***
Прошло несколько дней, наполненных беспокойным ожиданием. В один из вечером Генри сидел в комнате родителей и изучал при свете свечи свои путевые записки. Изучал, возможно он упустил что-то, что могло бы помочь родителям. На улице было странно тихо… Тишину сумрачного вечера нарушил стук в дверь. Это был не громкий грохот по дереву, возвещающей о беде, не требовательные удары, означающие, что кому-то не хватает терпения ждать и этот кто-то считает, что его дело никак не может терпеть отлагательств. Стук получился весьма деликатным, но вместе с тем твердым, уверенным. Генри услышал его не сразу, погрузившись в изучение записей настолько, что зайди кто через окно и резани ему по горлу, и то не сразу бы заметил. Однако, наконец до него дошло, что в дверь стучат, мягко, но уверенно. — Кто бы это мог быть в такое время… По пути поправляя несколько помявшуюся жилетку, юноша подошел к двери, аккуратно открывая дверь и выглядывая из-за нее. — Чем могу помочь? — спросил он, окидывая взглядом неожиданную вечернюю гостью. На пороге стояла женщина. Смуглая кожа, пронзительные глаза неопределенного цвета, заплетенные в десятки косиц волосы, скрытые под длинной шалью. Гостья держала в руке корзинку, накрытую тканью, и при виде молодого хозяина дома улыбнулась ему обворожительно. — Добрый вечер. Дома ли миссис Тернер? — поинтересовалась она, поправляя край полупрозрачной шали поверх землистого цвета платья. — Меня зовум Мэри, я знакомая миссис Тернер, из Порт-Ройала. Месяц назад она просила меня сшить для ее сына новый жилет и заплатила за работу. Вот, — она похлопала рукой по корзинке. — Работа готова. Полагаю, что это для вас, мистер Тернер. Могу я войти? В Порт-Ройале и в самом деле жила портниха, которая работала на главу местных швей миссис Норрис, по происхождению мулатка, а потому в портовом городе ее не любили, как и всех не белых людей. Доходило порой до того, что дамы просили, чтобы одежду для них шила какая другая работница — посветлей кожей. Мэри обычно велели доставлять готовые изделия по домам в случае, если о том был уговор, убирать мастерскую и заниматься другой нехитрой работой — разве что готовку обеда ей поручали еще меньше, чем шитье. Но о настолько мелких подробностях Генри мог и не знать. Во всяком случае, когда ему приходилось посещать швейную лавку, ему не доводилось видеть Мэри в салоне, потому что ее обыкновенно просили выйти во двор, чтобы не привлекать к себе внимание посетителей. — Мама… То есть, миссис Тернер сейчас в отъезде, они с отцом отправились в небольшое путешествие несколько дней назад, — спокойно сказал Генри, поглядывая на корзинку, накрытую тканью, где, видимо, и лежала обновка, — Да, видимо, это для меня, прошу, входите, — юноша открыл дверь пошире и приветственным жестом указал внутрь дома. — Благодарю вас, молодой господин, — широко улыбнулась гостья, проходя в дом. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, примечая, где что находится, и тихонько прохаживалась по помещению. — Какой прекрасный дом. Такой большой и просторный, и в нем, наверное, много комнат… — она очень внимательно слушала молодого хозяина дома, цепким взглядом не упуская ни малейшей детали. Когда он упомянул отъезд родителей, она взглянула на него с сочувствием. — Наверное, вам очень хотелось отправиться с ними. Как же так получилось, что они не взяли вас с собой? — для простой служанки вопрос прозвучал чересчур любопытно, но Мэри об этом, казалось, не думала. Хотя и добавила: — Но если бы они не уехали, я бы не смогла доставить заказ, словно вспомнив, зачем пришла, Мэри сняла ткань с корзинки и достала оттуда темно-серый жилет, по виду очень даже неплохо скроенный. Протянула его Генри: — Вы примерите его, мистер Тернер? Чтобы я убедилась, что все сшито по мерке. — А, да, непременно, — спохватился юноша, снимая жилет и откладывая в сторону, на кресло в гостиной, куда они как раз успели дойти за разговором. — Так уж вышло, что меня не было дома, когда они отправились. Но, думаю, они вскоре вернутся. Гостья мягко ему улыбалась, поглядывала на него и спокойно ждала, чтобы достать из корзинки новый жилет и преподнести молодому заказчику. — Вот, мистер Тернер. Прошу вас, примерьте. Уверена, сидеть будет отлично. Миссис Норрис хорошо постаралась: она наблюдала за работой лично, — Мэри говорила не всегда правильно, с заметным акцентом, как и все люди, слабо обученные английскому языку. Изъяны в речи она старалась компенсировать милой улыбкой, считая, что ей удавалось. Генри надел обновку, поправляя его на себе. — Кстати, Мэри, позвольте нескромный вопрос, откуда вы? Я не так часто встречался с иностранцами, но отлично слышу ваш акцент, стало быть, родились вы, скорее всего, не в Порт-Ройяле, я не ошибся? — Вы правы, мистер Тернер, моя родина далеко. Теперь ее зовут… — она слегка нахмурилась, припоминая. — Кандия*, да. По-вашему так. Ну как, мистер Тернер, позвольте вас рассмотреть, — темнокожая гостья поставила корзинку на пол, к стене, и не спеша принялась прохаживаться вокруг Генри, тихонько похлопывая одной ладонью о другую. Низкий грудной голос завел песню, слова которой были неразличимы, но мотив звучал довольно приятно. — Кандия? — Генри нахмурился, припоминая. — Остров, кажется, в Адриатическом море… Или в Средиземном… Что-то не припомню… — его от мыслей отвлекли действия Мэри. — А это еще зачем? — он пытался различить слова, но тщетно, только мелодия лилась и лилась. И не только лилась. В воздухе явно что-то витало. Но пока опаздывало понимание, вовремя указало зрение: на полу, в точности по ходу движения Мэри, на пол ложился сплошной мокрый след, будто с подола ее платья стекала вода, но платье было сухим. Сама гостья не ответила на вопрос, будто вовсе его не заметила, лишь стала громче хлопать в ладоши и петь, не взирая на ошеломление хозяина дома. И как только он попытался бы выйти за границу мокрого круга, то обнаружил бы, что сойти с места не может. Юноша попытался наклониться к кругу и нарушить целостность, но тут же был остановлен резким голосом: — Не нужно ничего трогать. Иначе можно накликать беду. Поразительно, как изменилась Мэри. Вроде бы та же, но лицо выглядит старше и определенно опаснее. Она была невысокого роста, но смотрела так, будто ее голова поднялась выше неба. Черные губы больше не улыбались, а по взмаху руки новый жилет стиснул Генри так сильно, что у него потемнело в глазах при попытке нагнуться. Ткань жилета тоже показалась вдруг влажной, хотя на ней не нашлось бы и капли. Генри уже понимал, что, увы, он стал жертвой своей неосмотрительности. «Да уж, я действительно наивный мальчишка…» — подумал юноша, краем глаза