🔥🔥🔥
Тэхен сидит в углу дивана, подобрав под себя ноги. Колени омеги укрыты мягким красным пледом, приятно согревающим тело. Со стороны кухни слышно копошение и тихая ругань, заставляющая Тэхена улыбнуться уголками губ. По телевизору идет какая-то уютная мелодрама, но омега даже не вникает в сюжет. Сзади появляется Чонгук, вышедший из кухни с кружкой горячего чая в покрасневшей руке. — Я же мог и сам сделать, — вздыхает омега, принимая у Чонгука кружку и отставляя ее на столик перед диваном. Альфа садится рядом. Тэхен поворачивается к нему боком. — Облился кипятком, да? — качает он головой и берет руку альфы, аккуратно дуя на обожженную кожу с тыльной стороны. — Да ерунда, — отмахивается Чон, но руку не отбирает, внимательно следит за тем, как омега на нее дует, держа длинными аккуратными пальцами осторожно, чтобы не причинить лишней боли. — Но ты продолжай, — добавляет Чонгук, опустив взгляд на нежно-розовые губы. От тэхеновой заботы голову кружит похлеще, чем от ласк. По телу тепло, но не возбуждающее, а согревающее душу. Чонгук и подумать не мог, что когда-то снова ощутит это. Все постепенно становится на свои места. Они учатся быть вместе заново, как будто не было долгих месяцев, полных наслаждения и страсти. Яркое синее пламя в один миг потухло для них обоих и теперь начинает разгораться вновь, но уже не сжигая, а согревая после долгого пути по морозящему внутренности холоду. — Тебе не больно, да? — спрашивает Тэхен с полуулыбкой, прекратив дуть и подняв на альфу взгляд. Чонгук качает головой и довольно хмыкает. — Притворщик. — Пей чай, а то остынет, не зря же я страдал, — усмехается Гук, кивнув на чай и положив руку на спинку дивана позади Тэхена. Омега тянется к кружке и делает короткий глоток, взглянув на ожидающего реакции альфу и одобрительно кивнув. — Уж чай делать ты умеешь, — хихикает он и внезапно замирает. Чонгук пододвигается к омеге поближе и обнимает за плечи. Тэхен сразу же расслабляется и прижимается к Чонгуку боком. Привыкать к прикосновениям кажется сложной задачей. Омега сам с собой борется: одна сторона кричит, что всего этого Тэхен не заслуживает, а другая сторона в слезах тянется ближе, умоляя не отпускать. — И обогреватель из меня отличный, — улыбается альфа уголком губ, притягивая к себе Тэхена и накрывая ладонями животик, скрытый шоколадного цвета вязаным свитером. Омега устраивается удобнее, прижавшись спиной к груди Чонгука и делая короткие глотки клубящегося паром чая. От касания альфы к животу по спине пробегают мурашки. Чонгук постоянно хочет быть ближе и к нему, и к ребенку. Он полностью принял мысль, что станет отцом, и этим окончательно успокоил Тэхена, что так тревожился по поводу реакции альфы. — Тэ? — зовет Чонгук, зарывшись носом в мягкие волосы омеги. Тэхен вопросительно мычит, прикрыв глаза. — Тебе пора прекратить бояться. Давай встретимся с нашими, как раньше. — Я не боюсь, я просто… — вздыхает Тэхен, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу. — Боишься, Тэхен, — утверждает Чонгук. — Никто тебя не станет ругать. Они уже в курсе всего. — Я тебя боялся, — тихо говорит омега, прикусив губу и опустив взгляд на кружку, внутри которой плавают чаинки. — А их… Я просто не знаю, как Юнги в глаза посмотрю. — Меня боялся, — безрадостно усмехается Чонгук. — Тебе не за чем. Зато кое-кому другому стоит меня бояться по полной, — мрачно говорит альфа. Тэхен буквально телом ощущает, как по коже альфы пробегают волны злости. — Я его уничтожу. Я живьем его закопаю… — Чонгук, — Тэхен поворачивается к альфе всем телом и, отставив кружку на столик, накрывает его щеки ладонями, мягко поглаживая скулу большим пальцем. — Тише, мой хороший, — шепчет он, уткнувшись лбом в чонгуков и прикрыв глаза. — Не думай о нем, я ведь рядом, я с тобой. Он больше не посмеет подойти к твоему омеге. — После всего, что он делал с тобой, я ему ад устрою, — рычит Чонгук озлобленным зверем, собственнически притянув Тэхена к себе за талию и усадив на колени. — Или на этом, или на том свете. — Эта война еще не закончена. Сейчас Джихан наверняка в ярости и уже что-то придумывает, — шепчет Тэхен, положив ладони на затылок Чонгука и успокаивающе поглаживая. — Будь осторожнее, Чонгук. Не ведись на его уловки, подумай о нас. Без тебя мне не будет жизни. — Мы эту войну выиграем. До уже обречен, — качает головой Чонгук. — Осталось его выманить. — Я могу как-нибудь пом… — Нет, даже думать не смей, — твердо говорит Чон, смотря на сразу же стушевавшегося омегу строгим взглядом. — Я тебя к этому близко не подпущу. Я ему не позволю на тебя даже смотреть. Ты достаточно помог, когда выкрал бумаги Джихана. — Чонгук… — вздыхает Тэхен, уткнувшись носом в татуированную шею альфы и прикрыв глаза. Гук, чувствуя тепло тэхенова дыхания, начинает расслабляться. Тэхен рядом, и важнее этого нет ничего. Успокоительное в виде поглаживаний омегой чонгукова предплечья действует мгновенно. — На выходных встретимся с нашими, — спокойно говорит Чонгук. — Вам будет, что обсудить с Юнги. Два пингвина, — посмеивается альфа, погладив ладонью животик Тэхена. — Эй, вот сам бы выносил, я бы посмотрел на тебя, — шутливо закатывает глаза омега. — Представляю, скольким твоим подколам подвергся Юнги. — И не сосчитаешь, — самодовольно ухмыляется альфа. — Ты жестокий, — Тэхен хмурится и мягко кусает его в шею. — Ау, — Чонгук с наигранным возмущением смотрит на омегу. — А моя светская львица, оказывается, не дремлет. Зубки показывает. — Не надейся, что когда-нибудь ее не станет, — ухмыляется Тэхен, вздернув подбородок, в который сразу же получает легкий укус. — Я наоборот надеюсь, что она никуда не денется. Я скучал, — Чонгук оглаживает большим пальцем подбородок омеги на месте, где укусил, и заглядывает в большие шоколадные глаза. — Скучал? — шепчет Тэхен, в один миг пропадая в любимых глазах, что захватили в плен без предупреждения. — Но ты же… ненавидел меня. — Ненавидел, — соглашается Чонгук. Тэхен затаивает дыхание. — Сам себе пытался доказать, что похоронил все светлые чувства к тебе, что ничего другого, кроме ненависти, во мне нет, — Чонгук говорит негромко, задумчиво. Думает над каждым словом, как бы все свои мысли озвучить, поделиться с Тэхеном тем, что не давало жить так долго. Чонгук чувствует, что молчать больше не может. Чего-то ждать, медлить и таить невысказанное нет смысла. У них времени куча, но каждой секундой надо дорожить, как последней. Тратить это время на недосказанность просто нельзя. Они вместе прошли через огромное препятствие, которое чуть не разрушило их под основание. Молчание станет грехом. Тэхен внимательно слушает, отпечатывая в сознании каждую произнесенную альфой букву. Сердце сжимается, пропуская все через себя. — На деле я медленно загибался без тебя, — продолжает Чонгук. — Борьба с самим собой забрала в разы больше сил. Все просто потому, что я не мог позволить себе чувств к тому, кто меня предал. Это неправильно, ошибочно, но я… я ни на секунду не переставал любить тебя, Тэхен, — переходит альфа на шепот. Тэхен слышит, как дрогнул голос Чонгука, и у самого ком поперек горла становится. — А самым страшным было то, что я свято верил в неискренность твоих