Artificial

Наутро он чувствовал себя сносно. Только побаливала голова, и лучи высоко стоящего солнца были ярковаты. Оба его спутника спали. Альфред был рад побыть с утра наедине с собой. Он повторил те же действия, что и вчера, чтобы почувствовать себя немного чище и лучше, но на этот раз бросил жвачку в тлеющий костер раньше, чем кто-то мог заметить. Бонфуа явно крепко спал, даже немного похрапывал, и этому американец опять-таки был очень рад. Он присел на землю около Артура. Британец спал на боку, прикрыв лицо предплечьем. Джонс смотрел на него, будучи немного в прострации. Приятно было сидеть вот так без движения, когда вокруг совсем ничего не происходило, и ничто не могло помешать ему смотреть. Когда он наконец решил нарушить эту неподвижность, это было ради того, чтобы прикоснуться. Он провел самыми кончиками пальцев по растрепанным волосам цвета песка. Потом костяшками слегка коснулся светлой щетины на челюсти. Альфред боялся сделать что-то слишком сильно или резко, он будто трогал что-то эфемерное и невесомое. Он поддался порыву и приблизил лицо к полузакрытому рукой лицу Артура. Что-то было не так. Запах был… не такой, как вчера. Это был знакомый запах... Альфред отпрянул. Какого черта? Как это могло случиться? Он ведь уснул вчера, оставляя Артура давно спящим! Когда британец наконец проснулся от того, что его резко трясли за плечо, он застонал и, перевернувшись на спину, закрыл глаза ладонями. - Черт возьми, ну чего тебе? - проскрипел его голос. - Артур, говори, ты пил?! - Что? - наполовину простонал тот. - Ты пил?! Алкоголь! - Эй, отпусти меня, идиот. Альфред запоздало заметил, что он сильно сжал руки Артура, а еще что он вроде бы довольно резко на него кричал. Он разжал пальцы и обернулся на Франциска, но тот все так же крепко спал. - Проклятье. Чертова голова раскалывается. Похмелье, похоже, лишило англичанина способности к чопорным колкостям. - О господи, Артур, ну почему ты пил? - сокрушенно покачал головой Альфред. - Я тебе сказал этого не делать! Ты ведь меня понял! - Ты вот только не сказал, почему, - проворчал Керкланд. - Как мне, черт возьми, нужно было объяснить свой отказ твоему французу? И вообще… ах, голова, проклятье. И вообще, ты только говоришь мне, что делать. Будто мне не нужно знать, что за чертовщина творится с того момента, как ты появился рядом! Альфред сделал медленный вдох, успокаивая желание немедленно разбудить Франциска и набить ему морду. Он был очень вспыльчивым, когда был подростком, даже чересчур. Пришлось несколько лет ходить к психотерапевту, и все такое. Но он был уверен, что справился с этим уже лет восемь как, научившись реагировать на раздражающие факторы смехом, ребячеством, глупыми шутками. Но в последние дни все будто возвращалось. Господи, да что же с ним творится в этом парке? Артур всем своим видом выражал единственное желание: чтобы его оставили в покое. И ведь его недовольство было справедливо, даже ожидаемо. Но разве Альфред сделал что-то плохое? Разве что-то пошло не так по его вине? Почему бы Артуру просто не поверить ему, если очевидно, что американец действует ему во благо и знает, что делает? Теперь он злился еще и на него. - Покажи ногу, - не слишком тепло потребовал он. Керкланд что-то прорычал из-под ладоней и не подпустил его к себе. - Просто дай увидеть, насколько все плохо из-за того, что ты меня не послушал. - Вот опять! - злобно ответил Артур. - Я тебе не ребенок, чтобы вот так командовать мной. Объясни мне, какого черта тебе нужно, и что вообще происходит, или проваливай. Слишком все болит, чтобы возиться с тобой. - Мне ничего не нужно, - резко отозвался Альфред. - Может, я просто хочу, чтобы тебе не было больно. А теперь хватит выделываться. Я заметил, какой ты гордый, это очень мило, но покажи уже свою