ошибся, — протянул он, кидая взгляд куда-то позади нее. Оказалось, пока она была отвлечена схваткой, на палубе мертвецы снова начали одерживать верх.       Армандо грубо развернул девушку к себе спиной, а следом резко толкнул в руки своего подчиненного, что тут же приставил кинжал к шее Суонн, хватая ее за руки. Элизабет раздраженно сжала зубы, стараясь не выдавать эмоций на лице, когда взгляд устремился вслед за Салазаром — он неспешно шел к эпицентру сражения, где находился Уилл. Увлеченный, тот, кажется, и не чувствовал приближения подлеца. С каждым шагом зловещего капитана по телу женщины прокатывались волны страха за жизнь мужа. В конце концов, из-за нее он здесь и сейчас подвергается подобной опасности.       — Уилл… — охрипшим голосом позвала Суонн, ощущая, как голосовые связки сдавило от страха. — Уилл… — более громче позвала она, не понимая, от чего голос так сел. Но охотник на пиратов будто не собирался атаковать, молча наблюдая за боем, а затем резко взмахнул одной рукой — и вся его команда прекратила атаковать, бросая команду Тернера в недоумение.       — Я было удивился, почему королева пиратов путешествует в одиночку, — проговорил Салазар. — Кажется, к нам пожаловала ее свита.       В этот момент рядом с Суонн возник еще один член команды призрачного корабля, державшего на кончике сабли Билла Тернера, что замер возле женщины. Элизабет удивленно взглянула на отца своего мужа, пересекаясь со взглядом светлых старческих, казалось бы, усталых глаз, в которых до сих пор горела отвага. Помимо него рядом с девушкой возникло еще пару плененных членов команды «Голландца», в то время как все, кто служил на «торговце», купались в собственной крови, превратив палубу в кладбище прямо на море.       Взмах руки Салазара остановил безнадежную схватку вовремя: на Тернера наседали двое, и справиться с обоими тот просто не успевал, потому что живой в бою мертвецу все равно не соперник. Уилл не слышал, но чувствовал зов Элизабет, а потом и сам выпрямился, держа шпагу к себе, впрочем, ближе, оглядел залитую кровью палубу, тела, как команды с «торговца», так и собственных людей, коих пало немало, пока не перевел взгляд за спину Салазару, где увидел Элизабет, отца и пару своих же вояк — всех под остриями вражеских сабель.       — Корабль, не несущий флага, преследует мирный корабль на море. С какой вероятностью его можно назвать пиратским и не ошибиться? — поинтересовался Салазар, с удовлетворением поглядывая на свидетельства кровавой сечи. — На вашем месте я бы вовсе не стал приближаться и вступать в бой, в котором победить шансов нет.       — Ты угрожаешь миссис Тернер, — в любое другое время Уилл бы улыбнулся этой почти дословно повторенной фразе, напоминавшей о днях, когда впервые завертелись все их приключения. Сейчас потемневшие почти до черноты карие глаза недобро прищурились, а голос отдавал сталью. Хорошо отточенной сталью — такую когда-то лично ковал.       — И впрямь к нам прибыла свита! — как хорошей шутке рассмеялся Салазар. Впрочем, веселье закончилось, едва начавшись, когда его лицо переменилось, позволяя проявиться скрываемой под маской спокойствия ненависти: — Вряд ли ошибусь, предположив, что мое имя знакомо для вас. Значит, вам известна и моя цель: она не меняется последние лет сорок.       — А эти люди, которых ты перебил, — Уилл кивнул на сочащиеся кровью тела всюду, — их ты тоже истребил за пиратство? В чем они провинились?       — Им не стоило нападать, — пожал плечами Салазар, — Мы искали всего одного пирата, и если бы они сразу же ее выдали — как знать, могли бы уцелеть, — властным жестом он указал на Элизабет, к чьему горлу слишком сильно прижималось острое лезвие. — Но они выбрали принять наказание за пособничество и укрывательство королевы пиратов. Для твоих людей ты хочешь того же, капитан Тернер?       — Где ты видишь пиратов? — парировал человек. — Ты судишь, не разбирая правых и виноватых. Мой отец, Уильям Тернер, которому ты прочишь смерть, искупил все грехи, какие имел, когда его бросили в море на съедение акулам за то, что он единственный остался верным себе до конца и не пошел на предательство. Десять лет он служил на «Голландце» другому его капитану, терпя невыносимые муки. Иные вояки, которых ты тоже жаждешь убить, отработали свой долг, как и он. Моя жена? Мы вместе, я и она, оказались втянуты в это, и она помогала мне найти способ вызволить отца и освободить его от проклятья. Отчего же ты не считаешь пиратом меня?       — Видимо, ты очень хочешь им быть! — с явным уже раздражением заявил тот.       — Ты сулишь смерть членам моей семьи, — на этот раз нарочито спокойным прозвучал голос Уилла, который глаз не сводил с лица Салазара, не забывая боковым зрением держать в поле внимания ближайших противников вокруг. — Не переходи мне дорогу, не вынуждай делать то, что противно и мне, и тебе. Я знаю, кто ты такой: потерянная душа, лишенная покоя жаждой и пламенем мести. Но знай, что если из-за тебя… Если ты вынудишь невиновного стать пиратом ради защиты родных — то в тот же миг ты предашь все, во что веришь и что стремишься искоренить, потому что твоя вина будет больше тысячекратно. Ты и так повинен в гибели ни в чем не повинных людей. У тебя не было права отнимать у них жизнь.       — Как не было у них права отнимать наши, — шагнув ближе к окруженному частоколом сабель человеку, который смел бросать ему вызов, проговорил Салазар, и в его голосе рокотала не слишком-то сдерживаемая злость. — Я принес им правосудие, которое они заслуживают. Ни один пират, пока я был в море, не избежал своей участи.       — Трезубец Посейдона должен был снять все проклятия, и я знаю, что он это сделал. Ты снова стал живым, Салазар, ты получил второй шанс и мог изменить свою жизнь и оставить эту бесконечную войну. Но ты вернулся, командуешь кораблем-призраком и командой мертвецов. Как такое возможно?       Вопрос, прозвучавший уже без всякой агрессии, не был способом только отвлечь Салазара от добычи и мыслей о расправе над ней. Уилл вдруг подумал о том, что возвращение Салазара трудно объяснить жаждой продолжить истребление пиратов, да и как объяснить мертвый корабль и мертвых солдат? В подчинении у Салазара оказались те, кто нашел свою смерть в море, но не обрел покой. До Тернера-младшего у «Голландца» капитаном был Дэйви Джонс, который бросил обязанности перевозчика душ — не одно ли причина другого? А до Джонса, до того, как богиня Калипсо дала ему эту работу — как души умерших обретали покой?       Вопросы, на которые безумно интересны ответы. Возможно, они могут спасти Элизабет, отца и моряков.       Диалог, который начался между двумя капитанами, шел напряженно. С каждым предложением Элизабет напрягалась все больше и больше, готовая вот-вот рвануть в бой, да только крепкая хватка мертвого моряка сдерживала ее от каких-либо действий. Острое холодное лезвие оружия почти ласково прижималось к тонкой коже шеи, вызывая мурашки по телу от нависшей угрозы. Хватит одной команды Салазара — и все его подчиненные тут же перережут каждому пленному глотку. Увы, сейчас выигрыш не был на стороне смертных, а диалог между капитаном мертвецов и живым (теперь живым) Уиллом переходил в странную плоскость.       Уилл задал вопрос Салазару совершенно спокойным тоном, таким, каким умеет лишь он, сохраняя ровный голос и серьезность в словах. Без всякой иронии и дерзости, последняя которая точно свойственна миссис Тернер. От заданного вопроса женщина напряженно перевела взгляд на капитана мертвецов, ожидая реакции: он замер, с несколько мгновений всматриваясь в лицо Тернера, словно проверяя того на честность, а затем его губы исказила проскользнувшая тень улыбки.       — Второй шанс… — повторил Салазар, пытаясь распробовать слово. Он сделал несколько коротких шагов в сторону, а следом кинул на Уилла быстрый взгляд. — Ты умен. Задаешь точные вопросы. Вот только ответы тебе не понравятся, капитан, — добавил он, отходя от Уилла. — Нашлись те, кто мне помог, кто поднял со дна мой корабль и вернул мне команду. Дал, как ты сказал, второй шанс поквитаться с тем, кто пустил нас на дно, а заодно очистить моря от пиратской заразы. Джек Воробей по-прежнему жив, но в третий раз он от меня не уйдет.       