наблюдая за Мэри. А Мэри ли она вовсе… — Вот так, — незнакомка вновь улыбалась, но теперь улыбка не казалась зловещей. Держась за пределами круга, она лукаво смотрела на юношу и ласково поинтересовалась: — Так, значит, твои родители сегодня не вернутся? Они не рассказывали тебе обо мне? Бояться не нужно, я пришла ненадолго. Всего лишь забрать то, что мое, — на последних словах вся игривость вновь испарилась, а в голосе послышались отдаленные раскаты грома. Правда, новый вопрос прозвучал безмятежно, будто грозовые тучи рассеялись: — Ты мне поможешь найти это, не так ли? Небольшой сундук, который твоя мать прячет. Ты должен знать. — В сундуке нет ничего, что вам принадлежит, — серьезно сказал Генри, глядя в глаза гостье. Он посмотрел на дверь и опять на нее. — Родители не говорили, когда вернутся. И я вовсе не боюсь, я не пятилетний мальчик. Но, уж простите, помогать я вам тоже не стану. Пока родителей нет, я за главного, и я вам сундук не отдам. Незнакомка лишь рассмеялась, растягивая черные губы, подошла к юноше и, встав на границу круга босыми ногами, ласково дотронулась до его подбородка. — Ты знаешь, что лежит в том сундуке? Почему я его называю своим? Генри отдернул голову, чтобы не позволить дотрагиваться до него. — Я знаю, что в сундуке, я догадался, кто вы, но то, что лежит в сундуке, не ваше и никогда вашим не было, — он понимал, что столкнулся с женщиной, из-за которой и был проклят «Голландец», но не особо понимал, зачем ей сердце. Он ведь разбил проклятие, так? — Ошибаешься, мальчик, — ответила ветреная богиня сразу на все вопросы. Вода на границе круга поднялась до колен и по спирали принялась кружиться вокруг Генри, намереваясь сомкнуться над макушкой. — Я знаю, что оно здесь. Я чувствую… своим сердцем, — нежно промолвила она, касаясь своей груди. Теперь она снова обворожительно улыбалась. — Можешь не говорить, где оно, я это знаю. А потом я уйду — и заберу тебя вместе со мной. Мы ведь оба знаем, что ради сына Уильям согласится на что угодно. Она вышла из комнаты, очевидно, отправившись на поиски сундука. Но в тот же момент водяная стена, поднявшаяся из круга, спала, а затем Генри словно что-то толкнуло, и он вылетел из круга, что стремительно высох. Первым делом юноша попробовал снять жилет — тот снялся легко, будто самый обычный предмет гардероба. В доме стояла тишина, будто в нем больше никого не было, пока не послышались грохот и плеск. Генри метнулся к источнику шума, по пути прихватил из гостиной старую саблю отца и в спальне родителей почти сразу наткнулся на огромную лужу, растекающуюся по полу. Вода хлынула из-под ног женщины, что стояла над разломанным пополам сундуком, стоявшим на опрокинутой набок тяжелой кровати. В руке богиня держала отчего-то совершенно живой комок плоти, не тронутой разложением, и развернулась к юноше, занеся над комком зажатый в свободной руке нож. — Останься где стоишь, молодой Тернер. Не в твоих силах помешать тому, что должно отныне произойти, — тихим злым голосом процедила она, взирая на него исподлобья. — Не смей! — юноша рванулся к морской богине, одновременно выбрасывая вперед руку с саблей в надежде ударить по одной из ее рук. Он попал. Клинок угодил точно по руке, державшей сердце, отчего комок плоти подпрыгнул, напарываясь на лезвие ножа по инерции, кровь брызнула во все стороны, а следом на пол упал маленький отсеченный кусочек, что, коснувшись пола, пропал. — Что ты наделал! — голос богини рявкнул шквалистой бурей. Вода сбила юношу с ног, прорвавшись напором, в спальне выбило окно вместе с рамой. Перевернув нож с насаженным на окровавленный клинок трофеем, Калипсо гневно воскликнула — ее голос пронесся раскатами грома: — Еще слишком рано! Это должно случиться не сейчас и не здесь! Генри оторопел от ужаса из-за того, что наделал, но тут же пришлось собраться, чтобы бороться со стихией. Его подхватило мощным потоком, закружило, понесло, выбило оружие из руки и вдруг затянуло в гигантский водоворот прямо посреди развороченной спальни, унося в неизвестность, в которой лишь бы не захлебнуться.***
Внезапно водоворот стих, и Генри почувствовал, что оказался в глубокой воде. Вода норовила залиться в нос, в уши, глаза — куда угодно, лишь бы заполнить собой легкие, превратить не приспособленный к ней организм в неподъемный валун и утянуть на самое дно. Даже опытному моряку бороться с ней непросто, особенно если ничего не видно, доступа к воздуху нет, а легкие постепенно начинают полыхать будто огнем. Внезапно чьи-то руки подхватили его и понесли выше, потянули, преодолевая толщу воды, пока мутная пелена не прорвалась под живительным воздушным пространством. Когда получилось осмотреться вокруг, Генри увидел лишь бескрайнее море, посреди которого его кто-то вынес на одинокую скалу, торчавшую из воды, на которой росло единственное дерево, убитое молнией когда-то давно. Увидел и свою спасительницу: в воде, у самой кромки скалы, виднелась скрытая по грудь девушка, а за ней, чуть поодаль, с любопытством смотрели на него еще две. Откашлявшись, Генри сел на скале. Там, в воде, он чувствовал, как громко и часто стучит сердце около самого горла, так и норовит выпрыгнуть из грудной клетки, лишая остальной организм жизни. На долю секунды перед глазами его пронеслись самые яркие моменты его жизни, но ему повезло. Он отыскал глазами свою спасительницу. — Спасибо… — юноша тяжело дышал, судорожно наполняя легкие воздухом, будто в первый раз. Девушка переглянулась с подругами и подплыла ближе. Та, что находилась дальше и слева, спросила: — Ты уверена, что это он? — Он похож. Сходство налицо, — отозвалась самая ближняя, приподнимаясь и усаживаясь на той же скале совсем близко. — Мы ведь можем спросить и услышать ответ, а там и решим. Юноша непонимающе смотрел на девушек. — Мое имя Генри Тернер, — сказал он, предваряя вопросы. — И, если это не секрет, я хотел бы узнать, с кем имею честь разговаривать? — лучше один раз узнать, нежели сделать сотни предположений. Девушка, что села рядом, развернулась, и ее длинный бледно-перламутровый чешуйчатый рыбий хвост сверкнул на солнце. Сама незнакомка распустила длинные волосы, укрывавшие грудь и спину, и с любопытством оглядывала человека с ног до головы. — Это он, — объявила она подругам, и те подплыли ближе. Та, что спрашивала первой, не скрывала досады, тогда как третья подала голос впервые: — Кто бы мог подумать, что к нашей скале занесет мужчину с земли. Причем того самого. Меня зовут Сейа, а это, — она указала рукой на других, — Лейми и Нереис. Какими судьбами ты оказался в этих водах? — Рад знакомству, дамы, — Генри кивнул каждой из русалок. — Здесь я оказался случайно, из-за