Знахарка и охотник

— Как быстро меняется твоё настроение, — поглядывая на меня с хитрой улыбкой, бабушка усаживается за стол. Она заходит в кухню в тот момент, когда я готовлю завтрак, тихо напевая себе под нос. Петь мне нравится, но я делаю это только, когда рядом никого нет. В детстве, когда я пыталась подпевать Иззи, она часто посмеивалась надо мной, говоря, что мой голос украл пересмешник. Я проснулась в приподнятом настроении, чувствуя себя хорошо отдохнувшей, а, главное, зная, что увижу Алека. И пусть разговор с ним немного страшит, я надеюсь, что он сможет простить меня. Ставлю перед бабушкой тарелку с кашей и чашку с бодрящим чаем. Присаживаюсь рядом, прихватив свой завтрак. Улыбнувшись, радую её хорошими новостями:  — Алек вернулся из Аликанте. И он обещал помочь. — То-то ты сияешь не хуже ночной фиалки, — Висла усмехается, потягивая чай. — Значит, вы помирились? Я не успеваю ответить на вопрос бабушки. Входная дверь в дом распахивается со страшным грохотом. От неожиданности буквально подпрыгиваю на стуле, разливая чай из своей чашки. Одновременно с Вислой мы оборачиваемся к выходу из кухни, ведущего в прихожую. В проёме появляется Дерек — старший сын местного кузнеца. Я впервые вижу обычно невозмутимого молодого мужчину таким взволнованным. Он бледен, дышит часто и тяжело, комкая в руках кусок окровавленной ткани. Дерек, по габаритам сравнимый разве что с медведем, сейчас как никогда напоминает испуганного щенка. — Старая Висла, Элли, — мужчина опирается одной рукой о косяк, чуть сгибается, пытаясь отдышаться. — Эрин… упала… с лестницы. У неё кровь идёт… и живот болит, — последние слова произносит почти шёпотом. Дух лесной! Есть, о чём беспокоиться! Эрин беременна, ей рожать через месяц! Вскакиваю с места, не обращая внимания на то, что большая часть пролившегося чая оказалась на моих штанах. Бегу к выходу, без лишних церемоний толкая Дерека в грудь, чтобы освободил проход. Но он перехватывает меня за плечи. Смотрит в глаза, а мне на мгновение становится не по себе от того, что в его взгляде вижу почти животный страх. Запинаясь, он произносит: — Элли, — мне кажется ещё немного и этот огромный и всегда спокойный мужчина заплачет. — Ты же не дашь ей умереть? — Дерек, — произношу его имя как можно спокойнее. — Всё будет хорошо, слышишь? — он с такой силой сжимает мои плечи, что, наверняка, останутся синяки. — Отпусти, — мужчина кивает, убирает руки, пропуская меня в прихожую. Я бегу в смотровую, хватаю корзину, в которой собрано всё необходимое для экстренных случаев. На выходе из комнаты сталкиваюсь с Вислой. Она отступает назад, освобождая проход. Нам не нужно слов. Я знаю, что бабушка соберёт те лекарства, что могут понадобиться при осложнённых родах, и как можно быстрее последует за мной. -//- Мне нравится Эрин. Как и я, она — сирота, да ещё и не местная. Эрин родилась в многодетной семье скромного портного, державшего небольшую мастерскую в Аликанте. Когда ей было десять, случился пожар. Вся семья девушки погибла, а её саму, за неимением родственников, отправили в детский приют. Достигнув совершеннолетия, она осталась в нём на правах воспитательницы. Скромная, тихая и очень добрая: Эрин сразу мне понравилась. Я была одной из немногих, кто искренне порадовался её появлению в нашем селении. Эрин привёз сюда Дерек в качестве своей невесты. И это стало её проклятием. Старший сын кузнеца был завидным женихом: не только хорош внешне, но ещё и кузницу должен был унаследовать со временем. Многие девушки мечтали выйти за него замуж. И, поняв, что шанса на это больше нет, они начали мстить Эрин: мелко и исподтишка, но от того, не менее обидно. Мы с Иззи поддерживали её как могли. Постепенно страсти улеглись, да и Эрин своей добротой, а ещё и отличными портновскими навыками, со временем снискала к себе уважение местных жителей. По меркам нашего селения Эрин быстро удаётся забеременеть. Всего-то чуть больше года после свадьбы проходит. Женщины часто плохо переносят первые месяцы беременности, но Эрин, наоборот, словно расцветает. Она приходит к нам с Вислой на осмотры, и каждый