***
Эдвард тихо фыркнул, наблюдая за тем, как уверенно летят оба тамплиера. Как они слышат этот мир, раскрывая его удивительные чудеса. Только вот не долго мужчины могли наслаждаться подобным полётом. Едва услышав первый рёв, Эдвард чуть не сложил крылья от неожиданности, а потом его сердце рвануло знакомой болью. «Эцио!» - полная беспокойства и страха мысль. Золотой ящер резко повернулся, выискивая причину своего беспокойства. Долго ждать не пришлось. Два белых дракона сошедшихся в небесном сражении были более чем заметны. Издав тихий взрык, Эдвард рванул наперерез воспитаннику. Свист ветра, а потом долгий взгляд. Глаза в глаза. И чешуя становится дыбом. Взгляд Эцио звериный, без проблесков сознания. Пустота, окружённая расплавленным золотом. Этот взгляд страшен. Этот взгляд жуток. Так смотрят потерявшие человеческую суть ящеры. И именно таких драконов упоминают чаще всего в легендах. Чудовища. То ли их сгубили частицы Эдема, то ли что-то свело с ума. Никто так и не нашёл ответа на это. Но ничто никогда не отменяло самого факта вероятности потерять себя. Золотой ящер попытался прижать итальянца к земле. Но тот ловко ускользал. Снова. И снова. И снова. Лишь когда остальные драконы присоединились к этой жуткой охоте, удалось наконец загнать в ловушку разъярённого ящера. Стиснув зубы, Эдвард резко рухнул на Аудиторе, увлекая того на песчаный пляж. Кости натужно затрещали, грозясь сломаться из-за не самой мягкой и удачной посадки. Белый ящер беснуется, рычит, извивается как змея. Его глаза смотрят, но видят лишь врагов. Коннор нервно переступает с лапы на лапу. Он приземлился в ста метрах от сцепившихся ящеров, и сейчас ассасин Америки чувствует страх и вину. Словно это он виноват в произошедшем. Глупость, но червячок сомнений точит изнутри, особенно когда пугающий взгляд на мгновение останавливается на нём. Хэйтем приземляется рядом с сыном, закрывая его от страшного взгляда. Англичанин едва сдерживается, чтобы не оскалится в ответ. Шэй приземляется и замирает рядом с магистром. Он в смятении. «Как же так?» - спрашивает его взгляд. Кормаку тяжело видеть таким Эцио. Ирландец хотел бы знать, как помочь рычащему зверю, да только ещё больше ярости в безумных глазах, когда они натыкаются на тамплиеров. В чём вина же тамплиеров, от чего вполне дружелюбный юноша обратился в безмозглого зверя? «Больно, - с удивлением понимает Хэйтем. – Мне больно. Мальчишка. Глупый мальчишка, что же с тобой случилось? Почему ты выглядишь как зверь?» И эти вопросы легко читает в его глазах растерянный капитан «Мориган», ведь тоже хочется спросить и чёрному ящеру, так привыкшему к белоснежному наглецу под боком. Кажется, что итальянец вот-вот сбросит с себя пирата, но из ближайших кустов выныривает детёныш. Его рожки бойко приобретают золотистый цвет, как и коготки. Ставшая удивительно белой чешуя резко контрастировала с чёрным, как у Эдварда, брюхом. Драконы напряглись, хоть и понимали они, что малыш чувствует лучше них все потоки этого мира, но всё же им было страшно. Страшно, что детёныш может пострадать. Но малыш игнорирует всех, кроме замершего Эцио. Шаг. Ещё один. Детёныш наклоняет голову, словно бы смущённо мнётся, а потом жалобно зовёт. Итальянец не двигается, лишь смотрит. И детёныш подходит ещё ближе и снова зовёт. - Брат, достанешь мне те перья? Белый ящер вздрагивает всем телом. - Эцио! – девушка смотрит возмущённо. – Если не будешь забирать деньги из переполненного сундука, то я буду непомещающуюся прибыль забирать себе и тратить на платья! - Конечно, Клаудия. Золотые глаза напротив, так похожи на его собственные. «Этот малыш, почему он едва не плачет?» - мысль мелькнула и пропала. Вот только тьма в голове начала медленно расступаться, уступая вялому интересу. Ящер узнаёт малыша, узнаёт напряжённых драконов, что смотрят на него с какой-то странной смесью отчаяния и ярости. Сверху кто-то придавливает к земле. Растерявшись, Аудиторе с трудом, невероятным образом изгибая шею, смотрит назад, тут же, встречаясь взглядом с Эдвардом. Пират смотрит виновато. Спустя секунду валлиец подаётся вперёд и трётся мордой о морду растерявшегося парня. В памяти медленно всплывают последние события и Эцио сжимается, пытается спрятаться под собственными крыльями, что надёжно прижаты к телу. Попытка проваливается, и белый ящер покорно замирает и зажмуривает глаза. Ему страшно как никогда в жизни.Глава 20
10 декабря 2017 г. в 21:20
Эцио споткнулся об очередную лиану и больно ударился плечом о дерево. Зло зашипев, итальянец продолжил свой путь. Следующий за ним Коннор лишь бросил короткий взгляд на злящегося дракона.
