Дань пиратству

      Зверское выражение лица сошло на нет, и, шумно выдохнув, Тернер уставился на дело рук своих, не понимая, что видит. Как во сне он слышал голос Элизабет, доносившийся как будто из-под воды. Осознав, в каком положении находится ведьма, он вдруг дернулся, точно его толкнул в грудь кто-то незримый, медленно обвел взглядом комнату, отошел подальше и съехал спиной по стене, фактически повторив движение ведьмы.       — Она солгала, Элизабет. Генри нет в Порт-Ройале. Я почувствовал его в море, но не смог найти, в какой именно стороне, — Уилл закрыл глаза, откинувшись затылком на стену, не зная, куда деваться и чувствуя какой-то сюрреализм всего происходящего.       — Быть может, в стороне Порт-Ройала? — осторожно поинтересовалась Элизабет, взглянув на мужа, чувствуя беспокойство. Она быстро шагнула к нему и опустилась уже рядом с ним. — Уилл, она не солгала мне, дав совет идти в Бухту. В чем смысл ей лгать сейчас? — обеспокоенно спросила она, беря мужа за руку и взглянув в сторону двери. — Нам лучше сделать так, чтобы никто не понял, что здесь произошло, но я понятия не имею, что подумают, когда обнаружат ведьму мертвой…       — С русалкой и мертвецом? — упрямо качнул тот головой. — Видимо, с каким-то необычным мертвецом, раз он остался в живом мире. Но хоть и так, в Порт-Ройал ни одна русалка не сунется, если, конечно, ее не поймали — а об этом судачили бы повсюду. Говоришь, она не солгала тебе обо мне? — он поднял на нее обескураженный взгляд черных глаз. — Как ты вообще с ней связалась? Чем ты ей заплатила?       — Она сказала: на берегу… — мягко заметила она, глядя внимательно в глаза супруга и тут же отводя взгляд: вопросы Уилла смутили, вынуждая раскрыть ее тайну. — Она сказала, что в Бухте я получу ответы на свои вопросы. Найду ответ на самый главный: как тебя спасти. И мы нашли, — шумно вздохнув, она заправила прядку волос за ухо. — Она сказала, что оплатой станет моя кровь, но… Шанса дала ответ без уплаты, потому что знала, что я отдам свою жизнь проклятью. Брать с меня… нечего?       — Потому что могла знать, что ты будешь под моей защитой. Элизабет, как ты могла согласиться на сделку с ведьмой? — в потоке сбитых оправданий было непросто найти главное. Он нахмурился, весь его вид говорил, что мужчина, хоть и растерян и раздосадован, сожалеть о содеянном не намерен. — Сперва ты убежала к ведьме, потом и вовсе уплыла на корабле, ничего никому не сказав… — он поднялся с пола, взял жену за руки и посмотрел на нее не отрываясь, стараясь держать себя в руках, но на деле чувствуя, что злость возвращается. — Видишь, к чему это привело? Может быть, она имела в виду не тебя? Генри — тоже твоя кровь, Элизабет, и если бы ему пришлось расплачиваться вместо тебя за столь ничтожный совет?.. Я не мог подобного допустить, и не важно, солгала она или нет.       Она поднялась вслед за ним, и на лице, на котором пребывали растерянность и сожаление, отразилось недоумение.       — К чему это привело? — удивленно повторила она. — Уилл, я пыталась найти способ спасти тебя — мне было не важно, какую цену я бы заплатила. Но она бы не тронула Генри. Я бы не позволила, — покачав головой, воспротивилась Суонн. — И теперь не тронет, — взгляд скользнул по телу Шансы. — Все это сейчас уже позади, разве нет? — внимание вернулось на мужа. — Но что, если ты сейчас совершил ошибку, о которой сказала Шанса? Что, если нам теперь не выбраться отсюда?       — Выберемся, — его лицо вновь стало жестче, а взгляд — острее. — Элизабет, мы это уже обсуждали: не стоило бросаться с головой в омут, не сказав мне, не только потому, что тебе пришлось платить ведьме… — его вдруг осенило. — А что, если бы и ты заплатила своей жизнью, когда Салазар поймал ваш корабль? Ты сама говорила, что мы сильны, покуда действуем вместе. А теперь я буду ломать голову еще больше, раздумывая, как еще лучше вас уберечь. Как ты видишь, цена меня не беспокоит, — он кивнул на неподвижное тело и посмотрел на дверь. — Усадим ее в кресло, откроем окно и подстроим так, будто некто проник снаружи — а сами спокойно выйдем, так что стража, если захочет проверить, все ли в порядке, увидит ее отдыхающей, — подойдя к упомянутому окну, Уилл оценил передвижения стражи снаружи, выждал момент и приоткрыл створку, сквозь которую мог бы вылезти только очень худой и юркий человек. Подумав еще, он подцепил подолом юбки ведьмы кочергу и положил рядом, как будто ту положила именно ведьма. Пару упавших ранее склянок так же тогой подтолкнул к креслу, в которую усадил мертвеца.       — И меня цена не беспокоит. Я беспокоюсь за твою жизнь и за жизнь Генри так же, как и ты, — отрезала Элизабет, наблюдая за действиями мужа, напряженно кинув взгляд в сторону окна. — В любом случае, что сделано, то сделано, — добавила она более тихо, оценивая получившуюся ситуацию, что вызывала мурашки по коже. Как они дошли до такого?.. — Не верится, что это сделали мы, — с шумным выдохом произнесла она. — Нам пора уходить, — заключила она, поправляя одежду на Шансе, когда та была усажена в кресло, и, переглянувшись с супругом, поправила свое платье.       — Не мы, а я, — отрезал Уилл, затем посмотрел на нее и смягчился. — Грейтцер может тебе рассказать, как двадцать два года тому назад английский флот пришел к Бухте по следу из мертвецов, привязанных к бочкам и сброшенных в море. Догадаешься, кто оказался затейником? Ты права: сейчас уже не изменить ничего. Нам пора готовиться к балу. Идем.       Подойдя к двери, он постучал, и, когда охрана выпустила их, спокойно повел жену по коридорам обратно в направлении гостевого крыла, где их уже ждала выстиранная одежда. Элизабет не произнесла ни слова, слишком пораженная тем, что сказал муж. Охрана, к счастью, ничего не заподозрила, разве что один заглянул посмотреть, где ведьма, и, увидев ее одну в кресле, молча закрыл дверь. К тому времени Тернеры уже стремительно добирались до своей комнаты, ловя на себе заинтересованные взгляды слуг. Когда же они добрались до комнату и дверь за ними закрылась, Элизабет выпалила:       — Мертвецы на бочках? Теперь понятно, почему убить ведьму для тебя было просто, — процедила она, взглядом отыскав платье, что ждало ее на кровати аккуратно сложенным.       — Ты ведь знаешь, что ради своих близких я пойду на что угодно. Беккет поставил условием указать ему дорогу до Бухты, а мне в той же Бухте был нужен «Голландец», где находился отец, — пожал плечами Уилл, начиная переодеваться в привычное черное. Его серый камзол оставался в каюте во время ливня и потому вообще не намок, так что сушить его не понадобилось. — Джек увидел, как я привязываю очередного мертвеца к бочке, дал свой компас и столкнул вместе с ней за борт: ему тоже был нужен «Голландец», потому что там хранился сундук с сердцем Джонса. Джек тогда и предложил такой ход: он протыкает сердце и становится бессмертным капитаном «Голландца», так что мне не придется этого делать ради отца, а значит, смогу освободить Билла и остаться с тобой. На что я заметил, что ему придется работать, а он скривился и признал, что щупальца ему не пойдут. Но, как ты помнишь, все в итоге получилось не совсем так.       — А тебе, значит, пойдут, — бросила она, расправляя красное платье и расшнуровывая синее. — И все же, можно было просто сбрасывать бочки, разве нет? — заметила она ненароком, освобождая плечи и грудь от платья, отчего-то соскользнуло до ее бедер, задержавшись чуть на них, а следом упало на пол, и Элизабет осталось лишь перешагнуть через ненужную вещь. Красное платье она надевала так же — без какого-либо белья, кроме корсета, с которым теперь и мучилась.       — И кто бы обратил внимания на простые бочки да понял, что они попадаются не просто так? К тому же капитан «Голландца» чувствует смерть, значит, мои бочки найти было легко, — ответил Уилл, прекрасно видя, что жена сердится, подавлена и боится одновременно. Дождавшись, когда она закончит с платьем, к тому моменту переодевшись и сам, он взял ее за плечи и развернул к себе, вынуждая поднять взгляд. — Ни ты, ни Генри не будете расплачиваться ни за что. Больше ни одна тварь не посмеет ставить свои условия, касающиеся вас. Ни Калипсо, ни кто-то еще вас не получат. Что тебя беспокоит?       Вынужденно она подняла на него взгляд, внимательно смотря в его глаза, пытаясь отыскать в них что-то, что могло ее успокоить, хотя слова Уилла внушили ей малую толику надежды и защищенности.       — Я не ожидала, что ты способен на такое. В конечном итоге, можно было привязать к бочкам что угодно, Уилл, — и в глазах мелькнул легкий упрек. И именно в этот момент Суонн вдруг потянулась резко к губам мужчины, накрывая его губы своими, тепло целуя его и, тем не менее, чуть жестко, выражая свои эмоции. Руки в этот момент вцепились в ткань его рубахи, сжав ее в кулаках, и лишь когда Элизабет отстранилась, она шепнула ему в губы: — Никто не посмеет ставить нам условия, — она снова коснулась его губ своими, но не поцеловала, заглядывая в глаза. — Но и ты не будешь расплачиваться за нас, — голос ее звучал жестко и твердо.       Прижав к себе жену, крепко и сильно, Уильям в ответ поцеловал ее, позволяя ее переживаниям найти выход. Если бы кто увидел их сейчас, то поразился бы, какой гармоничной и чувственной парой они смотрелись со стороны.       Смотря ей прямо в глаза, он коснулся ее лба своим и едва заметно кивнул.       — Для того мы и стараемся, чтобы нас и нашу семью наконец оставили в покое. Жестокость меня не пугает, если она становится необходимым злом, — и чуть криво усмехнулся: — Если начну обрастать ракушками — скажи мне. Хотя и не должен: Джонс сохранил их, потому имел их, когда себя проклял, а на мне их больше нет — потому и не будет.       — Не начнешь, — шепнула Элизабет. Волнение и злость отошли на второй план, и, отстранившись от мужчины, она поправила волосы, чтобы выглядеть более-менее достойно, найдя на тумбе с зеркалом пару шпилек. — Пошли. Иначе мы заставим ждать, — кивнула она Уиллу, когда кто-то постучал в дверь, а тактичный голос придворного сообщил:       — Мистер Тернер, миссис Тернер, прошу проследовать в бальный зал, — и супруги вышли из комнаты, отправляясь на мероприятие.       — Капитан Уильям Тернер и его супруга миссис Элизабет Тернер! — возвестили в зале, стоило чете переступить порог. Взгляды присутствующих обратились на вошедших, гости прерывали свои разговоры и поворачивались, чтобы рассмотреть пару, перешептываясь между собой. Здесь собралось не менее сотни человек, разодетых не хуже модников Лондона, Парижа и Мадрида. Утонченные женщины оттеняли своей красотой и яркими платьями мужественных мужчин, почтенные дамы словно бы невзначай приглядывали за своими кавалерами, под ногами сновали даже дети лет семи-десяти, умело огибая присутствующих.       Особенно выделялась группка колоритных персонажей, стоявших в расписном углу у фонтана, потягивая утонченные вина. От них немедленно отделился лорд Грейтцер в сопровождении миловидной девушки, на вид моложе его самого лет на десять, практически девочка. Поравнявшись с супругами, аристократ заговорил:       — Капитан Тернер, миссис Тернер, очень рад видеть вас на балу. Знакомьтесь: моя супруга леди Элеанор. Дорогая, позволь представить мистера и миссис Тернер.       — Добро пожаловать, — лучезарно улыбнулась девушка, соблюдая все нормы приличия. — Прошу, будьте как дома.       — Благодарю, леди Элеанор, — с учтивой улыбкой отозвался Уильям, держа под руку Элизабет. — Ваш супруг и вы очень гостеприимны.       — Дорогая, кажется, вон там стоит леди Томпсон? Пожалуйста, удели ей внимание, — безупречно вежливо нашел предлог отправить жену подальше лорд Грейтцер, на что та, разумеется, не посмела ему возразить:       — Конечно. Капитан, миссис Тернер… — леди Грейтцер простилась с гостями и немедленно исчезла в толпе.       — Удалось ли хоть немного отдохнуть с дороги, господа? — на правах радушного хозяина поинтересовался лорд. — Слышал, что вы заинтересовались прогулкой по имению. Если вам что-либо понадобится, только скажите. А сейчас позвольте представить вас моим… очень близким друзьям, я упоминал вам о них во время плавания, — и англичанин, пропустив чету Тернер впереди себя, повел их к группе людей у фонтана.       Знакомые Грейтцера чуть подобрались и расступились так, чтобы в их круг вошли еще трое. Эти люди разнились меж собой внешностью, взглядом и нарядами. Но тон наряда был в целом един — союз черного и красного.       — Господа, — вежливо поприветствовал Грейтцер. — Мистер и миссис Тернер прибыли.       — Приятно видеть легендарного капитана «Летучего голландца» в нашем обществе, — первым отозвался высокий мужчина средних лет, в белом парике и платье, кроем похожем на военный мундир. Он явно принадлежал Англии, а потому не вызывал никаких внутренних протестов — типичный англичанин. Но вот взгляд его оказался необычайно глубок.       — Полагаю, что «легендарным» следует считать не меня, а прежнего капитана моего корабля, — отозвался Уильям. — Он занимал этот пост куда дольше.       — Джордж Марлоу, — англичанин вежливо протянул руку, чтобы поздороваться с Тернером, а следом взглянул на Элизабет. — Миссис Тернер, — коротко поприветствовал он. — Розы на нашем балу еще не было, — также заметил, явно имея в виду цвет ее платья.       