ногу. Британец от возмущения убрал руки от лица и приоткрыл рот. Но затем он, не переставая сверлить Альфреда убийственным взглядом, позволил ему приблизиться. Джонс даже забылся на мгновение. То, как Артур, только что такой грубый, подчинился его повелительному тону, это было… возбуждающе, никак иначе. И что это было в его взгляде, кроме злости? Может, это все физическая слабость, но, может… он тоже это почувствовал? Но он вовремя вернулся в реальность, и возбуждение мгновенно прошло из-за вида его раны. Все правда стало хуже. Рваные, омертвевшие края, кровь с гноем, сильное покраснение вокруг… Альфред раньше и не видел ничего похожего в жизни. Но он знал, чем такое заканчивалось в прошлом: заражение крови, ампутация, смерть… Он неосознанно поднес ладонь ко рту. - То лекарство, которое я тебе вчера дал… Оно не работает, если пьешь, - тихо сказал он. Артур опустил глаза. Он выглядел виновато и испуганно. Может, не поздно дать ему еще антибиотиков? Вот только у него с собой была только пластинка с таблетками без инструкции и упаковки. Вдруг препарат из тех, что вместе с алкоголем еще и опасен? Альфред знал, что не может так рисковать. Вдруг британцу так плохо не только из-за похмелья, но и из-за отравления; немного большая доза, и у него отключатся внутренние органы, какие там они у него есть. Он сжал ладонь Артура. - Я… все равно постараюсь сделать все… Черт, здесь ведь такое бывает, да? Ну, довольно часто ранят кого-нибудь, и он не может получить помощь сразу?.. - Керкланд чуть-чуть кивнул. - И что тогда делают? - Ну, - он прокашлялся, - вырезают все… зараженное. И держат рану очень чистой. Или полностью отрезают… если все совсем плохо. Американец мягко приобнял его, и голова Артура коснулась его плеча. Разумеется, именно в этот момент должен был проснуться и заявить о себе Франциск. - М-м, надеюсь, я ничего не прерываю, - зевнул он. Это заставило Альфреда дернуться, что в свою очередь вызвало недовольный стон Артура, который схватился за висок. Француз лениво потирал глаза, его явно забавляло увиденное. Альфреду же редко бывало настолько не смешно. - Ты! - процедил он, срываясь с места. - Пошли поговорим. Франциск неохотно выпрямился, сонно разминая шею. Но, по видимому, он быстро заметил настрой Джонса и собрался встать, но не успел: его дернули за руку, поднимая насильно, и потащили за собой. Они отошли метров на двадцать. Бонфуа рассерженно выдернул руку. - Какого черта ты делаешь?.. - Ты какого черта делаешь?! - процедил Альфред. - Я даже от тебя не ожидал такой подлости! Дождаться, пока я засну, и… - Что бы я, по-твоему, ни сделал, это не дает тебе права хватать меня за руки и допрашивать. - Зачем ты напоил его? - Альфред понизил голос до тихого рычания. Франциск скрестил руки на груди и сменил оскорбленное выражение лица на насмешливую полуулыбку. - Он был не против. Мы мило поболтали. - С какой стати ты решил потратить на “куклу” свой бесценный алкоголь? - Альфред старался не схватить француза за ворот и не думать, о чем там он мило болтал с Артуром. - С какой стати ты дал ему антибиотики? Ведь ты дал, верно? - тот посмотрел на него укоризненно. - Так, ты понял это, хорошо! Я так и знал, что ты захочешь навредить мне, если узнаешь. Но, чтоб тебя, почему тебе надо причинять вред Артуру?! Что он тебе сделал? Почему бы тебе просто не дать ему жить? - он уже почти кричал. - Альфред… - Франциск покачал головой. - У меня не было в мыслях “вредить” тебе. Наоборот, - не давая Джонсу перебить, он заговорил с мольбой во взгляде: - Ты совсем забылся! Ты у опасного края! Ты нарушил правила парка, и все ради одного андроида! Ты же… - он покачал головой в отчаянии. - Он не просто андроид! - вырвалось у Альфреда раньше, чем он успел подумать. Лицо Франциска изменилось. Он посмотрел на него