чувств. Я был уверен, что ты меня не любил, а всего лишь играл. Тэхен качает головой и шмыгает носом, нежно накрыв ладонью чонгукову щеку и погладив. — Нет… Нет, я никогда не играл, — шепчет омега, смотря своему альфе в глаза. — Любил и буду любить до конца своих дней. — Прости меня, — Чонгук прикрывает глаза и притягивает Тэхена к себе. — Я корю себя каждый день до сих пор за то, что сделал тогда… с тобой. Знаю, что не заслуживаю, знаю, что убить меня за это мало, но… — Перестань, — Тэхен качает головой и всхлипывает. — Пожалуйста, перестань, Чонгук. Не говори об этом. Не вспоминай. Я сам себя наказать позволил. За свой страх, за свою неуверенность, за молчание, которое разрушило нас. Оставим это там, — Тэхен касается кончиком носа чонгукова и обдает приоткрытые губы альфы дрожащим дыханием. — Это прошлое. Сейчас важно наше будущее. Наш ребенок. — Я за вас буду бороться, — шепчет Чонгук, взяв лицо омеги в руки и заглядывая в глаза, горящие твердой уверенностью. — Наш малыш родится в мирное время, когда улицы снова расцветут, станут прежними. Ты мне веришь? — Верю, всегда верил, — кивает Тэхен. — Только тебе. Чонгук мягко касается приоткрытых губ омеги своими и увлекает в глубокий поцелуй, от которого внутри фейерверки взрываются, новые миры строятся и цветы распускаются. Этот поцелуй не похож на прошлые, коих было столько, что не сосчитать. Этот поцелуй с легкой горечью пролитых слез, с привкусом сладкого предвкушения того, что ждет впереди. Этот поцелуй полон чистой, ничем не скрытой любви, заполняющей обоих до краев. Солнце восходит, отгоняя тучи своим ярким сиянием, а на безжизненной почве появляются ростки, знаменующие новое начало. Теперь, когда между ними нет ни единой преграды, возможно все. Все преодолимо, все победимо, все рушимо. С этим поцелуем Чонгук в себя словно тонны сил вобрал, почерпнув из Тэхена, готового все до последнего отдать. И если надо будет, он душу отдаст безвозмездно.🔥🔥🔥
Джихан смотрит перед собой потемневшим от гнева, бурлящего внутри, взглядом. В пальцах опущенной руки зажат пистолет с полной обоймой, а в зубах тлеющая сигарета. Чуть позади стоит Намджун, сунув руки в карманы кожанки и смотря исподлобья. Лицо у альфы практически неузнаваемо от рассыпанных на каждом его сантиметре фиолетовых синяков. Бровь рассечена и заклеена пластырем, нижняя губа распухла, а белок левого глаза полностью красный. — Тебя и без меня уже хорошо отделали, — говорит Джихан, скользя взглядом по автомобилям, стоящим во дворе особняка в ряд. Его ровный и низкий голос резко контрастирует с тем, что происходит внутри альфы. Джихана выдают глаза и руки, до побеления костяшек сжимающие рукоять пистолета. — Ты позволил Чонгуку забрать мое. Но чего уж теперь, — сухо ухмыляется альфа. — Идем в наступление. — Какой план? — спрашивает Намджун, шагнув к До. — Уничтожить Чонгука, — в голосе Джихана мелькает чистая жгучая ненависть, которая способна расплавить, стереть в порошок в один миг все на своем пути. — Он забрал у меня Тэхена. Ждать, что заберет что-то еще, я не собираюсь. Но я заберу главное — его жизнь. — Каким образом? — Ким слегка хмурится и внимательно смотрит на Джихана. — Самым простым, — До слегка скалится и стряхивает пепел на землю. — Гонка. Если по-другому короля улиц не выбрать, то остается лишь это. Заезд не на жизнь, а на смерть. — Ты готов рисковать? — Намджун скользит взглядом к бугатти, стоящей перед Джиханом. — Готов. В любом случае, победа будет за мной. А Чон пусть держится за свои устаревшие правила. Это его и погубит, — Джихан медленно разворачивается к Намджуну и улыбается так, что по коже проходится мороз. Ничего хорошего не предвещает. Ким по глазам видит, что Джихан тянуть и играть больше не намерен. — Это будет последний шаг, после которого все решится. — Готовь своих людей, а я сообщу своим. Война должна быть похожей на войну. Я это устрою, — До ухмыляется и, швырнув окурок на землю, проходит мимо Намджуна. Ким поджимает губы и глядит удаляющемуся альфе вслед. Дальнейшие действия Джихана теперь известны. Намджун коротко ухмыляется.🔥🔥🔥
— Если Юнги это увидит, он тебя взорвет, — бросает смешок Чонгук, рассевшись на кресле и попивая холодное пиво. — Я думал, ты другую тачку себе купишь. Ты и в машинах однолюб, да? — Я влюбился в эту машину с первого взгляда, не могу теперь представить себя на другой, — пожимает плечами Хосок, сосредоточенно возясь под капотом черного макларена. — Юнги, мне кажется, тоже обрадуется, что я снова на ней. — А цвет чего сменил? — Чонгук отпивает пива и облизывает губы. — Кое-какие воспоминания останутся в памяти не совсем приятными, — старший Чон поджимает губы. В голове мелькают фрагменты гонки, что чуть не стала для альфы последней. — Где Тэхен? Вы разобрались? — меняет Хосок тему, бросив на Чонгука взгляд. — Да, теперь все хорошо, — кивает тот, задумчиво выпятив нижнюю губу. От этих слов внутри становится чертовски хорошо. — Сейчас он дома сидит. Хочет вернуться на учебу, но я ему не позволяю. Пока Джихан имеет полную свободу, я его никуда не выпущу. — Мы все под прицелом. Родные нам люди. Из-за Санджина Юнги немного успокоился, но все равно рвется на улицы, — хмыкает Хосок, повернувшись и прислонившись к боку заднего бампера макларена. — Но я его понимаю. Я не гонял почти три месяца, и плевать, что два из них в коме. Руки-то помнят, когда в последний раз держали руль. — Не торопи события, Хосок, — закатывает глаза Чонгук. — Ты не до конца окреп. Совсем недавно еще в постели лежал. Пока ходить нормально начни, а потом уже ездить будешь. — Врачи говорят, что хромота пройдет, но мне кажется, что это на всю жизнь, — Хосок безрадостно усмехается и складывает руки на груди. — В любом случае, в вождении меня это не ограничит. — Не делай поспешных выводов, брат, — Чонгук вздыхает и откладывает бутылку на пол возле кресла. — Если врачи сказали, значит, так и будет. Не все сразу бывает. Ты можешь ходить, ты можешь функционировать, как и все нормальные люди. Это главное. — Ты прав, — кивает Хосок, сведя брови на переносице. — Я выжил и не остался инвалидом. Это чертово чудо. — Скоро придется на минивэн пересаживаться, лучше готовься к этому, — смеется Чонгук. Телефон, лежащий в кармане джинсов, начинает вибрировать. Чонгук достает его и хмурится. Улыбка с лица мгновенно исчезает. На дисплее отображается звонок от неизвестного. Альфа принимает его и прикладывает телефон к уху. — Думаю, ты, как и я, устал от этих игр, — слышится в трубке голос Джихана. Чонгук стискивает челюсти и невольно сжимает в пальцах телефон чуть ли не до хруста. В голове сразу же проносится все, что Тэхен рассказал об этом ублюдке. Черные глаза мгновенно наполняются яростью. Хосок это замечает и настораживается, внимательно смотря на брата. — Не думаешь, что пора с этим закончить раз и навсегда? — Если и заканчивать, то с тобой, — стараясь звучать как можно сдержаннее, говорит Чонгук. — Что ты предлагаешь? — Гонку. Разве не так решаются дела на улицах? Устроим заезд. Победитель получит все. — Открывай поисковик и начинай искать себе гроб, — каменным голосом говорит Чонгук, поднявшись с кресла. — После всего, что ты делал с моим омегой, я