Дань пиратству

      Элизабет сжала зубы, злостно провожая взглядом бывшего морского дьявола. Здесь она была бессильна, как и Уилл. Морские существа и богини руководят их судьбами, а они не могут ничего сделать, кроме как пользоваться защитой проклятья, которое отнимает все, что делает их людьми. Замкнутый круг, выводящий из себя.       Она обняла Тернера, ища успокоения теперь в его руках, но что-то заставило ее замереть и медленно повернуться в сторону палубы. Где несколько десятков взглядов было устремлено на них в полной растерянности и ужасе.       Элизабет взглянула на команду «Розы», где каждый ее моряк стоял возле своего дела и смотрел широко раскрытыми глазами на нее и Уилла. Она не сразу поняла, почему, пока не взглянула вверх — на луну, что лукаво улыбалась своими серебряными лучами, являя истинный облик четы Тернеров. Взгляд женщины остановился на лорде Грейтцере, что также неотрывно смотрел на пару, и Элизабет сжала руку мужа.       — Им нельзя доверять, — она потянула его за собой, проходя на палубу, и моряки, все как один, уступали им дорогу, а Элизабет шла, поджав губы и стараясь не вспоминать о том, как она сейчас выглядит.       Они шли, по-видимому, обратно в каюту, а может, лучшим выходом было бы совершить нечто иное, но когда они волей-неволей почти поравнялись с хозяином корабля, оный заступил им дорогу. Несмотря на отчетливое волнение, написанное на лице лорда, он молвил безупречно спокойно, как будто бы происходящее находилось в зоне его контроля:       — Позвольте попросить несколько минут вашего времени. Полагаю, нам следует пройти в мою каюту, чтоб не мешать вахтенным исполнять свои обязанности. Прошу вас, — вежливым жестом он указал на дверь, ведущую с палубы к каютам, а сам бросил однозначный и красноречивый взгляд на супругов, молча указав на команду, затем на дверь.       Уильям понял смысл этой пантомимы без слов.       — Идем, Элизабет, — сказал он жене и шагнул следом за Грейтцером. Как только они вступили в тень, люди увидели, что кошмарные пассажиры вернули себе человеческий облик, вздохнули с облегчением и вернулись к работе.       В упомянутой каюте Грейтцер предложил гостям занять удобные стулья, сам опустился в кресло за широким письменным столом, по краям которого лежало несколько книг и пара свитков, и, не скрывая эмоций, глубоко вдохнул и выдохнул, возвращая себе душевное равновесие.       — Любой бы на моем месте упал бы в обморок, и никто не сказал бы ему, что это зазорно. Если бы я своими глазами прежде не видывал Джонса и его головорезов, то… не знаю, как бы воспринял все это сейчас, — признался лорд, складывая пальцы домиком, поверх которых рассматривал супругов. — Но вы меня удивили. Воспользовались ацтекским проклятием, полагаю? Что ж, против древнегреческой богини это, возможно, и впрямь действенный ход.       — Сколько того разговора вы слышали, лорд Грейтцер? — вкрадчиво поинтересовался Уилл.       — Все, начиная со слов о мороке. Еще одна из ваших тайн? Но если я правильно понял главное, то вы столкнулись с проблемой, которую сами решить не в состоянии. А вы, мистер Тернер, — пытливый взгляд обратился на Уильяма, — выходит, были не правы, утверждая, что проклятие с вас снято и вы снова заурядный человек.       — На момент нашего разговора я не был осведомлен о проклятии, лежащем на мне, — так же тихо и твердо ответил Уилл, не сводя с собеседника почерневших глаз. — Об этом стало известно лишь недавно.       — Что ж, полагаю, для вас встреча со старым недругом стала таким же потрясением, как и для меня самого. Однако теперь перед нами троими возникла проблема, не так ли? — лорд невозмутимо пересчитал их троих взглядом. — Вы думаете о том, что делать со свидетелями вашего разговора. Включая меня. Я прав?       — Более чем, — Тернер переглянулся со своей женой, догадываясь, хотя сомневаясь в том, что у нее на уме.       — Для свидетеля, который боится за свою жизнь, вы слишком много говорите, лорд Грейтцер, — холодным, твердым и расчетливым тоном проговорила она, отводя взгляд от мужа и поднимая глаза на лорда. За весь этот диалог она успела уже подумать обо всех возможных вариантах, как избавиться от ост-индца и его команды, причем раньше, чем они прибудут на остров. Но, убив лорда, они все сделают хуже, чем можно предложить, а возможная помощь против Калипсо им будет заказана. — Вероятно, за свою вы не боитесь, не так ли? — изящная темная бровь взметнулась вверх. — Вы же в любом случае расскажете за нашей спиной вашим людям о том, кто мы такие и что происходит. Вам еще, возможно, захочется отнять у Калипсо сердце Уилла, — она невесело усмехнулась. — Но мы помним, чем закончился опыт Беккета. Поэтому пойдите нам навстречу, сэр. Тем более, у вас помимо капитана «Голландца» есть бессмертная королева пиратов.       Выдержав небольшую паузу, аристократ позволил себе сдержанно и в то же время понимающе улыбнуться, не выказывая страха — не больше допустимого беспокойства.       — Вы правы, миссис Тернер. Отчасти. Я не собираюсь связываться с силами, которые настолько непредсказуемы, что любая польза от взаимодействия с ними будет стремиться к нулю. Я ведь не раз напоминал вам, что опыт своего предшественника я не считаю удачным. Связываться с сердцем вашего мужа я не собираюсь, напротив, — он чуть подался вперед, — позволю себе сделать допущение в том, что если бы оно каким-либо образом досталось мне, наилучшим для всех нас решением стало бы вернуть его вам. Я понял, на что вы намекали, мистер Тернер, в нашу прошлую встречу, — теперь он перевел взгляд на Уилла. — Вы ясно дали понять, что Калипсо докучает вам, я не мог понять, каким именно образом, но теперь знаю. Поймите, что я вам не враг, что и пытаюсь доказать все это время, — он перевел дух и продолжил совсем о другом: — С командой будут… сложности. Половина находилась в трюме, но уже сейчас, в то время, пока мы говорим, о вас и о Джонсе знают все без исключений. Им можно запретить выход в порт на время нашего пребывания на Большом Каймане, но по возвращению в Порт-Ройал корабль вернется под командование моего заместителя, который не в курсе событий. Рано или поздно кто-нибудь проболтается.       Он мельком взглянул на Тернера, но тот по обыкновению предпочитал слушать и хранить молчание. Однако на последних словах Уилл встрепенулся, чем вернул к себе внимание:       — «Роза» ведь бриг? Если развить хорошую скорость, с бригом могут управиться двое. Я сам такое проделывал.       — Да, с Джеком Воробьем, меня поставили в известность о вашем деле, — махнул рукой Грейтцер. — Понимаю, что вы держите ситуацию под своим контролем, но все же должен сказать, что мне не по себе от мысли пустить на дно полсотни человек лишь за то, что они оказались в плохом месте в плохое время. Если я правильно понял, вам же потом, мистер Тернер, рано или поздно предстоит их же перевести на другой берег.       На этот раз Уильям молчал гораздо дольше, и большее выражало его лицо. Элизабет знала, что он думает о том же.       