Artificial

Прошло несколько дней, которые они провели в Свитуотер. Франциск предложил Альфреду в свой первый (и, скорее всего, единственный) раз сначала освоиться в самой легкой локации, а потом выбрать что-нибудь интересное, вроде поиска сокровищ с бандой преступников или спасения приграничного городка от воинственных индейцев. Ничего примечательного не произошло, точнее, Альфред избегал всего, что могло бы оказаться интересным. Он вежливо отказывал старикам, с загадочным видом предлагавшим ему немного заработать; он уходил от агрессивных людей и потенциальных драк без слов, как в жизни сделать было бы нереально; перебрасывался парой дружелюбных слов с проститутками, посылавшими ему соблазнительные взгляды, но не больше. Он был неприятно удивлен тем, что у многих сюжет был длиной в один день, и каждое утро они в точности начинали повторять вчерашние действия. Импровизация, конечно, была, потому что единственным активным действием, которое предпринимал Альфред, была попытка заставить таких персонажей действовать иначе. Он по-разному им отвечал, старался разговорить их, просил о помощи, пытался удивить. Это работало отчасти, но роботы как могли избегали неожиданностей на своем пути и старались следовать рутине. На второй и третий день Альфред ходил за город к реке. Природа повышала ему настроение, правда, и в ней он искал подвох. На берегу он встречал играющих детей. Окружив, они засыпали его вопросами и втягивали в свои игры. Американцу они нравились, но он не мог перестать их ассоциировать с милыми… даже не с котятами, а с белыми мышками. К ним можно привязаться, но они не обладают ни разумом, ни индивидуальностью, и каждый ничем не отличается от других представителей своего вида. Он больше не видел зеленоглазого англичанина. Наверно, тот ждал своей участи в тюрьме, или совершал с кем-то побег. Но вряд ли он жил одним днем, потому что на прежнем месте его не было видно. Альфред направился в салун, где ожидал встретить Франциска. Надоело быть одному, к тому же он чувствовал себя до ужаса глупо, совсем ничего здесь не делая. Его спутник ждал, пока он сам захочет чего-нибудь. Франциск на самом деле совсем не был плохим человеком. Был вполне обычным, со своими хорошими чертами. Они не могли быть друзьями, но француз был из тех, кто принимает тебя любым и ведет себя так, будто различия совсем не важны. У них двоих были столкновения и взаимоисключающие взгляды, но для Бонфуа это как будто бы было неотъемлемой частью их отношений, и он не был против. Сам Альфред не был так терпим, но за эту черту француза не мог не уважать. В заведении было немноголюдно, и Франциска не было видно. Джонс походил вокруг немного, спросил о нем у миловидной проститутки - она его не видела - которая еще как могла бы увлечь его в первую встречу, если бы он был в настроении. Она смотрела на него, будто он был особенным, единственным; только этот взгляд каждый раз был одинаковым. И был не для него одного. Он собрался поискать спутника в роскошном отеле, где они остановились, или в ресторане под ним, но засмотрелся на подошедшую группу сильных мужчин. Под их потрепанной одеждой угадывались тела, ради которых люди из современной, легкодоступной жизни проводили дни в спортзалах. К его удивлению, среди них оказался Франциск. Заметив его, тот сказал, что нашел для них интересное дело на пару дней, если Альфред не возражает. - Три дня назад группа людей отправилась ремонтировать железную дорогу, но от них нет вестей, а транспортное сообщение все еще нарушено. Эти люди едут им на помощь и набирают добровольцев на случай, если произошло что-то действительно плохое. - А что же произошло? - Хочешь спойлеров? - усмехнулся Франциск. - Скажу только, что там есть бандиты, украденные деньги и те, кого надо спасти. Это не слишком сложно и должно тебе понравиться больше всего из того, что я смог пока найти. - Окей, - кивнул Альфред. Он представился главному из спасательного отряда, и тот с сомнением отнесся к идее брать такого “зеленого юнца”, но мужчины остались довольны продемонстрированной силой (Альфред поднял один из массивных деревянных столов салуна), к тому же Франциск уверил их, что его друг обладает всеми необходимыми навыками. - Но ведь это неправда, - прошептал американец ему на ухо. - Какие там вообще навыки нужны? Я же испорчу им все дело. - Да не страшно, - махнул рукой тот. - Я и сам не все умею. Ты быстро научишься. Напомни, ты ездил на лошади?