серьезным, невеселым взглядом. - Ты просто… слишком упрям и сосредоточен на любимом себе, чтобы заметить это, - тихо, но решительно произнес американец. - Альфред, - отбросив умоляющий тон, прямо сказал Франциск. - Они не разумны. Они только кажутся разумными. Ты видишь то, что хочешь видеть! - То есть как это? Они анализируют реальность, реагируют на раздражители, у них есть мысли и чувства - это разумность! - Разумность… Ну да, они даже осознают себя, но… Все это - просто компьютерная программа. Ничего лишнего: только то, что нужно, чтобы развлекать гостей. Не больше. Они никогда не будут по-настоящему свободно мыслить. - Но только не он! С ним что-то иначе, он другой! - уверенно возразил он. Это было очевидно. Это Франциск не хотел этого видеть, возможно, потому что тогда ему пришлось бы увидеть и истинную жестокость своего отношения к здешним хозяевам, которые могут оказаться обладателями настоящего сознания и бурных чувств. Француз не выдержал и воскликнул, устало запрокинув голову: - Нет! Нет, нет, нет же! - Он отличается от других! - раздельно проговорил Альфред. - Других?! Много “других”-то ты видел? Ты ничего не делал в этом парке, почти ни с кем не говорил, только слонялся за одним-единственным андроидом и теперь заявляешь, что он особенный! - Я видел других, - возразил Джонс. - О, у меня была отличная возможность рассмотреть. Но даже на гребаный первый взгляд видно разницу! - На первый взгляд? - американец как будто рассмешил его. - Правда, что ли? Мой Бог, ты что, говоришь о его горящих глазах? О его лице? Хочешь знать, почему это так? Альфред сжимал зубы до боли в челюсти, глядя на Франциска, чье крайнее раздражение смешалось с весельем. - Потому что далеко не всем гостям нужны женщины, некоторые ищут симпатичных мальчиков, и внешность этого робота ясно говорит всем желающим, что, кроме сюжета, у него есть дополнительное назначение и воспользоваться им можно, не прибегая к принуждению. Джонс лишь беззвучно открыл рот, с отвращением уставившись на Бонфуа. - Что? Я оскорбил честь твоего друга? Вот только я здесь уже бывал и видел доказательства того, что именно этот робот запрограммирован на это. Сейчас увидишь. Француз в предвкушении рассмеялся и быстрым шагом направился к британцу, который аккуратно встал на ноги и был достаточно недалеко, чтобы точно слышать их повышенные голоса. Альфред надеялся, что он не мог расслышать слов. Артур застыл на месте, когда Бонфуа неожиданно оказался перед ним и притянул его к себе за одежду. Он даже не издал звука, когда чужие руки, не заботясь о сохранности его рубашки, вырвали ее из штанов и проникли к его телу. Альфред тоже не мог пошевелиться и лишь наблюдал, как в резком движении блеснуло лезвие, оба мужчины неуклюже дернулись и, потеряв равновесие, упали на землю. Только тогда он опомнился и побежал к ним. - Ты… ты напал на меня, безмозглая кукла! - ошеломленно вскричал Бонфуа; он прижимал к груди окровавленную руку. Артур только тяжело дышал, он выглядел не менее удивленным. Франциск поднялся на ноги, и британец отпрянул, поднимая руку с зажатым в ней ножом в оборонительном жесте. - Не приближайся ко мне! Плечи француза поднимались и опускались, он шагнул к Керкланду, явно не собираясь так это оставлять, но подбежавший Альфред оттолкнул его и практически силой поднял с земли Артура. - Ну что, показал, что хотел?! - закричал он на Франциска и собрался добавить все, что он думал о его животных инстинктах, но тот перебил, с усилием возвращая ледяное спокойствие голосу: - Нет. Я ошибся и выбрал неудачную обстановку. Это тоже имеет значение. - Заткнись, мать твою! - прорычал Альфред, еле удерживаясь от того, чтобы накинуться на него. - Ох, да иди ты! Делай, что пожелаешь! - не выдержал Франциск и развернулся. Он сел на свою лошадь и уехал