вмешательства морской богини Калипсо, думаю, вам она должна быть известна, — он осмотрелся. — Позвольте и мне полюбопытствовать, где конкретно мы находимся? Не думаю, что эта небольшая скала указана на морских картах, верно? — на самом деле вопросов у юноши накопилось гораздо больше, но он решил ограничиться пока одним, чтобы не показаться русалкам слишком уж любопытным. — На некоторых указана, — переглянувшись с товарками, ответила Нереис — русалка с бледным голубым хвостом. — Это Карибское море, на полпути между островами и материком. Не волнуйся, мы тебя не обидим. — Нас лишь попросили присмотреть за тобой и позаботиться, пока ты здесь, — добавила Сейа. У нее были светлые волосы и зеленоватая чешуя. Генри встал, чтобы осмотреться вокруг скалы. — Кто попросил? — юноша снял рубашку, чтобы ее немного отжать. На ветру было немного холодновато, но жаловаться Генри не привык. Остальные две русалки подплыли поближе, пристально наблюдая за юношей. По их лицам читалось, что они сдерживают свои хищнические порывы, а потому возиться с одеждой было не самое лучшее время. О чем сидящая на скале Лейми так и сказала: — Не искушай судьбу, Генри. Если бы русалочий народ не проникся к тебе безграничным уважением, моих сестер трудно было бы остановить. — Нас попросила морская богиня, — тем временем ответила Нереис, подплывая к самым ногам юноши и облокачиваясь на скалу. — Ты знаешь, почему она хочет, чтобы ты оставался здесь, с нами? Тут же сообразив, о чем говорят русалки, Генри надел рубашку. — Калипсо? Как мило с ее стороны. Думаю, она не хочет, чтобы я мешался у нее под ногами. Ей нужен мой отец… — вспомнив о происшествии с сердцем, Генри осекся и сел на скалу. — Я должен был защищать наш дом, но вместо этого впустил ее и позволил себя одурачить… — юноша посмотрел на гладь воды. — Добраться бы до «Голландца»… Русалки снова между собой переглянулись, и теперь все трое сидели на скале, будто отрезая Генри путь к отступлению. — Калипсо нужен капитан «Летучего голландца»? Но ведь он и так ей слуга, — начала было Сейа, однако Лейми ее перебила: — Трезубец, конечно! Трезубец был сломан. — Но ведь капитан остался на посту, — не унималась зеленохвостая. — Если так, то чем ей мешает наш избавитель? — Верно, сломав Трезубец Посейдона, ты навеки освободил всех детей морского народа, — кивнула Нереис. — За это каждая русалка всегда будет тебе благодарна. — Освободил вас от чего? — недоумевал Генри. Он знал лишь о том, что Трезубец избавляет от морских проклятий, но он понятия не имел о том, что таким образом освободил еще и мифических обитателей моря от… чего-то, чего он сам пока не знал. — Отец… Видимо, она хотела заставить его снова служить ей. Или… Я честно говоря, сам не особо понимаю. А я мешаю ей видимо тем, что, пока я жив, я не позволю навредить своим близким. Вернее… — он вздохнул. — Не позволил бы, если бы не случайность… Теперь же по моей вине отец погиб… Я хотел помешать ей проткнуть его сердце, но оно отскочило… И само напоролось на нож… — Генри обхватил руками голову и замолчал. Он не мог поверить в то, что сделал. Русалки опять переглянулись, на сей раз еще более недоуменно. Наконец Лейми, хоть и была самой младшей, но, по-видимому, самой сведущей, осторожно коснулась руки впавшего в отчаяние юношу. — Нет, это не так. У «Голландца» по-прежнему тот же капитан. Значит, он твой отец? Семь Морей тотчас бы узнали, если бы кто-то другой занял его место. Разве ты не знаешь, что капитан «Голландца» бессмертен? Мы слышали, что он вернулся на сушу, но он все так же связан своим долгом к умершим в воде. Трезубец, что был тобой сломан, освободил силы морей — он освободил нас, потому что с его помощью прежде тот, кто им владел, мог держать в подчинении морской народ. Джек Воробей помог освободиться многим из нас, но только твое деяние подарило нам всем подлинную свободу. А значит, Трезубец освободил и тех, на ком лежало проклятие моря. Увы, но он не в силах разрушить все иные проклятия. Генри поднял голову на русалку, снова недоумевая. Ведь он сам видел, как сердце оказалось на лезвии, а значит… — Бессмертен? Но разве Трезубец не разбил договор с «Голландцем», Калипсо и морем? Ведь частью этого договора было именно бессмертие, — но, дослушав до конца, Генри задумался. — Значит, бессмертие ему дает проклятие, не связанное с морем. Либо я где-то ошибся в расчетах и Трезубец не так уж помог, — потом он глянул на море. — А могу ли я, как ваш освободитель, попросить вас о помощи? Мне необходимо добраться до «Голландца», я должен предупредить отца о том, что произошло. Но мне не выбраться без вашей помощи… — Мы знаем, что Дэйви Джонс проклял свое вырезанное сердце на на берегу на том самом месте, где была назначена встреча с его любимой, на которую та не пришла, — тихонько добавила Нереис. — Может, это поможет тебе разобраться. — Но мы не можем забрать себя отсюда, — продолжила Сейа. — Богиня хочет, чтобы мы приглядывали за тобой здесь. Мы, конечно, благодаря тебе свободны — но и она тоже, а против нее ни одна русалка в здравом уме не поплывет. — Мы не знаем, когда она решит, что тебе можно обратно, — закончила Лейми. — Тебе придется остаться. Кстати, «Летучий голландец» уже прошел мимо нас почти сразу перед тем, как тебя сюда затянуло. Корабль поцарапал себе днище и пошел себе дальше. Юноша призадумался. С одной стороны, теоретически он мог бы попытаться отправиться за кораблем… — Хорошо, а что если мы сделаем так… Я попрошу одну из вас отправиться за «Голландцем» и передать весточку отцу. Тогда вам не придется нарушать условий Калипсо и моя задача будет выполнена. Ну, что скажете? Русалки в очередной раз уже переглянулись. Наконец Нереис отрицательно покачала головой. — Нам велено не приближаться к «Голландцу». Мы не сможем передать от тебя весть. — Но мы можем принести моллюсков, когда будешь голоден, — словно желая смягчить неприятную весть, добавила Лейми. — И пресную воду, когда захочешь пить. — Прямо сейчас и займемся, — засобиралась Сейа и пихнула в хвост своих подруг. Девушки спрыгнули в воду, подняв тучу брызг, не дав Генри даже возможности вставить хоть слово.***