Итак, в который раз все свелось к Джеку Воробью. Будто на нем свет клином сошелся. Уилл вдруг очень ясно представил, как меняется в лице и, словно что-то вспомнив, логичным продолжением вворачивает в разговор размышления о том, почему в данном случае он с Салазаром согласен. Ведь это Джек втравил всех в историю, убедив погнаться за его любимой «Жемчужиной». Это он пытался — да что там пытался, он продал! — Тернера-младшего сначала Барбоссе, а потом Дейви Джонсу, бегая от расплаты. Это ведь он своими выходками поднял на уши Ост-Индскую компанию, что в итоге вылилось в полноценную войну, это его слово сделало Элизабет пиратским королем! И если на то пошло, именно Джек рукой Уилла пронзил сердце Дейви Джонса, обрекая сына пирата на вечную службу капитаном «Голландца» и разлуку с семьей!       По выражению лица Уилла легко угадывалась злость, усиленная явно внутренними причинами. Говорить о Джеке даже после всех выходок Воробья он не стал, потому что понял, к чему бы то привело: к поддакиванию Салазару в духе «Конечно, знаю, он такой негодяй, мне и семье от него тоже досталось!» — и его передернуло от отвращения не потому, что сказал бы сущую правду, а потому, что, в отличие от Салазара, копить и пестовать обиды не стремился, хотя причин для тех было немало.       Тем более Джека здесь действительно нет.       По на миг сменившемуся выражению лица Уилла, да и большей части пленников, Салазар понял, что не ошибся.       — Тебе тоже знаком Воробей, как и ей, не так ли? — он еле уловимо кивнул в сторону Элизабет, возвращая внимание на Тернера. — Но его здесь нет, впрочем, мне достался достойный улов, — губы Армандо растянулись в улыбке. — Если хочешь, чтобы я отпустил их живыми и невредимыми, ты поплывешь на моем корабле, а они, — он перевел взгляд на Суонн и Билла Тернера, — будут свободны.       Условие о сделке, говоря откровенно, удивило Уилла — и начало наводить на подозрения, что все случившееся могло быть хитро подстроенной комбинацией. Что, если Салазар каким-то образом имеет «нюх на пиратство», который не просто натравливает его на последних, но помогает найти кого-то конкретного? Что, если он специально выслеживал Элизабет, стоило той выйти в море, и откуда-то знал, что Уилл непременно последует за ней? Допустим, он слышал в адрес того же Генри о родителях сына и вообще отслеживал новости последних нескольких лет.       Или все тот же таинственный некто поднял со дна «Немую Марию» с командой и натравил на семью некогда проклятого капитана с расчетом, что Салазар согласится.       И расставит ловушку.       — Что? — тут же отозвалась Элизабет, растерянно кинув взгляд на Уилла, а следом обратно на Салазара. — Нет! — крикнула он протестующее, чувствуя, как внутри образовываются буря и тревога. Она не знала, зачем этому охотнику нужен ее муж, тем не менее, ни в коем случае не собиралась допустить того, чтобы он оказался в его руках. — Ты хуже любого пирата, мерзавец, — процедила она сквозь зубы, и в ее глазах заплясали искры злости. — Кровь этих людей на твоих руках, — она кивнула на мертвые тела торговцев. — Ты поклялся истребить пиратов, но убиваешь всех подряд. Ради забавы! Просто так! — она раздраженно повела плечом, словно пытаясь снова вырваться из хватки, но тут же ощутила ледяное дыхание где-то в области шеи, когда клинок почти вжался ей в горло. Ей пришлось замереть, пока Армандо спокойно смотрел на нее. — Что тебе на самом деле нужно? — замирая и шумно вдыхая, почти прорычала она, с вызовом глядя на мужчину. Салазар опустил взгляд, будто раздумывая над чем-то, а следом перевел взгляд на Уилла и взмахнул рукой, отдавая команду:       — Мистера Тернера взять на борт. Остальных бросить в море.       Вопросов не возникло, и подчиненные тут же поволокли плененных к бортам корабля, когда остальные направили оружие на оставшуюся часть команды и Тернера. Клинок наконец перестал угрожающее прижиматься к шее, а потому у Суонн открылся шанс напасть, что она и сделала, резко и неожиданно ударив локтем поддых бывшему моряку, давая сигнал остальным людям Уилла, которые также воспользовались моментом. Элизабет вовремя перехватила занесенную для удара руку, успев развернуться, сжимая зубы и отталкивая соперника от себя ударом ноги в живот, выхватывая из его рук шпагу и тут же рванув в сторону Уилла. Она успела оказаться рядом с мужем быстрее, чем мертвец, хватая его за рукав и утаскивая за собой за тела дерущихся, отражая внезапные удары, что сыпались со стороны.       — Туда, — сообщила она, кинув взгляд на мужа, а следом рванув к вантам, словно это было единственным выходом — иного она и не видела. Если удастся забраться на них и схватиться за трос, есть возможность быстро перелететь до «Голландца», а там больше шанс выжить, нежели здесь, на палубе мертвецов.       Обречь команду, жену и отца на смерть Уилл просто не мог, поэтому он тоже не упустил момент, когда началась свалка. Увлекаемый женой, он отмахивался от наседавшей нежити так и не опущенной саблей, стараясь уследить одновременно за всеми. Коротко глянув на Тернера-старшего и мельком вперившись в своих людей, капитан без всяких слов, одним взглядом отдал приказ во что бы то ни стало добраться до «Голландца». Сам он пропустил Элизабет вперед, давая ей время взобраться, отметил, что другие поняли затею правильно и тоже пытаются перебраться обратно на свой борт.       Кто-то из мертвецов снизу выстрелил из пистолета, и Уилл едва успел дернуть за ванты, чтобы пуля прошла мимо жены, ударилась о какой-то канат по касательной, отсеча кусок и протерев на веревке дымящуюся яму.       — Выше! — крикнул жене и рубанул другой канат. Рухнувшая снасть придавила стрелка, выведя из строя хотя бы на пару минут. К сожалению, та веревка, которую задела вылетевшая пуля, крепилась непосредственно к вантам, по которым двое и лезли, и норовила лопнуть в любой момент.       Что и сделала, создав опасный крен, из-за которого опоры стало меньше, потому что сама вантовочная сетка просела.       — Быстрее! — подгонял жену Тернер, опасаясь, что не успеют. Дотянувшись кончиком сабли до троса, чей конец надежно крепился к мачте, он перебросил тот Элизабет и торопливо добавил: — Перебросишь обратно с другой стороны. Я за тобой.       Рядом повис Уильям-старший, ему тоже удалось захватить для себя трос, и старый пират лихо перемахнул на борт «Голландца» под аккомпанемент выстрелов и звон сабель внизу.       Отправив родных на «Голландец», Уилл выждал пару секунд, дожидаясь, пока Элизабет бросит веревку обратно. Расслабляться не приходилось, потому что кишевшие на торговце мертвецы бросились на живых еще более ожесточенно, потому что команда с «Голландца» и сама рвалась на свой корабль, своими телами заодно блокируя для мертвяков туда ход. И чем раньше уйти, тем меньше погибнет.       — Руби кошки! — крикнул Тернер и сиганул с борта на борт. Над головой что-то дернулось, Уилла развернуло полубоком, и он успел увидеть довольную ухмылку Салазара, только что перерубившего трос беглеца мощным броском своей сабли. До борта «Голландца» не хватило каких-то пары метров, и с высоты полета Тернер успел только собраться, чтобы войти в воду как можно безопаснее для своей смертной плоти. Вынырнув почти сразу, он отчаянно погреб к носу своего корабля, где было за что ухватиться, и повторил команду: — Рубите же, живо!       На секунду опешившие люди бросились рассекать веревки, которыми два судна скрепились вместе, в то же время отмахиваясь от норовивших все же прорваться к ним мертвецов. Стояли попросту насмерть перед самой смертью.       Тернер-старший достиг штурвала и, приседая за ним от шальной пули, которой кто-то норовил достать его, принялся слегка разворачивать судно, чтобы борты разошлись. Когда это произошло, несколько мертвяков потеряли равновесие и попадали в воду, однако Тернера-младшего там уже не оказалось: спрятался на носу, где декоративная пасть скалилась над форватером, испытывая нехилое такое дежа вю: когда-то вот так же он спрятался на этом же корабле, только пасть щетинилась уродливыми клыками, от нее несло слизью и повсюду нарастали полипы.       «Летучий голландец» выбрался из ловушки и пошел полным ходом по ветру. Корабль же Салазара носом стоял ровно в противоположную сторону, против ветра, а потому сразу броситься в погоню не мог.       Впрочем, Салазар это прекрасно сам понимал.       — Пусть уходит, — ответил он на просьбу старшего помощника разрешить отдать приказ на разворот для погони. — Долго без моря сидеть не сможет. Оно скоро позовет его, и капитан Тернер никуда не денется.