Don't you mess with me!

— Это же она? — Точно... — Никогда бы не подумала, что всё так произойдёт. — Точно! У неё и шанса же не было! По коридорам проходились громкие перешёптывания и разговоры учеников, озирающихся на Роиль, идущую в сторону кабинета. Она не понимала, чем обусловлено такое странное поведение присутствующих в школе. Создавалось такое ощущение, словно что—то произошло. И это точно касалось её. Гон поняла по настойчивым взглядам. «И почему они все так смотрят на меня?» — хмуро подумала брюнетка и сконфузилась под жгучими преследованиями учеников. — Хвиён! — увидев подругу, счастливо и с неким облегчением выкрикнула. — Хвиён, — застонала, прижимаясь к женской руке, — я не понимаю, что происходит? — оглянулась. — Почему все так смотрят на меня? Что—то произошло, пока я была в больнице? — Естественно! После того, как ты упала в обморок, все думают, что ты... — девушка с опасением взглянула на мимо проходящих и склонилась над ухом подруги, прикрывшись ладонью, чтобы никто не услышал, — абсолютно все думают, что ты беременна... — Что!? Но... почему? — пошатнулась от шока. — Но на самом деле это выглядело странным со стороны... Ты упала в обморок ни с того, ни с сего, да ещё и Чанёля оттолкнула, словно он тебе противен... Кстати! Все говорят о том, будто он изнасиловал тебя... Странные они, — вздохнула Ли и покачала головой, задумчиво закусывая губу. — Они ведь не знают, что у тебя проблемы со здоровьем, вот и придумывают... Гон быстро заморгала, не понимая, что может сделать или что должна предпринять, чтобы эти слухи развеять раньше, чем Пак узнает о них. А вдруг он подумает, что Роиль специально распустила эти слухи, чтобы он на глазах у всех признался, что понесёт ответственность? Гон не могла допустить этого. Также как и не могла закрыть всем рты, чтобы слухи не настигли Пака. — Она такая жалкая! — Точно! Не получила взаимности, но затащила его в постель! — А я слышала, что это произошло в школе. Она притворилась участником их клуба, втёрлась в доверие, а чтобы соблазнить, опоила Чанёля. — Там ещё не известно, одни ли они были или и другие участники клуба участвовали в этом! — Стыдоба... Роиль застыла на пороге класса, вслушиваясь в бессмысленные разговоры одноклассников. Какие же всё—таки они недалёкие! Вместо того, чтобы узнать правду, они разносят по школе слухи и глумятся над ранее никому не известной девчонкой! Теперь «слава» о ней прогремела на всю школу. — Не слушай их, Роиль, — встревоженно прошептала Хвиён и потянула подругу за руку, но брюнетка дёрнула рукой и сжала маленькие кулачки, поджимая губы. На глазах заблестели слёзы, но щёки всё ещё оставались сухими — Роиль изо всех сил старалась не заплакать. Гон сделала шаг и хотела возразить, развеять слухи и доказать правду, но вдруг услышала резкие слова: — И какой идиот придумал это? — Она медленно повернула голову в сторону второго выхода и пролила первые капли слёз — Чанёль стоял на пороге и, сжимая кулаки, пытался не закричать. — Кто это сделал, я спрашиваю! — так громко закричал, что Гон подпрыгнула от испуга. Это невозможно... Роиль ведь не спит? — Чанёль... — не веря, прошептала, закусывая губу. И почему именно в те моменты, когда кого—то начинают жалеть, слёзы не прекращаются? Именно из—за Пака Гон начала плакать. Так было всегда: первый раз она заплакала именно из—за него, потом это повторялось, и чем чаще Роиль сталкивалась с ним, тем больше слёз проливала. — Если я ещё раз услышу о том, что кто—то из вас распускает бредовые слухи, вам не жить! — лицо Пака покраснело от злобы, он с силой ударил кулаком о косяк, показывая превосходство, и скрылся за дверью. По классу прошлась волна шёпота, одноклассники лишь убедились, что Чанёль не мог прийти просто так, а значит, что всё—таки что—то между Роиль и Паком произошло. Роиль, обессиленно разжав ладони, медленно обурнулась, чтобы уйти. Ей совсем не хотелось смотреть на эти лица. На тех, кто источает неподдельное отвращение, что заставляет брюнетку чувствовать себя не в своей тарелке, словно она — лишняя