куда-то, но Альфреду было плевать и на француза, и на его рану, если не больше. Немного успокоившись, он спросил Артура: - Ты его сильно задел? Тот покачал головой. - Нет, я… моя рука дернулась. Думаю, я просто поцарапал его. - Даже как-то жаль, - пробормотал Джонс сквозь зубы. Артур смотрел на него тяжелым взглядом, в котором читался вопрос. Не получив никакой реакции, он спросил: - Что это было? - Ничего, кроме того, что он тупое животное, - только и смог ответить Альфред. Он опустился на землю и некоторое время сидел молча. Он чувствовал себя очень противно. В голове крутились разные слова, сказанные Франциском. Наконец, он не выдержал и повернулся к Керкланду, так же безмолвно сидевшему чуть поодаль. - Вы с ним разговаривали? Ночью. Когда пили. - Ну, вроде того. - О чем? - требовательно спросил Джонс. - Да ни о чем. Он был пьян, нес какую-то чепуху. Спрашивал что-то… Даже не знаю, все было бессвязно, - Артур говорил неохотно. - Он довольно раздражающий, твой друг, когда напьется. Ему будто пришло в голову, что он мой лучший приятель. - О да? - нахмурился Альфред. - А он не ничего не делал, вроде того, что... только что? - Что? - не понял тот. - Ну, знаю я Фрэнни, - злобно пробормотал Альфред. - С ним нужно быть осторожным, если не хочешь оказаться в постели. Иногда он с трудом держит руки при себе, ты не заметил? Британец изумленно поднял брови и покраснел. - Нет! Ничего не… нет. Джонс мрачно смотрел на него. С языка готовы были сорваться более неприятные вопросы. А Артуру этого, случаем, не хотелось? - Нет, - твердо повторил тот еще раз и отвел взгляд. - Почему ты вообще об этом спросил... Он выглядел обиженным, и Альфред подумал, что ведет себя совсем уж как-то неприятно. Неужели чертов Бонфуа, кроме всего прочего, заставил его ревновать? Он надеялся, что Артур не понял этого - вряд ли ему это понравится. - Эй, прости, - мягко сказал он. - Действительно, что-то я… Я ведь знаю, ты бы не позволил ему ничего такого. Он произнес это с осторожной надеждой. Англичанин лишь гордо выпрямился, и этот жест показался Альфреду подтверждением его слов. - Я просто… волнуюсь, - признался он. - Ну, за тебя. Я думал, что оставил тебя вчера спать в безопасности, но Франциск! Почему я вовремя не подумал, каким он может быть… Прости меня. - Ну, ты-то не виноват, - тихо произнес Артур, и Альфред почувствовал тепло. - И ты вообще ничего мне не должен, так что... - Я просто хочу… - Я помню. Артур задумчиво смотрел в землю, но непохоже было, чтобы он злился на него. Джонс придвинулся к нему ближе и расслабился. Ему было хорошо рядом с ним. Через некоторое время британец спросил: - А он знал? Ну, про твои лекарства, про то, что мне нельзя было пить? - он поднял на Альфреда взгляд и показался ему очень беззащитным. - Он хотел?.. Американец накрыл его руку своей. - Никто не причинит тебе вреда. - Знаешь, если бы ты мне это сказал несколько дней назад, я бы тебе, наверно, врезал, - усмехнулся Артур. - Не сомневаюсь, - улыбнулся Джонс. Он раздумывал, сказать ли британцу, что ему это в нем нравится, но тот заговорил первым: - Но я так многого не понимаю. И… не так уж это и важно. Мне немного осталось. - Что? Почему? Артур ответил привычным тоном, будто объяснял очевидное дураку: - Потому, что рана выглядит довольно плохо, и по приезду в какое-нибудь хоть немного цивилизованное место меня будет ждать не врач, а виселица. И тебя, возможно, тоже, потому что ты идиот. Если я и сумею выбраться из всего этого до того, как рана меня убьет, то… Мне отнимут ногу? Если для этого еще не будет слишком поздно. Что вызывает у меня большие сомнения. У Альфреда сжалось что-то внутри от этих слов, от скрытой под раздражением печали, с которой он это произнес. - Что бы там тобой ни руководило, - добавил англичанин с унылым