***

На лошади Альфреду ездить приходилось только в детстве в манеже и всего несколько раз, потому что родители решили отправить их на более безопасный вид спорта после того, как Мэтт упал с лошади и стал их бояться (это воспоминание до сих пор вызывало обиду, потому что когда ему самому не понравился хоккей, его брату позволили продолжать занятия одному). Джонс, конечно, если чему-то и научился, то уже ничего не помнил, и не ожидал ничего хорошего от одной из тех лошадей, на которых гоняли ковбои. Он кое-как влез в седло, оправдываясь с глупым смехом, что давно не практиковался, но все отлично. Держался он на лошади, в общем, без проблем, но, когда пришло время активно направлять ее, он понял, что все не так хорошо, как он успел было подумать. Он постарался отстать и ехать позади, чтобы не мозолить никому глаза своими явными проблемами и не рисковать быть вышвырнутым из экспедиции. Франциск ехал рядом. Для него попросту не существовало мнения андроидов. Оно и Альфреда, наверно, не должно бы беспокоить. Они выехали из незнакомого конца города в пустынную местность. Пыль, камни, бледные кустики ксерофитов и холмы. Живописные облака низко в небе и широкие спины всадников впереди. Довольно круто, подумалось Альфреду. Было бы здорово представить, что он один из них. Что это его верная лошадь под ним, что он едет спасти своих друзей, и что эта пустыня знакома ему, как родной дом. Но воображение, которое, бывало, приходило на помощь в безрадостные моменты жизни, не хотело сейчас включаться. Седло было ужасно неудобным, со стороны Франциска доносился современный попсовый мотив, а мозг не желала покидать мысль о том, настоящими были кони, или нет. Кажется, все-таки нет. Что-то он об этом слышал. Они ехали минут сорок пять, когда за одним из холмов им открылось неожиданное зрелище. На пустыре, видно, когда-то стоял дом, но сейчас от него осталось так мало, что невозможно было понять даже, какого он был размера. Деревянная ограда вокруг была не в лучшем состоянии. Хорошо сохранилась одна лишь высокая арка ворот. Вокруг нее и собралась группа из пяти человек. И на ней висела безошибочно узнаваемая петля. Альфред в изумлении обернулся посмотреть на Франциска. Тот издал слегка заинтересованное “хм”. Мужчины из спасательного отряда обсуждали представшую перед ними сцену, но что они говорили слышно не было. А жаль, разъяснения американцу были нужны. Он не был экспертом в жизненном укладе Дикого Запада, но его смутило, что казнь проводилась за городом. Он не мог разглядеть и никого похожего на представителя закона. Альфред ожидал, что они остановятся... ну хоть зачем-нибудь. Узнать, в чем дело. Но ехавшие впереди не выказали такого намеренья, более того, они свернули с пути, чтобы объехать это место, хотя до этого ехали только прямо. - Почему… - пробормотал Джонс. Он не отрывал глаз от ворот и людей около них. От группы отделился один и встал напротив остальных. Подъехав еще чуть ближе, Альфред заметил, что одного из оставшихся четырех держат с двух сторон; этот человек единственный был не в черном, на голове у него мешок, руки были связаны. - Куда ты, Альфред? Разворачивайся, - услышал он. Отвернувшись от казни, он увидел, что почти проехал место, где все свернули, к тому же он отстал. Франциск ждал его, его лошадь была готова идти за остальными. Альфред попробовал развернуться. Получилось не очень. После нескольких попыток, которые только заставили лошадь брыкаться, он почувствовал раздражение и сильное желание встать, наконец, на свои ноги. - Переведи обе руки вправо. Ее голову тоже поверни, - советовал Франциск, которому ничего не оставалось, кроме как ехать рядом и нервно оборачиваться на остальных, которые за холмом почти скрылись. Альфред выругался. Он уже собрался попросить француза взять поводья его лошади и повести ее за собой или вроде того, когда до него донеслись слова: - ...