Прошло некоторое время — около часа, если судить по движению солнца, которое нещадно припекало, не давая тени единственного мертвого дерева. Блеск воды слепил глаза, так что на воду было больно смотреть. От жара палящего сверху светила Генри спасался как мог. Сперва он окунул голову в морскую воду чтобы хоть как-то освежиться, но не то, что бы это особо помогло. От русалок не было слышно ни единого плеска, как будто беседа с ними Генри просто привиделась. Точно так же, как привиделась торчащая сейчас из воды голова человека метрах в пяти от скалы. Голова принадлежала мужчине, чьи отросшие волосы цвета земли доходили до плеч, а такие характерная бледность и пятна на коже обычно встречались у покойников несмотря на то, что все еще стоял день. Кто знал, она могла быть только миражом, навеянным жарой, но ведь голова могла быть и вполне реальной. Генри подошел ближе. И как только он остановился у самой кромки воды, как утопленник распахнул глаза, с пару секунд изучал лицо Тернера весьма даже осмысленным взглядом и затем молча ушел под воду. Зато позади Генри послышался плеск. Там покачивалась на волнах еще одна голова, на сей раз принадлежа молодой девушке, которая не менее пристально смотрела на юношу, привлекая плеском внимание. Разумеется, как и в первом случае, было очевидно, что остальное тело находится под водой. Генри встретился взглядом с ней. — Ты мираж? — абсолютно невежливо поинтересовался юноша. — Я Сирена, — отозвалась она мягко и мелодично. — Филлип услышал о тебе от других и привел посмотреть — он знает здешние воды, — дева кивнула туда, где под воду ушла первая голова. — Значит, это правда — то, что тебя держат здесь? — Прости, я подумал, что мне напекло в голову… — он улыбнулся. — Меня зовут Генри, — посмотрел в сторону, где под водой скрылся Филлип. — Да, я тут, увы, заперт, как в чулане, только тут очень жарко и вокруг, кроме неба, моря и этой скалы, ничего нет. — Кроме нас, — улыбнулась Сирена и мягко кивнула в ту же сторону. Голова Филлипа появилась опять, и утопленник подплыл ближе — с близкого расстояния он выглядел и вел себя практически неотличимо от живого человека. — Сирена забрала меня с собой на дно и тем спасла жизнь, — на вид другу русалки было примерно столько же, сколько и Генри, а вот сама девушка выглядела заметно моложе, хотя в действительности была много старше. — Мы услышали о тебе, узнали, где ты находишься, и я привел Сирену сюда, — выбравшись на нагретый камень, Филлип дал объяснения. Его подруга огляделась по сторонам и кивнула, затем тоже проворно забралась на скалу, сверкнув длинным хвостом. — Послушай, Генри: то, что тебя держат здесь — это неправильно, — Сирена понизила голос, точно боясь быть подслушанной. — Каждая русалка знает, что ты сделал, сломав Трезубец Посейдона, но никто не станет тебе помогать, потому что все опасаются гнева Калипсо. Но я и Филлип — мы не такие, — заверила она, и ее спутник кивнул. Бросалось в глаза, что они оба стремятся не касаться воды во время этого разговора. — Русалки перед тобой в долгу, и я его заплачу за всех. Мы тебя доставим домой. Генри слушал внимательно и, в общем-то, понимал, что это его шанс спастись. Правда, что-то все же не укладывалось в голове. — Но почему вы не боитесь? Ведь Калипсо действительно может наказать вас за то, что вы помогли мне сбежать. Это ее право. Сирена в ответ на этот вопрос лучезарно улыбнулась, хотя и с некой печалью глубоко в бездонных глазах. — Филлип был в прошлом миссионером. Он научил меня тому, что каждому стоит делать доброе дело, и тогда в мире добра станет больше. Русалки ведь не имеют души. Помогая тебе сейчас, искупая вину всех русалок, мы с Филлипом смеем робко надеяться, что это однажды зачтется нам где-нибудь на небесах, когда нас не станет в смертном мире, и мы даже там не потеряем друг друга. Это намного важнее кары разъяренной богини. — Вот, возьми это, — упомянутый миссионер снял с шеи тонкую бечевку с ракушкой, закрученной в спираль. — Тебе понадобится воздух — Сирена плавает очень быстро. — Залезай в воду и давай руку, — добавила русалка. — До побережья Ямайки нам плыть и плыть. Это же туда тебе надо? — Мне нужно попасть в Порт-Ройял, — кивнул Генри, принимая из рук миссионера ракушку, надевая рубашку и входя в воду, — А как ею пользоваться? — Она сама все сделает. В ней дыхание моря. Смотри, не потеряй и не сломай, она хрупкая, — туманно объяснила девушка и махнула рукой. — Ну же, вы оба. Надо уплыть до наступления ночи, а плыть будем долго! Как только ее ладони сжали руки обоих мужчин, Сирена соскользнула в воду и поплыла, держа курс на северо-северо-запад. Сначала она взяла неплохой старт, постепенно разгоняясь, и первое время ее спутники могли бы сами за ней поспеть — но вот хвостатая особа принялась наращивать скорость и вскоре понеслась под водой близко к поверхности с невообразимой прытью. Можно только представить, каким непростым выдалось это путешествие для человека, которого фактически волоком тащили сквозь течения, которому в глотку наливалась вода, которому в мельтешении пузырей и потоков течения и волн, порождаемых его же движением сквозь эту толщу, не был ни малейшей возможности что-нибудь рассмотреть впереди. Сирена мчалась, будто ее преследовали все самые кошмарные глубинные чудовища, не зная отдыха, не считая времени. Она остановилась спустя несколько часов беспрерывного заплыва, найдя небольшую пещерку на самом дне, куда и направилась. В самой пещере обнаружился воздушный карман, который позволял разговаривать. — Здесь отдохнем и поплывем дальше. Эта морская равнина опасна, но через нее быстрее всего до Ямайки, — сказала русалка, тяжело дыша, с трудом держа голову над водой от усталости. — Если встретим по пути, удрать от акул будет непросто. Генри с удовольствием лег бы на какой-нибудь скале, передохнул и дал конечностям немного придти в себя, но увы, вокруг были только вода и совсем немного тяжелого воздуха, в котором не особо возможно хорошенько надышаться. — Будем надеяться, что нам повезет… — он провел рукой по лицу, вытирая с него воду. — Если ты действительно настолько ценен для Калипсо, она выслала погоню, — качнул головой Филлип, который как утопленник не страдал от усталости. — Нам лучше дождаться ночи — будет меньше шансов наткнуться на нежелательных попутчиков. — Правда, я не уверена, что тебе будет безопасно находиться в Порт-Ройале, — добавила Сирена. — Один раз Калипсо уже пришла за тобой. Что помешает ей так сделать еще раз? Генри кивнул. — Ничто не помешает. Я надеялся на помощь русалок в том, чтобы предупредить родителей об опасности и сообщить им о том, что я в порядке. Но они этого не сделали. В любом случае мне нужно добраться до суши. Генри почувствовал в теле сшибающую с ног слабость и подумал о том, что ведь он на последние несколько часов остался на пустынной скале один, без пресной воды и еды, на палящем солнце. — Это самый очевидный путь, нас там будут ждать, — объяснила она. — Нужно сделать крюк на восток, обогнуть остров и высадиться в бухте, откуда Генри сможет вернуться домой. Займет больше времени, чем мы думали, зато будет безопасно. — Останемся до темноты здесь, а с наступлением темноты