не позволю тебе выйти из этой гонки живым. — О, так ты принимаешь мои условия? — Джихан довольно ухмыляется. — Отлично. Чтобы было честно, выберем время и место вместе. Передавай Тэхену пламенный привет. — Даже имя его произносить не смей, — рычит Чонгук. Держаться все труднее. — А теперь беги, готовь свою нашпигованную технологиями машину для поражения. Чонгук бросает трубку и нервно кидает телефон на кресло, заведя руки за голову и нервно расхаживая перед Хосоком. — Я его уничтожу, я не дам ему выжить в этой гонке, — цедит альфа, вперившись пылающим огнем взглядом в пол. — Ты же понимаешь, что все не так просто? — спрашивает Хосок, следя за нервным хождением брата. — Будем готовиться. — Он никогда не играет по правилам. И этот раз не станет исключением, я уверен, — Чонгук резко останавливается и смотрит на старшего. — Сначала нужно узнать, где будет происходить заезд, и сколько у нас времени для того, чтобы что-нибудь придумать. Это решающая гонка. Мы должны быть готовы ко всему. — На чем гонять будешь? — старший Чон вопросительно вскидывает бровь. — Агера, — твердо говорит Чонгук. — Конечно же агера.🔥🔥🔥
На столике полупустая пачка сигарет, рядом заполненная окурками пепельница и наполовину выпитая бутылка рома. За окном небо затянуто тяжелыми свинцовыми тучами. Сама погода словно давит, портя и без того поганое настроение еще больше. Намджун сидит на краю незаправленной постели, держа в пальцах сигарету. Дым змеей медленно плывет вверх, растекаясь по всей комнате. Ее гробовая тишина медленно убивает, а мысли сдавливают черепную коробку. Взгляд альфы направлен на небо за окном. Горечь утерянного съедает, оставляя после себя огромные дыры, которые Намджун заполняет сигаретным дымом и спиртным. Что-то изменилось, что-то стало другим. И зрение, и слух, и сознание. Все вдруг перевернулось и встало на ноги. Так, как и должно быть. У Намджуна ощущение, словно он всю жизнь неправильно на мир смотрел, под другим, неверным углом, и мыслил от этого тоже ошибочно. А сейчас, когда все в один миг вернулось на свои места, он и увидел, как много промахов допустил. С самого начала он только и делал, что ошибался, наступал на одни и те же грабли слепо, разъяренно, с искренней верой в то, что все делает правильно. Как же все уродливо теперь. Намджун снял туманящие зрение линзы и прозрел, обнаружив перед собой руины, охваченные огнем. Вокруг все развалено без шанса на восстановление, в воздухе вонь гари, а на руках прах. Он уходил, сказав, что Джин будет жалеть всю свою жизнь, но теперь жалеет сам. Намджун жалеет о стольких вещах, что легче свихнуться, чем это все осознать. В который раз он качает головой обреченно и опускает взгляд на окурки, на рассыпанный по столику пепел, стряхивает снова, добавляет и делает новую затяжку, травясь едким дымом, заполняя опустевшее. К чему стремился столько лет? Чего добивался? Вознеся свои цели до небес, он перестал видеть, что происходит вокруг. Вокруг был Джин, нуждавшийся в нем, а не в высоких титулах улиц, которые Намджун собирался для него выгрызть, пойдя по головам. Вокруг были друзья, что звали его своей семьей. И все это пеплом, все это прахом по ветру, остатками того, что упустил так глупо, слепо. И сам не понял, в какой момент душа поддалась, плюнув на намджунову жажду власти, и стала принимать их всех с искренней любовью. Врагам, которых Ким сам обозначил таковыми, она открылась полностью. Разум, холодный и жестокий разум наступил ей на горло. Всегда была одна цель, и никаких исключений быть не может. Намджун пресекал их на корню, но потом… Все перевернул сам же Джин. Его голос, прозвучавший перед самой смертью, к которой Намджун уже готовился, раскрыв свои объятия, готовясь отдать душу. Он говорил о механизме, но кому тот к черту теперь сдался? Для кого все это теперь? Намджун остановит его работу собственными руками, наплевав на потраченное время и ресурсы. Все, к чему он готовился четыре года — осознание своей тупости. Ошибка непоправимая, непростительная. Намджуну никогда ее не искупить. Не вымолить прощения. Альфа уже знает свою дальнейшую судьбу, бежать от нее не станет. И если есть один, самый последний шанс остановиться, исправить случившееся, он его не упустит. Намджун тушит сигарету и, прихватив куртку, выходит из комнаты. На первом этаже, заваленном автомобилями, все тот же беспорядок, что и бывал обычно. Только нет уже тех, кто его создавал, оживляя серые бетонные стены громким заразительным смехом. Нет тех, кого Намджун сам же вычеркнул из своей жизни, прозвав соперниками. Он достает из кармана телефон и набирает номер.🔥🔥🔥
Хосок стоит, прислонившись к капоту макларена и сложив руки на груди. Темные волосы альфы треплет прохладный ветер, разгулявшийся меж пустынных улиц окраинного района. Их покой нарушает эхом разносящийся рев двигателя черного мустанга, подъехавшего к обочине и остановившегося позади гиперкара. Хосок напрягается, тянется к рукояти пистолета за поясом, готовясь в любую секунду вытащить его. Форд замолкает, дверца с водительской стороны бесшумно открывается. — Я безоружен, — сразу же предупреждает вышедший из машины Намджун, подняв руки и медленно идя в сторону Хосока. — Ты сможешь завершить дело своего брата, если что-то будет не так. Хосок пристальным настороженным взглядом следит за альфой, поджав губы и не убирая руки. Выстрелить хочется до зуда в ладонях. Не дать и слова сказать, и секунды рядом с собой не позволить стоять, в глаза смотреть. Хосок, наверное, лишился инстинкта самосохранения, когда чуть не умер, раз согласился на встречу с тем, кто его и хотел убить. Но в стороне стоять Хосок не собирается. — Какое у тебя дело? — спрашивает Чон, не сводя с подходящего к нему альфы пристального взгляда. — Объяснять все долго, — качает головой Намджун, сунув руки в карманы черных потертых джинсов. — Я знаю, что До бросил вызов. Еще знаю, что он хочет не только гонку устроить, — Хосок вопросительно поднимает бровь, ожидая объяснений. — В его планах развести реальную войну на дорогах в момент гонки с Чонгуком. Я могу помочь с… — Помочь? — не верит ушам Хосок. — Самому не смешно? После того, как ты меня чуть на тот свет не отправил, — цедит он сквозь стиснутые челюсти, смотря Намджуну прямо в глаза. Может быть, Чону кажется, но в них мелькает тень вины, которая где-то глубоко внутри Намджуна дремала столько времени. — На путь исправления встать решил? — Я знал, что ты мне не поверишь, но доказательств того, что я не играю, у меня нет, — Намджун говорит негромко, с сожалением в голосе. Впервые за долгое время он говорит от самого себя, не облачаясь в какие-то образы, которыми прикрывался долгие годы. — Я могу только свою жизнь поставить, потому что кроме нее у меня ничего больше нет. — Я прикончу тебя, только повод дай, — предупреждает Хосок, медленно убирая руку с пояса. — У тебя пять минут. — Я хочу помочь покончить с Джиханом, — начинает Намджун, на что Чон скептически хмыкает. — У меня есть доступ к его автомобилям. Я сам лично в них копался. Не знаю, какой он выберет для гонки, но это не проблема. Я сброшу все установленные в них программы. — Или наоборот, — качает головой Хосок. — Ты пришел