Знала и понимала, что ситуация не из лучших. Как бы там ни было, убивать всю команду не было никакого желания.       — Пусть останутся на корабле по прибытию на остров, — подала наконец голос Элизабет. — После отправьте их в команду моего мужа. На его корабле как раз не хватает доброго числа экипажа. Они видели, какие мы, ну и пусть? Нас в чем-то обвинят, пустят слухи? Вы знаете, какие слухов я наслушалась о себе и своем муже, ожидая его на берегу, пока он был перевозчиком душ? — на губах мелькнуло подобие грустной улыбки.       — Элизабет, — выждав паузу в речи жены, вставил Уилл. — Мы не можем взять их на борт «Голландца». Остальная команда… — он прервал сам себя, зная, что она поймет, о чем он хочет сказать — о том, что вся команда подверглась проклятью. — Мы не собирались брать на борт кого-то еще. И в таком случае они будут должны дать мне присягу. К тому же от болтовни даже служба на «Голландце» не избавит, если захотят — проболтаются, — невесело усмехнулся. — Будет больше поводов для новых баек. Я как-то говорил губернатору Смиту о том, что у этого корабля репутация очень зловещая.       Грейтцер, слушавший все это время разговор супругов, позволил себе сказать:       — Вы уверены, мистер Тернер, что оставить все, как есть — лучший выход?       — Нет, — тут же ответила за мужа Элизабет, переводя взгляд на лорда. — Не уверена. Но что вы можете предложить вместо этого? Убить всю команду? Неплохой вариант, но жестокий.       — И мне он не нравится, — подтвердил Грейтцер.       — Мне тоже, но кто мешает вам разогнать их? — теперь она смотрела на него с вызовом.       — И что бы я им сказал? Разогнал бы, как голубей, убеждая, что им все привиделось? Мне сообщили о происходящем, что подтверждает: люди увидели то, что увидели, раньше меня. Я согласен с тем, что в данной ситуации выгоднее не говорить ничего, чтобы они во всем сомневались. Мало ли, тепловой удар получили, — аристократ пожал плечами. — Маловероятно, конечно, что в подобное объяснение поверят все, но если мы с вами сделаем вид, что ничего не было, они сочтут, что их кто-то разыграл, и будут искать шутника. А пока они будут заняты этим делом, мы прибудем на место.       — Команда не успокоится и на обратном пути, — возразил Уилл. — Они будут искать и никого не найдут.       — Рано или поздно эта байка им надоест. Я же намерен выследить, кто поднимет самый большой шум, и примерно наказать зачинщиков беспорядка, если последует. Все просто, — Грейтцер пожал плечами и воззрился на Тернеров. — Такой компромисс вас устроит?       — Это кажется самым удобным и безобидным вариантом, не поспоришь, — согласилась женщина весьма неохотно, сохраняя напряжение на лице. — Но в любой момент вы же можете обернуть это против нас, не так ли?       — Миссис Тернер, я предпочитаю себя относить к тем людям, кто искренне уверен: доверие или его отсутствие должно доказываться исключительно делом. Не словами. Сомневайтесь, если вам так спокойнее, точно так же, как я позволяю себе сомневаться и в вас, — лорд сдержанно улыбнулся и легонько хлопнул ладонью по столу. — Рад, что мы пришли к согласию. В конце концов, мы все трое заинтересованы в том, чтобы люди не стали распускать слухи — при этом не прибегая к радикальным мерам. Мне сообщили, что мы прибудем в порт Джорджтауна завтра вечером, около семи часов. Предположу, что это время вы захотите провести в вашей каюте, но если вам что-либо понадобится, обращайтесь напрямую ко мне. Господа, — аристократ поднялся из-за стола, давая понять, что разговор исчерпал все вопросы, и вежливо кивнул своим пассажирам.       Элизабет более не сказала ничего, предпочитая сохранить молчание, явно не согласная с тем, к чему они пришли. Смиряясь со сложившейся ситуацией и поднимаясь на ноги, она распрямила плечи и глубоко вдохнула.       Вернувшись в каюту вместе с мужем, она, не оборачиваясь на него, быстро проговорила:       — Веришь ему? — подходя к тумбе, где она оставила кусочек сердца Тернера, Элизабет замерла, прежде чем открыть ящик. — Мне кажется, что все это заведет нас в тупик, — ящик отодвинулся. Тряпка, пропитанная кровью, все еще лежала там, но развернуть ее она не решилась.       — Я верю своей семье и своим людям, но всегда готов к неожиданности даже с их стороны, — отозвался Уилл, приблизившись к ней, и задумчиво уставился на содержимое ящика. Сел на постель и устало положил руки на колени. — Все слишком сильно запуталось, Элизабет. Много сторон, каждая из которых преследует собственную цель, недомолвки не проясняют общей картины, а время стремительно утекает — в этом я с Джонсом согласен. Но если мотивы Калипсо известны, Грейтцера — вполне очевидны и предсказуемы, то чего хочет Дэйви Джонс — мне абсолютно непонятно, а он предпочитает скрывать. Не многовато ли тайн для последней недели? А что дальше? Так и будем находить новые окровавленные куски того, что должно было рассыпаться в прах, и опасаться, чем это закончится? Что толку вопрошать втуне — как только вернемся в Порт-Ройал, берем Генри и Карину и идем на поиски корабля, о котором упоминал Тиг. А дальше маршрут известен.       — Я тоже хочу придерживаться проложенного маршрута, Уилл. Но получается так, будто все против нас, — она также устало выдохнула, садясь рядом с мужем и кладя руку ему на плечо, возвращаясь к тому, с чего все началось. — Пока мы будем плыть туда, тебя могут лишить человечности. Этого я боюсь, — призналась она, проведя рукой по плечу супруга. — И не уверена, как все обернется с Грейтцером. Так все сложно… — и в ее голосе отчетлива была слышна усталость.       — Хочешь сказать, что на балу нас могут подбить на какое другое путешествие в чужих интересах, из-за которого мы не сможем заняться своими делами? — невесело усмехнулся Тернер. — Все может быть. Мы скажем как есть: нас ждет дело, которое не терпит отлагательств, а потому мы отбываем. Если Грейтцер и его «влиятельные люди» действительно люди дела, они нас не задержат. Разберемся сначала с Калипсо, а там будет видно, — он помолчал, затем взглянул на Элизабет и со вздохом откинулся на постель, потягиваясь от души. — Знаешь, где-то глубоко внутри я, наверное, рад, что ты не стала женой заурядного торговца. Может, во мне еще жив мальчишка-пират, которого безумные приключения приводили в восторг, хотя некоторые и пугали — чем дальше, тем было страшнее, — он посмотрел на нее, а потом аккуратно потянул за платье, призывая устроиться рядом.       Она помедлила немного, но также откинулась спиной на кровать, пытаясь глубоко вдохнуть, как и Уилл, но понимая, что полную свободу не почувствует, пока корсет не исчезнет. Задумчиво глядя куда-то в потолок, она выдохнула.       — Я могла бы стать женой командора, — усмехнулась она, вспоминая предложение Норрингтона, и улыбка ее стала печальной. Она мельком взглянула на мужа. — И носила бы эти платья постоянно. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, — она осторожно коснулась пальцами его щеки в ласковом жесте, заглядывая в глаза. Молчание ее продлилось недолго, но вложена в него была вся любовь к морскому дьяволу. — Я не жила эти годы, Уилл. Я существовала ради тебя, — в голосе ее была слышна печаль. — Сейчас я будто заново вдохнула жизнь, — уголки губ дрогнули в улыбке. — Мы справимся, Уилл. Двадцать два года не для того были нам даны, чтобы кто-то снова нас разлучил. Наша связь только крепчает. Калипсо не забрать то, что здесь… — рука от его лица переместилась на грудную клетку мужчины.       — Мальчишка-кузнец и думать не смел, что однажды назовет своим такое сокровище, — тихо отозвался Уилл, поглядывая на жену, и потянулся к ней, чтобы сплести пальцы на ее талии в замок. Тихо усмехнулся. — Джек с самого начала был прав. Он сразу все понял и говорил, что сокровище — не только серебро да золото, но раз я жажду его получить, то поступаю как пират.       — Меня до сих пор не покидают мысли о том, что Грейтцер все знает, — прошептала она, заглядывая ему в глаза. — Я не хочу думать об этом. Мне лучше вспомнить, какие были славные времени и как ты, Уилл, влезал в неприятности, а я… — и на этом моменте она не сдержала улыбку. — Пожалуй, я тоже находила достаточно неприятностей.       — Возможно, в ближайшее время в его планы действительно не входит вредить нам. Беккет на том уже погорел — бороздит теперь мертвые моря, не зная покоя, — вздохнул Уильям, любуясь женой. Его дыхание согрело ей щеку. — Меня больше беспокоит то, что мы с тобой умудрились поссориться трижды всего за неделю. Или четырежды? И с этим определенно надо что-то делать.       При упоминании о ссорах Элизабет шумно выдохнула, но не отстранила рук от мужа.       — Обязательно нужно вспоминать о ссорах тогда, когда твоя жена лежит под тобой в одном платье? — весьма спокойным тоном, но не без забавы в голосе, проговорила она, подавляя смешок.       — Если бы не бал, я бы… — пришлось сделать очень глубокие вздох и выдох. — Элизабет, — попросил он ее. — Не дразни. Нам здорово повезет, если оно не сомнется окончательно к моменту, когда нас объявят.       — Я вовсе не дразню тебя, — тем же мягким голосом продолжила она, не сводя глаз с лица мужа и не скрывая в своих глазах лукавые нотки. — Я просто пытаюсь отвлечь тебя. Спорить — это нормально, Уилл. Мы долго не были вместе.       — Я привык принимать решение самостоятельно, я учитываю мнение со стороны, но не могу принять его, отметая свое. Помнишь Гектора и Джека, как они ожесточенно спорили и соревновались в том, кто из них достойный капитан «Черной жемчужины»? Со стороны это смотрелось забавно, но они не дурачились. Они делали это всерьез. И наши постоянные стычки напоминают мне о простой истине: на одном корабле не может быть двух капитанов.       — Компромисс, — шепнула она. — В семье должен быть компромисс. Я не собираюсь быть вторым капитаном на твоем корабле, — и последнюю фразу она выделила достаточно, чтобы сделать акцент именно на ней. — Но и не собираюсь потакать своему капитану тогда, когда не согласна с его мнением, — ладонь вдруг скользнула мужу за разрез рубахи, погладив теплую кожу. — Я просто хочу донести до тебя свои мысли.       — Принимая решение в одиночку, я… чувствую себя на своем месте. Собой — это… сложно объяснить, — он неопределенно махнул рукой. — Я слушаю других так же, как и тебя, но только ты настаиваешь на своем. Я не желаю, чтобы ты молчала и была несчастной под гнетом самоуверенного тирана, — качнув головой, Уилл вздохнул тяжко и обескураженно. — Я не знаю, как добиться того, чтобы столь взаимоисключающие стремления сошлись в одно целое. Мне словно что-то претит, как ты говоришь, тебя слушаться. Словно идя на уступки, я отказываюсь от какой-то части себя безвозвратно.       — Как похоже… — полушепотом произнесла она, будто чем-то зачарованная. Слабая улыбка отразилась тенью на пухлых губах. — Гармония не приходит сразу, Уилл. Ты двадцать два года управлял кораблем и привык командовать. Не удивительно, что ты хочешь, чтобы я тебя слушалась.       — Ты не представляешь, как жаль мне, что тебе пришлось взять эту ношу, потому что меня не было рядом, — в его упавшем голосе явственно слышалась затаенная боль. — Видит океанская бездна, я пытаюсь, Элизабет. Ради тебя и Генри пытаюсь. Хотя все во мне твердит поступить по-своему, потому что привык так поступать, просчитывая последствия быстро, потому что… — ему в голову пришла новая мысль. — Потому что мое стремление защитить вас хоть сколько-нибудь искупает мое отсутствие все эти годы, Элизабет. Ты одна несла все тяготы о нашей семье на своих плечах — моего вклада нет. Может быть, так я стараюсь заполнить эту пустоту, чтобы исполнить свой долг как мужа и как отца. Мы семья всего три недели, Элизабет, — теперь голос мужчины звучал почти шепотом. — Не двадцать лет. Мы привыкли друг друга спасать — но просто жить вместе пока не умеем: у нас не было шанса.       Резко поднявшись, мимоходом бережно поправив подол платья жены, чтобы мялся поменьше, Уильям захлопнул тумбу, подошел к окну, распахнул створки и уставился на луну, что ярко светила прямо в каюту, заливая свободное пространство у окна ровным светом. Под ее лучами мужчина мгновенно преобразился. Рассматривая собственную истлевшую кисть, с которой свисали обрывки манжеты, Уилл другой сжал медальон, который носил не снимая. Он смотрел на луну, на ладонь, на посеребренную дорожку поверх мерно плескавшейся воды и молчал, не желая ни о чем говорить.       — Интересно, что бы об этом всем сказали Воробей и Барбосса, — после продолжительного молчания произнес Уилл. — Где-то сейчас старина Гектор? И думать не хочется, что он там, в тех морях, в одинокой лодке скитается, не зная дороги, — повернув голову, он посмотрел на жену.       Ей вдруг захотелось вдохнуть полной грудью, но корсет позволил сделать это с трудом, а от того желание стащить с себя ненужные тряпки возросло.       — Поверить только, еще целые сутки носить это платье, — шепчет она раздраженно. — Гектор бы его наверняка оценил.       — Двое суток, Элизабет, нам же еще плыть обратно, — поправил Уилл, возвращаясь к жене. Окно оставил открытым — с кормы ветер почти не ощущался. Под его весом постель прогнулась, а сам Тернер, вернув себе человеческий облик, устроился рядом. Приобняв жену за талию, он коснулся подбородком ее плеча, а пальцы той же ладони принялись перебирать черное кружево.       — Двое… — повторила она с явным нарастающим раздражением — такого она явно не выдержит. — Разве на этом корабле не завалялось никакой рубахи да штанов для меня?       — Это же английский корабль, здесь женщина на борту ходит в платье, — качнул головой муж, очень медленно, не спеша поглаживая кожу, забираясь все дальше под ткань ровно посередине между мягких холмов. — Это у нас дома можно ходить в чем угодно, — он и не обратил внимание на то, что назвал корабль их домом.       — Думаешь, на этом корабле я не могу быть как дома? — аккуратная, изящная бровь приподнялась в явном вопросе. — Жаль, что я до сих пор не соответствую нормам правил поведения на борту английского судна, — теперь в темных глазах плескалось лукавство. Она потянула улыбку, глядя на лицо мужа, чуть подняв к нему голову и шепотом, будто это был секрет, выдохнула: — Ведь, кроме корсета, под платьем совсем ничего.       По удивленному лицу она поняла, что сие признание оказалось для него новостью — то ли не заметил, что она уже об этом упоминала, то ли внимания не обратил. Зато это лицо сразу стало задумчивым, а взгляд сразу опустился к уютной ложбинке, скрытой меж кружев, следом кожи коснулись теплые губы ровно посередине ее. Уилл улыбнулся, поглядывая на жену чуть хитро, и не спеша принялся расшнуровывать неподатливый корсет.