смешком, - жаль, что твои усилия пропадают зря. - Это не так. Американец подполз почти вплотную к нему. Он все еще сжимал его руку, а второй оперся около его бедра. Это движение было импульсивным, и он хотел только показать, что он поддержит его и будет рядом, но оказался почти между его ног. Их лица были так близко. Артур чуть-чуть отпрянул, но одновременно не отрывал от Альфреда того самого взгляда, того, который приглашал еще глубже. Похоже, он сам не замечал такой реакции своего тела. Это казалось таким естественным ответом на желанную близость. Альфреду было немного стыдно от того, как сильно ему хотелось поцеловать его, вплести пальцы в его волосы, провести руками по его телу, в то время, как Артур… Взгляд упал на неприкрытую голень. О да. Это помогло. Теперь желание пропало. Альфред неловко отодвинулся и заговорил, поглядывая на рану, чтобы несвоевременные мысли не отвлекали от главного: - Ну, я тогда вижу только один вариант. Мы вылечим тебя до того, как тебя еще раз попытаются повесить в каком-нибудь цивилизованном месте. - Например, это сделаешь ты, предварительно отряхнув руки от песка об штаны? То, что Артур даже сейчас сохранил свою язвительность, казалось Альфреду признаком веры в лучшее, и это очень радовало, не говоря уже о том, что ему в принципе нравилась эта черта англичанина. Он упрямо доказывал, что им слишком опасно связываться с кем-то. Они достаточно рискуют просто находясь на открытой местности. Но Джонс решил по-своему. Он оставил Артура на месте их ночлега, ведь оно было выбрано как самое безопасное поблизости, к тому же ему было бы слишком тяжело ехать на лошади. Сам Альфред взял ту из лошадей, которой у них не было во время совершения “преступления”, надеясь таким образом как можно меньше попадать под какое-нибудь описание. Он направился к большой дороге, которую они миновали вчера. Керкланд утверждал, что там невозможно не встретить кого-нибудь, правда, говорил он это с целью заставить американца держаться оттуда подальше, а не наоборот. Но вот Альфред был там, и он надеялся повстречаться с этим кем-то поскорее, волнуясь за оставленного в одиночестве британца. Спешившись у края дороги, он вглядывался в приближающуюся группу из шести человек. Гости это или хозяева? Или и те, и другие? С одной стороны, встреча с гостями не угрожала бы его свободе, если только в последнее время не появилось нового квеста “сдай безбожника в руки закона”. Но с другой, ему было бы тяжело объяснить им свои затруднения, как на это ни посмотри. Будь у него проблемы, естественным выходом было бы бросить андроида и вернуться в город. Так что он больше надеялся встретить местных жителей: чем дальше от истины обман, тем проще. Они замедлились около него. Кем же они все-таки были? Мужчины средних лет, одежда была подобрана не со вкусом, как у Бонфуа, а на вид была скорее удобной. Непонятно, он не будет уверен, пока не заговорит. Он сделал несколько широких, ленивых шагов к ним, и глуповато, но обаятельно улыбнулся - так, как людям нравилось. - Эй, приветствую! - он не был уверен, какие слова были приемлемы, и решил говорить как можно короче: - У меня тут затруднения. Подумал, вы, ребята, можете мне помочь - вы выглядите… опытными. - Что тебе нужно? - спросил мужчина с густой черной бородой. - Ну, мы, в общем, собрались по делу ехать кое-куда в довольно глухие места на пару деньков. Мне были доверены вещи, а я, вот дурак, - почесал он затылок, - потерял сумку! А там были все лекарства, бинты. Мой старик мне голову оторвет, если заметит пропажу, честное слово! - Не завидую я твоему старику, - сказал один, и несколько других хмыкнули. - Тебе в город за всем этим надо ехать, парень. - У меня времени всего ничего, пока отец с друзьями заняты… лошадьми! Пожалуйста, у вас ведь наверняка