пудрить мне мозги, чтобы я поверил и чтобы на гонке Чонгук был более уязвим, так? — Ты можешь не верить в мои слова, но хотя бы имей в виду, — Намджун устало вздыхает и трет пальцами переносицу. — Он хочет убить Чонгука на этой гонке. Я не знаю, как именно это произойдет, но лучше подстраховаться. У меня есть один вариант… — И тебя это волновать начало? — нервно усмехается Чон. — Не волновало ведь, когда я перевернулся несколько раз благодаря тебе. — С того момента прошло много времени. Я осознал вещь, которая мне теперь ночами спать не дает. — И какую же вещь? — Что все делал зря, — бесцветным голосом говорит Намджун, смотря куда-то в пустоту. Таким тоном говорят люди, потерпевшие великое поражение. Так смотрит тот, кто потерял все. Хосок не понимает, в чем причина, но знать и не хочет. Нож, который вогнал в его спину Намджун, оставил огромную дыру, не перестающую кровоточить до сих пор. — Я не стану рисковать своим братом и своей семьей, поверив тебе. Плевать, что ты вдруг решил встать на правильный путь. После всего, что ты натворил, этим уже не очиститься, Намджун, — Хосок качает головой и отстраняется от капота макларена. — Поверить тебе будет чертовски тяжело. Чон поднимает дверцу и садится в машину, подняв на застывшего перед ним Намджуна взгляд. Ким поджимает губы и коротко кивает, двинувшись к своей машине. Промах.🔥🔥🔥
— Я в играх хорош так же, как и в реальности, — хмыкает Юнги, уставившись на экран телевизора немигающим взглядом и ловко управляясь с джойстиком. — Вот уж сомневаюсь, — посмеивается Джейби, высунув кончик языка и объезжая машину Мина в игре. Юнги злобно рычит и пытается ускориться. — Делаем ставки, — Чимин хлопает по столику, заваленному едой и напитками. — Я за Мин Юнги, — улыбается он, подмигнув омеге. — Очень зря, он уже обречен, — ухмыляется Им, покачав головой. — Юнги ждет, когда его закись заполнится и он сможет меня обогнать, но будет уже слишком поздно. — Не отвлекайся, мистер Крутой Гонщик, — довольно хмыкает Юнги. Его красная феррари 488 начинает догонять джебомовский мерс. — Мне закись не нужна, тут только мастерство. — Черт, он и правда его уделывает, — с легким удивлением вскидывает брови Чану, на коленях которого сидит Чимин. Юнги ухмыляется. — Скука, я эту игру прошел сто лет назад, — Джин, сидящий с Хосоком возле желтого мерса Чимина, отправляет в рот кусочек пиццы. — Лучше бы на дорогах разбирались, — омега ловит возмущенный взгляд Хосока и добавляет: — Конечно же, когда Юнги родит. Только тогда. — Да он сейчас и не влезет в машину, — хихикает Чимин, взяв себе банку с пивом со столика. Юнги на это закатывает глаза. По просторному помещению разносится смех. В гараже, принадлежащем Чимину, царит приятная обстановка, в которой каждый чувствует себя комфортно, как бывало и прежде. С недавних пор они начали собираться именно здесь. Эта традиция нерушима. Пройдет еще десяток лет, но это будет неизменным для каждого из банды Чон. — Чонгук сказал, что нам пора приобрести минивэн, — Хосок прожевывает пиццу и берет пиво, сделав пару глотков. — И я, черт возьми, уже начал присматривать его нам. — Я хочу джип, — ворчит Юнги, кинув на своего альфу быстрый недовольный взгляд. — Порше кайен. — Вечный фанат порше, — усмехается Джейби. — Чего ты тогда на рари разъезжаешь? — спрашивает он, кивнув на игру. — Нужно пробовать новое, — пожимает омега плечами, вперившись взглядом в экран. — И сейчас кое-кто вылетит из списка лидеров. — Ну все, ты меня разозлил, — шутливо говорит Джейби, хмуря брови и сосредотачиваясь на гонке. — Последний шанс сделать ставки, чуваки, — смеется Чимин, следя за ходом гонки. Металлическая дверь в гараж со скрипом открывается. Омега сразу же поднимает взгляд и вскакивает с колен Чану, как ужаленный. — Тэхен! — кричит Чимин, подлетая к вошедшим Чонгуку и Тэхену, и прижимая второго к себе. — Как же я рад, что вы пришли! — О, второй пингвин в здании, — усмехается Хосок, отложив бутылку пива. Юнги отрывает от экрана взгляд и поворачивается, сталкиваясь взглядом с Тэхеном, зажатым в объятиях Чимина. Он слегка поджимает губы и, потратив на раздумья несколько секунд, откладывает джойстик. Обида, которую Юнги никому не показывал, вдруг дала о себе знать, но глаза лучшего друга, смотрящие с болью и сожалением, мгновенно рассеивают ее. В горле комок, а глаза защипало. Юнги поднимается с кресла. — Задушишь, Чимин-и, — мягко говорит Тэхен, отстраняясь от омеги. — Юнги… — Просто заткнись, — хмыкает Мин, в три шага сократив между ними расстояние и крепко обняв Тэхена. Тот сразу же расслабляется. Напряжение, с которым Ким вошел в гараж, начинает испаряться. Юнги утыкается носом в плечо Тэхена и шмыгает. — Ты мог хоть мне сказать о том, что происходит. — Не мог, ради вас же, — шепчет Тэхен, покачав головой. — Теперь ты снова с нами, — Юнги быстро утирает глаза рукавом кофты и отстраняется, улыбнувшись уголком губ. Тэхен улыбается, но как только встречается взглядом с Джином, перестает. В гараже повисает напряженное молчание. Не до конца принят. — Ну наконец-то мы познакомимся с маленьким итальянцем, — вдруг говорит Джин, тепло улыбнувшись и вставая со своего места. Тэхен в непонимании хмурится и оглядывается на сзади стоящего Чонгука. Тот ухмыляется и пожимает плечами. — Да, это Чонгук нашего маленького омегу Юмина так называет, — смеется Джейби, отложив джойстик. — Ну и чего встали? Налетаем на пиццу, пока Хосок все не съел! Все начинают смеяться, рассаживаясь на диване и в креслах вокруг столика с едой. Тэхен прижимается к боку Чонгука и кладет голову на его плечо. Ему не пиццу есть хочется, а просто наблюдать за родными людьми, улыбаться и смеяться над глупыми шутками и перепалками, как когда-то давно; ему хочется чувствовать себя частью семьи, которая приняла его вновь. Теперь каждым мигом с важными сердцу людьми Тэхен будет дорожить, с трепетом храня в памяти. Каждого он видит, как в первый раз, с каждым заново знакомится, заново узнает и учится понимать. Теперь все друг перед другом открыты, все друг с другом искренние на все сто процентов, как не было никогда. — Впереди нас ждет последняя схватка, — начинает Хосок, и все разговоры вмиг стихают. — Чтобы покончить с этим раз и навсегда, нам надо бросить все свои силы. Придется рисковать, — взгляд альфы падает на Юнги, у которого в глазах вспыхивает искра страха. — Но без этого никак. Если мы будем действовать сообща, мы сможем все. Через две недели будет гонка Чонгука с Джиханом. С сегодняшнего дня мы должны начать готовиться и продумывать план. До никогда не играет по правилам, и в этот раз мы сыграем так же. Чонгук согласно кивает и опускает задумчивый взгляд. На руку альфы ложится теплая ладонь Тэхена. Чонгук поворачивается к нему и сразу же тонет в нежной улыбке. Тэхен говорит ею: «Я буду рядом, что бы ни было. Я поддержу, я не оставлю». Чонгук отвечает ему такой же улыбкой и оставляет на кончике носа короткий поцелуй. — Какие вы милые, — едва не пища, говорит Чимин. Чонгук закатывает глаза и чуть отстраняется от Тэхена, высвобождая из своих объятий. Ким смущенно прикусывает губу и маячит Чимину взглядом, прося прекратить. — Примерный план у нас с Хосоком уже есть, — подхватывает речь брата Чонгук, скользнув взглядом по каждому. — Он чертовски прост, но мы все равно должны быть предельно осторожны. Джихан непредсказуем. — Каков план? — спрашивает Чану, вскинув бровь и сложив руки на груди. Чонгук ухмыляется и заговорщицки трет ладони друг о друга.🔥🔥🔥
