***
Огонь трещал, отбрасывая изменчивые тени на Саммер. Ее лицо уже было румяным, а глаза блестели. — Нет… нет, ну ты прикинь, Морти… Просыпаешься ты такая одна в лесу, беспокоишься, типа, и идешь искать других… а потом, типа, видишь, как твой дедушка целуется с твоим братом, хе-хе-хе… Морти поддержал смех, но ему было вовсе не весело. От выпитого кружилась голова, и заплетался язык. Он рассказал Саммер все. Все, начиная с того дня, как нашел подземную лабораторию в гараже и случайно перенесся в мир Птичьей Личности, и заканчивая настоящим временем. Между делом продемонстрировал татуировку соулмейта — как будто бедной Саммер было мало того, что она уже увидела! Она слушала его молча, иногда кивая головой, и в глазах у нее под конец была… печаль? Какая-то странная печаль, будто она выслушала сказку с плохим финалом, а вовсе не историю того, как ее брат дошел до таких отношений с родным, мать его, дедом. — Ты меня ненавидишь? К тому времени они давно уже сидели молча у потухающего костра, передавая друг другу пустеющую бутылку, и этот вопрос прозвучал песнью умирающего лебедя. — Что за глупости ты говоришь, — фыркнула Саммер, вытряхивая в рот последние капли горячительного. — Хотя, честно скажу, ик, на трезвую голову это понять куда тяжелее… Морти не мог с этим не согласиться. — Эх, Мооорти, — тяжело вздохнув, девушка приобняла его за плечи. — Нелегко вам придется… Соулмейты-родственники, где вообще такое встретишь? — Это только мы такие, — пробормотал мальчик, закрывая глаза. — Два лузера, обреченные быть вместе, педофил и геронтофил — идеальная, блядь, пара… На веки, сука, вечные… Пить уже было нечего — а так хотелось! — Слушай, Морти, — Саммер вдруг стала серьезной. — Я, конечно, вас не поддерживаю, но… Если деда Рик тебя обидит, дай знать, и я оторву ему яйца, хорошо? Вообще-то, Рик обижал Морти по сто раз в сутки, семь дней в неделю и триста шестьдесят пять дней в году, но парень все равно оценил ее заботу.***
Где-то далеко заухала сова. Путь на санчез-лыжах оказался неблизким. Насвистывая мотив из какой-то подростковой глупой песенки, Рик не торопясь шел по двору, и густая, как сироп, кровь хлюпала у него под ногами. Запнувшись о чьи-то кишки, он выматерился себе под нос. Последняя — пока еще живая — местная сторожевая собака размером с корову провожала его стекленеющим взглядом, из которого уходила жизнь. — Дьявол… — прохрипела она, пуская пену изо рта. — Будь ты проклят… Если бы Рику платили хотя бы цент за каждое подобное пожелание, он бы давно уже был бы сказочно богат, так что, махнув рукой, он продолжил свой путь. Чтобы рассмотреть шпили этого готического замка, приходилось задирать голову. Прилегающий двор мог бы смело вместить в себя два-три футбольных поля, и его украшали прекрасные редкие цветы — правда, сейчас многие из растений были испачканы кровью и мозгами, а на ветках деревьев висели внутренности. — Нехреновенький такой домик, — резюмировал ученый, берясь за железное кольцо на двери — хотя, она скорее была похожа на ворота. Земля задрожала, и Рику в нос ударила жуткая вонь. На пороге стояла горилла с пижамным колпаком на голове. — Рик? — прохрипела она, почесываясь. — Какого хуя так поздно… господи! — она увидела то, что случилось во дворе. — Твою мать, Рик, что за дела?! Зачем надо было убивать моих слуг, паскуда?! — Они не хотели меня пускать, — развел Санчез руками, и хозяин дома, скептически изогнув монобровь, все же признал: — Логично… Это был последний шанс выбраться из чужого мира. — Слушай, чув-эээ-к, у меня