Знахарка и охотник

Впервые вижу живого волка. Я провожу в лесу большую часть своей жизни, но впервые вижу живого волка. Лучше бы так продолжалось и дальше. Страх, безжалостно скручивающий внутренности, парализует и тело и разум. Рассматриваю волка, не в силах пошевелить даже пальцем. Животное стоит всего в десятке шагов от меня. В сумерках кажется, что его шерсть серого цвета, хотя я замечаю, что на животе и лапах она более светлого оттенка. Волк чуть пригибает морду к земле, прижимая уши к голове. Оскаливается, обнажая длинные клыки, вновь издавая рычание. Я приглушённо всхлипываю, тут же зажимая рот рукой, боясь громкими звуками спровоцировать животное. Волк рычит, но не делает попыток напасть. Пытаюсь вспомнить всё, что когда-либо слышала об этом хищнике. Волки уже не первое десятилетие обходят наше поселение стороной. Они обитают в дальней части леса и ближе к морю, куда только изредка наведываются охотники. Последние следят за тем, чтобы волки не забредали на «нашу» территорию. Такое случается редко, преимущественно зимой. Но в зимнее время и я не часто выхожу в лес. С шестнадцати лет за исключением последней зимы, пользуясь передышкой в два-три месяца, когда на землю ложится густой снежный покров, я провожу часть свободного времени в Аликанте: общаюсь с местными лекарями, покупаю и читаю медицинскую литературу. В дальней части леса я была только несколько раз, но всегда в сопровождении Джейса. Он показывал мне волчьи следы, рассказывал о повадках этих животных. Говорил, что при встрече с волком, лучше не смотреть ему в глаза, и, ни в коем случае, не поворачиваться к хищнику спиной. Но я не могу отвести взгляда от глаз хищника. С ними явно происходит что-то странное. Чем дольше я в них вглядываюсь, тем отчетливее понимаю, что постепенно они меняют цвет. Поначалу глаза волка кажутся такими же серыми как и его шерсть, но затем… они как будто начинают наливаться изнутри светом. Волк делает шаг вперёд. Паника новой удушливой волной окатывает меня с головой. С огромным трудом удаётся подавить в себе одно-единственное желание: развернуться и бежать. Я знаю, это не выход. Так я только ускорю нападение хищника. Медленно, очень медленно, я отступаю на шаг, увеличивая расстояние между нами. Волк, словно издеваясь надо мной, вновь идёт вперёд. Я не знаю, сколько бы это могло продолжаться, но, в очередной раз, сделав шаг назад, подворачиваю ногу и, непроизвольно вскрикнув от боли и неожиданности, падаю на землю. Дух лесной, неужели это конец? Волк замирает на месте. Он больше не рычит. Водит влажным носом из стороны в сторону, принюхиваясь, а потом задрав морду вверх, начинает выть. Кажется ещё немного и я потеряют сознание от ужаса. Волк вновь опускает морду вниз. Смотрит на меня светящимися изнутри глазами. Делает шаг в мою сторону, ещё один, и ещё. Я отползаю назад, не в силах встать на ноги. Да это и не поможет. Я не смогу убежать от него, даже если попытаюсь. -//- Слышу тихий свист и почти в ту же секунду в холку волка впивается стрела. Животное издаёт громкий визг, одновременно резко срываясь с места. Я не сразу понимаю, что опасность миновала, продолжая сидеть на земле и вглядываться в сумрак, словно желая убедиться, что хищник больше не вернётся. — Элли, — рядом со мной на колени опускается Алек. Он кладёт лук прямо на землю, а затем обхватывает меня ладонями за плечи. Разворачивает к себе лицом, снова произносит моё имя: — Элли, с тобой всё в порядке? Ты не ранена? Алек выглядит таким взволнованным, каким, наверное, я его никогда и не видела. Он внимательно рассматривает меня, потом чуть встряхивает: — Элли, ответь мне. С тобой всё в порядке? — Да, — наконец, нахожу в себе силы, чтобы ответить ему. Потом приподнимаюсь, обхватывая охотника за плечи, буквально вцепляясь в него со всей силы, ища защиты. Моё тело сотрясает крупная дрожь. Утыкаюсь лицом ему в грудь, позволяя пережитому ужасу вылиться