богохульстве, поклонению Сатане и колдовстве. Приговаривается к смерти через повешение. - Твою мать, - пробормотал Альфред. - Успокойся, они просто вешают андроида! Поехали отсюда, - потребовал Франциск. - Это даже не имеет значения ни для какого сюжета - так, развлечение на дороге. Но Альфред слушал не его, а судью, предлагавшего осужденному последний шанс покаяться. - О, идите к чертям! Демон Преисподней придет за вами, и вы будете гореть в его пламени, - донесся из-под мешковины злобный голос. - Тилиа платифиллёс тиляциа флёрэс астерацеа матрикарэа!.. Членораздельная речь сменилась быстрым бессмысленным потоком букв с угрожающей интонацией, как будто он читал заклинание. Его палачам это не понравилось, они повалили его на землю, но их узник продолжал выкрикивать, получая удары ногами: - ...акори калями ризомата фруктус! - пока крик не перешел в хрип и кашель. Потом его подняли на ноги и надели ему на шею петлю. Альфред временно забыл о своих проблемах. Он узнал голос, хоть и искаженный тканью. Это было его первое яркое впечатление в парке, его знакомый англичанин, чьи зеленые глаза периодически всплывали перед его мысленным взором в прошедшие дни. Он-то был уверен, что андроид нашел кого-то другого взамен бросившего его американца, и благополучно сбегал из тюрьмы, или что там говорил Франциск. У него не было времени сейчас даже подумать о том, что делать, а тем более, чтобы подумать, что он по этому поводу чувствует, но чувствовал он что-то довольно сильно. Ведь что-то (не разум) заставило его так натянуть поводья, что он чуть не упал от резкого торможения. В это же время к нему пришло осознание, что у него есть оружие! Точно, это же не реальная жизнь - сейчас можно решить любые проблемы так просто, силой человека с пистолетом! А через пару секунд закономерно последовало понимание, что, вообще-то нет. У его противников оружие тоже есть, да и пользоваться им они, вероятно, умеют получше. И он уже привлек их внимание. Должно быть, его вид говорил о намерениях, потому что тот, что зачитывал приговор, обратился к нему: - Едь своей дорогой, сын мой, и не мешай исполнению Божьей воли. И тут Альфреда захлестнул страх, а вместе с ним азарт и твердая решимость что-то сделать. “Я же чертов человек. Я в развлекательном парке, а они не могут навредить мне и вообще должны выполнять все мои прихоти, так? Чего я волнуюсь? Я могу просто прийти и взять то, что хочу!” - А-а-альфред!.. - Франциск явно возражал, но его голос доносился откуда-то сзади, а Джонс уже неведомым образом оказался на уверенно стоящих на земле собственных ногах, которые теперь не могли остановиться, неся его к цели. Он чувствовал прилив адреналина и наконец в этой жизни мог позволить себе действовать совершенно не раздумывая. На бегу он достал кольт из кобуры на поясе; он ощущался в руке до смешного нелепо, но одновременно с этим как-то вполне правильно. Но Альфред успел рассмотреть и чужие пистолеты, прежде чем раздались три выстрела. Он был оглушен и не сразу понял, что лежит на земле; боль от столкновения пришла через несколько секунд, а вместе с ней и боль от сильного толчка в живот. Но Альфред быстро понял, что он цел, и не успел даже испугаться. Как выстрел из мягкой пневматики. Он поднялся на ноги, что привело священников в недоумение. Они стали препираться на