Тэхен сидит на кухне, так и не притронувшись к своему чаю, что давным-давно остыл. На заднем дворе Чонгук возится с агерой, основную работу над которой закончил только неделю назад. Тэхена терзает предчувствие плохого. Это не просто волнение перед решающей гонкой, а чувство, что должно произойти что-то нехорошее. Чонгук же наоборот решителен, как никогда. Альфа ни на секунду не допускает сомнений насчет своей победы. Он проигрывать не привык. И не имеет значения, что гонка на смерть. Тэхена уверенность Чонгука успокаивает лишь частично. Он как никто знает Джихана и то, что До так просто не сдастся. Мысли о том, что это может быть последняя в жизни Чонгука гонка, Тэхен старательно отгоняет, злясь за глупости на самого себя. Ему бы больше чонгуковой уверенности. Этот страх слишком крепко оплел сердце омеги. Движок агеры замолкает, и спустя несколько секунд в дверях появляется Чонгук, вытирающий свои руки, испачканные в масле. Заметив поникшего омегу, альфа хмурится и, отбросив тряпку, подходит. — Ты чего, детка? — обеспокоенно спрашивает он, присев перед повернувшимся к нему омегой на корточки. — Юмин папочку расстраивает? — альфа улыбается уголком губ и тычется в животик Тэхена носом. — Нет, — слабо улыбается омега, запустив пальцы в волосы Чонгука и опустив на него взгляд. — Он послушный мальчик. — Значит, причина в другом? — Чон вопросительно поднимает бровь, смотря на Тэхена в ожидании объяснений. — Я волнуюсь, — вздыхает омега. — Завтра гонка. Даже если твоя машина укреплена на все сто, даже если обезопасит тебя в случае чего, а ваш план без изъянов, я все равно не могу успокоиться, — тихо говорит Тэхен, опустив взгляд и закусывая губу. — Детка, я не дам ему меня убить, об этом и речи нет. Мне есть, ради кого жить, и я свою жизнь отдавать не намерен, — Чонгук гладит Тэхена по щеке тыльной стороной ладони и заставляет взглянуть на себя, подцепив указательным пальцем подбородок. — Ты омега лучшего на этих дорогах, и этого не изменит какой-то ублюдок, возомнивший себя королем. Корона моя. Будет моей до тех пор, пока кто-то не отнимет ее честным путем. А Джихану уже подготовлена камера в тюрьме. И яма заодно. Зависит от того, что я с ним сотворю, — хмыкает Чонгук, пожав плечами. — Его в любом случае ждет конец, а меня — победа. Тэхен шмыгает носом и кивает. Он сползает со стула и прижимается к альфе, утыкаясь носом в плечо и жмурясь. От слов Чонгука легче, намного легче, но предательский ком тревоги в сердце все еще сжимается, ноет, не давая покоя. Тэхен с ним бороться не в силах. Окончательно он успокоится лишь после победы Чонгука. — Скорее бы все это закончилось, — шепчет омега, цепляясь пальцами за футболку Чонгука на груди. — Я чертовски устал от этих войн, от одного только имени Джихана. Все, чего я хочу — это ты, наш ребенок и спокойная жизнь. — Когда маленький итальянец родится, мы втроем махнем куда-нибудь подальше отсюда, — хрипло говорит Чонгук, поглаживая Тэхена по волосам и касаясь губами виска. — Куда ты только захочешь, детка. Оставим все это позади и будем жить дальше. Спокойно и счастливо. Я тебе это обещаю, итальяночка. — Ловлю на слове, — Тэхен шмыгает и поднимает голову, сразу же заражаясь улыбкой Чонгука, способной рассеять тучи, чтобы над головой ярко светило солнце. Альфа плюхается прямо на пол и сажает Тэхена к себе на колени, увлекая в тягучий поцелуй. — А пока, думаю, Юмин не обидится, если мы немного… — разорвав поцелуй, ухмыляется Чонгук и толкает язык за щеку. Тэхен хихикает и слегка бьет альфу в плечо. — Какой же ты придурок, Чон Чонгук, — говорит он, обвивая руками шею альфы и седлая его крепкие бедра. — Говори со мной только на итальянском, — жарко шепчет Чонгук в губы Тэхена, спустив ладони на его упругую задницу и сминая пальцами. — Voglio voi, придурок, — выдыхает Тэхен со стоном, откинув голову назад и прикрыв глаза.🔥🔥🔥
Агера с тихим ревом, заглушаемым дождем, подъезжает к мосту, ведущему в противоположную от столицы сторону. В лес. Видимость на дороге практически нулевая, а ливень с каждой минутой становится все сильнее. Ветер расшатывает верхушки деревьев, угрожая повалить их и преградить путь. Чонгук критично оглядывает местность и хмыкает. Такую погоду никто не предсказывал, но у природы свои планы, которые никто не в силах нарушить. На левой стороне дороги уже стоит черная глянцевая бугатти широн, поблескивающая в свете единственного фонаря, дальше после которого лишь кромешный мрак. Агера останавливается рядом. Джихан бросает на гиперкар короткий взгляд и ухмыляется. Сказать им друг другу больше нечего. Все давно сказано. Никаких правил. Одна цель: выжить и приехать к финишу первым. Чонгук мнет пальцами кожаный руль и смотрит вперед, вглубь непроглядного леса. — Дождь уже оплакивает одного из нас, — задумчиво говорит он, подняв глаза к черному холодному небу. Чонгук обещал Тэхену вернуться, но теперь, когда условия изменились, предугадать исход гонки становится труднее. Впереди неизвестность, в которой сокрыто множество препятствий. Чонгук их не раз преодолевал, но сегодня другой случай. Сегодня шанса на ошибку нет, ведь на кону жизнь. Мощный двигатель широна агрессивно рычит, готовый к старту. Чонгук выплывает из окруживших его раздумий и начинает раскручивать движок, концентрируясь на звуке за спиной, что действует подобно успокоительному. Агера рычит, не уступает сопернику, жаждет подорваться, сгорает от нетерпения, накаляется до предела. Вспыхнувшие белым светом фары широна освещают дорогу. Чонгук давит на педаль, заставляя движок рычать еще сильнее. Стрелка на тахометре скачет. Агера набирает обороты. Первый сигнал. Чонгук затаил дыхание, следя за тем, как мигнули фары бугатти. Второй сигнал. Сердце начинает биться в сотни раз быстрее. В кровь впрыскивается адреналин. Третий сигнал. Назад пути нет. Автомобили срываются с места, как только фары широна меркнут в третий раз. Они преодолевают короткий мост за доли секунды, врываясь в тьму мрачного леса, таящего в себе опасность. Бугатти пулей улетает вперед, оставляя кенигсегг позади в разрыве в несколько метров. Чонгук хмыкает и давит на газ, поглядывая на спидометр, на котором стрелка стремительно движется к двумстам. Впереди длинная дорога, блестящая от холодного света фар. Дворники на лобовом стекле работают на всю мощь, стирая дождь, нарушающий видимость. Джихан кидает взгляд на зеркало заднего вида и довольно хмыкает, видя, как петляет из стороны в сторону агера, пытающаяся его догнать. Выиграть легко. Главная задача До не просто победить, а устранить. Чонгук никогда больше не встанет на его пути, никогда больше не отнимет то, что принадлежит Джихану. Никогда не проснется. Он найдет свою смерть на краю обрыва, на дне, где ему и место. Чонгук стремительно начинает нагонять бугатти, сокращая разрыв до двух метров. Впереди начинается извилистая дорога, которую без дрифта не