Hollow and Protector

Скука. Каждый день проходил по одному и тому же сценарию: сон, тренировка на целую половину дня, валяние в постели и вновь сон. Пустые не жаловались: один некогда томился в духоте маленькой квартирки, а второй так вообще в пробирке безумного ученого, поэтому черпали из ситуации максимальную свободу для себя. Но Ичиго этого было недостаточно. Человек – социальное существо. И пусть Куросаки был не особо разговорчив, не сильно тянулся к социуму, но огромное пустующее пространство, тоска по дому, знакомым из университета и близким друзьям, а так же безделье и циклично повторяющиеся события здорово давили на психику. Впереди – белый потолок. Справа – белая стена. Слева – белая стена. Как же бесит. Ичиго приподнялся на локтях и поморщился: один и тот же окружающий вид начинал неимоверно раздражать. Хичиго и Гриммджоу ещё спали, по обыкновению прилипнув к телу Куросаки, и тот, кое-как освободившись от цепких пальцев Пустых, покинул комнату, надевая свое косоде. Скука одолевала разум, однообразие наносило завершающий пинок под зад, и именно поэтому захотелось пройтись по всему замку в поисках… Чего-то нового? Например, не помешали бы книги – Ичиго все-таки любил читать. Да вот только найти подобное в обиталище вчерашних почти животных казалось нереальным… Но может быть, у Айзена найдется что-нибудь? Шинигами жили здесь фиг знает сколько, значит, должны были добыть себе какие-то развлечения, чтобы коротать время до достижения своих целей. В голове четко закрепился план: найти опочивальню Айзена и попробовать надыбать книги. Учитывая происхождение владыки Уэко Мундо, вполне был велик шанс найти литературу про Сообщество душ, и никакая информация не была лишней. Особенно хорошо было бы покопаться в истории. Ичиго петлял по каменной кишке коридора очень и очень долго, пока по счастливой случайности не нашел мелкого арранкара-слугу и не вызнал у того дорогу в одно из самых главных мест этого дворца. Как ни странно, но когда Ичиго все же нашел комнату Соуске, то несколько удивился гармоничности и приятному облику этого места: постельное белье, как и мебель, было приятного цвета молочного шоколада; широкая двуспальная кровать, несколько шкафов с книгами (на этом месте в животе Ичиго запорхали маленькие Айзены), два глубоких уютных кресла и небольшой стол. Несмотря на слой пыли, что накопился за все время отсутствия владыки Уэко Мундо, создавалось ощущение, что Айзен был где-то рядом и вот-вот вернется в свою комнату – видимо, именно поэтому сюда инстинктивно боялись заходить, опасаясь быть застуканными за дерзкое проникновение в святая святых Лас Ночес. Ичиго направился было к шкафам, предвкушая приятное времяпровождение, но тут взгляд отметил нечто необычное, что изначально не увидел: черная тетрадь в кожаной обложке и ручка подле неё, лежащие на столе. Пальцы коснулись шероховатой поверхности, и Ичиго осторожно сдул пыль с обложки, на которой красивым каллиграфическим почерком было написано всего три слова: «Луна в воде». Что же это значит? «Некогда капитан Хирако дал мне на редкость неплохой совет: хаос мыслей проще упорядочить, если перенести его на бумагу. Удивительно, но это все же помогло. К тому же, мне стало проще анализировать свои мысли и по происшествию какого-то времени понимать, насколько я ошибался или все же нет.» Сердце застучало быстрее: это же дневник Айзена! Самый настоящий, черт возьми, дневник! Настоящее сокровище, которое только можно было найти в этом месте! Воодушевившись, Ичиго оставил тетрадь на столе, сбегал за едой на кухню, мысленно отмечая, что запасов для него осталось не так уж и много, и с такой же поспешностью вернулся назад. И когда он поудобнее устроился в кресле с тетрадью, забравшись на него с ногами, на душе почему-то стало теплее – хоть что-то было похоже на то, чем он занимался дома. «Я много думал над феноменом иллюзий, особенно с того самого момента, когда решил постичь силу банкая. Она никогда не давала прямых ответов на мои вопросы. Она любила направлять, любила наблюдать за тем, как я рассуждаю. Любила загадки. Как и я. Она – это я, я – это она. Она знает, что мне нужно для того, чтобы стать сильнее. Я никогда