***

      — Нужно отдохнуть хотя бы немного, потому что днем начнется ливень и продлится до самого вечера, — сказал Уильям парой часов спустя. — Слышал, как о нем говорили на кватердеке минут двадцать назад. Видели грозовые тучи на западе.       Лицо Элизабет заметно изменилось, стоило мужу сказать о том, что он услышал.       — Получатся, не только наш разговор могут слышать? — намекнула она на то, что произошло некоторое время назад, отводя взгляд и чувствуя толику стыда — даже щеки покрылись легким румянцем. — Впрочем, может, это заставит Грейтцера думать прежде, чем приглашать нас на такие мероприятия.       — Думаю, твоя «песнь» убедила команду в том, что мы все-таки люди, а не ужасы дальних морей. Во всяком случае, те, которых я слышал, отзывались весьма положительно, — вырисовывая на груди миссис Тернер какой-то узор, с едва заметной усмешкой проговорил Уилл. — Видимо, Грейтцер прав, и команда уже считает, что им все привиделось. Мало ли, солнышком напекло головы.       Элизабет вдруг повернула голову в сторону Уилла, взглянув на него удивленно и обескураженно одновременно, следом легко шлепнула его по руке, что выводила узоры, а в глазах на секунду мелькнул укор.       — Ты так об этом спокойно говоришь, потому что доволен тем, что «песня» вызвана тобой? Не хочу выходить из каюты до прибытия, — глубоко вдохнув, Суонн натянула одеяло до самой груди. — Мне достаточно взглядов твоей команды, — добавила она не без легкой усмешки в голосе.       — Моей команды? А что с моей командой не так? — бровь Тернера пошла вверх. Желание жены спрятаться его ничуть не смутило, и мужская рука ничтоже сумняшеся нырнула под одеяло, чтобы пройтись по стройной ноге по внешней стороне бедра. — Чего я не знаю о своей команде, Элизабет?       — С твоей командой все в порядке, — мягко проговорила она, покосившись на Уилла. Сама же в это время накрыла руку Тернера, ту, что путешествовала по ее бедру, своей ладонью, контролируя.       — Не волнуйся за них, в Порт-Ройале они хорошо погуляют, пока «Голландец» приводят в порядок. Уж какие им «песни» споют, не переживай — еще весь город оглохнет, — Тернер широко улыбался и негромко рассмеялся, вдруг резким движением откидывая одеяло с Элизабет прочь и сваливая на пол, чтобы бесстыдно полюбоваться лежащей женой. Его глаза давно уже большую часть времени оставались абсолютно черными, чернее самой черноты, как будто бы им всем раньше просто казалось, будто они когда-то были изначально карими. Тихонько пройдясь пальцами по ее боку, он буквально заставил любимую женщину извиваться от настырной щекотки. — К тому же на «Голландце», в отличие от «Розы», со слышимостью все в порядке. На моем корабле твоих «песен» не слышит никто, кроме меня.       — И тем не менее, — заметила она прежде, чем осталась вновь обнаженной, чувствуя настойчивые руки супруга и начиная извиваться от будоражащего ощущения.       — Не обращай внимания, — шепнул он, и женщина почувствовала чувственный поцелуй на своей шее, следом за чем оказалась свободна.       Наклонившись, муж поднял штаны и надел их, одернул концы распахнутой блузы и поднялся, чтобы подойти к окну и посмотреть на погоду.       — Давай выйдем на палубу и подышим свежим воздухом, пока не начался ливень. Все-таки нам с этой командой потом плыть обратно — негоже, чтобы люди выдумывали невесть что.       Уже в самом коридоре Элизабет заметно толкнула Уилла локтем в бок, посмотрев на него весьма с укором, строго и серьезно, словно призывая, чтобы он угомонился. На деле же сама она чуть волновалась.       Стоило им появиться на палубе, как все, кто был занят своим делом, начали украдкой таращиться, поглядывая на пару — то ли вспоминая то, как они выглядели ранее, то ли от того, какая хорошая слышимость на корабле.       Уильям же спокойно шел так, словно в упор не замечал посторонних, прошел через них, будто на палубах никого не было, и спокойно провел жену к фальшборту. Оперевшись на планшир, Тернер кивнул на тучи, плывущие к ним, и принялся рассказывать о ветрах и видах штормования — некоторые способы Элизабет уже видела в действии чуть меньше недели назад. Говорить о чем-то посерьезнее при наличии посторонних ушей было бессмысленно, так что Уилл решил воспользоваться предоставленным временем с пользой и помочь жене уложить в голове новую информацию.       Они говорили о корабельном деле до самого полудня, обретя дополнительных слушателей в лице рулевых, что сменялись согласно вахтенному расписанию, и иных моряков, по тому или другому дело проходивших мимо. Сам хозяин корабля не появлялся и не заявлял о себе до тех пор, пока знакомый Тернерам лейтенант не поднялся к супругам и не сообщил, что его светлость передает им приглашение на обед.       В каюте Грейтцера царила та же обстановка, что и на ужине накануне, разве что некоторые детали интерьера находились на иных местах. Сам лорд поднялся, когда супруги вошли, и пригласил сесть, вежливо указывая на места за столом.       — Рад, что вы пришли. Как вам спалось? — совершенно беззаботным тоном поинтересовался лорд, и Элизабет взглянула на него недоверчиво, осторожно задавая свой вопрос:       — С чего вы опять зовете нас на обед, лорд Грейтцер? Что-то случилось? — она повела бровью, также сохраняя невозмутимый вид, мельком кинув взгляд на Уилла.       Тот тоже не подал ни малейшего вида, будто может подразумеваться нечто еще неозвученное, а аристократ был слишком воспитан, чтобы признаться в некоторых ночных неудобствах, мешавших его сну, не слышать которых не мог, ведь каюта лорда и его гостей располагались соседями. Положив себе в тарелку понемногу от каждого блюда, Грейтцер дождался, пока гости сделают то же самое, и слегка кивнул перед тем, как приступить к обеду:       — Да, кое-что случилось. Помимо удивительных событий прошлого вечера, моряки сообщили, что видели ночью… русалок. Прямо у борта нашего корабля, представьте себе.       — Русалок? Но ведь они не приближаются к людям вне своей территории, — от удивления Уилл даже подался вперед.       — Это верно, — кивнув несколько раз, согласился лорд. — Но они и не человека искали.       — А кого же?       — Они искали капитана «Летучего голландца». Вас, мистер Тернер, — пояснил Грейтцер, изящно без всяких усилий записав упомянутого капитана в ряды существ сверхъестественных. — У них к вам было послание.       — Какое послание? — Элизабет могла ожидать чего угодно, но не того, что прозвучало.       — О том, что «Немая Мария» будет ждать у райского острова через три дня, — ответил лорд. — Вам знакомо название корабля, о котором идет речь?       — Весьма, — ответила она твердо, но лицо ее побледнело. Сердце кольнуло, и стало не по себе. Постаравшись собраться с мыслями, Суонн выдохнула: — Почему мы должны туда плыть? Или должен только мой муж?       — На этот счет они ничего не сказали, — качнул головой Грейтцер, внимательно наблюдая за супругами Тернер. — Но, видимо, существует причина, по которой автор послания уверен, что вы отнесетесь к информации со всем вниманием.       — «Немая Мария» — корабль, принадлежащий Салазару. Капитану мертвецов, вместе с которыми он охотился на пиратов. Когда все морские проклятия были сняты, он и его люди снова ожили, но захлебнулись в водах океана, — переглянувшись с женой, пояснил Уильям, о ком идет речь. — Мы столкнулись с ним неделю назад недалеко от Порта-Ройала, но сумели уйти. Каким-то образом к нему вернулись и «Немая Мария», и команда. А потом мы выловили из моря бутылку, в которой обнаружили карту до острова под названием Исла Парадизо, которого на других картах нет.       — Это немыслимо, — прошептала Элизабет. — Зачем Салазару звать нас на этот остров? — она помнила о бутылке, что они нашли. Помнила и знала, что карта была заляпана кровью. А теперь сам Салазар зовет их на встречу. — На что он рассчитывает? Что мы пойдем прямо в ловушку?       — Или же зачем кому-то предупреждать нас о том, где мы можем нарваться на Салазара, — задумчиво протянул Уилл, поглядывая то на лорда, то на жену. — Русалки доставили послание, но от кого они его получили? Откуда знали, где нас искать? К тому же за три дня мы вряд ли успеем вернуться с Большого Каймана в Порт-Ройал и оттуда отбыть сразу на Исла Парадизо. Не в последнюю очередь потому, что «Голландец» сейчас уже должен лежать на песке для кренгования. Все это не имеет абсолютно никакого смысла. Тем более если у Салазара есть чутье на пиратов.       — Интересные подробности, мистер Тернер, — заметил Грейтцер. — Однако с чего вы взяли, что автор сего сообщения осведомлен о ваших планах? К тому же мне показалось, что послание русалок наоборот предостерегает воздержаться от идеи совершить путешествие к этому «райскому острову», а значит, оно может оказаться вовсе и не ловушкой. Хотя отправитель не ясен.       — А наши враги, напротив, прекрасно знают, где нас искать, — согласился Уилл. — Не понимаю, к чему тогда предостерегать, если мы и вовсе не намерены следовать к острову, которого нет. «Голландец» пробудет на побережье Ямайки и в порту не меньше недели.       — Неужели русалки не сказали, кто передал им сообщение? Если они знали, где нас искать, значит, тот, кто передал послание, знал, куда плывем мы. Но не знал о наших дальнейших планах, потому что… — Элизабет вдруг так изменилась в лице, будто до нее дошел совершенно элементарный смысл. — Потому что наши планы спонтанны?..       — Прости, что? — удивленно посмотрел на нее Уильям, до которого пока еще не дошло, что она имеет в виду.       Грейтцер вопросительно поднял бровь и также ждал, пока миссис Тернер разовьет свою мысль.       — Кто знает нас хорошо, Уилл? — более оживленно проговорила она, глядя на мужа. — Кто из всех на этом свете знает нас так, что понятия не имеет, каким следующим может быть наш шаг, но уверен, что мы можем куда-нибудь шагнуть?       — Джека здесь нет, Элизабет, — улыбнулся тот, однако черные глаза остались холодными при упоминании Воробья. — Мы не видели его двадцать лет, да и когда он привез Карину и Генри, сам на берег так и не сошел, оставшись на «Жемчужине». Я слышал историю о нем и русалках, которые были ему благодарны за то, что он освободил часть из них от влияния Трезубца, но посылать к нам пару русалок для того, чтобы предупредить о Салазаре… Не в его стиле. Он бы, скорее всего, поймал бы нас через пару своих приятелей в Порт-Ройале… Хотя, ты знаешь… — Уилл задумался. — Если он каким-то образом узнал, что мы с тобой поплывем на корабле Королевского флота, то мог догадаться, что ему лично появляться в радиусе поражения пушек «Розы» — не самая удачная идея. И все же мне непонятно, как и от кого он тогда узнал о намерении Салазара, чтобы предупредить нас. Кто еще мог узнать? Джонс бы мог, но мы не знаем, каковы его планы. Другом его после всего, что с нами случилось, сложно назвать.       При упоминании о Джеке Элизабет чуть опешила, допуская такой вариант, но не имея его в виду. Она выслушала мужа, отмечая холодный взгляд его глаз, а следом, поджав губы, отвела взгляд.       Повисла пауза.       — Да, Джек бы не стал этого делать, — заметила она, прикусывая губу в раздумьях. — Но стал бы наш… сын? — она вдруг замерла. — Но как Генри связан с русалками… нет. Бессмыслица какая-то.       — Как связан с русалками? — теперь нахмурился и Уильям. — Да ведь Трезубец, Элизабет. Он должен был освободить всех русалок от власти моря. Генри его сломал, а значит, все русалки должны были получить свободу. Но ведь они не заплывают туда, где живут люди.       — А вы виделись с вашим сыном, господа? — вкрадчиво ввернул лорд Грейтцер. — Он вам что-нибудь говорил?       — Нет, из-за внезапного отплытия мы не имели возможности встретиться с ним, — тряхнул головой Уилл. — Я попросил моих людей сообщить ему об этом и присмотреть за ним на время нашего отсутствия.       — А ваши люди сообщали каким-либо образом, все ли в порядке в вашем доме? — продолжал тот. — Насколько я правильно понял, сундук с сердцем хранился там же, не так ли, миссис Тернер?       — На что вы намекаете, лорд Грейтцер? — резко проговорила Элизабет, в душе все понимая и холодея от ужаса. Ей пришлось вдохнуть глубоко пару раз, прежде чем сказать: — Она добралась до него, не так ли? Но с ним все в порядке, раз русалки… — она перевела дух. Ее холодность постепенно превращалась в ярость, но ярость эта была бессильна.       — До сердца? Это доказанный факт, судя по свидетельству вашего разговора с Дэйви Джонсом, — аристократ говорил очень спокойно, но по его голосу было ясно, как сильно он озадачен. — Получается, что и юный мистер Тернер, и сундук находились в вашем доме, и раз пропало одно, то мог пропасть и другой.       — Как он смог обратиться к русалкам, если к суше они не подплывают? — добавил Уилл и зажмурился, переваривая кошмарное озарение. — Значит, нашего сына в доме нет. Проклятье…       — Нам нужно домой, — сухо, но весьма твердо проговорила Элизабет, взглянув на Грейтцера взглядом, не терпящим несогласия с ее решением. — Поворачивайте корабль обратно, лорд Грейтцер. Если до нашего сына добралась эта морская… — у нее не хватало слов, как можно было назвать Калипсо. — Нам нужно домой. Сейчас же.       — Это невозможно, миссис Тернер, — очень спокойно и терпеливо принялся объяснять тот. — Всего через три часа мы достигнем Большого Каймана. Даже если я отдам этот приказ, вы не доберетесь раньше, чем через сутки при самом попутном ветре. К тому же ветер сейчас далеко не попутный. А если вашего сына нет, то как вы собираетесь его искать в открытом море — где еще он мог найти русалок, как не на большой воде? Вы не знаете, куда идти — и потеряете куда больше времени. Впрочем, у меня есть идея, кто нам может помочь, — Грейтцер задумался, еще раз все взвешивая, и сам себе кивнул.       — Кто же? — не сводя с него напряженного взгляда, спросил Уилл.       — На балу среди гостей ожидается одна особа. Ее зовут Шанса, люди считают ее ведьмой, Компания же пользуется ее услугами последние десять лет. Она может помочь найти юного Тернера, — ответил лорд, особенно внимательно смотря на Элизабет.       При упоминании ведьмы Элизабет заметно изменилась в лице, но холод и решительность в глазах не пропали.       — Она не может помочь, — и голос ее чуть ли не повеял угрозой. — Она поможет, — потому что с ней она уже встречалась. До того момента, как сбежать от Тернера, чтобы узнать о зацепках, куда плыть, чтобы спасти его. Но вот настоящей помощи от ведьмы она не получила — лишь наводки.       — Полагаю, вам она не откажет, — аристократ долгим взглядом смерил Суонн, затем вернул внимание притихшему капитану «Голландца». Тот, заметив это, хлопнул ладонью по столу и поднялся, принимаясь расхаживать по каюте.       — Должно же мне было достаться хоть что-то из способностей Джонса. Я — отец Генри, и я чувствую, что он жив. Это самое главное, но этого недостаточно. Я должен попытаться почувствовать, где он находится. Джонс ведь каким-то образом находил тех, кто ему был нужен, и знал обо всем, что творилось в морях.       — Ты хочешь позвать Джонса, чтобы спросить у него совета? — быстро спросила Элизабет, наблюдая за мужем. — Что, если он знает? Нет… Не знает. Ему нет дела до нас, — она кинула взгляд на Грейтцера. — Увеличьте скорость корабля, лорд Грейтцер. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что с моим ребенком.       — Шторм начинается, миссис Тернер, — мягко напомнил тот. — Мы пройдем его стороной, но под ливень попадем. Постараемся проскочить быстрее, но все же рисковать будет неверным решением.       — Нам и не нужен Джонс, Элизабет, — Уилл встал за спиной жены и положил ей руки на плечи. Ладони его казались совсем ледяными. — Как там он говорил? «Я — это море»? Подожди меня здесь, у меня появилась идея, — отойдя от нее, он направился к двери каюты.       Никогда не готовая мириться с тем, то что-то идет не так, как она хотела, Элизабет смерила Грейтцера взглядом и, если бы не Уилл и его холодные руки, наверняка бы вспыхнула, норовя сделать что-нибудь по-своему.       — Что ты собрался делать? — бросила она ему вслед и тут же вскочила, чтобы следовать за мужем. — Уилл!       Она чуть было не столкнулась с парой матросов, которые тащили тряпки, намереваясь заткнуть щели над порогом в предвестии надвигающейся бури. При виде пассажирки, из-за которой по всему кораблю и без того ходили самые дикие слухи, те отскочили, а следом перед Элизабет в дверном проеме «предбанника» вырос знакомый ей лейтенант:       — Вам лучше не выходить из каюты, миссис Тернер. Дождь обещает пролиться настоящим потопом. На всем корабле только каюта лорда Грейтцера достаточно защищена от подтопления.       — Прекрасно, вот и займите ее, — отрезала Элизабет, отталкивая со своего пути лейтенанта, что опешил от напористости женщины. Взглядом Суонн пробежалась по палубе, пытаясь отыскать мужа, который уже куда-то исчез. — Где мистер Тернер? — бросила она через плечо тому самому лейтенанту.       Тот пожал плечами, но все же поймал пару матросов и велел им искать гостя. Из-за поднявшегося ветра становилось трудно не то что бы говорить — перекричать моряки не могли. Небо стремительно потемнело, когда солнце скрыли иссиня-черные тучи. Люди бегали по палубам и трюмам, тщательно закрепляя все что только можно, затыкая малейшие дыры, приказы то и дело летели по всему кораблю.       Наконец кто-то что-то закричал — что именно, было не разобрать в шуме ветра. Но люди указывали на верхушку гром-мачты, где на брамсель-рее виднелась наполовину скрытая парусом фигура.       И именно в этот момент хлынула с неба вода — холодные, мощные капли дождя больно ударили по лицу, плечам, рукам и всему телу, пронизывая до самых костей. Палубу тут же захлестнула целая стена воды, волны мощно вспенились, мешаясь между собой из-за порывов ветра и ударов о борта корабля. Платье Суонн в считанные мгновения стало мокрым, прядки волос также прилипли к лицу от сильного потока воды, но взгляд был устремлен вверх — в сторону мужа. Дождь ее не страшил, как и сам шторм — бывало и похуже. Чего уж там — ее свадьба случилась в оке морского дьявола, настоящем водовороте. Она не боялась.       Возникший из неоткуда лейтенант вдруг буквально оттащил ее от мачты и впихнул в коридор, ведущей к каютам.       — Если с ним что-то случится, то я… — возмущенно начала она.       — Мы сейчас же снимем его оттуда! — и удалился прочь, скрываясь в обрушившейся стене дождя.       В действительности же ни через две минуты, ни через пять ничего не изменилось. На шум вышел Грейтцер, который при виде Элизабет открыл дверь в свою каюту (дверь в каюту гостей была уже заперта) и проводил внутрь.       — Миссис Тернер, вы совершенно промокли, — констатировал лорд, качнув головой, а потом безапелляционно усадил Элизабет и лично принялся рыться в высоком платяном шкафу. — Моя жена порой путешествует вместе со мной, она отчего-то очень любит этот корабль, так что здесь всегда есть несколько вещей для нее. Вот, вытрите и переоденьтесь, миссис Тернер. И прошу вас, не спорьте: в этом вы прибудете в Джорджтаун, где о вашем платье позаботятся перед балом, — он развернулся к ней с парой свертков в руках и деловито развесил сухую простынь и обычное, впрочем, миловидное платье поверх высокой ширмы, стоявшей рядом со шкафом.       — Лорд Грейтцер, — пытается воспротивиться Элизабет, кидая напряженные взгляды в сторону двери. Неизвестность того, что задумал муж, раздражала ее и пугала одновременно. — Сейчас нужно думать о том, что с Уиллом, а не со мной. Платье — это всего лишь тряпка, — тем не менее, новую чистую одежду она приняла, скрываясь за ширмой. Из своего платья при этом она начала освобождаться еще до того, как скрылась с глаз Грейтцера, расшнуровывая корсет. Влажная ткань неприятно липла к телу, а потому Суонн весьма быстро и с удовольствием избавилась от платья и вытерла тело простыней. — Я не смогу сидеть на месте — я просто испорчу платье вашей жены, потому что я не намерена пережидать бурю здесь без Уилла, — она переоделась в совершенно обычное платье светлых тонов с обычной шнуровкой вместо корсета.       Выйдя из-за ширмы, Элзабет устремила взгляд в затылок Грейтцера, что стоял все это время спиной, скрестив руки, разглядывая потолок каюты и оконную раму, наблюдая, как тщетно пытаются струйки воды попасть внутрь. Эта каюта и впрямь оставалась сухой, несмотря на разыгравшуюся непогоду, можно было даже ходить босиком.       — Миссис Тернер, судя по тому, что видели люди, ваш муж сейчас желает в некотором роде уединения и возможности осмотреть море. К сожалению, дождь свел на нет почти весь обзор. У меня сложилось впечатление, что он хочет найти вашего сына, чтобы понять, хотя бы в какой стороне его искать. Для супруги того, кто обладает подобной властью, не слишком ли сильно вы беспокоитесь? — вопросил он, окидывая взглядом вышедшую из-за ширмы Элизабет. — Вы внешне очень похожи на мою жену, миссис Тернер. Рад, что платье пришлось вам впору.       — Спасибо, — сдержанно проговорила Элизабет, чувствуя себя неуютно. — Я понимаю, зачем мой муж отправился туда, учитывая наш последний разговор, но не могу понять, зачем поступать безрассудно. Я так же, как и он, беспокоюсь о сыне.       Помолчав, лорд сел за стол, перебрал какие-то бумаги, которые не успел убрать со стола, сделал несколько записей в какую-то толстую книгу и снова воззрился на напряженную Элизабет:       — Скажите, миссис Тернер, что в отношении вашего супруга волнует вас более всего? Начались ли какие-либо перемены, могущие свидетельствовать о том, что план Калипсо начал воплощаться в жизнь? Шанса — толковая ведьма, и если ее хорошо попросить, она может обойтись без туманных намеков, но сказать все как есть.       — Если бы лорд Беккет был сейчас с нами, он бы отметил, что я не изменилась с нашей последней встречи, — тем же тоном ответила она, намекая на свою молодость. Волнение за сына и за мужа явно сбивало ее с толку, а потому, когда Грейтцер замолчал, она позволила себе глубоко выдохнуть и пройтись по комнате, не находя себе места. — Шанса поможет, — внезапно резко отрезала Элизабет, взглянув на мужчину. Она с несколько мгновений всматривалась в его лицо и, не найдя в себе доверия к нему, продолжила: — Сейчас меня волнует то, что он действует себе на уме. А учитывая, что в последнее время каждый день преподносит сюрприз, я не хочу, чтобы что-то могло случиться.       — Мы должны понимать истинное положение вещей, чтобы во всем разобраться и суметь вам помочь решить вашу маленькую проблему, — Грейтцер подошел к столу, за которым обедали, и изволил налить себе немного вина. — Видите ли, предложение мистера Тернера мне показалось весьма разумным, а коли у нас общая цель, то для будущего успеха надлежит, чтобы все стороны внесли свой вклад в общее дело, что поможет этой цели достичь. Насколько я успел понять, ваш муж еще сам не вполне представляет, на что способен, миссис Тернер, — лорд качнул головой, сделав глоток вина, и поставил бокал на стол. — Вы, миссис Тернер — тот человек, который знает капитана Тернера как никто другой. Помогите же нам узнать больше — понять лучше, узнать, на что он способен. Последнее, кстати, определенно пойдет на пользу ему самому. Вот и вся просьба, — Грейтцер словно невзначай развел руками и убрал последние бумаги со стола в ящик.       — Считаете, что я буду рассказывать вам о способностях своего мужа, пока он там пытается отыскать нашего сына, а вы беззаботно пьете вино как ни в чем не бывало? — по нарастающей проговорила она, меняя интонацию на последних словах на чистую иронию. Элизабет хмыкнула. — Я не буду говорить ничего ровного до того момента, пока мы не встретимся с вашими представителями. Как только мы поймем, с кем связались, тогда и дам ответы на ваши вопросы, а пока могу лишь просто сказать, — она сделала шаг в сторону стола, где сидел мужчина, смотря на него твердо и прямо. — Мой муж — морской дьявол. А дьяволы, как вы знаете, забирают души. Например, тех, кто не исполняет обещания.       — Ну, стало быть, подобная участь мне не грозит, миссис Тернер, поскольку свои обещания я выполняю. Кстати, ваши бумаги уже на пути в Лондон, как я и обещал, — позволил себе усмехнуться и Грейтцер, продолжая за ней наблюдать. — Что же до обязанностей, которые тот или иной человек делать должен и делать не должен во время шторма, то уверяю вас, что каждый на этом корабле занимается своим делом. Команда заботится о корабле, выполняя необходимые действия, ваш муж пытается в себе пробудить хоть малую толику способностей Джонса, а вы, миссис Тернер, защищаете свою семью, как и подобает верной супруге и матери, — он взглянул на нее с легкой иронией. — Все находятся на своих местах.       — Вы правы, лорд Грейтцер. Я защищаю свою семью, — уверенным тоном проговорила она. — Поэтому, если позволите, я проведаю, что с Уиллом. Никто так и не пришел с вестями, — собравшись с духом, она направилась к выходу, надеясь, что Уиллу удалось что-то понять и узнать, где их сын.       — Не стоит, миссис Тернер, выходить в такой ливень наружу, — чуть повысив голос, чтобы она точно услышала, но с прежней деликатностью заметил аристократ и кивнул на порог: в щели между полом и дверью виднелись плотно набитые тряпки. — Люди предприняли меры по защите жилых помещений от воды, которые не будут ничего стоить, если позволить воде нас затопить. На «Розе» отличная слышимость, и я только что слышал, как на кватердеке говорили о том, что дождь закончится в течении получаса. Поэтому предлагаю проявить благоразумие и дождаться мистера Тернера здесь.       Сразу же, без какого-либо ответа, Элизабет резко развернулась от двери, устремляя взгляд на обеденный стол, и, недолго думая, резко смахнула с него тарелку и бокал, что тут же разбились на мелкие осколки. Гневно взглянув на Грейтцера, Суонн смерила его взглядом, давая понять, что ситуация ей осточертела. Молча пройдя к окну, она уперлась ладонями в подоконник, стараясь перевести дух и заглядывая за стекло, за которым бушевала стихия. Положение жены капитана, да хоть самого лорда, выводило ее из себя. Ведь женщинам положено слушать мужей и покорно ждать, пока они со всем управятся сами. Но Элизабет не могла смириться с подобным: ни с тем, что ей нужно бездействовать, ни с тем, что ее воспринимают как бедовую даму, которая просто оказалась на корабле по воле случая, не способная за себя постоять, ни с тем, что Уилла нужно слушаться — не тогда, когда он один там, на мачте, в шторм. Тем не менее, больше она волновалась за Генри. Но сейчас сама не может сделать ничего. Абсолютно. Тогда как ранее, в далеком прошлом, могла.       Лорд Грейтцер ни словом не дал понять, что ему в чем-то неугодно поведение гостьи, только выразительно поднял брови, когда посуда полетела на пол и разбилась. Подойдя к платяному шкафу, он спокойно извлек метелку и отрез парусины, куда смел осколки, завязал в узел и отправил в угол между шкафом и обшивкой каюты. Предоставив ей возможность самой успокоиться, хозяин каюты спокойно устроился на кушетке с книгой и некоторое время спокойно читал, а спустя положенные полчаса, услышав снаружи, как бьют склянки, изрек:       — Вот и время вышло. Дождь должен закончиться.       Его слова почти совпали с чьими-то выкриками и последовавшим за тем ужасным грохотом. Бросив книгу на стол, Грейтцер метнул взгляд на окно, убедился, что ливень и впрямь унялся, и быстрым шагом направился к двери, намереваясь выяснить, что происходит. Элизабет он при этом не сказал ни слова, не запрещая следовать за собой. Та встревоженно обернулась к двери, кинув короткий взгляд на Грейтцера и, моментально сорвавшись с места, последовала за ним, так и не говоря и слова.       