раз мне кажется, что девушка становится лишь красивее: от неё как будто сияние исходит, а янтарно-карие глаза искрятся искренним счастьем. И тем больнее мне сейчас смотреть на Эрин. Посеревшая кожа лица, в кровь обкусанные губы, взмокшие от пота пряди тёмных волос, прилипшие ко лбу и вискам: девушка лежит в постели, обхватив правой ладонью живот. Левая рука без движения покоится рядом с телом. — Элли, — Эрин хватает меня за запястье. — Ты поможешь? — ей с трудом удаётся говорить, но она продолжает. — Спаси ребёнка, пожалуйста, — крупные слёзы скатываются по её щекам. — Тихо, моя хорошая, не трать силы, — успокаивая девушку, быстро провожу осмотр. Слава Лесному духу, кровотечение не сильное: на простыне под Эрин я замечаю всего несколько небольших пятен. Расспрашиваю девушку о произошедшем, об испытываемой боли, попутно успокаивая её. Замечаю, что она старается не шевелить левой рукой. — Что тут у нас? — бабушка задаёт вопрос, не успев переступить порога. Я быстро делюсь с ней своими выводами, наблюдая за тем, как Висла, осмотревшись, ставит корзину с лекарствами возле столика, расположенного неподалёку от кровати Эрин. — Кажется ещё левая рука сломана, — заканчиваю я вводить бабушку в курс дела. Висла кивает мне в сторону стола, оборачивается к Дереку, который нерешительно мнётся возле входа в комнату. Бросает ему строго:  — Чего топчешься? Принеси сюда горячей и холодной воды, а потом жди в коридоре. И никого не пускай. Когда Дерек уходит, бабушка сама осматривает Эрин. Я тем временем обрабатываю стол, раскладываю всё необходимое и начинаю смешивать травы, чтобы приготовить настой, который мы применяем в подобных случаях. Руки немного дрожат. Мысленно приказываю себе успокоиться. Переживания за Эрин не должны сказаться на моей работе. И вроде я не особо верю в Лесного духа в том виде каким его почитают жители деревни, но в критических ситуациях мысленно всегда молю его о помощи. Вот и сейчас я беззвучно шевелю губами, прося только одного, чтобы Эрин не стало хуже. Слишком свежи воспоминания о том, что произошло год назад, когда мы с Вислой чуть не потеряли Иззи. -//- Около года назад. Начало июля. — Висла, ничего не помогает! — юная помощница старой целительницы-повитухи не может сдержать отчаяния в своём голосе. Она стоит на коленях возле кровати, на которой в бессознательном состоянии лежит молодая черноволосая девушка. Гладит ту по бледным щекам, приговаривая шёпотом: — Дух лесной, не позволь ей умереть, я на всё готова только бы Иззи выжила. — Элли, мы уже ничего не сможем сделать, — Старая Висла устало падает на стул, сжимая в руках очередной ворох окровавленных простыней, которые только что достала из-под нижней части тела Иззи. Прикрывает глаза, повторяет обречённо: — Мы уже ничего не сможем сделать. Такое кровотечение доступными средствами мы не остановим. Ребёнка спасли и то… — Нет, — Элли переводит почти безумный взгляд на бабушку. — Я не позволю ей умереть, слышишь? — голос девушки за секунду из шёпота переходит в крик. Она поднимается с колен, пересаживаясь на край постели, кладёт ладони на обнажённый живот Иззи. — Элли, — Висла подаётся вперёд, насторожённо вглядываясь в лицо названной внучки. — Ты что делаешь? — с изумлением в голосе спрашивает она. Но девушка не отвечает. Она смотрит в одну точку, вот только во взгляде её пустота. Висла встаёт со стула, оставляя на нём грязные простыни. Вновь зовёт Элли, но девушка опять не отзывается. Висла кладёт руку на её плечо, разворачивая к себе… Старая целительница чего только за свою жизнь не повидала, и справедливо считает, что ни чем её уже не испугать и не удивить. Но глядя в глаза внучки, она ощущает как волосы на затылке начинают шевелиться от ужаса, а на висках выступает испарина. Элли же, дёрнув плечом, скидывает руку бабушки со своего тела, оборачивается обратно к Иззи, склоняясь к ней настолько близко, что кажется еще мгновение и её губы коснутся живота подруги. Висла стоит, не шелохнувшись, понимая, что стала свидетельницей чего-то настолько странного, чему нет рационального объяснения. Она не решается больше