не забуду испытание банкая, что она придумала для меня. Большой зеркальный лабиринт, узкие проходы и я. Я должен был понять, кто же настоящий Айзен, не потерять себя в этих многочисленных отражениях и не поддаться власти обмана. Я попробовал самый простой выход из этой ситуации, однако, как оказалось, разбить стеклянные поверхности было не лучшим вариантом: отражений стало ещё больше, и это количество здорово давило на меня. Она научила меня тому, что применять насилие к обману – весьма неразумно, и только интеллект поможет понять, где же правда, а где же ложь» Очередная дрожь пробила тело. Ичиго был уверен на двести процентов, что речь шла о занпакто Соуске. Но он так же хорошо помнил ту битву … «— Видишь, Куросаки Ичиго? Видишь, как рассыпается мой меч? Хоугиоку решил, что он мне больше не нужен! … — Урахара-сан… Когда я стал сильнее, я смог услышать его меч… И в нем не было ничего, кроме одиночества» Получается, Айзен пошел по головам не только своих собратьев-шинигами, не только слуг-арранкаров, но даже собственный занпакто предал. Чувствовала ли в тот момент Кьока Суйгецу, как хозяин отрекается от неё? Ведала ли, с какой силой он окажется во власти собственных иллюзий? «Я много думал над феноменом иллюзий…» И в конечном счете, погряз в них сам. Вздохнув, Куросаки откусил от бутерброда часть и продолжил читать, листая страницы. Айзен Соуске выглядел совершенно типичным злодеем: был умным, был сильным, хотел захватить власть и всем нагадить. Это если поверхностно смотреть. А вот что же скрывалось за всеми этими поступками? Чего на самом деле хотел добиться бывший капитан пятого отряда? Сердцем шинигами чувствовал, что ответ кроется в этой тетради. «Люди любят обманывать себя. Именно поэтому они так легко поддаются на магию моей Кьока Суйгецу. Я экспериментировал с разными созданиями: кому-то было достаточно легкой улыбки, кому-то отеческого отношения, а кому-то – иллюзии любви. Я знаю, что чувствовала ко мне мой лейтенант Хинамори, и на этом сделал самый главный вывод: любящими сердцами управлять легче всего. Между тем, я прекрасно знал, что этим людям нельзя доверять. Никому. Какова причина? Сообщество душ не являет собой идеальный загробный мир. Все то смирение, порядок, уважение – тоже мираж. Обман. Заблуждение. Красивая обертка, скрывающая загнивающую порочную суть этого места. В нашем «Элизиуме» расцветают грабежи, насилие, коррупция, власть тех, кому повезло несколько больше. Кто может сказать, зачем по ту сторону черты нужна аристократия? Точнее, КОМУ она нужна? Разве не лежит в основе веры* нашей отречение от благ земных и материальных? Разве не уважение и единение с природным и духовным стоит на первом месте? Рабский менталитет наших сущностей позволил перенести в Общество душ все то, от чего мы стремились откреститься. Это место отличается от Ада лишь тем, что здесь отсутствуют очевидные чудовища. Они – внутри нас. Предательства. Перегрызание глоток за власть. Лицемерие. Я хочу развеять всю эту фантасмагорию. Хочу убедиться воочию, что Король Душ – это тоже выдумка, которая не позволяет нашему обществу окончательно скатиться в анархию. Король Душ – сказка, и я в этом уверен. И если я стану настоящим Королем Душ, то смогу прекратить все это. Сообщество душ таково, что никогда не сможет смотреть правде в глаза. А правда состоит в том, что все нынешние законы и решения, принимаемые советом 46 – абсурд.» С этим утверждением Ичиго был согласен на сто процентов. Даже странно, как его мысли совпадали с мыслями Айзена. «И когда в Сообщество душ пришел мальчик по имени Куросаки Ичиго, я понял, что в этом мире ещё есть надежда.» Пульс участился, а к щекам прилил жар. «Он пришел к нам из другого мира, где царят совершенно иные порядки, и он открыто попрал наши правила. Бросил вызов законам и лично совету 46. Он не стеснялся говорить о том, что правила, по которым мы живем, созданы против личности человека. Хоугиоку почувствовал в нем сильную душу, и только поэтому исполнял его желания. Я наблюдал за этим мальчиком с самого рождения, ибо чувствовал, что он станет кем-то особенным. И дело даже не в слиянии трех сил: шинигами, квинси и пустых. Отнюдь нет. Уже