испанском, очевидно, один из них доказывал, что попал в цель; их пленник тем временем попытался связанными руками снять с шеи петлю, но его грубо схватили за плечи и остудили его пыл несколькими пинками. Альфред двинулся на них, и следующие выстрелы уже не смогли сбить его с ног. Адреналин и то, как быстро все происходило не давало отвлекаться на боль или мысли. Удары с разных сторон, выстрелы, крики, в которых по мере его продвижения было все больше ужаса - и вот он не успел заметить, как оказался перед тем, кого его… душа пожелала спасти, не проконсультировавшись с рациональной частью мозга. Он сорвал мешок с веревкой и встретился взглядом с широко распахнутыми зелеными глазами измученного, тяжело дышащего и шокированного англичанина. - Что ты стал как вкопанный?! - закричал тот ему в лицо, но его заглушил выстрел над самым ухом. Почти в упор. И правда он замешкался. Альфред не смог сдержать нервный смешок, в то время, как британец смотрел на него совершенно безумно, впрочем, недолго: - Да ты так и будешь стоять?! Вот капризный попался: его спасает таинственный герой, которому не страшны пули, а он его упрекает! Альфред схватил его за плечи и побежал в сторону лошадей, а рядом все еще стреляли, и перед ним упало чье-то тело. Керкланд, которого он практически тащил по земле, потянулся к безжизненной руке, в которой оказался зажат нож. Потом нож уже был в его руках. Британец вырвался из хватки и, спотыкаясь, побежал к его лошади. Ну, было не время удивляться его выходкам. Пули свистели и с силой ударяли в спину, так что они казались естественным аккомпанементом этого короткого безумия, и Альфред совсем не ожидал, что Керкланд впереди него вдруг вскрикнет и упадет на землю. Джонс обернулся к врагам, собираясь отстреливаться, но те использовали уцелевшую ограду как прикрытие. Он опять схватил англичанина и, стараясь прикрывать его собой, добежал так до лошади. Легко закинув его ей на спину, он влез в седло, едва не разорвав всякие ремешки. Керкланд сзади хлестнул лошадь со всей силы, и она сорвалась с места, унося их от непрекращающихся выстрелов и воплей в неизвестном направлении. - Подождите! Да стойте же! Альфред сумел оглянуться и увидеть на секунду совершенно комичную смесь изумления, недовольства и ужаса на лице Франциска. Он даже пожалел, о том, что у него нет фотоаппарата, и вообще, о том, что все это не происходило в других обстоятельствах. Это все могло бы быть ужасно смешно, если бы… Если бы что? Если бы он не был в дико-западной версии GTA, не убегал бы от кучки ненастоящих священников, визжавших про черную магию, не отбивал бы свой зад о ненастоящую лошадь и за него бы не держался ненастоящий парень, созданный для его развлечения, который только что выкрикивал какие-то медицинские термины на латинском, делая вид, что призывает сатану. Ну да. Тут уж не до смеха. Вскоре злополучное место скрылось из виду, и Альфред порадовался холмистой местности. Само собой, чтобы преследовать их, у людей, находящихся далеко от города без какого-либо транспорта, уйдет много времени, но казалось очевидным, что отъехать оттуда нужно как можно дальше. Судя по всему, двое его спутников думали так же. Прошло не больше пяти минут, когда раздался хриплый голос Керкланда: - Ты, черт возьми, вообще сидел раньше на лошади? Ты совсем не умеешь ею управлять. - Уж прости, что есть, полагаю, - пробормотал Джонс. - Давай поменяемся местами. - Не просьба, а, как минимум, требование. - Ты, значит, справишься лучше, - с сомнением протянул Альфред и спохватился: - Ой, а тебя вообще куда ранили? - Слегка задели ногу. Я в порядке. Англичанину