информация, данная в задаче, которая для решения не важна и никакой роли не играет. Гон медленно подняла голову, чтобы убрать рассыпавшиеся по щекам нити волос, но не успела — кто—то настойчиво схватил её за руку и быстрым шагом направился в противоположном направлении. Хвиён пошатнулась от увиденного. Она расширила глаза, провожая взглядом Чанёля, уводящего за собой плачущего кролика. — Он... — в одно мгновение напряжение ушло, Ли расслабленно выдохнула и даже еле заметно улыбнулась. — Понял—таки... — но услышав перешёптывания одноклассников, нахмурилась: — Вы видели!? — Значит не без оснований говорили об их связи! — Наверное, там всё было по обоюдному согласию! — А Пак ещё и недотрогу из себя строил! Тоже мне, рыцарь нашёлся! От резкого громкого стука указкой по доске весь класс вздрогнул, шум прекратился, ученики обратили внимание на разъярённую Хвиён, стоящую у доски. — Эй! Зачем так пугать! — возмутилась напуганная неожиданностью одноклассница, вскакивая с места. — Совсем страх потеряла... — Слушай сюда! — последовал удар по доске. — Если не хотите, чтобы я била указкой по вам, слушайте и запоминайте! — Да кто ты такая, чтобы мы тебя слушали!? — возмутилась всё та же блондинка. Хвиён шумно выдохнула и, закинув для удобства указку за шею и придерживая её с обеих сторон руками, медленно подошла к однокласснице. — А ты не расслышала!? — ударила указкой по парте, оглушительный грохот разнёсся по классу, ноги блондинки от страха подкосились, она осела на своё место. — Я обещаю, что не трону ни одну из вас, если вы не будете болтать о Роиль! Даже не зная сути, — склонилась над блондинкой и с отвращением посмотрела на неё, — вы продолжаете болтать своими грязными ртами! Только попробуйте хоть раз заговорить о ней, я всем вам устрою! — выпрямилась, не оборачиваясь, отшвырнула указку за спину и с вызовом окинула взглядом всех присутствующих.

***

Роиль была знакома дорога, по которой её вели всё те же длинные, очень быстрые ноги. Сердце трепетно томилось в ожидании, что же произойдёт дальше, разум не мог понять очевидного — зачем Чанёль уже во второй раз бросается на её спасение, когда ненавидит всеми фибрами души? А может... он разозлился, что слухи касаются его и именно Гон? Если бы вместо имени Роиль звучало какое—нибудь другое, разозлился бы ли он так же сильно? Гон оказалась прижата к стене знакомым грубым рывком, Пак опёрся ладонями о свою талию, задирая клетчатую красную рубашку, накинутую поверх белой майки, и поднял голову, приоткрывая рот и закусывая в раздумьях губы. — Ты совсем идиотка!? — набросился с возмущениями, Гон вздрогнула и по привычке опустила голову, хотя соблазн был велик — ей так хотелось безотрывно смотреть в бесконечные мужские глаза напротив, рассмотреть недавно забытые морщинки, родинки, линии лица, попробовать снова схватить его за ворот рубашки, но теперь уже нагло и настырно коснуться губ, дышать с ним в унисон, а иногда и забывать, что это жизненно необходимо. — Так и есть... — без стеснения ответила Роиль, признавая полное поражение перед его образом. — Идиотка... потому что даже после всех твоих намёков и открытого презрения, даже после того, как пообещала себе разлюбить тебя, я всё ещё не в силах сделать это... Пак приоткрыл рот, на секунду потеряв дар речи. И почему он не может не кричать на неё? Он ведь даже не хотел повышать голос, но когда видит её невинный и беззащитный образ, что противоположно его характеру, молчать не может. — Ты должна была ответить им... — более спокойно добавил парень и тяжело вздохнул. — Если кто—то без оснований говорит о тебе гадости, унижает, то ты должна чем—то ответить. — Роиль расширила глаза, не веря только что услышанному. Ей ведь сегодняшний день не снится с самого утра? Почему всё кажется нереальным и таким непривычным, что хочется проснуться даже несмотря на то, что такой Пак, добрый и отзывчивый, ей нравится больше? Возможно, это из—за того, что она боится проснуться и осознать, что в груди образовалась чёрная дыра, уже ничем не излечимая... Гон медленно подняла голову и