продолжим плыть, — подхватил ее друг и почесал в затылке. — Ты, наверное, голоден, Генри, так ведь? Огня, сам понимаешь, взять негде. Можем натаскать устриц, здесь их водится много. Подойдет? Генри вздохнул. — Устрицы так устрицы, понимаю. Юноша никогда не питал к морепродуктам особой страсти, а тем более к устрицам, которые вообще являлись для него загадочным и малоаппетитным деликатесом, но он давно уже вышел из возраста, когда можно было капризничать, да и к еде в целом он относился философски, считая, что плохо — это когда ее нет. — Тебе лучше посидеть тут, мы быстро вернемся, — взвесив все за и против, объявил Филлип, после чего он и его хвостатая подруга нырнули поглубже и поплыли к выходу из пещеры. Можно представить, каково было Генри оставаться там одному — в месте, где всюду вода и небольшой воздушный карман, где непонятно каким образом уцелел воздух. Конечно, утонуть ему не грозит благодаря «дыханию моря», но если бы ему не вручили ракушку, то впору бы сейчас было впасть в панику из-за клаустрофобии. Разве нынче утром мог он представить, что встретит вечер глубоко под водой, спасаясь бегством от русалок, посланных морской богиней? Кому бы сказал — тот не поверил. Сирена и Филлип вернулись быстро, неся каждый по гнезду из водорослей, в которых насыпали по полной горке ракушек. Моллюски спрятались в плотно сомкнутых раковинах, но у Филлипа при себе обнаружился нож, еще не полностью покрытый ржавчиной, которым можно попробовать раскрыть створки. — Держи. Знаешь, как с ними надо? — он вручил этот нож Генри и поставил «гнездо» рядом на каменный выступ. Генри пожал плечами: — Мама показывала мне, как это делается. Юноша взял одну из раковин и нож, нащупал слабое место между створок, после чего подцепил одну створку, открывая устрицу. Неаппетитное зрелище Генри постарался проигнорировать, аккуратно заглатывая моллюска. — Ладно, допустим мы посидим тут. А мне ничего не будет от того, что я столько времени провел в воде? Я слышал, что это вроде как вредно для организма, хотя я и не уверен… — Что ты имеешь в виду? — удивилась русалка, которую явно не смущало поедание одного из морских жителей. — Ты же моряк, вы много времени проводите на воде. — Наверное, наш друг хоте сказать «под водой», Сирена, — нашелся Филлип. — Если не потеряешь ракушку, то точно не задохнешься. Может быть, закружится голова и пойдет носом кровь, если проторчишь долго на дне, но туда опускаться нам точно не стоит. — Мы видели охотников, Генри, — объяснила его подруга. — Калипсо отправила за тобой акул. Мы не сможем долго здесь прятаться. Генри выдохнул, открывая створки новой устрицы. — Говорят, если долго находиться в соленой воде, может заболеть голова и стать очень плохо. Ну, да неважно… — юноша съел еще несколько устриц и задумался. Охотники его волновали на данный момент больше иного. — Мне нужно скорее добраться до суши. Там она не сможет меня достать… Верно? — Достала же раньше… Как именно, кстати? — поинтересовался Филлип. — Как ты попал на тот островок посреди открытого моря? Не сам же свалился туда. Генри покачал головой. — Я случайно впустил ее в наш дом. Я не знал, как она выглядит, мама не рассказывала, и она пробралась под видом служанки из швейной мастерской. Ничто не предвещало беды. — Ну вот тебе и ответ, сможет ли она тебя достать на суше, — развел руками утопленник. — И как же нам быть? Сирена, сможешь обогнать акул? — Если Калипсо знает, куда мы плывем, она может послать охотников наперерез нам, — покачала головой девушка. — Боюсь, нам понадобится союзник. Такой, который не побоится ни акул, ни морской богини. — И кого ты имеешь в виду? — спросил ее друг. — Того, кто точно не станет ей помогать, — твердо ответила Сирена. — Дэйви Джонс. — А ты в этом уверена? — Генри дернул бровью, — Возможно я чего-то не понимаю, но ведь она его возлюбленная, по крайней мере, была ею? Филлип и Сирена переглянулись. — Так и было. Но он почти две недели как живет на дне моря в глубокой расселине, а не на ее острове, — добавила Сирена. — Похоже, что они вновь расстались. Он все-таки морской дьявол, как и твой отец, Генри, а значит, может помочь. — А может и не помочь, опасаясь конкуренции, кто знает, — хмыкнул юноша, — Мама говорила, что у Джонса был зуб на отца. Там какие-то очень уж странные и непонятные взаимоотношения. — Джонс убил твоего отца, вот что, — вырвалось у Филлипа прежде, чем Сирена пихнула его в бок. — Но раз он покинул Калипсо, то есть надежда, что он согласится помочь нам, чтобы насолить ей, — продолжила она как ни в чем не бывало. — Я попробую найти его и, если получится, привести сюда. А вы посидите здесь: акулы сюда не смогут заплыть. Генри кивнул. — Что ж, будем надеяться, что Джонс не держит зла на моего отца за то, что тот забрал его корабль и команду. А то как-то нехорошо получится… — впрочем, отказываться от какой бы то ни было помощи Тернер-младший не собирался.***
Сирена оставила Генри в компании Филлипа в том самом гроте, а сама отправилась искать расселину, в которой, по слухам, обитал Дэйви Джонс после своего ухода с острова, служащего жилищем Калипсо. Она слыла быстрой русалкой, за которой большинству морских обитателем было непросто угнаться, и надеялась, что на поиски расселины у нее уйдет не слишком много времени — по крайней мере, не настолько много, чтобы ее подопечного нашел кто-то еще. Кто-то совсем не дружелюбный. Она неслась по глубине, распугивая мальков, собравшихся в стада, целые косяки рыб и даже не побоялась проскочить мимо пары акул, то ли отдыхавших на морской равнине, то ли собиравшиеся засесть там в засаде. Быстро промчавшаяся русалка сбила их с толку, но не настолько, чтобы хищники не рискнули за ней погнаться. Ситуацию осложняло то, что у Сирены были лишь неверные слухи — и никакого точного направления, где искать морского дьявола. Ей показалось, что не остается другого выхода, кроме как просто позвать — там, где слухи указывали на его возможный дом. Сирена мчалась с двумя хищниками на хвосте и боялась обернуться, зная, что даже половина мгновения промедления поможет охотникам настичь ее. — Дэйви Джонс! — кричала она, грозя сорвать голос. Никогда бы ни одна русалка не представила бы в страшном сне, что однажды одной из морских сестер понадобится его помощь. Но Сирена была храброй — а еще твердо знала, что у нее и Генри попросту нет иного выхода. Сперва тьма пучины была одним целым. А затем она вытянулась, приняла две длинные формы колоссальных хватательных щупалец. Они мигом схватили ничего и не подозревавших акул, утягивая их глубже, навстречу пасти Кракена. Третье щупальце, что молниеносно бросилось к Сирене, не заставило себя ждать, и