явно не нужна была лишняя забота. “Да ты, наверно, и своим спасением недоволен”, - подумал Альфред. - “И зачем я вообще это сделал? Что это было?” - начали запоздало появляться у него в голове логичные мысли. Просто не верилось. Как вообще все это смогло произойти? - Слушай, мы так никуда не доедем! - проворчал Керкланд. - Бедная лошадь скоро сбросит тебя и будет права, вот только я упаду раньше. Вероятнее всего, прямо сейчас… В последних словах чувствовалось явное напряжение, и Альфред решил оставить на потом комментарии о наглости и повернулся, чтобы удержать англичанина. Управлению лошадью это не помогло. Вообще, обвинения были справедливыми, и Джонса самого вымотала эта поездка. Он остановил лошадь и то, как он это сделал, вызвало новую волну возмущения со стороны его пассажира. Альфред спустился и помог занять свое место Керкланду, который успел освободить свои руки с помощью ножа. Его крайне потрепанная левая штанина была испачкана кровью, но не сильно, да британец и не выглядел тяжело раненным. Франциск остановился рядом с ними, ничего не говоря. Он все еще не оправился от потрясения и был довольно мрачен. Сидеть без седла сзади британца было не самым приятным опытом для уже уставших мышц, но свой путь они продолжили спокойнее. - Так ты… и правда занимаешься магией? - решил зачем-то спросить Альфред. - Я тебе уже говорил, это ложное обвинение! Никакой магией я не занимаюсь, - раздраженно отозвался Керкланд и добавил, пугающе посмеиваясь: - Но хотел бы! Просто чтобы довести этих католических идиотов до безумия, желательно безвозвратно. - Ты так сильно их не любишь, что решил позлить их фальшивыми заклинаниями, вместо того, чтобы спастись? - Что-о? Конечно, если бы я покаялся, меня бы все равно казнили, - сообщил ему британец очевидную вещь, но Альфред все равно не был убежден. - Возможно, не стали бы избивать. Тот безразлично пожал плечами. Итак, этот странный андроид даже не попытался использовать хоть малейший шанс спастись, более того, спровоцировал своих палачей избить себя. Джонс не знал, можно ли было считать нормальным такое поведение в условиях смертельной опасности. Конечно, он не мог предугадать, что сам будет чувствовать в такой ситуации, пока не попадет в нее, но все же адекватность реакций англичанина была под большим сомнением. Но, несмотря на всю эту ненормальность, его это даже как-то привлекало. Такой эксцентризм подходил британцу с его гордым и выразительным лицом. “Почему я все еще об этом думаю теперь, когда знаю, что он не человек? Он, возможно, не понимает половины того, что показывает”. Ехали они долго. Мышцы внутренней стороны бедра свело до дрожи, так что Альфред держался на лошади все больше благодаря сжиманию ребер Керкланда. Его рубашка была разорвана, и пальцы американца почти все время касались вспотевшего тела. Что он мог сделать? Если бы он пытался избежать этого контакта, им обоим стало бы только неудобнее. Андроид об этом ничего не говорил. В пути они пару раз перекинулись на другие темы упреками со стороны британца и шутливыми ответами со стороны американца. Еще Альфред поинтересовался, распространены ли такие религиозные казни “в наши дни”. - Я думал, сейчас больше по кражам коров и цвету кожи? - Фанатики были и есть, - уклончиво ответил Керкланд. - И думаю, будут еще долго. - А знаешь, ты прав, - пробормотал Альфред, вспоминая не слишком приятные проблемы современного общества, которое, если подумать, не так уж и изменилось. Хотя все это казалось ему странным, но ведь не так уж хорошо он знал Дикий Запад. Остановились они по требованию Франциска. Британец