Позволь...

Занзас пил виски. А Мукуро, стоя в темном углу, любовался игрой света на граненом стакане и каплями янтарной жидкости на прекрасных губах. Иллюзионисту очень захотелось слизать эти капли, чувствуя горечь алкоголя и терпкий вкус Занзаса. А Рокудо привык следовать зову своих желаний. Стакан полетел в сделавшего шаг Мукуро. Красные глаза, с горящим огоньком ярости вокруг чуть расширенного зрачка, смотрели в упор на него. В миг, приблизившись и не обратив внимания на пистолет, уткнувшийся в бок, Туман захватил лицо Занзаса в плен ладоней, лизнув плотно сжатые губы…. И опьянел от горечи алкоголя, вперемешку с пряным вкусом губ Босса Варии. Ствол пистолета больно надавил на бок, но Мукуро не обращал на это внимания, упиваясь прекрасным коктейлем. Уверенное и грубое движение губ стало для Рокудо полной, но желанной неожиданностью. Пистолет исчез, появились большие, шершавые ладони бойца, скользнувшие под одежду. Занзас был пьян. Очень пьян. Но Мукуро это проигнорировал. Ведь они в равном положении – он тоже пьян, но не виски, а Боссом Варии. Губу кольнуло болью, и во рту появился знакомый металлический вкус. Иллюзионист почувствовал, как по подбородку течет струйка крови вперемешку со слюной. - Сдохни, мусор, - прохрипел Босс Варии и в противовес своим словам толкнул Мукуро на стену, а потом оставил внушительный засос на шее. Рокудо тихо стонал, царапая плечи Занзаса, который рвал одежду иллюзиониста тихо рыча. Занзас прикусывал кожу, с удовлетворением наблюдая, как на ней расцветают яркие красные цветы. Это было красиво. Босс Варии находил прекрасным только кровь и бои. А теперь ему особенно нравился алый цвет на белом фоне. Мысли Рокудо были затуманены желанием и болью, которые накатывали волнами, причудливо смешиваясь и рождая какой-то умопомрачительный коктейль. Туман желал, Туман добился, Тумана отвергнут утром, но до утра же еще полно времени? Мукуро не боялся разбитых мечтаний. Они так часто разрушались, что он научился склеивать осколки.