вмешиваться в действия внучки. В другой ситуации целительница бы всерьёз подумала, что Элли от горя тронулась умом, но… Висла видела её глаза, изнутри светящиеся зелёным светом. Элли водит руками по коже Иззи, беззвучно шевеля губами, словно читая про себя молитву. Проходит несколько томительных минут, прежде чем девушка отнимает ладони от тела подруги, выпрямляясь. Некоторое время она сидит молча, не двигаясь, как будто прислушиваясь к внутренним ощущениям. Абсолютную тишину, повисающую в комнате, нарушает еле слышный крик новорожденного малыша, которого ранее Висла передала в руки взволнованной Маризы. Элли вздрагивает, выходит из транса, переводя ошалевший взгляд на бабушку. Висла с облегчением замечает, что глаза девушки выглядят как обычно. Сама же внучка кажется непривычно бледной, а её тело сотрясает непрекращающаяся дрожь. — Холодно, — шёпотом произносит Элли, — почему здесь стало так холодно? — Лесной дух, да что же это творится? — Висла бросается к внучке, судорожно ощупывая её руками. Пальцы у неё ледяные, и старая целительница сжимает их в своих ладонях, пытаясь согреть. Тихий стон, раздающийся с кровати, привлекает к себе внимание женщин, на несколько мгновений забывших о своей тяжёлой пациентке. Элли выдёргивает руки из пальцев бабушки, бросается к подруге. Иззи приоткрывает глаза. К удивлению юной знахарки выглядит она заметно лучше, чем всего несколько минут назад, когда Висла пророчила ей скорую смерть. На щеках девушки даже можно разглядеть лёгкий румянец, а на её губах появляется пусть и еле заметная, но улыбка. — Кто у меня? — тихо спрашивает Иззи. — Сын! У тебя сын! — Элли хочется кричать от радости и облегчения, которые в равной мере захлёстывают её сознание. Она расцеловывает подругу в щёки, не сдерживая слёз, на этот раз, счастья. Иззи лишь смущённо улыбается, не понимая в чём причина подобной реакции. Она потеряла сознание почти сразу после рождения сына, а потому и не догадывается, что была на волоске от смерти. Старая Висла, не теряя времени, осторожно осматривает девушку: кровотечение остановилось. И хотя это совсем не значит, что Иззи теперь совершенно здорова, в глубине души Висла точно знает, опасность её гибели миновала. Старая целительница не понимает как, но Элли удалось совершить настоящее чудо. И это пугает её. Она поглядывает искоса на внучку, которая подносит к губам подруги укрепляющий настой, а потом сидит возле неё, наблюдая как та почти в мгновение ока проваливается в глубокий сон. — Элли, — Висла подходит к девушке, — скажи, что ты помнишь из того, что произошло, прежде чем Иззи пришла в себя? Юная знахарка хмурится, потирая виски пальцами. Она чувствует себя смертельно уставшей и единственное её желание, улечься рядом с подругой на кровать и уснуть. Но искренняя обеспокоенность в голосе бабушки заставляет морщиться от напряжения, пытаясь вытащить наружу воспоминания о самых страшных минутах из её жизни. — Помню твои слова, что мы не сможем спасти Иззи, — Элли, не сдержавшись, бросает на Вислу укоризненный взгляд. Затем продолжает: — А потом всё как будто в тумане. Помню, что я очень-очень хотела, чтобы Иззи выжила. Мои ладони как будто обожгло огнём… и всё, — девушка смотрит на свои руки, которые выглядят как обычно: ни ожогов на них не наблюдается, ни иных повреждений. — А почему ты спрашиваешь? Висла молчит, думая о том, а стоит ли рассказывать Элли о том, что она увидела? Но, поколебавшись немного, решает не скрывать правды:  — Твои глаза светились изнутри. Ты водила руками сначала по животу Иззи, потом и по всему её телу и что-то шептала про себя. И после этого кровотечение остановилось, а она пришла в себя. Я не знаю, как это объяснить, но… — Висла качает головой в задумчивости, — это было чем-то сверхъестественным. — Бабушка, — Элли находит в себе силы, чтобы улыбнуться в ответ на услышанное, — я просто потеряла разум на время и не ведала, что творю. Тебе же свет в моих глазах привиделся от усталости. — А как же Иззи? — Старая Висла хмурится, не скрывая скепсиса в своём голосе. — Совпадение, — пожимает плечами Элли, — наши действия