есть эти вещи! Если вы мне продадите их, вы меня лишите таки-их проблем, что я, может, готов даже заплатить побольше, чем в городе, - неопределенно добавил он. Те переглянулись. Подумав немного, первый мужчина сказал: - Ну, положим, что-то у нас для тебя и есть. Но сколько ты готов заплатить за сохранность своей головы? Цена ничего не сказала Альфреду. У него было больше, чем они требовали, но он на всякий случай чуть-чуть поторговался и, похоже, не ошибся. Цену они не снизили, но и, вроде бы, смотрели на него не совсем как на идиота, которого можно облапошить. Бинты, которые они ему дали, он бы не назвал стерильными, но что поделать? - У вас нет спирта для промывания ран? - спросил он, на что мужчины, усмехаясь, опять переглянулись. - У нас есть вот это, - один достал откуда-то фляжку. - Не хуже спирта, и на вкус ого-го. Только ты, малыш, сам не пей, для тебя слишком, а вот твои взрослые оценят! Ничего лучшего не предвиделось, и Альфред расплатился, выслушав еще пару советов о том, как ему сохранить свою голову на плечах, и поспешил к Артуру. Джонс постарался упомянуть в своей истории как можно больше вымышленных спутников, но все равно побаивался, что те люди захотят найти их и ограбить. Нельзя быть слишком осторожным. Поэтому он посадил Артура за собой на лошадь и они отправились искать новое место, желательно у реки. Тот сопротивлялся, он считал, что отлично сможет управлять лошадью сам, но бедняжку пришлось бросить, потому что у англичанина, похоже, поднялась температура. Альфред наотрез отказался отпускать его туда, где он не сможет достать его рукой. - Куда мы вообще теперь едем? - спросил Керкланд. - Все еще в Парию, - пожал плечами американец. - Нужно решить твои проблемы. - Не неси чушь, - отрезал тот. - При самом удачном исходе у меня появятся шансы выжить в Парии примерно через месяц. А ты… ты просто!.. - Тогда будем решать проблемы по мере поступления, - перебил его Альфред. - Вылечим тебя сначала. - А потом… Я совершенно не представляю, что делать потом. Но ты от меня не отвяжешься, да? - в ворчании англичанина не было слышно шутки, но он знал, она там была. Он тоже не имел малейшего представления об их долгосрочных перспективах. И были ли они вообще? И еще он не мог поверить в то, что прошло всего каких-то пара дней. Ведь он действительно чувствовал, что не согласен будет отдать кому-либо Артура без боя. Без смертельного боя.

***

Солнце уже клонилось к закату, но все еще стояло высоко. Артур сидел на покрывале, купленном Франциском; нож, бинты и фляга, что бы в ней ни было (на вкус было понятно лишь то, что там определенно много спирта) были приготовлены. А Альфред не знал, как начать. Что он вообще собрался делать? - Эй… Ты точно доверяешь мне это сделать? Я никогда таким не занимался… - Но ты способен отрезать мертвую плоть и забинтовать? - устало вздохнул британец. - Да… Но я же могу случайно разрезать какой-нибудь крупный сосуд? - Поверь, я сам это сделаю еще хуже, чем ты. А чем звать на помощь кого-то еще, проще сразу найти шерифа и сдаться ему. Тебе повезло с теми, у кого ты купил эти бинты, второй раз такого не будет, особенно если я буду рядом. - Ты так известен? - слабо усмехнулся американец. - Не то чтобы… Просто я немного повздорил с бандитами, помнишь? Альфред, у нас не будет лучшей возможности, поэтому, если ты все же хочешь это сделать, начинай. Он говорил успокаивающе, как будто ему, в отличие от Альфреда, совсем не было страшно. Хотя, скорее всего, это слабость и жар сделали его голос таким. Алкоголя для дезинфекции было не очень много, и Джонс вместо того, чтобы лить его на рану, промокнул им бинт и постарался протереть рваные края. Артур морщился и сжимал зубы, и Альфред в этот момент больше всего на свете хотел, чтобы у него было обезболивающее. Он