неконтролируемым потоком слёз. Алек крепко обнимает меня, гладит ладонью по спине, что-то шепчет на ухо. Я не разбираю слов, да и неважно, что он говорит. Важно то, что он рядом. Постепенно я успокаиваюсь. Алек помогает мне подняться на ноги. Он по-прежнему крепко обнимает меня, а я жмусь к нему, всё ещё изредка всхлипывая, не желая отступать ни на шаг. — Я не должен был оставлять тебя одну, Элли, не должен был, — Алек смотрит мне в глаза. Приподнимает руку, нежно проводит большим пальцем по лицу, стирая последние слёзы. — Я обещал защищать тебя. Прости меня, Элли. У меня перехватывает дыхание. И от того, как Алек смотрит на меня, и от его слов. Это я, я должна просить у него прощения! — Тебе не за что винить себя, — я не свожу не с него глаз. — Ты имел полное право злиться на меня и… — Нам надо поговорить, Элли, — Алек прикладывает палец к моим губам, прерывая, — но, наверное, не здесь и не сейчас. — Ты прав, — соглашаюсь я. Полностью успокоившись, я ощущаю как невероятная усталость опутывает тело с головы до ног. Сегодня был сумасшедший день: произошедшее с Эрин, открывшиеся во мне способности, появление волка — есть, от чего потерять голову. Вспомнив о хищнике, непроизвольно вздрагиваю. Алек тут же прижимает меня к себе. — Я провожу тебя, — говорит он, поднимая лук с земли. Охотник берёт меня за руку, переплетая наши пальцы, и мы направляемся к моему дому. Я раздумываю над тем, рассказывать ли Алеку о том, что у волка светились глаза? Может быть мне просто привиделось это, потому что я очень сильно испугалась? — Как волк мог появиться в нашей деревне? И зачем? — задаю вопросы Алеку, решая пока умолчать о его неестественном взгляде. Охотник вздыхает в ответ: — Не знаю, Элли, — качает головой задумчиво. — Волки даже зимой редко забредают в нашу часть леса. О том, чтобы они заходили в деревню, я и вовсе никогда не слышал. С рассветом сразу отправлюсь в лес, попробую найти следы волка и выяснить, куда он направился. Ты пока не рассказывай никому о произошедшем, как вернусь, пойдём вместе к отцу. — Ты собираешься выслеживать его один? — в груди появляется острое чувство беспокойства. Решаю, что не стоит ничего утаивать от охотника. Мы как раз останавливаемся у крыльца моего дома. — Алек, я не знаю, привиделось мне это или нет, но… — сжимаю крепче его пальцы, — мне показалось, что у него светились глаза. Это было так странно и так пугающе. Алек хмурится, слушая меня. Но когда начинает говорить, его голос звучит спокойно: — Не переживай, Элли. Я всё выясню. Всё будет хорошо. — Ты побудешь со мной? — мне немного не по себе от того, что я прошу остаться Алека со мной на ночь. Но от одной мысли, что мне придётся ночевать в одиночестве, бросает в дрожь. — Даже если бы ты была против, я бы не оставил тебя одну, — охотник улыбается, проводит рукой по моему лицу, убирая за ухо пряди волос, выбившиеся из косы. Мы заходим в дом. Хочется помыться, выпить горячего чаю и лечь спать. Мне многое нужно обдумать, но явно не сегодня. Я иду ко входу в кухню, одновременно спрашивая: — Ты голодный? Или может хочешь… Алек перехватывает меня за руку: — Элли, иди в помывочную, я пока сам на кухне похозяйничаю. Я улыбаюсь благодарно охотнику, отправляюсь сначала в свою комнату за чистым бельём и одеждой, затем иду мыться. Вода, нагревшаяся в баке на солнце, немного остыла, но всё еще достаточно тёплая. С непередаваемым удовольствием скидываю испачкавшуюся за день одежду, смываю грязь с тела. Даже на душе как будто становится легче. Надеваю простое домашнее платье. Подсушив волосы полотенцем и быстро расчесав, оставляю их распущенными. Вернувшись к Алеку на кухню, застаю его сидящим за столом, на котором стоит тарелка с тонко нарезанным мясом, сыром и хлебом, а также чашки и заварочный чайник. — Ты меня приятно удивляешь, — смеясь, говорю я. — Я же старший в семье, — пожимает в ответ плечами охотник. — Я и кашу могу сварить, и суп, а