вот русалку тоже потащили в мрачную впадину. Но уже тогда, когда смерть среди бесчисленных клыков чудовища казалась неизбежной, монстр остановился, удерживая Сирену просто на одном месте. Достаточно надежно, чтоб Дэйви Джонс проковылял к ней по земле поближе, оставляя плотные облака ила там, где прошел. На осьминожьем лице красовалась ехидная ухмылка. — Заблудилась девица. Совсем не в ту впадину заплыла, — Джонс посмеялся отрывисто и хрюкнул, поглядывая на русалку косо, — Когда ищешь смерть — она тебя находит. Так зачем тебе это? Чего надобно здесь? — Я не заблудилась. Я искала тебя, Дэйви Джонс, — хвостатая девица чуть было не сказала привычное «морской дьявол» вместо имени, но вовремя вспомнила, что эту должность подводный обитатель давно не занимает. Сердить его не хотелось, ведь тогда как уговорить его помочь? Надо сказать, что Сирена и вправду до безумия перепугалась, когда ее внезапно схватили. Вернее, когда схватили охотников, целую секунду порадовалась, но в следующую поняла, что она будет следующей. Да и как не заверещать от ужаса, когда тебя явно намереваются съесть? Гигантские щупальца тащат в бездонную пасть! Поэтому появление самого Джонса она встретила с совершенно искренним облегчением. Что ж, полдела сделано: его она и в самом деле нашла. Вопрос только в том, в какую цену встанет ей его помощь, если он вообще согласится. — Слышал. Если ты пришла сообщить мне что-то — говори сейчас. Если играть со мной вздумала — отправишься за акулами. Это было трудно заметить так сразу, но мешок на затылке Джонса пульсировал синхронно с головой Кракена. Он смотрел на Сирену двумя парами глаз одновременно, и ни для одной пары это зрелище не было таким уж приятным. Если бы к простому не знающему моряку приплыла хоть одна русалка, тот обомлел бы от такого напора по-настоящему женской красоты и замечтался бы под звуки сладкого голоса. Но Дэйви Джонс уже давно разучился ценить красоту. Сирена в едва-едва ослабевшей хватке Кракена была ему не больше, чем бывшей подопечной и куском мяса для питомца. — Мне казалось, когда я здесь осел, то всем дал ясно понять, что не жду гостей. Внезапно Джонсу сильно захотелось достать свою трубку и подымить немного за размышлениями, но под водой огонь не зажжешь. Мысль об этом легла на его настрой чем-то лишним, так что и раздражение Джонса стало только заметней. — Нужна твоя помощь, — выпалила девушка сразу же, не думая увиливать, зато зная, что этим вызвала интерес. Просить помощи Джонса было незаурядным событием еще в «его времена», тем более морские жители к тому не прибегали — наоборот сторонились с тех самых пор, когда он начал терроризировать моря вместо того, чтобы честно исполнять свои обязанности. Впрочем, русалки, да и многие другие, знали, что стало тому причиной. Пытаясь ослабить хватку щупалец, Сирена храбрилась, ни на миг не забывая о цели своего визита. Чем дольше она тратит времени тут, тем ближе охотники к ее подопечному. — Я бы и не вздумала тебя беспокоить, если бы не знала, что надеяться смогу только на тебя, Дэйви Джонс, — одно из щупалец ее чуть не придушило, поэтому девушка боролась, пытаясь ослабить хватку, иначе разговор грозил сильно усложниться: трудно разговаривать, когда тебя держат за горло. — Ты же ушел от Калипсо и не знаешь, что она похитила сына Тернеров и хочет, используя его, заставить его отца вернуться к ней. Она забрала сердце, что хранилось в сундуке, и замыслила страшное. Русалки, которых она поставила сторожить Генри, боятся ее — все Семь Морей боятся ее! Я знаю, — Сирене пришлось перевести дух, чтобы продолжить, потому что хватка стала порядком болезненна, — что тебе нет дела до этой семьи, но никогда не поверю, что ты тоже, как все остальные, побоишься пойти против нее. Русалки обязаны Генри своей свободной, но трусливо жмутся по углам, не смея перечить Калипсо. Я — единственная, кто помнит об этом — и я не побоялась придти к тебе с просьбой о помощи. Хотел бы Дэйви рассмеяться от души, да только теперь это казалось не совсем уместным. Он уже не знал, злорадствовать или горевать, и от этой неопределенности внутри все неприятно сжималось. Он ведь говорил, что выпускать Калипсо на волю нельзя. Корил пиратов за то, что они все равно в итоге свершили. Богиня снова обрела свою полную силу, и смертным теперь мириться с новым порядком вещей. Однако забавно выходило, что Джонс так низко думал о простых людях, пусть однажды сам был одним из них. — Да пусть оба Тернера горят в Аду. Хоть в одном ты права — дела мне до их нет, — Джонс скривился недовольно, но затем отвернулся, а вместе с этим и Кракен отпустил Сирену. Вода сильно всколыхнулась, когда чудовище уплыло куда-то в сторонку, но явно не слишком далеко. Джонс уже понимал, что причин держать русалку на месте у него нет. Скорее наоборот — теперь от нее придется избавляться. — Пираты сами выпустили своего злейшего врага из клетки, с этим я их поздравляю, — пренебрежительно заявил Джонс, отворачиваясь от Сирены и как бы собираясь уходить прочь, хотя далеко он на самом деле не ушел. Русалки были в подчинении и у Джонса, не только у Калипсо. Разрушив Трезубец, Генри освободил их, так что у Дэйви было только меньше поводов помочь мальчишке. Однако где-то в пульсирующем мешке проскочила все же мысль, что насолить Калипсо еще раз после всего было бы очень даже неплохо. Джонс покачал головой. — Если ты действительно хочешь помешать Калипсо, то можешь просто сожрать щенка Тернеров, как у вас это любят. А меня можешь оставить в покое… — Сожрать своего спасителя — пф, ты не мог придумать ничего глупее! — вырвалось у Сирены прежде, чем она успела остановиться. У этой русалки был кроткий и нежный нрав, но когда дело касалось того, что стоит сделать, и того, чего делать не стоит, в мягком голосе звучала твердость. С тех пор, как ее однажды поймали, она узнала немало о людях (в основном благодаря Филлипу) и разобралась, что люди бывают как добрые и честные (как тот же Филлип), так подлые и расчетливые (как Черная Борода, его дочь и пираты). К кому отнести Джонса, она пока сомневалась, да и человеческого в нем… Впрочем, человеческого в нем гораздо больше, чем он согласен признать. — Делаешь вид, что тебе все равно — а на самом деле просто боишься! Ушел от нее — а все равно оглядываешься: вдруг она пришлет за тобой или попросту притащит тебя на свой остров! Что тогда будешь делать, гроза морей? Так и будешь целую вечность плестись на ее поводке? — зло выкрикнула девушка, прекрасно понимая, что нарывается на неприятности. Даже более чем — но она была готова рискнуть, раз уж все остальные поджали хвосты. — Давно не видел, чтобы людоедская тварь вроде тебя