преодолеть. Чонгук мягко давит на педаль газа и начинает потихоньку выкручивать руль, готовясь войти. По скользкой дороге дрифтовать в разы сложнее. Одно неверное движение, и автомобиль просто слетит. Агера плавно входит в дрифт, оставляя за собой брызги дождя. Впереди дрифтующий широн становится все ближе. Чонгук слегка давит на газ и в одно мгновение оказывается впереди. — Играй, пока можешь, — говорит Джихан, прожигая задний бампер агеры горящим злостью взглядом. — Это последний раз, когда ты впереди. Автомобили летят друг за другом, петляя по извилистой дороге, бросаются то в одну сторону, то в другую. Дождь усиливается, ухудшая видимость еще больше. Его гул сливается с ревом моторов. Чонгук не слышит даже собственного дыхания. Ровно половина пути преодолена. Резкие повороты остаются позади. Дальше дорога над обрывом, обожаемая стритрейсерами, любящими езду с каплей опасности. Бугатти удается обойти соперника два раза, но Чонгук вновь вырывается вперед в начале пути над обрывом. Джихан поджимает губы. Внутри начинает вскипать злость и желание поскорее избавиться от врага, стоящего препятствием между До и полной властью над дорогами. Пора кончать с играми. Никто не обещал честной борьбы. Джихан бросает взгляд на панель и нажимает на небольшую красную кнопку. Крепче вцепляется в руль, готовясь к прыжку нитро. Ничего не происходит. — Какого… — не понимает альфа и нервно нажимает на кнопку снова. — Сукин ты сын, — рычит Джихан, ударив по рулю и давя на педаль газа до упора. — Ублюдок, — зло выплевывает он, вперившись взглядом в агеру, расстояние с которой начинает вновь сокращаться. В бугатти не работает ничего. Ни одна из установленных в нее перед гонкой систем. Подвела даже закись азота, которая должна была сработать. Бугатти словно сбросили до заводских настроек. В ней только исходная мощь и ничего дополнительного. — И так справлюсь, — цедит сквозь стиснутые челюсти До, вцепляясь в руль и догоняя кенигсегг. Взгляд рефлекторно падает на зеркало заднего вида. В один миг Джихану кажется, что он видит мелькнувшую где-то за поворотом агеру, похожую на тень. Рыкнув, До отворачивается к дороге. Он мотает головой, отгоняя иллюзии. Чертов кенигсегг уже двоится в глазах. Чонгук поглядывает вниз. В полутора метрах от агеры находится черная всепоглощающая бездна. Она словно зазывает, притягивает к себе души, изголодавшись. Долго на нее смотреть нельзя, иначе затянет. Чонгук отворачивается, прежде коротко глянув на зеркало заднего вида. Бугатти чертовски близко. Чонгук шумно выдыхает и лижет пересохшие губы. В кармане коротко вибрирует телефон, оповещая о сообщении. Альфа еле сдерживается, чтобы не взять его и позвонить Тэхену. Так хочется услышать его успокаивающий голос, возвращающий внутренний покой. В эту секунду все, что нужно Чонгуку — голос любимого омеги. Все, что хочется ему сказать — о любви. О том, как она бесконечна и чиста. Успокоиться самому и успокоить. А ведь наверняка переживает, места себе не находит. Весь день не отпускал, рядом ходил хвостиком, прижимаясь к груди при любом удобном случае. Чонгук уверял, что все будет хорошо, твердил одно и то же, а у омеги на душе все равно неспокойно, тяжело. Тэхен не мог его отпустить. Не мог. Широн выравнивается с агерой, находясь от нее лишь в жалких двух метрах. Джихан вцепляется в руль мертвой хваткой и резко дергает его влево. Чонгук поворачивает голову в сторону бугатти, едва видимую во мраке в сочетании с пеленой дождя. Дальше — удар. В один миг кенигсегг теряет контроль и слетает с дороги прямо в обрыв. — Вот и все, — усмехается Джихан, с искрами яркого адского пламени смотря, как кенигсегг, ударяясь об огромные валуны, летит вниз, прямо в ад в руки дьяволу. — Я думал, с королем дорог будет сложнее. Спасибо за увлекательную игру, — бросает До, давя на газ и улетая вперед по пустынной дороге. Бугатти скрывается во мраке леса.🔥🔥🔥
— Я подъеду сзади, — говорит Чимин, резко выруливая из-за поворота и влетая на узкую улочку. Впереди летит черная шевроле, за которой омега гоняется уже несколько кварталов. — Скоро я загоню его в угол. Подстрахуй меня, Чану. — Уже еду, одного нейтрализовал, — слышится голос альфы из динамика, разносясь по салону мерса. — Будь осторожнее, Чимин. — У меня все схвачено, — Чимин давит на газ и хмурит брови, следя за врагом, как хищник за убегающей жертвой. — У тебя там чего, Хосок? Не лезь в одиночку на нескольких. — Мои парни скоро подъедут, — встревает Джейби. — Юнги, наверное, рвет и мечет. Зря ты его запер в комнате. Он же и со второго этажа сигануть может. — Иначе бы я не остановил его, — хмыкает Хосок. — Один у меня на хвосте. Джин, ты близко? — Да, буквально на соседней улице. Нужна помощь? — быстро тараторит Ким, сосредоточенный на дороге. — Да, мне нужно отъехать. Прикрой меня, — отвечает Хосок, выруливая на трассу, наполовину заполненную машинами гражданских. — Уже еду, — отвечает Джин, сворачивая на другую улицу. — Как там обстановка вообще? Такое чувство, что копы нихрена не делают, — ворчит Чимин, несясь за шевроле. — Я требую медаль за отвагу после нашей миссии. — Они ближе к центру. Там много джихановских американок. Они решили устроить восстание машин, — Чану поглядывает на зеркало заднего вида. Сзади мелькает черный форд. — И что бы мы делали без Ку Чжунхэ, — смеется Джейби. — Его гонщики очень помогают. Они уже Новон очистили. — Чертов Новон, — с болью в голосе говорит Чану. — Когда-нибудь я верну его себе. — Только пройдя через Чонгука, — хихикает Чимин. — Прости, любимый, но эта территория принадлежала ему уже очень давно. Черт, на меня еще один вылетел! — вдруг кричит омега. Из динамика остальных доносится звук удара и скрежет металла. Со стартом гонки Джихана и Чонгука на улицы столицы подобно змеям выползли черные американки, решившие поработить каждый уголок города. Полиция перекрыла главные дороги во избежание лишних жертв, объединившись с гонщиками, борющимися за свободу улиц. В бой вступили люди Джебома и армия Ку Чжунхэ, который окончательно выбрал сторону банды Чонов. Подключились еще несколько небольших банд, не разделяющих политику До. Всех, кто на его стороне, арестовывают или устраняют в случае сопротивления. Чану с рыком движка вылетает на улицу, на которую несколькими минутами ранее свернул Чимин. Альфа давит на газ до упора и увеличивает скорость, несясь вперед и щурясь, чтобы через завесу дождя разглядеть желтый мерс. Такого страха Им не испытывал никогда. Он напрягается всем телом, вздохнуть не может, а сердце медленно уходит в пятки. Связь с Чимином прервалась сразу же после удара. У Чану чувство, словно его самого ударили и выбили все жизненно важные органы, оставив пустую оболочку. Альфа доезжает до конца улицы и резко тормозит, отчего ягуар слегка заносит. Им успевает вовремя вырулить, чтобы никуда не вписаться. На перекрестке стоит желтый мерс со вмятиной сбоку. Чану, не глуша мотор, вылетает из машины и бежит к Чимину. Дождь, льющий как из ведра, мгновенно впитывается в ткань, отчего та прилипает к телу. Длинная челка альфы сосульками спадает на лицо, скрывая глаза. Чану подлетает к мерсу и, тяжело дыша, пытается открыть заклинившую дверь. Та