ещё знаю пару десятков способов как приготовить дичь на костре, — шутливо рассказывает он, разливая горячий чай по чашкам. — Твоей жене определённо повезёт, — я почти сразу жалею о сказанном. Наверное, не стоит затрагивать эту тему, но Алек лишь молча улыбается, глядя на меня. Под его взглядом смущаюсь, и, стараясь не выдавать себя, беру хлеб и сыр и начинаю сосредоточенно жевать. — Тебе идут платья, — охотник потягивает чай, откинувшись на спинку стула. — Жаль, я редко вижу тебя в них. — Я же знахарка. По лесу в платье не побегаешь, — мне сложно удержаться от ответной улыбки. — И по деревьям не полазаешь, — продолжает Алек, явно намекая на тот случай, когда я решила пополнить запасы солнечного гриба. Не знаю, намеренно или нет, но ему удаётся сделать так, что я расслабляюсь, забывая обо всём произошедшем. Мы молчим, но повисшая в комнате тишина не давит, не заставляет лихорадочно искать темы для разговора. В этой тишине как никогда уютно. Допив чай, ставлю чашку на стол. Мне хочется задать Алеку один вопрос, и я решаюсь сделать это сейчас: — Скажи, а как ты считаешь, — охотник подаётся немного вперёд, опирается локтями о столешницу, складывая ладони в «замок», и внимательно смотрит на меня, видимо, по тону понимая, что я хочу спросить, что-то серьёзное. Мне сложно подобрать слова, потому замолкаю на пару секунд, но затем продолжаю говорить: — Скажи, а ты стал бы запрещать своей жене… невесте… запрещать делать то, что ей очень-очень нравится, но из-за чего она… — Дух лесной, и зачем я только затеяла этот разговор? Мы ведь даже не выяснили наши отношения после случившегося с Лидией, а я, пусть иносказательно, но пытаюсь говорить о нашем будущем. — Элли, — Алек снисходительно смотрит на меня. Он явно понимает, к чему я веду. — Я никогда не стану даже пытаться запретить тебе заниматься целительством, когда мы будем вместе, — он улыбается, а затем добавляет, — проще развернуть реку вспять, чем отвадить тебя от леса. «Когда мы будем вместе»… не если, а когда… Алек говорит так, словно всё для себя решил. Его ответ радует меня, но я хочу, чтобы между нами не осталось недосказанностей. — Знаешь, когда ты ушёл тогда, после того, что сказала Лидия, я думала, что ты больше никогда не захочешь видеть меня, — я жестом останавливаю Алека, который явно что-то хочет возразить. Нам нужно объясниться. Не хочу, чтобы прошлое тянуло нас назад. Нельзя просто сделать вид, что ничего не произошло. Поведение и слова охотника, конечно, внушают мне надежду на то, что у нас всё будет хорошо, но я хочу, чтобы он знал, почему я поступила так, как поступила. — Когда она пришла ко мне год назад и призналась в своей беременности, я хотела всё рассказать тебе, — не свожу взгляда с Алека, хотя мне и хочется отвести глаза. Он уже не улыбается, выглядит сосредоточенным и серьёзным. — Я сомневалась, да. Не знала, нужно ли лезть в ваши отношения… Лидия же сказала, что ребёнок вряд ли от тебя. Но я решилась. Только не успела. Когда я пришла в ваш дом, она уже уехала. От Иззи я узнала, какую причину озвучила Лидия. Тогда я решила молчать. Не хотела сделать тебе ещё больнее. И ещё, Алек, я не давала ей средств, чтобы прервать беременность. Я замолкаю, рассказав то, что хотела. Но, подумав, добавляю: — Прости меня. Я растерялась тогда. Я не знала, что делать, и, наверное, всё-таки нужно было всё тебе рассказать, — не выдерживаю и отвожу взгляд от лица охотника, нервно крутя в пальцах чашку из-под чая. Алек наклоняется почти вплотную к столешнице, осторожно отнимает у меня пустую кружку, отставляет её в сторону, а затем сжимает мои ладони. — Элли, твоей вины нет. Я разозлился в тот вечер и на Лидию и на тебя. Но уже к утру понял, что произошедшее касается только нас с ней. — Почему же ты уехал? — Отец срочно отправил в Аликанте, — Алек продолжает держать мои руки в своих ладонях. — Он не знал, что произошло, но, понял, что это связано с