и лекарства именно в этот момент наконец дали эффект. Элли говорит так уверенно, что Висла и сама начинает сомневаться в том, что видела. Может и вправду показалось? Не удивительно, если учесть, что роды Иззи выдались на редкость тяжёлыми и они с Элли провели возле неё почти сутки без отдыха. Тихий стук в дверь прерывает размышления Вислы. Она открывает её, впуская в комнату Роберта и Алека. — Как она? — старший Лайтвуд спрашивает севшим от переживаний голосом. — Жива, — устало отвечает женщина. — Слава Лесному духу, — произносит Роберт. Покачнувшись, мужчина вынужден опереться о плечо сына. — Не его, Элли благодари, — усмехается Висла. — Только благодаря ей, твоя дочь осталась живой. Роберт и Алек одновременно переводят взгляд на девушку, которая как оказывается спит, уткнувшись лбом в высокое деревянное изножье кровати. Парень, не долго думая, в два шага преодолевает расстояние, отделяющее его от девушки, осторожно, словно она хрупкая статуэтка, подхватывает её на руки. Направляясь к выходу, тихо произносит, не желая разбудить Элли:  — Отнесу её в большую гостевую комнату. Вы тоже можете туда подняться, — обращается к Висле, — там как раз две кровати. Я вернусь и посижу сестрой. Алек уходит, а Роберт присаживается на край кровати возле дочери. Всматривается в её расслабленное во сне лицо. Усмехнувшись, произносит тихо:  — Вот завтра для Саймона сюрприз будет, — подумав добавляет, — может и к лучшему, что ему пришлось задержаться на пару дней в Аликанте. Я и врагу не пожелаю того, что мы все пережили за последние сутки, — мужчина поднимает взгляд на Вислу, — никогда наша семья не забудет того, что вы с Элли сделали для нас. Если она согласится, я признаю её названной дочерью. -//- Спустя год. Вторая половина июня. На какой-то момент нам с бабушкой кажется, что опасность миновала. Солнце почти садится, когда я выпроваживаю её из комнаты, взяв обещание, что она плотно поужинает и немного отдохнёт. Пускаю к Эрин Дерека, который за прошедшее время заметно осунулся. Я отворачиваюсь к столику с лекарствами, стараясь не мешать их тихой беседе, но нет-нет, да и бросаю взгляд в их сторону. Они такие разные! Дерек выше Эрин на две головы, а когда он её обнимает, она и вовсе теряется из виду. У сына кузнеца волосы пшеничного цвета, а глаза светло-голубые: того оттенка, какой бывает у неба по весне в безоблачный день. Эрин, наоборот, смуглая, темноволосая с яркими янтарно-карими глазами. Они такие разные, но, каждый раз, когда я смотрю на них, убеждаюсь, что они словно созданы друг для друга. Хотела бы я, чтобы Алек однажды посмотрел на меня так, как Дерек смотрит на Эрин. Тихий стон девушки заставляет меня вздрогнуть. Оборачиваясь, замечаю две пары испуганных глаз, со страхом взирающих на меня. — Элли, — с отчаянием в голосе говорит Эрин, — кажется опять начинается. Бросив лекарства, сразу же оказываюсь рядом с постелью девушки. Дерек встаёт по моей просьбе, освобождая место. — Беги за Вислой, — бросаю ему, тем самым выпроваживая из комнаты. Осмотр Эрин приносит неутешительные результаты. Кровотечение возобновляется и, более того, заметно усиливается. Под девушкой буквально за минуту успевает набежать целая лужица крови. Её лицо искажается от боли, а по телу пробегает судорога. Дух лесной, как же так? Хочется закричать от отчаяния, потому что я прекрасно понимаю, что ситуация выходит из-под контроля. Даже в Аликанте лучшие лекари вряд ли смогли бы спасти женщину и ребёнка, что же говорить о нас с Вислой. Эрин вновь тихо стонет, откидываясь на подушку. Мне так жаль её. Она не заслужила такой участи. Внутри меня одновременно зарождаются паника и злость. Точно также я чувствовала себя примерно год назад, когда слышала как бабушка повторяет, что мы не можем спасти Иззи. А что если… — Эрин, — девушка поднимание на меня затуманенный взгляд. — Закрой глаза. Я сейчас попробую кое-что сделать, чтобы помочь тебе, но обещай мне, что ты будешь лежать спокойно и ни при каких обстоятельствах не откроешь их прежде, чем я тебе разрешу. Девушка испуганно кивает мне, послушно выполняя то, о чём я её