был с ним не согласен и попытался заявить, что лучше знает ситуацию, но был прерван таким грубым и не принимающим возражений тоном, что, как ни странно, подчинился. Похоже, и у его дерзкой независимости был предел. - Альфред, что, ради Бога, ты сделал? - вполголоса потребовал у него объяснений Франциск, пока англичанин неловко ждал в стороне. - Я не знаю, просто вдруг захотелось. Думаю, я начинаю понимать, чем хорош этот парк. Это весело! - Я искренне рад, что ты, наконец, получаешь удовольствие, но боюсь, ты выбрал неудачное время для безумства! Ты сорвал казнь, причем двое служителей церкви были убиты! - Убиты? Э… Но как? Я совсем... - Альфред впал в ступор. - Я стрелял по ним, конечно, вот как! Не хватало, чтобы они убили наших лошадей, и мы застряли с ними в пустыне рядом с готовой виселицей, - повысивший было голос Франциск, вновь перешел на шепот: - В общем, давай убираться отсюда как можно быстрее. - Что ты имеешь в виду? - нахмурился Джонс. - Я имею в виду, - терпеливо пояснил Бонфуа, - давай бросим здесь этого преступника, вернемся в город и сделаем вид, что ничего не знаем об этом недоразумении. - Мы не будем его бросать! - возмутился Альфред. - И он не преступник, его несправедливо приговорили к смерти! Француз говорил так, будто у них были реальные проблемы, и это удивило Альфреда. Не сам ли он всем своим поведением демонстрировал, что этот парк - лишь место для удовлетворения любых своих желаний, а местные хозяева - просто игрушки? - Да это не важно, - отмахнулся француз. - Ты просто не понимаешь. Мы лишимся всего веселья, если нас объявят виновными в препятствии осуществлению закона и убийстве священников. За нами будут следовать охотники за головами, и поверь, если ты подумал, что в этом месте с тобой не может случиться кое-чего неприятного!.. - Прошу прощения. - Оба увлеклись спором и не заметили приблизившегося британца. - Я случайно услышал несколько слов. Мне крайне жаль причинять вам неудобства, которых вы не заслужили. И я предполагаю, что вы, скорее всего, решите ваши проблемы, если сдадите меня полиции в Парии. Я не буду сопротивляться, потому что вы уже спасли мою жизнь, и я хочу отблагодарить вас хотя бы тем, что не стану подвергать опасности ваши. - Чего?! Да ты, похоже, очень хочешь, чтобы тебя казнили, друг! Керкланд посмотрел на Альфреда, как на идиота. - Нет, - процедил он. - Но у меня мало шансов выбраться из всего этого. Но я вовсе не собираюсь умирать, - в его голосе ощутился внезапный прилив достоинства. - Если я попаду в полицию, очень возможно, у меня как раз возрастут шансы добраться до мерзавца, который меня подставил, и… Забрать то, что принадлежит мне. - И мы искренне желаем вам успеха, но нас это не касается. - Вы не сможете просто уйти. Мне жаль, - вдруг мрачно сказал англичанин. - Это не просто кучка святош. Они чертовы фанатики, да. Но на самом деле в Парии церковью прикрываются преступные банды. - Только этого не хватало, - закатил глаза Бонфуа, а Альфреду вдруг стало весело: - Так вот оно что! Ты, оказывается, разозлил бандитов! Надо было догадаться. - Прошу прощения? - холодно ответил Керкланд, переходя на “вы”. - Вы, мне сдается, говорите так, будто знаете меня. - А ведь он прав, - Франциск многозначительно посмотрел на Альфреда. - Ну, простите меня, - он проигнорировал француза. - Но я точно вижу: у вас большие неприятности. Вам нужна помощь. И знаете что? Нам с моим другом как раз нечем заняться. Керкланд округлил глаза, а Франциск поспешил схватить Альфреда за локоть и отвести в сторону, но американцу и самому было что с ним обсудить. Не дав