тогда Хоугиоку дало понять мне, что Куросаки Ичиго достигнет многого.» Гортань вздрагивает, и Куросаки судорожно сглатывает, вцепившись пальцами в тетрадь. «Хоугиоку никогда не ошибается.» Бутерброд спадает на пол, но парень даже не замечает этого. «Куросаки Ичиго станет тем, кто изменит всех нас. Возможно, он именно тот, кого я искал всё это время. Может быть, этот мальчик – воплощение моего желания? Может быть, все эти события, которые привели к его рождению – магия Хоугиоку? «Луна на небосводе может быть только одна» — говорила мне она, — «И её отражение в водной глади - тоже» Получается, она ошибалась? Получается, Хоугиоку властен сделать так, чтобы на небосводе светило две Луны?*» «— Урахара-сан… Когда я стал сильнее, я смог услышать его меч… И в нем не было ничего, кроме одиночества» — Нет! — Тетрадка летит на пол, и Ичиго впивается пальцами в свои волосы. — Этого не может быть! Это все неправда, неправда! Если бы Айзен не экспериментировал с Хоугиоку, создавая гемишты пустых и шинигами – не появился бы Белый. Если бы Белый не сбежал, напав на Каракуру – Ишшин и Масаки не познакомились. Если бы Ишшин и Масаки не познакомились – не родился бы он, Ичиго. Ложь! Бред! Очередная иллюзия Айзена, который обожал плодить их в немеренном количестве где только можно! Не может быть такого, что Ичиго был рожден в качестве друга и равного для самого опасного шинигами Общества душ. Невозможно. Ахинея какая-то. Но в душе все же проросло семя сомнений. Единственный, кто мог ответить на все эти вопросы, сейчас находился в Мукене под строгим надзором шинигами. Черт побери, да он когда-нибудь перестанет шокироваться новыми подробностями своего рождения?! — Г-господин Куросаки! — Возле порога спальни появляется арранкар, который заметно трясся от страха. — Господин Широсаки и господин Джагерджак велели вам вернуться в спальню! — Велели они, ишь. — Ичиго слез с кресла, совестливо положил оброненную тетрадь обратно на стол и последовал в сторону опочивальни Гриммджоу. И стоило ему только с хмурой мордой и вопросом: «Ну и какого хрена?» явиться на пороге, как моментально был схвачен в две пары сильных рук. — Объясни мне… — Гриммджоу тяжело дышал, сминая в пальцах простыню и стараясь не смотреть на Хичиго, который от усердия высунул кончик языка. — Какого хера мы делаем это снова? — Потому что тебе понравилось. — Ехидно проговорил Белый, но тут же был завален на бок. — И потому что мы Пустые?! — Злобно зашипел, когда белая стройная нога оказалась на плече Джагерджака, и Гриммджоу, выдохнув, резко вошел в узкий анус партнера. - И потому что Куросаки не дает. - Погоди. — Уперевшись ногой в грудь Гриммджоу, Хичиго отпихнул его от себя и болезненно охнул, когда член покинул его зад. — А почему мы просто не возьмем его? — Потому что он – не мы? — Это да. Кстати «мы» - тут лишнее. Только я имею право быть с ним. — Это с какого перепугу?! — Это же очевидно. — Нет, не очевидно. — Мы с ним типа вместе, сечешь? — А мне насрать. — Звериное рычание. — Либо со мной, либо я не дам вам это сделать. — Торгуешься, хуило? Я же предупреждал, что в порошок тебя сотру. — Ага. И получишь пизды от Куросаки, ибо он меня спас. — Черт. — Зангецу закатил глаза, ибо дырявый был прав. — Ладно. Но только один раз. Хмыкнув, Гриммджоу прошлепал до двери и подозвав слугу, дал ему краткое указание найти Ичиго и привести сюда. Оба арранкара напряглись от ожидания: нервы были подобны натянутой тетиве лука, и каждый легкий шорох в глубинах коридоры воспринимался как долгожданный шаг Куросаки. Но он не явился ни через минуту, ни через две, ни через три. — Он издевается или да?! — Нетерпеливый Гриммджоу, стоящий в позе вратаря, чтобы схватить рыжего в охапку, недовольно скалился. — Где мотается эта падла?! — Он с утреца куда-то свинтил. — Проговорил Зангецу, стоя в точно такой же позе. — Я чувствую, что он где-то т… Идёт! Арранкар и занпакто замерли. Решительные и громкие шаги Ичиго приближались к двери, и когда та распахнулась, шинигами немедля оказался в крепкой хватке сильных рук, и шокировано заорал: — Вы что творите, черти?! — Любить тебя сейчас будем, Кор-роль. — Промурлыкал Хичиго на ухо, коварно улыбаясь. — Пиздец