Кенуэй отбросил все свои мысли и домыслы прочь, чтобы успеть заметить опасность, которую очевидно так отчаянно искал Эцио. Могавк хмуро следил за кипящим ассасином, что, похоже, даже не думал останавливаться, а наоборот, лишь ускорял шаг. Эцио снова влетел в дерево, которое не заметил. Его глаза застилала пелена из не пролитых слёз. Юноша уже столько себе навыдумывал, что просто не мог остановиться. Ему хотелось закричать. Громко, надрывно. Выплёскивая всё то, что успело накопиться за годы.
«А если, Эдвард скажет, что мы оба дороги? Что если этот Коннор будет мне братом?» – Эцио замер, невидяще уставившись на игуану, греющуюся на камне. Не было ничего ужасного в этой мысли, не было ничего, что заставило бы взвыть от ярости и боли. Ничего, но…
Братом.
Горло перехватило. Рот раскрылся в немом крике.
Вместо душных джунглей. Шумные улочки родной Флоренции.
Эцио пошатнулся. Пальцы нервно задрожали.
Уже ставший привычным капюшон скрывает лицо от любопытных взглядов. Сердце сжимается от открывшейся картины на возведённом помосте. Но ведь всё будет хорошо. Ему обещали.
Зубы впиваются в нижнюю губу, закусывая её до крови.
– НЕТ! – собственный крик оглушает. Вот только уже мёртвые родные покачиваются в петле. Он воет, воет и схватившие его люди отлетают в стороны. На площади стоит белый дракон, размером с лошадь. Его рёв преисполнен боли и в нём сквозит безумие.
Коннор видит, как странно дёргается итальянец. Могавк хочет подойти, коснуться плеча, но его отбрасывает в кусты. Над островом разносит рокот древних пещер, эхо в старинных лабиринтах. Птицы испуганно кричат и срываются со своих мест.
Ассасин колониальной Америки уже не думает, а действует на голых инстинктах. И вот уже в небо стремительно поднимается бело-синий ящер. Его взгляд выискивал собрата, что начал бушевать столь неожиданно.
Вновь страшный рёв нарушает тишину острова. Коннор смотрит вниз. И его взгляд натыкается на всё ещё находящегося на земле ящера. Капитан «Аквилы» чувствует, как встаёт дыбом чешуя. Золотые глаза собрата преисполнены безумия.
Приоткрытая пасть на белой морде странно подёргивается, словно её сводит судорогой. Жуткая картина буквально впечатывается в память Коннора. Странное порыкивание донеслось с земли, а потом Эцио рывком поднялся в небо, собираясь атаковать.
Дракон взвыл и дёрнулся, сбивая хвостом с ног толпу, что пришла порадоваться чужому горю, поверив лжи. Над площадью разнеслись испуганные крики. Люди бросились прочь, сбивая друг друга с ног и толкаясь. Виновники произошедшей трагедии скрылись первыми. Вот только обезумевшему от горя юному дракону было всё равно. Он метался от лучников на крышах к простым отрядам стражи. Ящер рычал, скалил зубы и пытался сбить, растоптать и разорвать людей, но люди не отступали, поэтому белый дракон попытался скрыть в улочках Флоренции.
И город внял. Улицы спрятали раненого в самое сердце зверя, уводя прочь стражу, не давая никому наткнуться на дрожащего от пережитого человека.
Коннор увернулся, чужие зубы едва не поймали хвост, и могавк ушёл в штопор. Но итальянец не отставал. О чём он думал? Кого видел перед собой? Этого ассасин не знал, да и мог ли он найти ответы на эти вопросы?