Рядом стоявшие господа усмехнулись, и голос подал крупноватый мужчина, что выделялся на фоне всех своими широкими формами и невысоким ростом:       — Вам прекрасно подойдет красно-черный крест, — губы его расплылись в улыбке, и Суонн сильнее сжала руку мужа, чувствуя, что ощущает легкую толику раздражения. — Васко Ортега, к вашим услугам.       Заметив замешательство Элизабет, Тернер чуть прищурился, рассматривая сеньора Ортегу, но не успел возразить, потому что в возникшую паузу вклинился третий «влиятельный гость» — очень высокий и тощий, как жердь, усатый француз, который весьма чрезмерно раскланялся:       — Месье Жерар Дюмонд, к вашим услугам. Будете у нас в Бордо, непременно приглашу насладиться вином с моих личных виноградников.       Уилл про себя отметил, что месье Дюмонд напоминает ему расфуфыренного павлина, склонного к самолюбованию. Но будь тот простаком, то не попал бы в особенный круг.       — Господа, предлагаю продолжить нашу беседу в менее шумной обстановке, — предложил лорд Грейтцер и, вежливым кивком извинившись, ушел исполнять долг хозяина вечера, оставляя присутствующих одних на какое-то время.       — Немного опоздал, но думаю, полковник Марлоу простит мне эту оплошность, — рядом с группой людей вырос силуэт, который Суонн уже видела: высокий мужчина, с небольшой бородкой, чуть длинноватыми волосами и снятой шляпой, что висела на шее у него на спине. Он явно выделялся из всех на фоне пышных платьев и камзолов свои грубоватым одеянием охотника. — Что тут у нас? — и взгляд черных глаз устремился на Тернеров в явном любопытстве. Марлоу, поспешив сгладить внезапно выросший острый и непривычный для их общества угол, поспешил спокойно все разъяснить:       — Мои извинения, господа. Наш хороший друг — Кристофер Грин.       Ни к чему не обязывающий и ничего не проясняющий обмен приветствиями шел ровно до того момента, как подошедший слуга со всем подобострастием не предложил господам проводить их в малый совещательный кабинет, где к ним скоро присоединится лорд Грейтцер. Кабинет располагался на втором этаже фактически почти прямо на галерее, окаймлявшей бальный зал, и, хотя мебели в нем было немного — всего-то широкий стол, полка с книгами, три широких дивана, кресло с высокой спинкой да камин — помещение выглядело довольно уютным.       Тот же слуга убедился, что все гости устроены с комфортом, предложил воспользоваться ожидавшими на столе фруктами и напитками, после чего удалился.       Тернеры заняли один из диванов, два другие заняли остальные четверо, а кресло, как можно было бы догадаться, предназначалось для хозяина дома. В его ожидании самое время было узнать об этих четверых хоть немного побольше.       — Если не составит труда, не могли бы вы дать краткую характеристику каждому из присутствующих? — обратился к Марлоу Уилл, поскольку английский полковник более других стремился втянуть его в разговор.       — Хотите знать, с кем имеете дело? Похвально-похвально, — расплылся в улыбке Марлоу, но быстро ее стер. Он вдруг стал серьезным и собранным, но не отражал на лице какой-либо холод, лишь спокойствие и проницательность. — Месье Жерар Дюмонд — владелец виноградников во Франции. У него прекрасный и изысканный вкус, поэтому советую и впрямь попробовать его вина, — ровным тоном проговорил Джордж, указав на француза. Тот деловито улыбнулся.       Взгляд Марлоу переместился к Васко Ортеге.       — Наш многоуважаемый Васко Ортега — надзиратель церкви. Он как никто другой чтит заветы, данных нашим Отцом Терпения.       — Отцом Терпения? — переспросила Элизабет, наконец впервые подавшая голос.       Джордж взглянул на нее ничего не выражавшим взглядом, а затем продолжил как ни в чем не бывало:       — Кристофер Грин — наш топограф и исследователь, а также охотник. Верно, мистер Грин?       — А еще полковник, конечно же, считает, что я выгляжу неподобающе для пышного бала, — отозвался Кристофер, усмехнувшись. — Но тактично об этом не говорит, как и о себе, потому что скромен и считает, что не нуждается в характеристиках, — было видно, что Кристофер вел себя куда свободнее остальных, и в то время как ни Васко, ни Жерар не сказали и слова.       — Что же касается вас? Мистер Тернер, миссис Тернер? Вы все еще связаны с пиратами? — кивнул Марлоу, откинувшись на спинку дивана.       — Слухами земля полнится. Да вот беда — они давно устарели, — заметил как будто бы между прочим Уилл, почти буквально повторяя его движение и тоже опираясь спиной о спинку. — Лично ни я, ни моя супруга не видели вживую пиратов лет двадцать. То, что было в прошлом, остается в прошлом.       — Но глупо отрицать, что прошлое не имеет влияние на настоящее, — вставил француз.       — Тем не менее, губернатор Ямайки сэр Джереми Смит удовлетворил мое прошение и выдал мне патент на служение Его Величеству Георгу Третьему, — продолжил Уильям. — Так что «Летучий голландец» — отныне каперский корабль, господа.       — И в то же время сложно поверить, что это только каперский корабль, мистер Тернер, — вставил Ортега. — Лорд Грейтцер рассказывал нам о тех особенностях, которые делают этот корабль… особенным. И делают особенным его капитана.       — Именно поэтому вы нас и позвали сюда, не так ли? — спросила Элизабет, обращая на себя взгляды, а Васко кинул взгляд на Джорджа. Кристофер Грин заметно усмехнулся, но говорить ничего не стал.       — Все верно, миссис Тернер, — согласился Марлоу, учтиво кивнув. — Особенности корабля вашего мужа весьма привлекают нас, как и таланты мистера Тернера. Но нам бы хотелось знать, — он поднял взгляд на Уилла. — Какими способностями вы обладаете, мистер Тернер?       — Простите, мистер Марлоу, — снова влезла Суонн, чем поймала островатый взгляд Жерара, но, тем не менее, внимания на это никакого не обратила. — Правильно ли я вас понимаю — вы оцениваете моего супруга как товар? — и изящная бровь взметнулась вверх, а карие глаза смело взглянули на Джорджа, который никак не изменился в лице.       — У этой дамочки есть характер, — заметил Кристофер, и Марлоу заговорил:       — Выражайтесь корректней, мистер Грин. Вы в обществе дамы, — отрезал мужчина, и вернул внимание Элизабет, спокойно продолжив:       — Простите, миссис Тернер. Мы не оцениваем вашего мужа как «товар». Я бы не стал выражаться так о человеке, с кем мы заинтересованы в сотрудничестве. Но если сотрудничество предполагает какую-то взаимовыгоду, что плохого в том, чтобы узнать об обратной отдаче?       — Я все понимаю, мистер Марлоу, — учтиво и весьма вежливо ответила Суонн, взглянув на мужа и снова на полковника. — Однако приглашены мы, и мы до сих пор не можем понять, в чем заключается ваша политика и зачем вам нужен «Голландец» и его капитан?       — Позвольте мне объяснить, миссис Тернер, — неожиданно в кабинете возник Грейтцер, который прошел на свое место и опустился в кресло. — Ни в коем разе не умаляя вас в праве задавать вопросы и сомневаться, я должен напомнить, что остальные собравшиеся находятся здесь точно в таком положении. И чтобы мы все друг друга понимали одинаково правильно, я кратко введу вас обоих в курс дела.       Господа, здесь собрались люди, чьей задачей стало радение о всеобщем благе, забота о ближних и эффективном распределении ресурсов ради обеспечения достойного уровня жизни этих ближних. Не секрет, что сильный и мудрый управляет теми, кто слабее и… менее одарен умом и знаниями, — подобрал слова лорд. — Люди в массе своей идут за пастырями, миссия которых состоит в том, чтобы организовать, и обеспечить, и поддержать общество, в котором каждый будет уверен в завтрашнем дне.       Если обойтись без лирики, то вы сейчас находитесь в обществе людей, которым небезразличен наш мир и его устои и которые заинтересованы в том, чтобы сделать его лучше. Как бы напыщенно это ни звучало, — Грейтцер позволил себе сдержано улыбнуться. — Если помните, мистер Тернер, я об этом как-то уже упоминал. Здесь собрались люди самых необычных талантов и умений, и мы б хотели, чтобы вы с вашей супругой тоже вошли в их число.       — Прошу прощения, милорд?.. — насупился Марлоу, явно не понимая, что в их «благодетельном обществе» забыла женщина.       — Миссис Тернер — избранная королева Совета Братства, и насколько мне известно, ее с этой должности никто не смещал, — мягко объяснил Грейтцер. — А это значит, что пиратские бароны будут вынуждены ее слушать, ежели возникнет подобная необходимость. Что же касается мистера Тернера, то не вижу смысла утаивать, что наше собрание чрезвычайно взволновано возможностью заручиться его дружбой, для чего готово предпринять первые шаги, которые послужат обоюдной выгоде.       — Странно было бы упустить тот факт, что с репутацией мистера Тернера его жена бы была бы обычной женщиной, джентльмены, — баритон Кристофера влился в разговор неким теплом по сравнению с напыщенностью остальных. Он скрестил руки на груди, окинув собратьев взглядом. Жерар качнул головой, а Васко шумно вздохнул, впившись взглядом сначала в Элизабет, а потом в Уилла, но голос подал Джордж Марлоу:       — Таланты миссис Тернер мы уяснили, — он вежливо кивнул. — Что же касается талантов капитана «Голландца»? Вы сейчас являетесь морским дьяволом, не так ли, капитан Тернер?       — Звучит так, будто речь снова идет о некой должности, но да, это так, — едва заметно усмехнулся Уилл и задумался. — Сказать по правде, все то время, что я исполнял свои обязанности, мне даже не пришло в голову выяснить, передались ли мне какие-либо умения из тех, какими обладал Дэйви Джонс. Годами «Голландец» ходил по мертвым морям, выполняя исключительно свою работу — подбирая умерших, чтобы доставить их на другой берег. Джонс многое умел, но мне, похоже, только предстоит разобраться, что именно мог.       — Не беда, капитан Тернер, главное мы услышали, — остро на него глянул Ортега. — Вы перевозили мертвых в лучшую жизнь. Полагаю, ваша команда, как и вы, приобрела своего рода бессмертие, чтобы помогать вам в столь нелегком деле?       — Верно, — не видя причины утаивать очевидное, кивнул Уильям. — Капитан «Голландца» принимает присягу членов своей команды, и их не может тронуть ни время, ни смерть до тех пор, пока он от этой присяги не освободит.       — Весьма удобно, — лучезарно отозвался Марлоу. — Команда навсегда привязана к вам, обязана слушаться ваших приказов не может делать ничего против вас, не так ли?       — Не стоит торопить события раньше времени, полковник, — примирительно сказал лорд Грейтцер, явно привыкший руководить настроениями в этой компании и осаживать не в меру прытких. — Прежде всего, мы должны помочь самому мистеру Тернеру решить одну весьма значительную проблему, которая мешает и нашим интересам. Господа, вне всякого сомнения, наше собрание заинтересовано в том, чтобы устранить угрозу в лице языческой богини Калипсо и тем самым обеспечить мир и порядок в Карибском море.       Его заявление встретили сосредоточенным молчанием. По лицу испанца ясно читалось, с каким презрением он относится ко всяким божкам — для истового католика дело обычное. Француз озадаченно поерзал на мягком сидении, за что был удостоен недовольным взглядом хозяина имения.       — Думаю, миссис Тернер наиболее полно из нас посвятит в суть этого дела, — Грейтцер сделал радушный жест в сторону женщины.       — Благодарю, лорд Грейтцер, — отозвалась Элизабет, взглянув на господ. — Как вы знаете, Калипсо привлекла на службу Джонса, а после приняла и моего мужа. Правда, не в пример Джонсу, мой супруг честно выполнял обязанности, возложенные на него до момента, пока мой сын не разбил Трезубец Посейдона, — при упоминании о Трезубце у француза свело челюсть. — После того, как капитан «Голландца» был освобожден от проклятья, он вернулся на сушу, но Калипсо не оставила его в покое, — в глазах ее мелькнула едва ли уловимая толика злости. — Она начала угрожать, манипулировать и делать все, чтобы добиться своего — вернуть идеального перевозчика душ на свой пост в мертвые воды. В любом случае, пока она угрожает моей семье, покоя нам не будет, как и всему морю — она богиня, вы это знаете, а значит, способна устраивать все, что ей вздумается, и мешать каким-либо экспедициям, стоит ей лишь захотеть, — она обвела мужчин взглядом. — У нас нет времени, чтобы откладывать избавление от Калипсо — чем больше мы тянем, тем больше у нее возможностей сделать моего мужа своим рабом, — она взглянула на Уилла весьма остро. — В ваших же интересах помочь нам.       — Калипсо забрала нашего сына и сундук с сердцем. Мы предполагаем это, потому что находили кусочки этого сердца уже дважды, — продолжил Уилл. — А сына я ощущаю в море, а вовсе не дома.       — И как же влияют на вас эти кусочки, капитан Тернер? — вкрадчиво поинтересовался Дюмонд, понятно на что намекая.       Уилл об этом сразу догадался и внес ясность:       — Раз она чинит вред сердцу из сундука, а я до сих пор жив, значит, оно имеет на меня влияния гораздо меньшее, чем сердце Джонса имело на него самого. Кстати, Джонс говорил, что из-за этих кусочков, которых будет становиться все больше, я потеряю интерес и связь с миром живых — меня больше тут не будет держать ничего. Думаю, таким образом Калипсо надеется разлучить меня с семьей, впрочем, на сегодняшний день я никаких изменений в себе не ощущаю.       — Интересно немного иное, мистер Тернер, — нахмурился в раздумьях Грин. — Если проклятие было снято, то почему сердце из сундука на вас по-прежнему имеет влияние? Разве вы не должны были превратиться в обычного человека?       