продезинфицировал руки и нож, но все равно чувствовал себя ужасно грязным. К счастью, многолетнее ношение линз научило его виртуозно избегать соприкосновения чистых пальцев с чем бы то ни было. Он посмотрел на то, с чем ему предстояло справиться. Как он это сделает одним только ножом? Наверно, будет много крови. Как бы там ни было… - Артур, послушай, - тихо сказал он. - Я бы хотел, чтобы тебе было не так больно, но раз уж с этим ничего не поделаешь, я просто постараюсь сделать все скорее. А ты главное оставайся со мной, хорошо? Может, расскажешь мне пока что-нибудь? Какую-нибудь историю. О, или стихи! Ты знаешь какие-нибудь стихи? - Я знаю… Шекспира. - О, это здорово. Это супер, - ободряюще говорил он, раздумывая, с какого места начать. - Я правда очень хочу послушать, как ты читаешь Шекспира. - Ладно. Тогда я почитаю тебе, - Артур часто дышал, его голос начал дрожать. Слепой Амур, что сделал ты со мной? Не вижу я того, что вижу ясно. Я разбираюсь в красоте людской, Но восхищаюсь тем, что не прекрасно… Альфред натянул пальцами кожу вокруг раны. Голос Артура срывался, но ему все равно как-то удавалось читать с выражением. Но вот нож вошел в мягкие ткани, и раздался крик. - Только не прикуси язык. Он резал, это было странно. Он был уверен, что делает все неправильно. Со стороны британца доносились только вздохи и всхлипы, но неожиданно он вновь стал читать стихи. Он закусил палец, произношение от этого было искаженным. Альфреда очень беспокоило расположение раны: передняя часть голени, мяса совсем мало. Что если он перережет мышцы, и Артур не сможет ходить? И это еще было бы далеко не худшим исходом. Но, по крайней мере, ему удалось абстрагироваться от психологического дискомфорта, ему даже показалось, что у него начало получаться. Крови было не так много, как он боялся. Любовь моя - болезнь, что все сильней Тоскует по источнику страданья… Он делал длинные паузы, сбивался и задыхался. Альфред ужасно хотел избавить его от боли, но не мог не наслаждаться его голосом, пусть и наполненным этой болью. До этого момента он и не подозревал, как сильно хотел, чтобы Артур почитал ему стихи, или, скажем, спел… Рассудок - врач лечил любовь мою, Но, увидав к себе пренебреженье, Покинул нас... ...Ничего, они еще успеют заняться этим без боли, он об этом позаботится. Альфред почти не воспринимал слов, которые произносил срывающийся на вскрики голос англичанина, и с Шекспиром он не очень был знаком, но ему стало казаться, что Артур начинал все больше путаться. - Пусть многие… твердят, что ты не стоишь поклоненья… Все это знают, только не хотят покинуть рай, ведущий прямо в ад… Зачем незаурядным сердце мнит созданье, столь обычное для света? - Артур, Артур! - позвал его Альфред. По его лицу стекали ручьи пота; американцу приходилось прикладывать очень много сил, чтобы лишить его ногу движения, в то время, как остальное его тело сильно дергалось. Керкланд хорошо справлялся с этой болью, которую он сам не мог и представить, думал Джонс. - Ты меня слышишь, Артур? Я думаю, я уже заканчиваю, потерпи еще совсем чуть-чуть! - Да, - несколько прерывистых вздохов, - я слышу. О дьявол, о проклятье, как же это чертовски больно, уж лучше бы я потерял сознание… - Не теряй сознание, - пробормотал Альфред, который наклонился так низко, что его рукам то и дело мешал собственный нос. - Я уже почти… вот, еще всего лишь... Дзинь! Среди звуков, с которыми он ковырялся ножом в расширившейся ране, среди стонов Артура отчетливо раздался звон. Альфред замер, боясь пошевелиться. Звон металла о металл. Медленно он сфокусировал взгляд на том, что было перед ним. Он и не заметил, как последние его несколько движений открыли кость. То есть, не кость, а… каркас? Воздух застрял в легких, в висках вдруг стал слышен пульс. - Что это