Там, где нет надежды

Финрод вспоминал Валинор с его сверкавшим великолепием, с совершенной красотой Тириона, Альквалондэ и Валимара. Он вспоминал родителей и братьев, сестру в детстве, уроки музыки у бабушки, объятия деда, вспомнил, как однажды решил сам учиться у дяди Феанаро всему, чему он учил своих сыновей. Каким смешным он себе казался сейчас. Вспомнил, как впервые оказался перед валар и как ему улыбалась Йаванна. Это было как-будто вчера. Финрод невольно улыбнулся своим воспоминаниям. Возвращаться из прекрасных воспоминаний в реальность не хотелось, но все же пришлось. К нему пришла решимость, но он не успел произнести, потому что слова эти успел произнести Берен своим слегка охрипшим голосом, разорвавшим тишину: - Я пойду следующим! Финрод возмутился и сказал: - Ну нет, даже не думай. Следующим пойду я. - Но, государь... - Ничего не хочу слышать! Я все сказал. Следующим пойду я. Отдай дань моим погибшим друзьям! Они погибли за тебя! - Но, государь! Неужели вы все пожертвуете своей жизнью ради меня? Ради того, чтобы я женился? - Твой отец как-то жертвовал жизнью ради меня. Так что я обязан ему. Берен уронил голову на грудь и тихо зарыдал, а затем заговорил: - Но, мой король, неужели ты думаешь, что после тебя волколак потеряет аппетит и не придет сожрать меня? Ты просто отсрочишь мою смерть, вот и все. Прошу тебя, пусти вперед меня! Но было уже поздно. В дверях показались все те же ненавистные глаза, налитые огнем и яростью. Послышался звон цепей и странный грохот. Берена по лицу ударило что-то металлическое. Финрод собрал свою ярость и злость и разорвал цепь. Он двинулся на волколака и схватился с ним, рвал его пасть, душил, вгрызался зубами, рвал его шерсть и душил, но зверь, удивленный таким действиям пленника, не собирался сдаваться и кусал эльфа, царапал его когтями. Была яростная битва. Волк и эльф вымазались в крови и грязи. А Берен сидел в углу, глядя слепыми глазами куда-то вглубь комнаты. Он слышал лишь возню, скулеж, стоны и яростное рычание. - Финрод! Финрод, что происходит? Но Финрод не отвечал и от этого Берену становилось страшнее.В скором времени возня прекратилась. Все стихло. Было слышно только учащенное дыхание перепуганного насмерть Берена. - Финрод! Государь Фелагунд! Вдруг кто-то схватил Берена за штанину и подтянулся, уронив голову на колено адана. Человек вздрогнул и даже вскрикнул, но затем почувствовал под пальцами липкие волосы и кожу. - Это я, - еле проговорил Финрод и стал судорожно хватать ртом затхлый воздух и, видимо, пытался справиться с болью, потому что от него доносились слабые и приглушенные стоны. - Вот и все, - сказал он, еле выдавливая из себя слова, Финрод, - Лютиэн, - сказал он, сжав рукав рваной рубахи Берена, но затем примолк и добавил, - Гала-дриэль... - в последнее он вложил столько тоски и боли, но затем вновь сказал, - Я ухожу...Амариэ, - с этим именем на устах Финрод выдохнул и его дух покинул израненное и измученное тело. Наступила звенящая тишина. Берен притянул тело короля ближе, будто хотел защитить его. Хотелось верить, что Финрод не умер, а, как прежде, уснул, пытаясь отрешиться от жестокой реальности. Но черная тоска наполнила его сердце. Одиночество и темнота обступали Берена со всех сторон. Только холодеющее тело короля Нагротронда напоминало о том, что Берен все еще жив и дела его обстоят хуже некуда. Что дальше? Еще один волк? Или Саурон все же сам явится к нему? Хотя, какая сейчас разница? Берену бы тоже хотелось сейчас отрешиться от реальности и вспомнить хоть что-то приятное. Хотя бы Лютиэн. Ах, Лютиэн, его далекая и жестокая любовь. Он умрет здесь, ведь у Саурона этот волк не последний. А она, под уговорами своих родителей и под слоями времени, забудет Берена, безумного человека, посмевшего взглянуть на ее красу, и выйдет замуж за Даэрона, родит ему детей и будет жить счастливо. И, возможно, когда-нибудь в ее памяти всплывет имя человека, что согласился ради нее пойти во тьму и добыть для нее свет. Вот уже и голос ее мерещится...