игралась с едой, — сказал Дэйви Джонс и глянул на Сирену оценивающе. Невольно он позволил хлынуть в голову воспоминаниям о том, как слушал рассказы о русалках в детстве, а затем едва верил в их существование, пока не повстречал. А сейчас он был частью их мира. Нежеланной частью, конечно, но все же. Слова, которыми Сирена щедро поливала Джонса, удивляли последнего. Она ведь понимала, что он мог позвать Кракена обратно в любую секунду? Зверь не уплыл далеко, и движения его гигантских щупалец создавали водные колебания даже здесь. Но что-то в словах русалки Дэйви определенно задело. Вовсе не судьба Семи Морей, никак не беды Тернеров… Калипсо. Губы Джонса дрогнули, как будто он снова пробовал это имя на вкус. Калипсо была смыслом его жизни и той единственной женщиной, к которой он когда-либо мог испытывать чувство любви, не имея даже сердца для этого. Но ее непостоянство и коварство вот уже второй раз приводят Джонса сюда, на самое дно, полное лишь тьмы, отчаянья и боли. Он прикрыл глаза, пытаясь прогнать навязчивые образы. Это правда, он все же не хотел гнить здесь вечность ровно так же, как не хотел плясать под дудку Калипсо. Никогда больше. Джонс сделал один неспешный шаг ближе к русалке. План в его голове формировался стремительно. — Что ж, смерти ты не боишься, — хмыкнул он, и по его лицу проскользила едва уловимая тень коварной улыбки, — Ну и что ты тогда предлагаешь? Где я найду недоноска Тернера? Взгляды, которые Сирена бросала на Джонса, были гневными — конечно, она все понимала, но не хуже знала простую истину: если отступит сейчас, то ничего не добьется. Как она надеялась, игра на чувствах бывшего морского дьявола дала свой результат, и он стал ее слушать. Пока еще только согласился выслушать, но и это немало. Она мысленно поздравила себя с маленькой победой и, шевельнув хвостом от волнения, продолжила развивать мысль: — Мы оторвались от преследования и остановились в одном из гротов. Довольно далеко отсюда, если плыть, даже с моей скоростью, — как упоминалось ранее, Сирена действительно плавала быстро. — Я дала ему «дыхание моря», чтобы он не захлебнулся в воде, поэтому мы можем путешествовать под водой. Но мне одной трудно с грузом обогнать охотников, поэтому рано или поздно они его найдут. Генри нужно вернуть домой, на Ямайку. Я покажу тебе грот, если слово сдержишь. Ты поможешь? Джонс прошел маленький круг по морскому дну, оставляя за собой след из ила. Его размышления мешались с сомнениями, и в итоге единственный человек, которому Дэйви противостоял сейчас — он сам. С одной стороны — Тернеры. С момента, когда это семейство сошло на большую воду, все пошло наперекосяк. То один пронзит сердце Джонса, то другой Трезубец Посейдона разобьет. Джонс не испытывал ни к кому из них даже доли симпатии, скорее все еще подумывал натравить на Тернеров Кракена, раз теперь у него был еще один. Но, с другой стороны, Калипсо волновала Дэйви намного больше. Она предала его уже дважды. В первый раз Джонс не стал медлить с местью. А сейчас он просто засел в «безопасном месте» наедине с тварями глубин и своими неупорядоченными мыслями. Как же все до этого докатилось? Джонс молчал уже пару минут. Тишина и давление воды играли свою роль, атмосфера от этого становилась еще напряженней. Со стороны могло показаться, что он просто уснул, склонив голову, но затем он подвел ее и посмотрел на Сирену снова. Когда Дэйви заговорил, его голос был тише: — Плыви назад к гроту и призови меня там… Ты знаешь слова. Все это время девушка висела рядом, нервно подергивая рыбьим хвостом, хотя на вид старалась держаться спокойно. Она понимала, что торопить с ответом было бы глупо, хотя сама каждую минуту считала, про себя гадая, застанет ли она Генри и Филлипа на том же месте, где оставила их, или слуги Калипсо доберутся до сына Тернеров первыми. Она кивнула и развернулась было, чтобы пуститься в обратный путь, но снова зависла, рискуя вызвать на себя гнев: — Ты не причинишь ему вреда? Ты поможешь защитить его от Калипсо? — а то ведь неизвестно, что на уме у бывшего морского дьявола, перед которым любая русалка, даже такая храбрая, как Сирена, чувствует нешуточный трепет. К тому же Джонс не дал ей ответа, а без уверенности в успехе их дела она попросту не могла перепоручить судьбу младшего Тернера кому-то настолько опасному. И правда, риск. Услышав еще какое-то бульканье сомнений от Сирены, Джонс повернулся и скорчил гневную мину, от чего все его щупальца взметнулись по сторонам. Кроме тех двух, что придерживали все время огромную, поросшую водорослями шляпу. — Я сделаю, что смогу. И раз уж ты так отчаянно нуждаешься в помощи, то методы должны беспокоить тебя в последнюю очередь. Прочь! К гроту! — добавил Джонс, лишенный терпения. Еще чуть-чуть — и он бы наверняка натравил на русалку Кракена снова, лишь бы она просто уплыла отсюда, и даже необязательно к гроту. Если она все же решит позвать Дэйви — он вынужден будет ответить, так или иначе.***
Генри и Филипп остались в одиночестве, пока Сирена отправилась на поиски морского дьявола. Юноша чувствовал, как свежий воздух в воздушном кармане потихоньку заканчивается. — Так, нужно попробовать кое-что, я сейчас, — сказал он утопленнику и, сделав пару глубоких вдохов, опустил лицо в воду. Дышать под водой все еще было непривычно, зато Тернер сразу почувствовал, как стало легче. Подышав немного, юноша снова поднял голову. — А можно вопрос? Я слышал легенды о русалках, как хорошие, так и плохие. Хорошие говорят, что тот, кого поцелует русалка, никогда не утонет. Плохие — что если русалка доберется до тебя, то она тебя утопит, а потом и съест. И вот смотрю я на вас и понимаю, что легенды правдивы, ведь вы уж точно никогда не утонете. Так вот мне интересно, как так получилось, что Сирена спасла вас, а не просто утопила? — Я был виноват перед Сиреной, — еще на первых словах юноши Филипп понял, о чем тот спросит, но отпираться или уходить от ответа не был намерен. — Ведь это из-за меня ее поймали капитан Черная Борода, его дочь и капитан Джек Воробей. Им была нужна ее слеза, чтобы использовать Источник вечной молодости. Другие русалки от них уплыли, попалась только Сирена. Когда они забрали ее слезу и бросили умирать, оставив прикованной дожидаться восхода солнца, которое без воды высушило бы ее в тот же день страшной мученической смертью, я попытался переубедить пиратов. Но не преуспел, — он досадливо вздохнул и зачем-то прижал ладонь к животу. — В ходе драки с испанцами, которые хотели разрушить Источник как символ богохульства и нечестивости, меня смертельно ранили, а Сирена спасла меня. Все, что ей было нужно — чтобы я попросил ее об этом. Так все