тут такая проблема, портальная пушка разрядилась… Поможешь мне, как самому себе, а, Рик? — Да пошел ты, — сплюнула его обезьянья версия, собираясь захлопнуть дверь, но Рик успел раньше. — Не хочешь, как хочешь, — пожал он плечами, перешагивая через тело с дымящейся дырой во лбу. Комнат тут было ну очень много, но лабораторию Рик нашел быстро. — Да, детка! Портальная пушка работала, как часы, но разве можно было уйти, не заглянув в винный погреб? Закинув ноги на стол, он пил изысканный напиток из горлышка, откусывая не менее элитный сыр прямо от головки, и ничего прекраснее в жизни просто быть не могло. А потом он побегал по коридорам, покатался с крутых лестниц на санчез-лыжах, нашел шкатулку с драгоценностями и туго набил себе карманы, снова выпил и закусил, повеселился всласть, но… Это не могло продолжаться вечно. Рано или поздно он должен был вернуться к двум оглоедам, один из которых теперь знает его страшную тайну, а у Рика-гориллы даже не нашлось ничего, что могло бы быть использовано для модификации памяти — ну что за херня! Об этом определенно стоило позаботиться дома. Он пробыл в замке до рассвета, а потом просто телепортировался обратно в лес. Червоточина вывела его не в сам лагерь, а в место около него, и, проходя мимо деревьев, Рик вдруг услышал знакомый голос.***
Морти чувствовал себя просто кошмарно. Мало того, что голова раскалывалась, а во рту будто кошки нагадили, так еще и плохие мысли не оставляли его. Ему было ужасно стыдно за то, что случилось. И пусть Саммер обещала сохранить тайну, все равно — какой же позор! Морти казалось, что он грязен — и в прямом, и переносном смысле. Спать уже не хотелось. Саммер дрыхла сном младенца, а Рик еще не вернулся. Выбравшись из мешка, Морти поёжился от прохлады. Земля была покрыта туманом, а трава — росой. Еще только рассветало. Насколько парень помнил, не так далеко от их лагеря был какой-то водоём, который сейчас был бы очень кстати. Он нашел желанное всего минут за десять ходьбы. В идеально круглую чашу бил небольшой водопад. Вода была чистой до хрустальности, и ее брызги, разлетаясь в разные стороны, сверкали всеми цветами радуги в слабом утреннем солнце. Для страдающего похмельем человека лучшего места и найти было нельзя. Опустившись перед источником на колени, Морти сложил руки ковшиком и, набрав воды, выплеснул ее себе на лицо. Она оказалась ледяной, но так даже было лучше — по крайней мере, мальчик взбодрился. А потом он даже попил — хотя в голове так и звучал недовольный голос Рика, перечисляющий все возможные яды, какие только могли содержаться в этой на первый взгляд безобидной воде. После всего этого жить и думать стало гораздо проще. Но… Оглянувшись вокруг, Морти вздохнул с облегчением — его со всех сторон окружали деревья. Желтая футболка полетела в траву. С небольшим промедлением туда же приземлились штаны, белье и обувь, и Морти, глубоко вдохнув, шагнул в озеро. Как же там было холодно! Под его ногами оказалось дно, покрытое скользкими камнями, и каждый шаг приходилось делать с осторожностью. Стуча зубами, Морти упрямо шел дальше, под водопад, и, кажется, смерть от утопления ему не грозила — глубина была максимум по пояс. На поверхности, будто специально оставленные для удобства, выглядывали несколько больших камней, и, сев на один из них, парень подставился под льющуюся сверху воду. Холодно уже не было — будто поднявшаяся изнутри волна тепла согрела его. — Да, — Морти просто чувствовал, как вся грязь уходит из него. — О, да… — Хэй, пёс, да ты подо мной так не стонешь, как