тобой и Лидией. Сказал, что мне нужно всё хорошенько обдумать, остыть и только потом «вернуться к Элли и поговорить», — охотник настолько реалистично копирует голос Роберта, что на секунду мне мерещится, что тот незаметно подкрался сзади и произнёс последние слова. — Знаешь, почему-то мне кажется, что ты ему нравишься больше, чем Лидия, — Алек произносит это шутливым тоном, избавляясь от напряжения, которое волей-неволей, но появляется между нами с началом этого разговора. Алек нежно гладит мои ладони. У него тёплые руки с длинными пальцами, на кончиках которых кожа немного загрубела. Мне приятны его прикосновения. Я прикрываю глаза, наслаждаясь моментом. — Тебе нужно отдохнуть, Элли. Голос Алека возвращает меня к реальности. Наверное, я начала засыпать прямо за столом. Он выпускает мои руки, я встаю со стула. — У меня остался ещё один вопрос, — тихо смеюсь, когда охотник демонстративно поднимает глаза к потолку, видимо, мысленно призывая на помощь Лесного духа. — Зачем Лидия приезжала? Она всерьёз надеялась вернуть тебя? Алек усмехается в ответ, произносит насмешливо, но я вижу, что ему неприятна затронутая тема: — Представь себе, Элли. Говорила, что хочет вернуться и начать всё сначала, что и столица ей не нужна без меня, — по мере того, как охотник говорит, в его голосе появляется злость. — Опять врала. От мамы узнал, что на самом деле любовник её бросил. Сам не понимаю, почему раньше я не замечал, насколько лживая у неё натура, — Алек несколько неожиданно притягивает меня к себе, обнимая за плечи. — Она ненавидела тебя с детства. И, когда поняла, что между нами что-то есть, разозлилась. Может быть даже впервые в жизни сказала правду, — охотник подхватывает меня на руки. — Не хочу больше говорить о ней. — Ты что делаешь? — я начинаю барахтаться в его руках, одновременно кивая, соглашаясь с предложением забыть о Лидии. — Несу тебя в твою комнату, кое-кому пора спать, — Алек, не слушая мои протесты, только крепче прижимает меня к себе. Хотя я не особо-то и против того, чтобы он носил меня на руках. Он опускает меня на пол возле двери в мою комнату. — Ты можешь лечь спать в смотровой, там есть свободная кровать, — не удержавшись, я привстаю на цыпочки, и быстро, невесомо, почти мимолётно, целую его в губы, желая так выразить благодарность за его помощь. — И спасибо. — Спокойной ночи, Элли, — Алек говорит как-то приглушённо, и, развернувшись, идёт в сторону прихожей, через которую можно попасть в смотровую. Я сразу же падаю на кровать. У меня нет сил даже на то, чтобы переодеться в ночную сорочку, и я засыпаю в домашнем платье. -//- Не знаю, сколько мне удаётся проспать. Сначала снится Эрин и её малыш, а потом появляется волк. Но не тот, который встретился мне в деревне. Я вижу крупную, очень крупную особь, глаза которой светятся ярким синим светом. Волк идёт ко мне: всё ближе и ближе. А потом я слышу его голос: Наконец-то, я нашёл тебя, дочь. — Элли. Вскрикнув, я пытаюсь оттолкнуть от себя руки, сжимающие мои плечи: — Не трогай меня, не трогай! — Элли, это я, Алек. Тише, Элли, тише, тебе приснился плохой сон. Всего лишь сон, — его спокойный голос помогает сбросить с себя остатки кошмара. И снова я прижимаюсь к нему, успокаиваясь в крепких объятиях. Алек садится на край моей кровати, а я, окончательно успокоившись, ложусь на бок, лицом к нему. Он пытается встать, но я перехватываю его за руку: — Не уходи, — тихо прошу я. — Останься. Охотник ничего не говорит, он высвобождает свою ладонь из моей хватки. Обходит кровать с другой стороны, ложится рядом, обнимая меня со спины. Моя постель явно маловата для двоих, но ни меня, ни его это не смущает. Алек только крепче прижимает меня к себе, шепчет на ухо: — Спи, Элли. Я рядом, спи. И я засыпаю. Больше в эту ночь мне не снятся кошмары, потому что рядом со мной лучший охотник нашего поселения. Охотник, который, я точно знаю, никому не позволит причинить мне вред.