и случилось. Генри выслушал внимательно. В конце концов, в процессе изучения проклятия отца и прочих интересных историй о море он никогда не слышал об утопленниках, только о русалках, так что услышать новую грань уже известных легенд было крайне интересно. — А вы сами-то довольны тем, как все вышло? Опять же, просто интерес, отвечать совершенно необязательно. Бывший миссионер все же ответил — искренней теплой улыбкой. — Она простила меня. Это самое главное. Словно в подтверждение его слов, вода в гроте заволновалась, и над гладью показалась мокрая голова морской девушки. Ее глаза горели, как в лихорадке, на щеках горел румянец, она взбудоражено хлестнула хвостом по воде и известила: — Джонс согласился помочь. Он отгонит охотников, мы проводим до Ямайки, но сразу домой не ходи. Так мы будем уверены, что тебя не найдут, ведь дом — первое место, где будут ждать тебя слуги богини. Появление Сирены Генри обрадовало. — Значит, он не так плох, каким хочет казаться. Ну, либо… Не знаю, а как он вообще отнесся к такой просьбе? В конце концов, вряд ли он был особенно рад слышать мое имя, так? — юноша немного подвигал озябшими и слегка закостеневшими руками. — Выдвигаемся? — Так, — мрачно усмехнулась русалка. — Чуть не скормил меня своему Кракену, но хотя бы защитил от акул — скормил их. Ему нет дела до вашей семьи, но он сильно разочарован и обозлен размолвкой с Калипсо, поэтому и согласился — из желания насолить ей. Никуда идти не нужно, я позову его прямо сюда — любой морской житель знает, что нужно делать. Готов? Генри сглотнул, отчего в горло проник привкус морской воды. — Готов. — Не бойся, мы тебя в обиду не дадим, — ободряюще улыбнулась ему морская девушка, на самом деле до конца вовсе не уверенная, сдержит ли слово Джонс. Да, она сделала ставку на его обиду в адрес Калипсо, но как можно знать наверняка? Что, если Джонс поступит по-своему? — Мы сделаем все, что сможем, чтобы помочь тебе вернуться домой, — пообещал Филлип и добавил, точно зная, какие сомнения обуяли его подругу: — На будущее: не верь никому на слово, ведь тебя могли обмануть и привести обратно к Калипсо. Боюсь, что в море у тебя иных друзей нет. Сирена нырнула в воду, где попросторнее, закружилась на месте, заплавала кругами, а потом замерла, распростирая руки в радушном жесте, оскалилась, отчего отблеском блеснули острые хищные зубы, и отчетливо прошептала: — Дэйви Джонс, — она позвала, и ее зов разлетелся по морю вместе с бухнувшей неслышным подземным колоколом, рябью в толще воды, расходящимися кругами. Первые десять секунд тишина могла показаться давящей, как в настоящей глубоководной могиле. Услышал ли Джонс призыв, действительно ли на него откликнулся? Если так, то где он? Джонс же уподобился хищнику из бездны, не раскрывая себя до нужного момента. До этого момента компанией мальчишке, русалке и утопленнику были лишь колыхание резко похолодевшей воды и сгущающиеся тени на «берегу» пещеры. Внезапно послышался звук зажжения огня. Крохотный огонек разбавил немного темноту позади Генри, осветил безносое осьминожье лицо и светлые глаза. Огонек опустился в трубку, и уже через пару секунд дыхательное отверстие Джонса выпустило струйку курильного дыма. Он смотрел на молодого человека, что от неожиданности подскочил и обернулся, прямо перед собой с нескрываемым презрением, пока его щупальца шевелились медленно, как-то лениво. Он появился из теней даже без стука ноги. — Так это и есть мальчишка, что разбил Трезубец Посейдона? — хмыкнул Джонс и наклонился едва-едва, как бы осматривая Генри поближе, оценивая. На самом деле краем глаза Дэйви уже видел поганца, когда заходил в дом Тернеров, не ожидая приглашения. Но теперь они встретились в иных обстоятельствах. — Скажи мне кое-что, мистер Тернер, — протянул почти издевательски, как он называл и отца, и деда Генри до этого. — Ты боишься смерти?.. — Джонс! — возникшая из-под воды Сирена возмущенно плеснула хвостом, впрочем, в противоположную от старого морского дьявола сторону, однако злилась она по-настоящему. — Ты согласился помочь! Если ты причинишь ему вред, то тем лишь поможешь Калипсо. — Сирена, не волнуйся, — сказал Генри, не сводя глаз с осьминогоподобного лица морского дьявола. — Боюсь, мистер Джонс, я так часто сталкивался со смертью, что совсем разучился бояться. Это обычное окончание жизни земной и начало жизни уже иного порядка, о которой не нам судить. Юноша знал, что правильного ответа на это вопрос не было тогда, когда Джонс был капитаном «Голландца». Ответишь «нет» — и отправишься кормить рыб, ответишь «да» — и станешь рабом корабля. Теперь же Генри осмелел настолько, что решил ответить как есть, без прикрас. Со слов Сирены Дэйви только посмеялся отрывисто, хрюкнув напоследок. Он знал, что русалка с утопленником тоже здесь были, но в первую очередь его интересовал все же недоносок Тернеров, раз Калипсо развела за ним такую охоту. Ус Дэйви изогнулся, хватая трубку и отводя ее в сторону. — Так ли ты в этом уверена? — бросил он Сирене ухмылку, которая была бы обезоруживающей, не будь Джонс чудовищем, — Этот щенок ей как приманка для старшего нужен. Не будет приманки — ничего и не выйдет. Не так ли? В какой-то момент клешня Джонса промелькнула опасно близко рядом с шеей Генри, но на деле он просто отвел край камзола, чтобы упрятать туда курильную трубку. На Тернера-младшего он все еще не мог смотреть без пренебрежения, которое Дэйви и не собирался скрывать. Будь Джонс не в настроении, то слова Генри он принял бы за дерзость, но здесь и сейчас последнему повезло. И все же этой троице стоило понимать, что Джонс может внести в свой план летальные поправки, если ему это покажется выгодным. Они сами знали, с кем дело имеют. — Ха… Ты можешь не бояться, конечно, но в одном ты заблуждаешься, парень, — мускулы в районе, где у обычных людей находится нос, сжались. — Это мне судить. Крабья клешня молниеносно рванула вперед, хватая и небрежно сжимая Тернера-младшего за плечо. Джонс заставил мальчишку подвестись прямо, и попробуй тот сейчас вырваться, то скорее оторвал бы себе руку, чем вышел свободным. Посмотрел на Сирену с Филиппом, и пусть не любил вдаваться в подробности и лишний раз объяснять, все же сказал: — Если он будет плыть по воде до суши, то Калипсо обязательно узнает, до какой. Отправляйтесь подальше отсюда и ложитесь на дно. Она уже знает о вашем вмешательстве, можете не сомневаться. Я сам доставлю мальчишку на берег. А вы встретите его там, если хотите. Джонс не стал говорить ничего больше, ибо знал, что скажи он лишнего — весь план пойдет киту под хвост. Он просто сделал шаг назад в темноту, утягивая Генри за собой, и они оба исчезли.