французу сказать ни слова, он начал: - Фрэн, скажи, мы делаем что-то незаконное? В смысле, по-настоящему, реально незаконное? Или что-нибудь плохое? - Нет, - тот поморщился на нелюбимое им прозвище и открыл было рот, чтобы что-то добавить, но Джонс продолжал: - Тогда я не понимаю, в чем проблема. Если только ты не хотел сидеть в городке и ходить по борделям. Но мне кажется, что это ты как раз-таки пытался меня вытащить оттуда. Говоришь, мы лишимся всего веселья? Да мы сейчас отправимся через пустыню в какой-то опасный город на разборки с бандитами! Охотники за головами, по-моему, только добавляют экшена. Немного опасно, но брось, здесь же никто не пострадает по-настоящему - это хорошо известно. Так вот, знаешь, Фрэн, по-моему, это вполне себе веселье! - Ну, - кисло протянул Бонфуа. - Не знаю, Альфред. Я никогда не встречал эту сюжетную линию. Это твой первый раз, и я бы не хотел, чтобы у тебя сложилось плохое или неверное впечатление - я мог бы показать тебе то, что действительно стоит… - Так-так, - перебил его Альфред. - Это мой первый раз, и мне будет приятно, если ты согласишься заняться тем, что интересно мне. И вообще, говоришь ты так, будто уже испробовал здесь все. Тем более, почему бы не сделать что-то новое! Франциск в задумчивости смотрел на холмы. Ему, кажется, было нечего возразить, но Джонс видел, что после его неожиданной выходки спутник смотрел на него странно и, похоже, теперь не верил его словам. Альфред и сам себе не совсем верил, но ничего плохого в своих действиях не видел. Просто все произошло слишком быстро, все было слишком ново, и он еще не успел разобраться в своих мыслях - но Французу это было не обязательно знать. - Хорошо, - наконец, заговорил Франциск. - Только один вопрос, Альфред. - Он серьезно посмотрел на него и, подбирая слова, произнес: - Ты уверен, что нет каких-то других причин, кроме веселья? Возможно, какие-нибудь неожиданные... переживания? - О чем ты? - удивился Джонс, хотя и не совсем искренне. Бонфуа посмотрел в сторону англичанина, который в это время, похоже, обдумывал что-то свое. Альфред проследил за его взглядом и демонстративно пожал плечами. - Ты понимаешь, что они андроиды. Делают то, что вложили им в головы. Никогда не вспомнят никого из нас после. - Да, - легко ответил Альфред, хотя внутри ощутил что-то неприятное. Франциск не выглядел убежденным, но, по крайней мере, больше ничего не сказал. Они вернулись к хмурому Керкланду, и американец дружелюбно заговорил: - Эй, мы тут обсудили кое-что. Мы присоединимся к тебе и постараемся помочь разобраться с этими негодяями. Британец вздохнул. - Как тебя зовут, напомни? - Альфред, - ответил он с улыбкой, хотя такой вопрос разочаровал его. - А это Франциск. Ты Артур, верно? - Послушай, Альфред. Если ты решил, что тут замешана какая-то добыча, то ты просто меня не так понял. У меня есть незаконченные дела в Парии, и мне бы не жаль отблагодарить тебя, но вам с твоим другом там просто нечего искать. Кроме большой опасности. Керкланд, который не возразил, когда Альфред назвал его по имени, говорил только с ним и, похоже, ему было плевать на Франциска, который рассматривал пейзаж со скучающим видом - безразличие было взаимно. Американцу стало интересно: это как-то связано с тем, как был запрограммирован этот андроид, или Артуру просто не понравился француз? Может, он ощутил его неприязненное отношение к себе? - Ха, нам не нужна легкая нажива, - махнул он рукой и подмигнул: - Но было бы неплохо восстановить справедливость! Англичанин помрачнел еще сильнее и отвел взгляд. - Ничего хорошего не обещаю, - наконец сказал он.