заметила во взгляде Чанёля что—то не своейственное ему, то, что было характерно лишь ей. И почему его взгляд был сейчас на много прекраснее и привлекательнее? Почему он смотрел на неё безотрывно, даже не моргая, и молчал, словно о чём—то пытался сказать или что—то хотел сделать? — Я не умею... — на автомате ответила Роиль, приоткрыв рот. — Тогда... — Я не могу ни любить тебя... — поджав губы от переизбытка чувств, Роиль тяжело вздохнула, заполнив пустоту в груди бессмысленным и не сытным воздухом. — Я просто не умею ни думать о тебе, — отвела взгляд в сторону, — даже сейчас, когда ты кричишь на меня, мне не столько больно от того, что эта любовь не взаимна, а больно, потому что я не могу даже просто прикоснуться к тебе... Ты... — она вжала голову, пряча глаза под густой челкой, слёзы крупными калями стекали по щекам, Гон торопливо стирала их тыльной стороной ладони, но они продолжали капать. — Ты не должен быть таким добрым... это вводит меня в заблуждение... Просто будь самим собой и продолжай игнорировать меня, чтобы я смогла разлюбить, иначе так и буду продолжать. Мне просто хочется, чтобы я разучилась любить... совсем... — Тогда не пытайся разучиться... — поджав губы от злобы на себя, Чанёль нахмурил брови и сжал ладони, делая шаг к Роиль. «Боже, и почему я такой идиот? Ненавидел всю жизнь слёзы, избегал ссор, но сам доводил эту кроху, что она уже ни единожды рыдает. И вновь из—за меня... Прости, Роиль, я понимал, что ты симпатична мне, признавал, что ты ураганом ворвалась в мою жизнь, написав письмо. Я все их прочитал... Ты напоминала мне самого себя... Я думал, что исход твоей любви будет бессмысленным, как и моя, которая растворилась в ночи того страшного и до сих пор всплывающего яркими картинками дня... Я сам допустил ошибку, думая, что твои чувства будут зависеть от моего решения... Чтобы загладить вину, я должен тебе показать настоящего себя... это очень сложно, ведь настоящий я оказался запечатан в деревянном ящике под землёй рядом с Джинхе, будет просто нереально воскреснуть так быстро и измениться в одночасье...» — Тебе больше не придётся пытаться скрывать свои чувства... — тихо говорил Пак. Роиль от испуга, что больше не увидит его, подняла голову. Ей казалось, что в голосе звучали прощальные нотки, так не хотелось отпускать его, пусть и будет больнее. — Не уходи! — вжалась в мужскую гродь и отрицательно замотала головой. Она сжала ладони в замок за его спиной так сильно, на сколько смогла, желая остановить уходящую любовь. — Я просто не выдержу этого... — вновь зарыдала, жалобно и открыто издавая воющие звуки. Глаза Пака заблестели, он поднял голову, но слёзы всё равно скатились по щекам, он тяжело сглотнул и неуверенно и осторожно сжал в объятиях хрупкие женские плечи. — Я не ухожу... — Роиль на секунду оказалась в замешательстве, отстранилась от Чанёля, всё ещё не разжимая ладоней, и вопросительно заглянула в его глаза. — Я имел в виду, что... — Чанёль и забыл, что никогда и никому не признавался в любви, для не это было чем—то незнакомым и чуждым. Он судорожно выдохнул, но всё ещё боялся произность и слово, ведь он только и может, что кричать на Роиль. Гон увидела сомнение в его глазах, она осознавала, что это тот самый подходящий момент, когда можно неожиданно и без последствий стать ближе к Паку. Осторожно и с некой неуверенностью расцепив ладони, она дотянулась ими до мужской жилистой шеи, и пока Чанёль удивлялся силе Роиль, она осторожно прижалась губами к его губам, на секунду закрывая глаза. Поцелуй длился не так долго, но Роиль хватило и этого, чтобы показать вновь чувства. Она осторожно отошла от Пака на два шага и, грустно улыбнувшись, развернулась, чтобы найти укромный уголок и охладить пылающие щёки. Если бы только Чанёль мог вовремя очнуться, он точно остановил бы Роиль и впился в её нежные губы с привкусом чего—то сладкого, но когда туман перед глазами развеялся, её след простыл. Всё же Чанёля расстроило, что он так и не смог выразить свои чувства и дать обещание, что больше ни за что на свете не обидит Роиль...