сейчас! От неожиданности Морти чуть не упал с камня. — Ты вернулся! — Как видишь, — хмыкнул Рик, вразвалочку подходя к водоему. — И, кажется, я очень вовремя… Морти внезапно понял, что краснеет. Под изучающим взглядом Рика он почувствовал себя еще более голым, чем уже был. — Ну что, хренова ты русалочка… На землю спланировал белый халат. -… поплаваем вместе? Сердце бешено колотилось в груди. Застыв на месте, он смотрел, как Рик раздевается — быстро, но без суеты, при этом не отрывая от него, Морти, пристального взгляда… — Ч-что ты делаешь? Рика, казалось, этот вопрос только рассмешил. — А что, по мне не ви-эээ-дно? — фыркнул он, заходя в воду. — Радуйся, пизда хвостатая. Тебе удалось соблазнить еще одного моряка… Вот и все. Морти начисто лишился возможности думать трезво. Вина, стыд, смущение, желание, не поддающееся никакому контролю — все эти сложные чувства преследовали его каждый раз, когда он был с Риком и, наверное, будут преследовать всегда. Равно как и сейчас, когда ученый, подойдя к нему со спины, впился поцелуем в плечо. Посмеиваясь, слегка прикусил кожу, опалил шею горячим дыханием, сжал подушечками пальцев затвердевшие от холода соски… — Ха, Морти, у тебя яйца в мурашках! Как забавно… Морти казалось, что он сам превратился в одну большую мурашку. Сверху на них все еще лилась вода, но они уже этого не замечали, стоя вместе. Вплотную. Кожа к коже. — Как сильно стучит… — довольно прошептал Рик, прижимая ладонь к левой стороне груди внука. — Хочешь меня, да? Будь Морти в чуть более ясном уме, он бы съязвил о том, что хочет кого-то другого, возможно, директора Вагину, но тут уже было не до шуток. — Да… Подобными вопросами Рик лишь подпитывал свой бесконечный, словно сама Вселенная, нарциссизм, и ответ его полностью устроил. — Как всегда, — промурлыкал ученый, проникая внутрь мокрым от слюны пальцем. — Туго, но податливо… боже мой… Было ли неприятно? Естественно. Больно? Само собой. Хотел ли Морти прекратить это? Да черта с два! — Рииик… — он захлебнулся собственным стоном, когда ощутил нечто посерьезнее, чем просто пальцы, внутри себя. Еще только на полшишечки, а уже так страшно! Если бы Рик не прижимал его к себе, он бы, наверное, уже упал — так дрожали ноги. — Тшшш, Морти, еще немного… вот так, молодец… От двух возбужденных тел, казалось, вода в озере должна была вот-вот забурлить. Толчок, еще и еще, отступающая куда-то на второй план боль, голос, сбивчивым шепотом бормочущий какие-то неуклюжие ласковые слова на ухо, горячие руки, беспорядочно исследующие каждый сантиметр кожи — и все, кроме этого, исчезло. Не осталось ничего, кроме желания одного соулмейта принадлежать другому. Никаких правил. Никаких границ. Никакой морали. Просто порыв к соединению, порыв, лавиной сметающий собой все и вся… — Твою маааать! По внутренней стороне бедра потекла липкая жидкость, и суровая реальность тут же не упустила случая напомнить о себе. Морти даже боялся представить, как после всего произошедшего будет сидеть. Собственный оргазм еще туманил голову, но единственная связная мысль у него все же была: ничему их с Риком жизнь не научила, только ведь попались на глаза Саммер, и опять вытворяют такое… Но думать надо было раньше, а теперь — поезд ушел. Рика же, кажется, проблемы простых смертных не заботили вообще — он был похож на кота, объевшегося сметаной до икоты. — Тьфу ты, блядь… — он вдруг, нахмурившись, хлопнул себя по лбу. — Я ведь портальную пушку зарядил, мы мож-эээм идти домой, а ты… Обязательно надо было меня отвлекать, а, Морти?!