попросила. Я тоже закрываю глаза, кладу ладони на живот Эрин. Она вздрагивает, но не шевелится. Сосредотачиваюсь на внутренних ощущениях. Я и сама не знаю, что именно хочу сделать. Наверное со стороны я выгляжу смешно. Что уж говорить, в любой другой ситуации я бы первой посмеялась над тем, кто пытается призвать к себе в помощь сверхъестественные силы. Но… Первым появляется ощущение тепла, которое перерастает в жар, охватывающий моё тело, но с эпицентром в ладонях. Потом перед закрытыми глазами начинают мелькать обрывки каких-то образов. Стараюсь сосредоточиться и постепенно мне удаётся понять, что я вижу собственные же воспоминания, связанные с Эрин: наше знакомство, беседы, когда я прихожу к ней в гости, свадьбу, на которой мы с Иззи были её подружками. Картинки перед глазами начинают меняться всё быстрее. Последнее, что я могу разглядеть — это улыбающаяся Эрин, держащая на руках годовалого малыша. И в этот момент я понимаю, что нужно делать. Мои губы сами начинают тихо выговаривать слова на неизвестном мне языке. Я вожу ладонями по животу Эрин, чувствуя как постепенно проходит ощущение жара, сменяясь сначала приятной прохладой, а затем и ледяным холодом. «Достаточно»! Эта мысль вихрем проносится в голове и я отдёргиваю руки от тела девушки. Я смотрю на Эрин, встречаясь с её изумлённо-испуганным взглядом. — Не послушалась, да? — устало спрашиваю я. Она кивает в ответ. Сглатывает образовавшийся в горле комок, произносит тихо:  — Я никому не скажу, Элли, обещаю. Я умею хранить секреты. Мы обе замолкаем. Мне не нужно осматривать Эрин, потому что я чётко знаю, что теперь с ней всё будет хорошо: она без проблем доносит свою беременность и в положенный срок родит здорового малыша. — Хочешь знать, кто у тебя будет? — спрашиваю я, осторожно доставая из-под девушки окровавленную пелёнку. Эрин кивает, смущённо улыбаясь. — Сын. — Я так и знала, — девушка вновь улыбается, но быстро вновь становится серьёзной. — Спасибо тебе, Элли, — она перехватывает моё запястье, — я слышала о ведьмах, что живут за морем. Мама в детстве рассказывала мне, что они бывают злыми и добрыми. Ты — сама доброта, Элли. Я рада, что встретила тебя. Не успеваю ничего ответить. Дверь распахивается и в комнату врывается бабушка. Она тяжело дышит: я хмурюсь, понимая, что Висла вполне может поплатиться за этот забег ухудшением своего самочувствия. Бабушка же взволнованно оглядывает нас, но её лицо сразу расслабляется, как только она понимает, что мы с Эрин выглядим вполне спокойными. — Слава Лесному духу, ложная тревога, — говорю я, успокаивая не столько бабушку, сколько Дерека, маячащего за её спиной. — Боль прошла, кровотечение прекратилось. Висла подходит к Эрин, хмуро оглядывает сначала её, потом меня. Уверена, она ещё устроит девушке допрос с пристрастием, как только останется с ней наедине. Бабушка оборачивается ко мне, произносит почти ласково:  — Иди домой, Элли, я посижу с Эрин. Я успела немного поспать, теперь твоя очередь отдохнуть. Усмехаюсь про себя, а бабушка решила не затягивать с расспросами. Думаю, Дерека она выпроводит из комнаты сразу, как только я выйду за порог дома. Но я не хочу спорить с Вислой. Уверена, Эрин меня не выдаст, а отдохнуть мне и вправду не помешает. Выхожу из дома Дерека и Эрин, который стоит чуть на отшибе, как и наше с бабушкой жилище, но только с противоположной стороны деревни. Уже поздно и на улице никого нет. Идти до дома мне минут двадцать, но я не тороплюсь, наслаждаясь свежим прохладным воздухом. Дорога хорошо видна в царящем вокруг сумраке. До Дня летнего солнцестояния остались всего сутки и ночи сейчас такие, что по-настоящему темно становится всего на пару часов. Я почти добираюсь до своего дома, когда замечаю тень, мелькнувшую впереди. Не придаю этому особого значения, полагая, что мне или показалось или это была собака, выпущенная кем-то из жителей поселения на прогулку. Но, сделав ещё пару шагов, к уже виднеющемуся впереди дому, я слышу тихое рычание позади себя. Резко оборачиваюсь и замираю от ужаса. На дороге стоит волк, вновь издавая тихое рычание и не сводя с меня глаз.