такое? - Н-ничего. Я почти закончил… - Я что-то слышал, - слабо, но упрямо возразил Артур. - Да что с тобой? Почему ты на меня так смотришь? Должно быть, смотрел он с ужасом. Британец, в свою очередь, смотрел измученно, из-под полуопущенных век, но ясно. Ох, слишком ясно! Лучше бы он и правда был в обмороке. - Не дергайся. Дай мне закончить, - попытался он остановить Артура, а тот подался вперед. - Что с тобой, черт возьми, такое? - Артур вытер предплечьем пот со лба и впервые несмело взглянул туда, где были руки Альфреда. - Так, не двигайся, - он выставил одну руку вперед, чтобы помешать наклониться ближе. Он не сдержал угрожающих ноток в своем голосе. Да что там, он сейчас едва мог о чем-то думать. Артур ведь запрограммирован не обращать внимания на странности и нестыковки вокруг, верно? Керкланд попытался оттолкнуть его руку. Сил у него было мало, но его взгляд был полон решимости. - Пусти меня, - он попытался вырваться из крепкой хватки Джонса; не вышло, и тогда он потянулся к ноге руками. - Не прикасайся, у тебя руки грязные! Ты же все испортишь! - Да! Я сейчас все испорчу, если ты не дашь мне посмотреть на мою чертову ногу! - закричал вдруг Артур, и Альфред отпрянул. - Прошу тебя... Но Артур наклонился, прижимая согнутое колено к плечу, и посмотрел на свою рану. Не обращая внимания на “Нет!” Альфреда (который мог бы схватить его, но уже видел в этом лишь возможность все сделать еще хуже), он оттянул пальцами кожу по краям. Даже Джонс увидел блеск. Сердце пропустило удар. О господи, что он натворил?! Оно заколотилось с огромной скоростью. Он совершил преступление, да? Артур его возненавидит? Узнавший правду андроид может устроить революцию, поднять остальных на борьбу и уничтожить парк? Он все же дотронулся грязными руками! Из-под земли сейчас могут появиться люди из службы безопасности? И еще множество мыслей пронеслось за то мгновение, что голова британца была опущена. Он поднял голову и посмотрел на Альфреда. Лицо не особенно что-то выражало. - Я брежу? Но во взгляде зеленых глаз все еще была абсолютная ясность. - Ты смотришь на меня, как будто… Конец фразы оборвался, он снова посмотрел на ногу. На Альфреда. И опять. Тот не смел шелохнуться. - Альфред? - неуверенно спросил он, испуганно глядя на него. - Альфред, что это? - спросил он тверже. Гробовая тишина, не считая стука сердца. - Что это значит?! Говори! Скажи хоть что-нибудь!! - Не… трогай… руки грязные, - выдавил Альфред. Артур снова тяжело дышал, его широко распахнутые глаза были немного безумными. - У меня металл в ноге. Что ты об этом знаешь?! - спокойная в начале фраза превратилась в крик. Альфред мог сейчас только уговаривать его не пачкать рану. - Да пошла она к чертям! Объясни мне! Что это! Говори! Ты себя с самого начала странно вел, как будто... - его глаза распахнулись, а затем сощурились, - как будто ты заранее это знал. - Я… нет, - покачал головой Альфред. - Артур, ты… ты слишком устал, и вся эта боль просто… - Прекрати!! Он отодвинулся от него и попытался встать на ноги, но встал только на одно колено. Что Альфред мог сделать? - Ты знаешь, что это. Не смей мне сейчас врать, просто не смей. Артур выглядел таким измученным, отчаянным, одиноким. Альфред подался вперед, но остановился. Вряд ли он был в праве прикоснуться. Он сглотнул и кивнул. - Хорошо. Хорошо, я расскажу все, честно. Британец обессиленно рухнул на покрывало. Альфред принялся протирать его рану. Голова была пустой, а нарушение чистоты почему-то беспокоило больше всего. __________________________ 1) Хозяева не должны нападать на гостей! 2) Рана у Артура в таком месте, где большеберцовая кость (по крайней мере, у нормальных людей) ближе всего к поверхности. 3) Артур беспорядочно зачитывает строчки из разных сонетов Шекспира в разных переводах.