поддается только после нескольких сильных ударов. — Чимин! — кричит Им, хватаясь за плечи омеги. Чимин сидит с откинутой назад головой, а по виску течет тонкая струйка крови, капая на лимонного цвета футболку. Чану подхватывает омегу на руки и вытаскивает из машины, падая коленями на асфальт и прижимая Чимина к себе. — Малыш, — зовет Им дрожащим голосом, едва заглушаемым дождем. Татуированной ладонью альфа оглаживает лицо омеги. — Чимин, не спи, нельзя, — просит он, слегка встряхивая Пака за плечи. Омега резко распахивает глаза и начинает кашлять. На лицо капает дождь вместе со слезами альфы, скрытыми под челкой. Им мгновенно оживает и начинает гладить Чимина по влажным волосам. По телу растекается волна облегчения. И вновь впервые. Таких чувств за раз Чану не испытывал никогда. От ломающей боли до искрящейся радости. Альфа сам удивляется, что на такое способен. С этим омегой жизнь приобретает цвета. Приобретает смысл. — Чану… — хрипло произносит Чимин ослабшим голосом, смотря альфе в глаза. — Я в порядке, — сглотнув ком, говорит он. — Все хорошо. — Ты ранен, Чимин, — качает головой Чану, стирая со щек омеги капли дождя. — Тебе нужно в больницу. — Не нужно. Ты рядом, и мне лучше, — шепчет омега, подняв ладонь и коснувшись подушечками пальцев губ альфы. — Не говори ерунды, я не целитель, — вздыхает Чану, обдав пальцы Чимина горячим дыханием. — Ты дурачок, — слабо улыбается Пак. — Поехали отсюда, пока нас не нашли другие. Чану поднимается на ноги с Чимином на руках и быстрыми шагами идет к ягуару. Теперь жажда борьбы увеличилась втрое. За жизнь Чимина Чану готов сражаться до последнего.🔥🔥🔥
Вкус победы приятной сладостью оседает на кончике языка. Пьянит, кружит голову и разносит по телу волны легкости. На губах играет довольная улыбка, а в глазах огонь. Кажется, все идеально. Только в воздухе витает мнимый, но давящий запах пороха. С каждой секундой приближения к финишу он становится все гуще и тяжелее. Не так пахнет победа. Этот запах знаменует что-то другое, и это заставляет Джихана насторожиться. Кажется, все было идеально. Он их чувствует. Легавых не видно, но они по углам со всех сторон попрятались как гиены, ждущие момента, чтобы напасть стаей. Пустынная дорога больше не кажется преимуществом. Впереди, буквально в нескольких сотнях метров альфу ждут золотые ворота — вход в королевство, где король теперь он сам. Джихан начинает замедляться, собираясь развернуться и рвануть назад. Он нутром чувствует, что война со смертью Чонгука не закончена, и ворота впереди служат входом не в королевство, а в клетку. Он уже собирается развернуться, но не успевает. В зеркале заднего вида мелькают два массивных бронированных джипа полиции, предназначенных для таранов. Они перекрывают дорогу, лишая отходного пути. Джихан сухо смеется и давит на газ, улетая к финишу. Таким глупцом он себя еще никогда не чувствовал. Так легко попался в ловушку, позволив плану врагов осуществиться на все сто. Назад пути нет. Прямо перед площадью с памятником стоят полицейские машины, разбрасывая на округу красно-синий свет от мигалок. Среди них До узнает автомобили людей из банды Чонов и… Бугатти вынужденно тормозит прямо перед автомобилями полиции и гонщиков. К его машине сразу же двигаются четверо копов с направленными в сторону альфы пистолетами. Среди них и офицер Ким Югем. До в шоке и полнейшей растерянности выскакивает из машины и сталкивается взглядом с черными как ночь глазами, не обращая внимания на оружие, под прицелом которого его держат. — Как… — Джихан от удивления не узнает собственного голоса. Внутри закипает новая волна злости. — Как ты выжил, Чонгук?! — срывается он на крик, не контролируя самого себя. — Я же сбросил твою машину… — а позади Чонгука стоит целая и невредимая агера. Джихан окончательно путается. Неужели свихнулся, придумав себе этот момент? — Твое последнее преступление зафиксировано. Это будет вишенкой на торте из твоих дел, — довольно хмыкает Чонгук, пожав плечами. — В своей жажде власти ты оказался предсказуем. Я просто выманил тебя, — он поворачивается к Югему. — Берите его. Ты хотел виновника этого торжества. Он перед тобой, — ухмыляется Гук. Югем с одним из полицейских уже идет к Джихану, но Чонгук резко останавливает его. — Стойте, я не могу его так просто отпустить. Он подлетает к До и валит на капот бугатти, сжимая в кулаке ворот его куртки, а другую занося для удара. От одного вида этого ублюдка Чонгука слепит неконтролируемая ярость. Он бьет Джихана в лицо. — За моего брата, — рычит он и заносит руку для нового удара. Джихан пытается сопротивляться, спихнуть Чонгука с себя. Ему удается мазнуть кулаком по челюсти Чонгука. Тот сразу нейтрализует его руки и бьет второй раз. — За моего омегу. Тэхен, сидевший в агере, выходит из машины и, кутаясь в свой вязанный кардиган, обнимает себя за плечи. В этот раз он своего альфу останавливать не собирается. Пусть Чонгук сделает то, что хочет. Человек, едва не сломавший Тэхену жизнь, ничего другого не заслужил. Омега поджимает губы и сглатывает ком в горле. Плакать хочется только лишь от облегчения. Его кошмару пришел конец. — За моего сына, которого ты хотел лишить меня, — цедит Чонгук сквозь стиснутые зубы, с дури ударив До в челюсть. Он уже не может остановиться. На костяшках полопались едва зажившие раны и слегка пощипывают от дождя и чужой крови, но Чонгука это распаляет лишь сильнее. — Чонгук! — сзади альфу хватает Джейби, оттаскивая от Джихана. На подмогу подходит Югем, помогая Иму справиться с разозленным Чонгуком. — Смерть — слишком легко для него. А тебе в тюрьму нельзя, — твердо говорит Джебом альфе на ухо, приводя в чувства. — У тебя семья. О них думай. Чонгук шумно дышит и стряхивает с себя руки Джейби, отходя назад. — Я с ним все, — говорит он, пытаясь отдышаться. — Теперь сгнивай на нарах до конца своих дней, сукин сын. Джихан поднимается, стирая кровь тыльной стороной ладони и сплевывая кровавую слюну на дождем пропитанную землю. — Это не смерть. Оттуда я вернуться смогу, — сухо усмехается он, глянув на Тэхена за спиной Чонгука. Омега своим ледяным взглядом обжигает, попадая точно в цель. Колет где-то внутри. Так сильно, что физическая боль, принесенная Чонгуком, меркнет. Тэхен отводит взгляд и подходит к Чонгуку, обняв его руку и положив голову на плечо. — Руки за спину, — командует полицейский, ткнув в Джихана дулом пистолета. До повинуется и заводит руки назад. Его конец давно был предрешен, вот только его самого не предупредили. Бороться смысла нет. Вот только, когда его не стало? В какой момент Джихану вынесли приговор? Из-за поворота с визгом вылетает черный макларен, мигая задними фарами, и тормозит возле бугатти. Все взгляды устремляются на гиперкар, дверцы которого поднимаются с обеих сторон, взметнувшись вверх подобно крыльям орла. Из машины выходит Хосок, а спустя несколько секунд — Намджун. Ким придерживает свою левую руку и слегка прихрамывает. Вся левая сторона его тела грязная и местами разодранная, а под спавшей на лицо челкой поблескивает кровь на разодранной скуле. Джин, увидев альфу, прикусывает нижнюю губу до боли, только бы не расплакаться, и прикладывает ко рту ладонь. Альфа