тебе, Куросаки. — Подтвердил бывший Шестой и принялся снимать с Ичиго косоде. Но Ичиго был бы не Ичиго, если бы так просто сдался. — Бан! Кай! Пустых отбросило мощной волной вырвавшейся реяцу: обретший высочайшую скорость Куросаки попытался съебать через окно, но тут же был пойман Хичиго, который ничуть не уступал хозяину ни в быстроте, ни в реакции. — Не уйдешь, паскуда! — Пустите, твари! — Шинигами изо всех сил пинался и кусался, брыкаясь и сопротивляясь грядущему насилию, а то, что оно произойдет – было чрезвычайно очевидно. — Успокойся, Ичиго. — Руки Хичиго сжали тело хозяина сильнее. — Почему ты сопротивляешься? Мы же не чужие. — Вас тут двое, дебилы! Это уже слишком! — Ну и что? — Не сдавался Пустой, вылизывая напряженную шею. — Думай не о том, что нас двое. Думай о том, что мы сделаем тебе хорошо. Думай о том, что ты скован рамками человеческих устоев, которые сейчас абсолютно лишние здесь. Ты ведь любишь их нарушать, правда, Кор-роль? — Тело шинигами заметно расслабилось, и Хичиго продолжил искушать Еву в мужском обличии, нашептывая на ухо шипящим голосом греховные мысли. — Ты же так долго хотел этого, Ичиго. Ты же такой чувствительный. И чувственный. Ты лишь только делаешь вид, что асексуален, но я-то часть твоей души, я-то знаю, какой в тебе горит огонь. Даже не огонь, Ичиго, а настоящее пламя. Дай же ему, наконец, выход. Раздели со мной этот момент. Будь моим, Король. - Белая смерть обняла руками Ичиго за талию, и закрепила пальцы в замок на прессе, затем игривый синий язык прошелся по шее вверх, словно пробуя её на вкус и этот вкус несомненно приносил удовольствие. — Ты никогда свою сладость не теряешь.. и меня соблазняешь, вот зараза. — Усмехнувшись, Широсаки сжал рукой косоде на брюхе и словно каменная рука держала Куросаки, запрещая куда-либо двинуться, пока второй рукой зализала непослушную рыжую челку назад и цепкие пальцы вцепились в лоб, обвив его, не слабо закрепившись на висках, прижимая голову шинигами к себе сильнее. Король оказался в настоящей засаде, из которой просто так и не выберешься без самой воли кукловода. Из-под полуприкрытых глаз так и мелькала звериная сущность: Куросаки являлся наверное самой желанной целью белого змея, потому как только его личность оказывалась рядом, при чем так близко, соблазн рос в неизмеримых количествах. — Задолбал пиздеть… Ты хуже Айзена. — Прохрипел Ичиго, и, развернувшись, впился в губы Зангецу жарким поцелуем, начиная часто дышать от пальцев Гриммджоу, которые плавно поползли от подрагивающего торса вверх, к сильной груди и бледно-розовым соскам; жадные клыки обкусывали шею с обеих сторон, оставляя багровые засосы, немного оттягивали кожу, пронзали её насквозь, выпуская маленькие капельки крови и вызывая стоны боли и удовольствия. Шинигами сходил с ума от такого обилия ласк. Хичиго был прав, тысячу раз прав: Ичиго отнюдь не являлся бревном без желаний и прихотей, и этот чертов занпакто не мог не знать, на какие точки давить, чтобы выпустить внутреннего зверя своего хозяина наружу. Рыжий чуть вскрикивает, ибо Гриммджоу слишком сильно прикусил сосок, и тут же выгибается к нему ближе, когда теплая ладонь касается его уже эрегированного члена. — Блять, два Куросаки… Это какая-то больная, но охуенная эротическая фантазия… — Джагерджак обвел языком область вокруг соска и замер, увидев устремленные на него две пары глаз. — Ты думаешь о том же, о чем и я, Король? — Хищно проговорил Хичиго, начиная паскудно скалиться во все тридцать два клыка. — Кажется, именно так. — Ичиго, усмехнувшись, подался вперед, обвивая шею ошарашенного Гриммджоу руками, который только-только начинал понимать, что же задумали эти двое одинаковых с лица, особенно когда Зангецу начал подкрадываться сзади, но в этот момент всю троицу оглушило мощное духовное давление сразу нескольких существ, а кто были эти существа – не оставалось никаких сомнений. Готей-13 наконец-то явил свои души в Уэко Мундо. *Религия Японии – синтоизм, главным духовным принципом которого является жизнь в согласии с природой и людьми. **Речь идет о том, что имя занпакто Ичиго в переводе звучит как «Рубящая/Секущая Луна», а имя занпакто Айзена – «Луна в воде»