Оказалось, что сильный ветер сорвал крепления одной из снастей бегучего такелажа и тяжелое дерево, чудом не пропоров парус, сорвалось вниз, едва не прибив одного из матросов. Спасло его лишь то, что в последний момент конец незакрепленного шкота успели поймать, и дерево пролетело буквально у счастливца над головой. Поврежденную снасть спустили на палубу и начали осматривать, а рядом, буквально в паре шагов от нее, стоял Уилл, который растирал содранные ладони. Из-за только что прекратившегося ливня он до нитки промок, но казалось, что это его нисколько не беспокоило.       — Что здесь случилось? — потребовал отчета лорд, и капитан судна вкратце принялся пересказывать.       — Уилл… — при виде мужа имя его с губ сорвалось само собой, и Элизабет быстро направилась к нему, чтобы коснуться руками его рук. Ее переполняло множество эмоций — от радости того, что с ним все в порядке, до злости, что он так поступил. Тем не менее, первый вопрос, который она задала, был быстрым, волнительным и обозначенный беспокойством в карих глазах: — Ты что-нибудь почувствовал?       — Как только мне начало казаться, что да, пришлось спасать этого бедолагу, а то бы его раздавило, — чуть хмурясь, отозвался Уильям с лицом человека, который чувствует боль, но Элизабет знала, что эту способность они уже потеряли. Она чувствовала, что он злится на свое бессилие, но знала не хуже него, что он попросту не мог не вмешаться и не спасти моряка.       Рядом с ними возник капитан корабля — низкий плотный мужчина с холеным лицом — который оглядел присутствующих и обратился к Уиллу:       — От своего лица и лица всей команды позвольте поблагодарить вас, мистер Тернер, за помощь и спасение жизни мистера Талли. Нам чрезвычайно повезло, что в трудный час среди нас нашелся храбрый человек, не побоявшийся рискнуть жизнью ради ближнего.       — Это долг всякого добродетельного человека, капитан Торн, — тот пожал протянутую руку и указал наверх. — Если позволите, дам добрый совет проверить марса-шкоты на фоке, там кое-где перетерлось.       — Приму к сведению, мистер Тернер, — не моргнув глазом, отозвался капитан, но было видно, что он с трудом проглотил замечание от своего пассажира, который внезапно оказался и сам опытным моряком.       В раздражении, прокатившемся по телу, Суонн перехватила руки супруга, огладила ободранную кожу ладоней предельно осторожно, находя в этом успокоение.       — Лорд Грейтцер, — позвала она хозяина корабля. — Сколько осталось до острова?       Тот развернулся и уставился вопросительно на своего штурмана, который только набрал в грудь воздуха, собираясь ответить, как вдруг сверху закричал марсовой:       — Земля!       — Прибыли, ваша светлость! — подтвердил рулевой, и капитан отдал приказ:       — Лоцмана на кватердек! Идем в порт Джорджтауна.       Приказ подхватили матросы, и вскоре в новой суете зашевелилась вся палуба. Грейтцер поспешил увлечь своих пассажиров к каютам.       — Вам нужно сменить одежду и перевязать руки, мистер Тернер. О вашей одежде позаботятся перед балом.       — Благодарю, лорд Грейтцер, — кивнул тот и шагнул за англичанином, кинув ничего не выражающий взгляд на Элизабет перед тем, как уйти: — Я скоро вернусь.       Элизабет же не прошла следом, лишь пересеклась взглядом с мужем, шумно выдыхая и отвлекаясь на виднеющуюся землю впереди. Сердце екнуло — скоро ответы будут даны.       Спустя четверть часа она вернулась в гостевую каюту. Медленно открывая дверь, Элизабет застыла в проеме, устремляя взгляд на спину мужа, что возился с перевязкой рук.       — Совсем никаких зацепок? — тихим голосом поинтересовалась, закрывая дверь и проходя к Тернеру, обходя и вставая перед его лицом. По-хозяйски перехватывая бинты, с которыми он пытался справиться, она принялась сама обматывать его руки от ран.       — Пара содранных лоскутов меня мало заботит. Мне показалось, что я что-то заметил, но не было времени разобраться, заметил ли что или просто почудилось, — отозвался Уилл, позволив Элизабет сделать все лучше самой. Он уже переоделся в светлую рубашку и темно-синие брюки, будучи одной с лордом комплекции, и сейчас стоял босиком, покуда сапоги сушились набитыми тряпками. — А что это на тебе? — вдруг спросил он, впервые замечая на супруге чужое платье.       — Лорд Грейтцер любезно предоставил, — объяснила она, принимаясь за вторую руку супруга.       — А, наверное, это его жены. Один из пассажиров «Голландца» упоминал несколько лет назад о том, что преемник Беккета в Лондоне сыграл свадьбу, собственно, он был одним из гостей, которому не повезло спьяну свалиться за борт и утонуть во время банкета по случаю этой свадьбы, — припомнил Уилл. Он все еще тщился разобраться в своих впечатлениях и потому не спешил отвечать на вопрос.       Когда с перевязкой было закончено, он устало привалился к столу, опираясь перевязанными ладонями, уставился в потолок и вздохнул.       — Я не уверен, Элизабет. Море всеобъемлюще. Мне показалось, что в какой-то момент мне удалось услышать его — целиком, понимаешь? Со всех сторон света неслись его голоса, птицы кричали, люди на кораблях пели. Я слышал, как в бездонной мгле под ногами плавают тысячи рыб и морских гадов, как в коралловых дворцах поют песни русалки… Но Генри я не нашел. Он где-то в море, я чувствую, что он жив, но… У меня не вышло.       Внимательно слушая его, она не сводила с Уилла глаз, пытаясь понять, насколько далеко и глубоко удалось зайти ему, чтобы услышать собственного сына. Выдержав короткую паузу, она шагнула к нему, положив руку на плечо, ободряюще сжав, а вторую положила на грудь.       — Ты пытался. И у тебя что-то получилось. Если ты слышал столько, значит, будешь слышать еще больше. Может, чуть позже попробуешь еще? — и хоть Элизабет не хотела на него давить, материнское беспокойство сейчас играло огромную роль, вынуждая ее идти немного тараном. — В любом случае, мы уже прибыли. А значит, ведьма должна помочь, — она подняла ладонь к его лицу, мягко погладив внешней стороной пальцев по скуле, глядя в глаза. — Мы отыщем его.       — Тебе, должно быть, странно вести подобные речи, верно? Самому странно — я успел отвыкнуть от роли сверхъестественного существа, — теперь черные глаза все время оставались черными, лишь изредка возвращая карий цвет — вот как сейчас. — Давай поскорее разберемся с этим балом и вернемся в Порт-Ройал. Возможно, там я пойму, где искать Генри.       Менее чем через час к ним пожаловал вездесущий лейтенант, который сообщил, что лорд Грейтцер ожидает супругов Тернер в экипаже, который доставит их в имение лорда. Натянув почти высохшие сапоги, Уильям переглянулся с женой, и они вышли на палубу, откуда на берег уже спустили сходни. Одним из матросов, кто участвовал в швартовке, был тот самый мистер Талли, которого едва не убило, и благодарный моряк попросил пару слов, чтобы поблагодарить за спасение, после чего Тернеры покинули «Розу».