Почему-то при этих словах Грейтцер вновь посмотрел на Элизабет, и все остальные вновь повернулись к ней, ожидая новых объяснений.       — Калипсо обязала переправлять души, но это проклятье было разрушено Трезубцем, который был морским жезлом власти. Но богиня не имеет власти на суше, — вкрадчиво разъясняла Элизабет. — Дейви Джонс проклял свое сердце на суше, оттого мой муж до сих пор не может стать обычным человеком, — казалось, ее лицо дрогнуло на этих словах, но она сдержалась. А сердце невыносимо заныло. — Как видите, все упирается в морскую богиню. Она — помеха у всех нас на пути. Тронув моего сына, она доказала, что ничего не боится, — она не упомянула того, что видел Грейтцер: их особенную способность к бессмертию, полученную от проклятья Кортеса. Не упомянула, что ссорясь с мужем каждый день, она перестает быть человеком, превращаясь в равнодушного мертвеца.       — Как вы хотите, чтобы мы вам помогли? — обратился к Суонн Марлоу, переводя взгляд на Уилла.       — Калипсо можно лишить на время божественных сил — Совет Братства в прошлом это проделывал, — заметив на себе взгляд, добавил Тернер. — Сложность в том, что она теперь осторожна. Мы не знаем способа, как ее обезвредить.       — Однако возможно узнать, к каким силам прибегал этот Совет, чтобы ее спеленать, — заметил Грейтцер. — Расскажите, как именно вы освободили Калипсо перед тем, как она образовала свой гигантский водоворот? Я имею в виду то самое приснопамятное сражение.       — Бароны собрали вместе и подожгли Девять Песо — те девять предметов по одному на каждого барона, которые использовались ранее для того, чтобы ее «спеленать», как вы выразились, — объяснил Уилл. — Затем ее заставили вдохнуть этот дым, и один из пиратов нежно шепнул ей на ухо, что они все освобождают ее.       — Уничтожили «якоря», удерживавшие ее в теле смертной, — догадался Ортега. — Значит, обратный ритуал подразумевал какую-то привязку к ним. Кто сообщил Братству, какой ритуал нужен?       — Дэйви Джонс, — предположил Тернер. — Он хотел отомстить ей.       — А вот откуда узнал сам… — многозначительно произнес Дюмонд. — Очень хороший вопрос.       — Не думаю, что он явится ниоткуда и поделится этим знанием, — покачал головой Уилл.       — Тем не менее, он явился к нам предупредить, — вставила свое слово Элизабет. — Быть может, удастся убедить Джонса помочь нам, Уилл. Если ты помнишь, Калипсо снова обманула его, — взгляд женщины устремился на мужчин. — Господа, все наши разговоры не имеют никакого смысла, пока вы не скажете, чем можете помочь вам, а мы — вам.       — Ну ваша задача очевидна, миссис Тернер, — спокойно ответил Ортега. — Имею в виду, вашей семьи. Вы — далеко не обычные люди. Вы можете нам помочь со… сверхъестественными силами.       — А вы — обычные люди, — с каменным выражением лица ответила Суонн, наблюдая за Васко. — И что же вы можете предложить?       — Прошу заметить, обычные, но с определенными интересами, достижение которых может быть оправдано любым способом. Мы даже также прибегали… к… кхм… магии же слишком много в этом мире, верно? — с полуулыбкой отозвался Марлоу.       — Господа, для нашей благородной цели нам нужна информация, предоставить которую способен только один человек, — наконец прямо заговорил Грейтцер. — К сожалению, его давно нет среди живых. Как известно, великий астроном и математик Галилео Галилей окончил свои дни под домашним арестом, и двое инквизиторов тому были свидетелями, однако… — он перевел взгляд на Тернеров и слегка поднял брови. — Есть способы связаться с душой умершего и попросить ее явиться в назначенный час на тот самый берег. Все, что нам теперь нужно — это чтобы душу взяли на борт там и вернули сюда.       При этом лорд смотрел точно на Уилла, который от одной мысли о подобном святотатстве даже поднялся с дивана:       — Вы хотите, чтобы я привез мертвого сюда, из мертвых морей в мир живых?!       — Именно так, капитан Тернер, — спокойно кивнул Грейтцер. — Душа Галилео Галилея дала на то свое согласие, в противном случае она просто не появится на том берегу. По счастливой случайности именно вы можете нам помочь.       — Если вам нужна информация, почему вы не спросили о ней тем же способом, каким договорились о переправе?       — Потому, что он сам об этом нас попросил, — невозмутимо отозвался аристократ.       Окинув взглядом прочих сидящих, Уильям вновь опустился на диван.       — Я даже не знаю, что на это ответить. Никто никогда не думал о том, что может случиться, если попытаться забрать кого-либо оттуда.       — Но игра стоит свеч, капитан. Взамен мы с радостью окажем вам всевозможную поддержку в решении вашей… проблемы, — продолжил Грейтцер.       — Каким же образом?       — Например, мы бы предоставили в ваше распоряжение небезызвестный Клинок Тритона, который способен управлять кораблями, а так же уменьшать их и заключать в бутылки. Например, в качестве временного решения вы могли бы заманить Калипсо на какой-нибудь корабль, а затем попросту уменьшить его и заткнуть пробкой горлышко, — усмехнулся Кристофер. — Как вариант.       — Как вариант? — остро среагировала Элизабет, несмотря на то, что еще пару мгновений назад была в шоке от услышанных предложений так же, как и муж. — Думаете, от этого она потеряет свою силу, будучи меньше? — в теле отчего-то полыхнуло пламя.       — Но это же… — попытался внести ясность Кристофер.       — У вас слишком высокие риски, господа, — отрезала Суонн. — Мой муж должен будет взять мертвую душу с того света и вернуть сюда, но какой ценой? Потому что если кто-то потребует очередную плату, — она вдруг вспомнила слова Тернера в комнате Шансы. — Все может обернуться очень плохо. Потому что платить мы не собираемся, — взгляд устремился на мужа сначала в холодном гневе, что был предназначен не для него, а потом в неком осознании ситуации. — Галилео… Не о нем ли говорил Генри? — тонкие брови изобразили явную задумчивость.       Уильям кивнул.       — Верно, дневник Галилео Галилея привел к Трезубцу, который ныне сломан. И не хотите ли вы сказать, что побывали в Гробнице Посейдона, потому, что именно там в последний раз исчез Клинок Тритона? — вместе с его владельцем, хотелось добавить, ведь Гектор Барбосса, оный владелец клинка, обрел себе могилу на дне именно там.       — Побывали, — подтвердил месье Дюмонд. — Клинок мы нашли, но — вот странность — совершенно не обнаружили ни одного тела. Как будто его просто бросили в морскую пучину.       — Могла ли она… — начал Тернер, но передумал. Элизабет могла сообразить, что он имеет в виду: если Калипсо подняла со дна Салазара, его мертвецов и разбитый корабль, то она могла снова забрать и Барбоссу. — Почему вы уверены в том, что Клинок подействует на богиню? Может, он потерял свою силу так же, как морские проклятия, когда с разрушением Трезубца была высвобождена «сила моря». И моя супруга права: что помешает Калипсо выбраться из бутылки разъяренней прежнего?       Мысль, даже самая малая, о том, что Гектор жив, грела душу супругам, но поверить в это было сложно, но тогда где же он? Ведь с Салазаром они успели встретиться.       — Морские проклятья — это проклятья, а не впитанная сила, данная свыше, — заметил Марлоу, склоняя голову на бок. — В Клинке Тритона нет никакого проклятья — он просто обладает силой, что может связать Калипсо на корабле, где она будет и сдержана на какое-то время.       — Разъяренной прежнего, — добавила Элизабет, напряженно глядя на мужчину.       — А разве она сейчас добра? — усмехнулся Джордж, продолжая. — Мы предполагаем, что Клинок обладает силой, которая была запечатана также в Трезубце, но сила эта направлена на корабли, а самое главное, она ни к чему не обязывает и, в отличие от проклятий, она направляет.       — Вы предлагаете заманить ее на какой-нибудь корабль, а затем использовать клинок, чтобы запихнуть его вместе с ней в бутылку, верно? — еще раз уточнил Тернер. — При этом у нас нет никаких гарантий, что она не разобьет эту бутылку попросту вместе с кораблем изнутри и не вырвется на свободу, что в таком случае будет означать, скорее всего, катастрофу для многих.       — Насколько нам известно, Калипсо — дочь титана, которых победили древнегреческие боги. Тритон — сын Посейдона, чья мощь — и это доказано Трезубцем — сильнее могущества этой богини. Значит, если использовать Клинок, то она не сможет вырваться из бутылки. Простая логика, мистер Тернер, — пожал плечами Дюмонд.       — Как я упоминал, заточение в бутылке — лишь временная мера, капитан, — качнул головой Грейтцер. — Никто еще не побеждал божество. Понадобится придумать что-то еще, чтобы обезвредить ее в полной мере.       — Такая идея у нас есть, — пробормотал Уильям, глубоко задумавшись над сказками Эдварда Тига.       — Просветите нас? — оживился тут же Ортега.       — Обязательно ли? — вмешалась Элизабет, привлекая внимание. — На первом этапе совместной работы той информации, что вы знаете, достаточно, господа, — голос ее отчего-то звучал властно и строго. Она обвела мужчин непреклонным взглядом. — Не поймите меня неправильно, — тут же мягко добавила она, явно играя на женском очаровании приятного голоса. — Не в доверии дело, — легко соврала она. — И тем не менее, вы будете посвящены в эти идеи тогда, когда будет сделан первый шаг, а первый шаг — это ловушка для Калипсо на корабле, который нужно заточить в бутылку. Я предлагаю то, что будет выгодно нам всем, — отрезала Элизабет.       — И хотите, чтобы мы сначала помогли вам — и только тогда вы спуститесь в мертвые моря, не так ли? Потому что не доверяете нам. В свою очередь, как нам убедиться в том, что ваше условие будет соблюдено? — задумчиво проговорил лорд Грейтцер. — Не поймите превратно, миссис Тернер, но присутствующим здесь известен ваш высокий титул королевы пиратов, а пиратам свойственно увиливать и лгать. Итак, в целом мы достигли соглашения, но ни одна сторона не хочет действовать, не зная, сдержит ли слово другая. Какой выход из этой ситуации предложите вы, миссис Тернер?       — То есть, не доверяете пирату, — поправила их Элизабет весьма холодно. — Вы можете поплыть с нами, лорд Грейтцер, и убедиться воочию, — хмыкнула она. — Или же отправить кого-либо из своих людей. Хотя, я напомню вам, что вы можете в любой момент разорвать каперский патент моего мужа, все документы, освобождающие меня и сына от обвинений. Разве нет? — Суонн заметно иронично улыбнулась. — Мне кажется, условий для того, чтобы мы выполняли ваши требования, более чем достаточно. К тому же, — она взглянула на Уилла. — Раз я королева пиратов и ко мне доверия никакого, слово моего супруга будет более весомым, чем мое? — она вернула взгляд на мужчин, вскинув бровь.       — Я ведь обещал вам, миссис Тернер, как и вашему супругу, что наши дела ни в коей мере не связаны ни с выдачей каперского патента, ни с документами о вас и вашем сыне. Тем более они на пути в Лондон, как вы и хотели, — мягко напомнил Грейтцер. — Я держу свое слово и не собираюсь оказывать на вас давление шантажом — знаете ведь, что это не мой метод. Впрочем, озвученное условие меня полностью устраивает. Живая душа ведь может подняться на борт «Летучего голландца» и отправиться в путешествие по мертвым морям, а затем вернуться к живым? — обратился он к Уиллу.       Тот кивнул, подтверждая.       — Может. Для этого даже «Голландец» не нужен: мы проделывали подобное путешествие на обычном корабле и возвращались обратно. Достаточно знать дорогу. «Голландец» лишь сократит время пути, для этого ему нужно только одно: уйти на дно. Но если мы пойдем этим путем, вы можете утонуть под водой.       — На этот счет у меня, кажется, найдется решение, — сказал лорд и пытливо взглянул на него. — Членам вашей команды бояться нечего. Возьмите меня в команду на время путешествия, а по возвращении в компании Галилео Галилея освободите от службы — и тогда получите Клинок Тритона. Достаточные ли это для вас гарантии нашего уговора?       — Гарантии чего, лорд Грейтцер? Исполнения вашей сделки? — чуть с раздражением проговорила Элизабет. — Я напомню вам: чем дольше Калипсо на свободе, тем меньше человеческого в моем супруге.       — Миссис Тернер, — как можно мягче произнес Грейтцер. — Я объясню, почему предлагаю вначале выполнить вашу часть сделки, а потом — нашу. Все дело в непредсказуемости Калипсо. Сами посудите: если что-то пойдет не так и она вырвется на свободу раньше, чем угодит в бутылку, либо сбежит оттуда, либо вовсе не предоставит подобной возможности — ваш муж не сможет, да и не должен будет выполнить свою часть. И тогда никто ничего не получит.       — Миссис Тернер, — взял слово Ортега. — Возможно, сам Галилей сможет помочь в вашей беде: он ведь откуда-то узнал, где находится Гробница Посейдона и на что способен Трезубец — значит, может обладать знанием и о других артефактах. Все мы заинтересованы в успехе вашего предприятия.       — Возьмите Клинок Тритона с собой, лорд Грейтцер, — подал голос доселе не выражавший своего отношения к переговорам Уилл. — Тогда я согласен спуститься в мертвые моря, забрать оттуда душу, много времени это не займет — и мы заманим Калипсо в ловушку. Для этого пусть в условленном месте нас ожидает корабль, который станет ее темницей. И вы дадите присягу мне на «Летучем голландце» перед тем, как мы начнем действовать, чтобы обезопасить вас в мертвых морях и заодно обеспечить выполнение слова.       — Да, мне известно, что ваша команда не может ослушаться вас, потому что вы как капитан забираете их души, — встрял с комментарием испанский церковник, и холодным голосом Уилл подтвердил:       — Именно так. Элизабет? — он посмотрел на жену.       Она взглянула на него удивленно и недоуменно одновременно. Правда, подобное выражение лица постаралась тут же скрыть: негоже людям, что сейчас были помимо них в одном комнате, знать, что чего-то она не знает о собственном муже.       — Верно, — коротко ответила Элизабет, отводя взгляд. Предложение было вполне выгодным — душа Грейтцера в таком случае будет принадлежать Тернеру и ослушаться не сможет. Но не про это ли ей говорила Шанса? «Он захочет твою душу». От этих воспоминаний по коже прошлись холодок и легкие мурашки. — И нарушить свое слово, лорд Грейтцер, вы попросту не сможете, и мы будем в выигрыше, и вы. Мы договорились?       — Я и не собираюсь его нарушать, — чуть иронично отозвался тот и перевел взгляд прямо на Тернера. — Мы договорились.       — Прекрасно! — хлопнул в ладоши месье Дюмонд. — Значит, будем ждать новостей. Послезавтра вы вернетесь в Порт-Ройал, а потом… Сколько времени вам нужно на путешествие?       — Время там субъективно, — ответил Уилл. — Мертвые моря обширны, даже если мы опустимся на дно прямо возле Ямайки. Ждите новостей в течение месяца.       — В таком случае, отдам распоряжения о подготовке к отплытию «Розы» и того корабля, который вам нужен, — Грейтцер поднялся с кресла. — Где и когда он должен ожидать вас, мистер Тернер?       Заметив на столе рядом с диванами письменный прибор, Уилл быстро набросал координаты, названия и ориентиры и вручил ему.:       — Вот здесь. Через пару недель, пусть команда посадит его на мель и уберется оттуда.       — Ну что ж, отлично. Благодарю за плодотворную беседу, господа. Миссис Тернер, — Грейтцер легко кивнул всем и с радушным жестом добавил: — Наслаждайтесь приемом, друзья. Моя жена хорошо постаралась, и ей чрезвычайно любопытно узнать, что вы думаете о предпринятых ею усилиях.       Все мужчины дружно поднялись вслед за Грейтцером. Элизабет же поднялась последней, шумно вдыхая и понимая, что на бал, а вернее, вечер фальшивых улыбок, сплетен и танцев ее не хватит, вымотавшись за разговором с людьми, с которыми переговоры шли весьма затяжно. За окном уже царствовала густая ночь, когда она и Уилл шли по коридору в главный зал, где все кружились в танце. Суонн не сказала и слова мужу, пребывая в раздумьях после произошедшего — несмотря на ее согласие на условия, беспокойство за Тернера все же было сильнее, чем что-либо.       Уже на подходе к залу взглядом женщина тут же заметила свет луны, что проливался через летнюю крышу, периодически освещая украшения дам блеклым светом холодной красоты в каждых движениях их танцев. Замерев в коридоре перед аркой для входа, Элизабет напряженно глянула на мужа, поджав губы. Рядом тут же появился Кристофер Грин, что, по-видимому, шел позади Тернеров, отстав от своей группы «влиятельных людей».       — Бал чудный, — начал он добродушно, кивнув в сторону кружащихся пар. — Вы должны его оценить, тем более ваши наряды вам позволяют затмить всех, — он окинул Уилла и Элизабет взглядом, усмехнувшись. — К тому же, — он театрально приглушил голос, чуть склонившись к Суонн, покуда она стояла ближе к нему. — Там подают прекрасное вино.       — Благодарю, мистер Грин. — отозвалась Элизабет. — Но, боюсь, у меня не хватит сил после нашей встречи.       — О, даже один танец?       — Моя супруга устала, но так и быть, один танец, — держа жену за руку, Уилл посмотрел сначала на нее, привлекая внимание, потом, полуприкрыв глаза, опустил взгляд ниже и, убедившись, что Грин не смотрит, одними губами прошептал всего одно слово: «Корсет».       После слов мужа она взглянула на него слегка нахмуренно. Однако стоило поймать взгляд супруга и его легкий намек, она тут же изменилась в лице, поджав губы.       — Да, один танец вполне подойдет, — согласилась она, чуть поморщившись, на что Грин одобрительно улыбнулся, вовсе не замечая этого. Она сделала один шаг вперед, сжав руку Уилла, и тут же замерла. — Нет, и все же… — со страдальческим видом произнесла она, вдруг приложив руку к корсету. — Танец мне сегодня не под силам. Этот корсет… — Элизабет болезненно зажмурила глаза, глотнув побольше воздуха, как проделывала всегда, дабы изобразить то, что получалось у нее лучше всего. — Нечем дышать… — жалобно сообщила она.       — Что?       Обморок изобразить получилось весьма неплохо — прикрыв глаза, она моментально рухнула на пол. Разумеется, тут же была подхвачена заботливыми руками мужа, который присел перед ней и поднял голову к Грину:       — Мы лучше вернемся в комнаты. Откроем окна пошире. Передайте леди Элеанор мои глубочайшие извинения, — подхватив на руки Элизабет, Уильям шагнул к выходу из зала, поймал кого-то из слуг и велел проводить в гостевое крыло, оставляя Грина позади. Надо отдать должное слугам, они указали самую короткую дорогу со всей расторопностью, а после, уже в комнате, поправили постель, куда опустилась Элизабет, распахнули окна и сбегали за водой.       Уверив, что с супругой все будет теперь хорошо и выпроводив слуг, Уилл убедился, что луна находится с другой стороны дома, присел на постель рядом и вздохнул, чуть улыбнувшись:       — Ну все, можешь больше не притворяться. Мы одни, в безопасности.       Открыв глаза, Суонн глубоко вдохнула, взглянув на мужа.       — Слава Богу, это закончилось, — облегченно произнесла она, улыбнувшись уголками губ и садясь на кровати. — Но от корсета я правда бы избавилась, — заметила она. — Эта встреча действительно вымотала меня, но твое последнее условие было весьма… весьма привлекательным. Грейтцер не сможет увильнуть.       — Не сомневайся, он это понял, но по какой-то причине считает, что риск того стоит. Для успеха его предприятия быть с нами искренним — и в самом деле наилучший вариант. Его смелость можно уважать. Я рад, что он мыслит иначе, чем Беккет, что вовсе не значит, — усмешка Уилла вышла чуть криво, — что я начну ему доверять. Но после того, как он даст присягу, я смогу быть уверенным в том, что у меня все под контролем.       Она смотрела на него внимательно с несколько мгновений, изучая его лицо, а затем на губах мелькнула слабая, лукавая улыбка.       — Ты все любишь держать под контролем, — она свесила ноги с кровати, поправляя платье. — В данном случае эта черта прекрасна, — Элизабет встала с кровати, взглянула за окно и, прищурившись, вдруг обернулась к мужу. — Давай выберемся отсюда? Сидеть в четырех стенах я не выдержу. Думаю… — она снова взглянула за окно, сделав пару шагов к нему. — Думаю, луна будет скрываться в облаках и это станет нашим шансом проскочить куда-нибудь через сад.       — Хочешь выбраться на берег подальше отсюда? А почему бы и нет, — Уилл бросил камзол на ближайшее кресло, скинув с себя. Оставшись в рубашке и штанах, он сразу почувствовал себя лучше. Подошел к окну, высунулся наружу и с досадой заметил: — Черт. Там на крыше ходит патруль. Еще два во дворе. Зачем столько охраны, я не пойму? — вернувшись к жене, он нахмурился, раздумывая. — Заросли достаточно густые, чтобы пробраться мимо них незамеченными до самых ворот. Если пройдем тихо, то все может получиться.       — Тогда мне нужно другое платье, — слегка озадаченно проговорила Элизабет, оглядев себя. — Вряд ли я дойду в красном незаметной. С другой же стороны, лучше оставаться в нем, чтобы, если заметят, сочли нас просто за любовников, — улыбка мелькнула на губах, и она протянула руку к Уиллу. — Вперед?       — Ну, раз за любовников… — Тернер прищурился, поманил Элизабет и усадил ее на подоконник, благо их комната располагалась на первом этаже, выходя окнами в сад.       Супруги выбрались наружу, пользуясь тенью дома, и направились к кованым воротам.       — Простите, сэр! Мэм! — к ним тут же подскочил капитанчик в новенькой форме, совсем еще молодой. — Вам туда нельзя! Приказ лорда!       — Что страшного в том, что я и моя жена захотели прогуляться по берегу? — поинтересовался Уилл. — Насколько вижу, вон та дорога спускается прямо к самому берегу, а его пляж прилегает к самым владениям лорда Грейтцера. К тому же мы прибыли с ним и завтра отбудем на его корабле.       — Право, сэр, неужели мы похожи на тех, кто намерен сбежать или натворить что-то противозаконное? — играючи поинтересовалась Элизабет, вдруг коснувшись рубахи мужа кончиками пальцев, что пробежались по вырезу и вдруг нырнули под ткань. Сама Суонн вся прильнула к Уиллу, изображая явное нетерпение. — По-моему, нам вполне можно прогуляться по пляжу вдвоем, под вашим бдительным присмотром, — усмехнулась она, вырисовывая узоры на груди мужа подушечками пальцев прямо под рубашкой, губами потянувшись к уху Тернера, якобы шепча что-то неприемлемое, подавляя смешок. А в шепоте и правда слышалась фраза «Я хочу тебя», что, если бы, стражник и услышал, то тут же залился краской. А он и залился, потупляя взгляд.       — Хорошо… думаю… Думаю во владениях лорда Грейтцера вы можете находиться… — как-то смущенно, не глядя на них, отозвался молодой человек, — под нашим присмотром. С этими словами Суонн провокационно отстранила руку от груди Уилла и, пробежавшись пальцами по торсу, замерла где-то у начала штанов, ничуть при этом не смущаясь и играя на эмоциях капитана.       — Или нет, — опешил стражник, явно выбитый из колеи.       — Под присмотром? — Тернер и сам был сбит с толку. Он понимал, чего добивается супруга, но вот методы, что она избрала… Неудивительно, что стражник не знал, под какую землю сейчас провалиться. — Любимая, прошу тебя, будь терпеливее, — он мягко взял ее руку в ладонь — ту, что игриво гуляла по его телу. — Мы будем вон там, у воды, — мужчина указал в сторону пляжа, где на самом берегу высилась небольшая, но высокая горка из трех валунов. — Можете узнать у лорда, он подтвердит, что мы прибыли вместе.       — Ох… Ладно, будьте осторожны, господа. За вами присмотрят. Захотите вернуться — постучите, и вас впустят обратно, — было видно, как паренек последовательно то зеленел, то краснел, то багровел от разыгравшегося бурного воображения, но в итоге чету Тернеров все же выпустил.       Выйдя на пустынный ночной пляж, Уилл посмотрел на небо и порадовался густому слою облаков, укрывших луну. Он повел Элизабет аккурат к упомянутым валунам, что, словно стеной, укрыли их от посторонних взоров, и с довольным выдохом опустился на нагретый за день песок, чтобы скинуть сапоги и, окунув ноги в лижущую самую кромку берега воду, откинуться спиной о валун.       — По-моему, неплохое место, — он похлопал по колену, приглашая Элизабет устроиться рядом.       Место и правда оказалось удачным — валуны хорошо защищали их от ненужных глаз и скрывали собой от света луны, что мог пролиться в любой момент. Теплая вода, нагретая за день, ласково ласкала белый песок прямо недалеко от места, куда они пришли. Все было так уютно и то, что нужно, что напоминало о том дне, когда она впервые отдалась Уиллу. И мысли эти отразились печальной и счастливой одновременно улыбкой, что мелькнула на губах и тут же исчезла.       — То, чего так не хватало, — воодушевленно проговорила Элизабет, подбирая подол платья и опускаясь рядом с мужем, стягивая с ног короткие сапоги. Спиной она также откинулась на валун, взглянув на небо. — Самый лучший момент с того времени, как мы здесь, — заметила она, удобней устраиваясь и положив голову Уиллу на плечо. — Так и тянет забыть обо всех проблемах и условиях, — мечтательно улыбнулась она, вслушиваясь в шум небольших волн и отголоски музыки, доносящихся с имения от бурных танцев пар.       Признаться, воспоминания о другом пляже — золотом пляже на берегу Ямайки — тоже всколыхнули душу Уилла, но для него они не были так уж желанными. Боль от разлуки пересиливала радость от встречи, поэтому о том дне, первом из нескольких дней, положенных раз в десять лет, он вспоминать не любил: душа от этого всегда разрывалась надвое.       Даже сейчас стало невыносимо тоскливо. Но рядом с ним находилось лекарство, и поэтому не хотелось грустить.       — Ночью на берегу в самом деле прекрасно, — согласился он, прижимая к себе любимую женщину. Как будто закат прошел — а они все еще сидят после окончания «своего» дня, и не надо ему спешить до зеленой вспышки. Порывисто вздохнув, Тернер зарылся носом в волосы Элизабет, точно ища в ней утешение, и даже сам не заметил, как, удобно устроив жену, принялся неторопливо расшнуровывать сзади надоевший им обоим корсет, а после, закончив, вспомнил о шнуровке спереди и занялся ею.       — Уилл, ты же помнишь, что под корсетом у меня ничего нет? — напоминая ему, она плавно перехватила его руку. — Хотя дышать так, конечно, легче, — с улыбкой добавила она. — Но за нами могут наблюдать.       — Нас оттуда не видно, — заверил ее муж, перехватив ее ладонь, ту, что поймала его, поднес к губам и оставил поцелуй. — У нас сегодня выдался трудный день, и каким будет новый — сейчас неизвестно. Но какие бы трудности перед нами ни стояли, они не помешают нам от всего отдохнуть и побыть немного наедине, так ведь?       К тому моменту шнуровка оказалась расплетена, и крепкие пальцы нырнули за корсет с недвусмысленным намерением.