находит его взглядом. В нем сожаление, вина и то, что Джин никогда не видел прежде. То, что, оказывается, долгие годы было скрыто под маской дружбы. Любовь осторожная, трепетная, как будто бы просящая разрешение на то, чтобы существовать. Она всегда была и есть. Она всегда была рядом. — А вот и наш великий революционер, — Джихан бросает смешок, смерив Намджуна презрительным взглядом. — Хорошо поработал над моей бугатти. Лучший механик столицы снова себя оправдал, — До вдруг хмурится и переводит взгляд на Чонгука. — Чью машину я столкнул в обрыв? — Агера Намджуна следовала за нами тенью, — объясняет Чонгук, обнимая Тэхена за плечи и прижимая к себе, чтобы укрыть от дождя. — Удар он принял на себя. — А ты живучий, — хмыкает До, глянув на Намджуна. — Гениально сработано. — Рад, что ты оценил, — Намджун сухо ухмыляется. — Уведите его, — приказывает Югем, махнув коллеге. Полицейский толкает До в спину, заставляя идти к машине. — Ты думал, что сможешь подчинить улицы себе, но кто ты, блять, такой, чтобы менять их правила? — говорит Чонгук, с наслаждением глядя, как уводят побежденного До. — Либо ты принимаешь эти правила, либо катишься к черту. Джихан резко останавливается и смотрит на Тэхена. Разбитых губ альфы касается теплая улыбка. Тэхен всеми силами заставляет себя смотреть на альфу, причинившего ему столько боли, что на всю жизнь хватит. Чертовски тяжело. — Я шел против улиц ради него, — говорит Джихан, глядя Тэхену в глаза и наслаждаясь последними секундами этого контакта. Когда еще он увидит их? Разве что во снах. — Не забывай, что это было для тебя, Тэхен. — Ты делал это ради себя, — омега жмется ближе к Чонгуку и отводит взгляд. — Прощай, Джихан. — Или до встречи? — едва слышно спрашивает До и отворачивается, почувствовав грубый толчок в спину, заставляющий идти вперед. До Джихан арестован. Полицейская машина, в которую посадили альфу, уезжает. Намджун, прихрамывая, идет к Югему. Офицер убирает оружие. Непрекращающийся дождь катится по лицу и собирается каплями на подбородке. Намджун, пересиливая боль в вывихнутом плече, вытягивает руки вперед и, смотря полицейскому прямо в глаза, говорит: — Зачитайте мне мои права, офицер. Джин всхлипывает и не сдерживается, подорвавшись к альфам. — Джин-и, — Намджун поворачивает голову к омеге и улыбается уголками губ, пока Югем надевает на него наручники. Когда он заканчивает, Намджун, хромая, ковыляет навстречу омеге. Джин сразу же попадает в объятия альфы и крепко прижимается к нему, уткнувшись лицом в шею и жмуря глаза. Нет больше сил держаться. Слезы ручьями текут сами собой, смешиваясь с дождем. Намджун плюет на боль, пронзившую плечо. Он жалеет лишь о том, что не может обнять в ответ. Наклонив голову, альфа зарывается носом в волосы Джина и прикрывает глаза, в последний раз впитывая в себя любимый аромат. — Прости меня, — хрипло говорит альфа. — Прости, что решил все за тебя и лишил нас второго шанса. — Я не прощу тебя, Намджун, — всхлипывает Джин, качая головой. — Что я буду теперь делать? Сколько я себя помню, рядом всегда был ты. Не брат, не друг, а любимый, — заливаясь слезами, шепчет омега. Альфа утыкается носом в висок Джина и шепчет: — Живи дальше, малыш. Черт знает, сколько мне сидеть придется. Не жди, понял? — Намджуну самому от своих же слов больно. Он сглатывает горький ком в горле и продолжает: — Живи так, словно я больше никогда не появлюсь в твоей жизни. — Намджун… — дрожащим голосом шепчет омега и жмется ближе к альфе. — Ты всегда все чинишь, а нас сломал. Ты жестокий. — Пора, — напоминает Югем, стоящий чуть позади. — Запомни то, что я сказал, — Намджун поднимает руки и гладит тыльной стороной ладони щеку омеги, затем наклоняется и оставляет в уголке губ легкий, почти невесомый поцелуй. — Чертов Ким Намджун, — всхлипывает Джин и отходит от альфы. К омеге подходит Тэхен. Развернув к себе и обняв, он успокаивающе поглаживает его по спине. Чонгук поднимает указательный палец вверх, прося у Югема еще минуту, и подходит к Намджуну. — Ты натворил столько дерьма, что так просто не отделаешься. За Хосока тебя никто не простит, но ты готов был рискнуть своей жизнью за меня. Я не говорю «спасибо». Так сделал бы каждый из нашей семьи, — Чонгук кладет руку на здоровое плечо Намджуна, чуть сжав пальцами. — Ты это доказал. Значит, что бы там ни было, ты один из нас. Намджун коротко кивает, опустив взгляд. Сколько бы ни отрицал, все ведет к одному — он часть семьи. Так будет всегда. — Твои люди очень помогли, — говорит подошедший к альфам Хосок. — Черные американки стали красными. — Моя революция остановлена мною же, — слабо улыбается Намджун, мотнув головой. — Верните дороги и честные гонки. Только так можно достичь высот. Без дополнительных примочек под капотом. — Ты поздно это осознал, но вовремя помог, — усмехается Хосок. — Теперь наши тачки будет чинить ученик лучшего механика, — говорит он, глянув на Джина. — Он стал лучше меня, — с гордостью говорит Намджун, проследив за взглядом Хосока. Старший Чон вдруг хмурится и тянется к карману куртки, в котором вибрирует телефон. — Мне конец, — ухмыляется Хосок и, похлопав Намджуна по плечу, отходит в сторону, принимая звонок. — Чон Хосок! — сразу же кричит в трубку Юнги. — Как ты мог меня дома запереть?! Ушел на разборки, ничего мне не сказав! Ты вообще с ума сошел?! — крик омеги резко переходит в плач, от которого у Хосока в сердце болезненно щемит. — Я чуть не свихнулся. Если бы я снова тебя потерял… — Все хорошо, малыш, — успокаивает омегу Чон, улыбнувшись уголками губ и идя к макларену. — Все закончилось. Я приеду через пять минут. Засекай. — Я тебя прибью, если хоть на секунду опоздаешь! — предупреждает омега. Хосок смеется и садится в машину, заводя двигатель. Намджуна сажают в автомобиль. Полиция начинает разъезжаться. Где-то вдалеке слышится вой сирены. Дождь все так же льет, мерцая каплями на асфальте подобно звездам. Чонгук разворачивается и встречается взглядом с Тэхеном, на губах которого застыла усталая, но довольная улыбка. Чонгук улыбается в ответ и идет к омеге, раскрывая объятия. Спустя мгновение Тэхен оказывается в крепких руках Чонгука. — Король дорог выиграл еще одну битву, — шепчет омега в губы Чона, обвив руками его шею и прижимаясь ближе. Они оба промокшие до нитки, но разгоряченные, возбужденные от переизбытка чувств и эмоций. Тэхену хочется смеяться и плакать, кружиться под дождем, прямо тут лечь вместе с Чонгуком, посреди дороги в самый ливень. От вернувшейся легкости только взлететь, обретя крылья, не иначе. — Он не сделал бы этого без своего омеги, — улыбается Чонгук, мягко целуя влажные от дождя губы Тэхена и слегка кусая за нижнюю. — Я не верю, что все закончилось, — Тэхен прикрывает глаза. На длинных ресницах поблескивают капли дождя, похожие на бриллианты. — Война не может длиться бесконечно, — Чонгук обнимает Тэхена за талию и оставляет поцелуй под ухом. — Сегодня победили мы. — Я люблю тебя, — шепчет Тэхен, взяв лицо Чонгука в ладони и заглядывая в черные глаза. — И это бесконечно. — Я люблю тебя, итальяночка, — выдыхает Чонгук и впивается в губы Тэхена, подхватив омегу на руки и кружа прямо посреди пустынной дороги.Бесконечно.