Завтра не наступит никогда

      Время все-таки не остановилось.       Я сидел у себя дома на кухне и наблюдал, как кружка с кофе незаметно для моего глаза пытается продолжать падение со стола. Белая кружка с рисунком в виде черной птицы уже преодолела почти половину расстояния до пола, расплескав в воздух капли ароматного напитка.       Здесь же на кухонном столе уже давно лежала тетрадь с вертикально застывшим карандашом. В этой тетради я отмечал свои сутки, так я называю время от одного своего отхода ко сну до другого. Разумеется, это не всегда одинаковый отрезок времени. В последние «дни» я только и делаю, что сплю.       Я взглянул на настенные часы. Секундная стрелка дернулась, вызывая улыбку на моем лице. Эта одна из немногих вещей, которая все еще способна поднять настроение. Секундная стрелка на часах двигается раз в мои сутки. Сейчас на часах 15:52.       Ухватившись за карандаш, я отчертил в тетрадке еще одно «утро» и вернул карандаш в подвешенное состояние. Это была триста шестьдесят шестая черточка на клетчатом листке. Год прошел с тех пор, как время остановилось. Вот такой оксюморон. Но нужно же как-то вести счет времени, если для тебя оно продолжается, а для остальных нет.       Из окна кухни мне видна крыша соседнего общежития. Моя квартира на десятом этаже, а здание общаги пятиэтажное. На крыше появилось движение. Это Кирилл. Так зовут моего соседа, еще одного парня, для которого время не остановилось. Хотя я думаю, что это мы ускорились. На эту тему с Кириллом мы не раз спорили, и я считаю, что победил. Кирилл все еще делает вид, что не согласился, но его аргументы порядком поисчерпались.       Кирилл всегда выходит на эту крышу. Он снимает штаны и свешивает свою пятую точку с края. Производит акт и с гордым видом возвращается в свою комнату в общежитии. Все то, что вышло из него, копится, зависая в состоянии свободного падения. Надо сказать, что сбоку от общежития уже левитирует немалая такая куча различных оттенков коричневого, частично достигнув земли. Ну, а делает он так вот почему — в день, когда время остановилось, его девушка ушла к одному из соседей по этажу. И прямо под тем местом, где скопилась туча из фекалий, находится машина того парня.       Да, Кирилл не самый лучший человек. Общаться с ним сложно, и дело не только в разнице наших взглядов на вещи, но об этом позже. Так как время для нас замерло, звук в воздухе распространяется слишком медленно. Поэтому внятно общаться можно лишь крича друг другу в ухо, либо же используя таблички с надписями.       Когда Кирилл закончил свой ритуал, он поднял глаза к моему окну. Раньше это всегда пугало, словно бы он ощущал мой взгляд. Но сейчас я уже привык, поэтому просто помахал ему рукой. Кирилл показал мне знак «ок». Это обозначало, что он предлагает выйти в местный магазин за пиццей. Местные супермаркеты обычно имеют при себе пекарню, и нашим с Кириллом любимым лакомством является маленькая круглая пицца, поэтому Кирилл придумал для нее обозначение в виде пальцев, сложенных в круг — жеста «ок». Это его очередная глупость, и лучше не пытаться доказывать Кириллу, что это глупо, потому что тогда я рискую на весь день завязнуть в его контраргументах, подчас куда сильнее усугубляющих фарс идей.       Поесть было бы не плохо. Я двинулся к выходу, и на глаза мне попалась запертая белая дверь дальней комнаты. Она располагается через коридор прямо напротив выхода из кухни. Всегда, когда я вижу её, по моей спине бегут мурашки. За год я так и не смог смириться с этим чувством. Пришлось опустить глаза и быстро выйти в подъезд. Входную дверь я давно перестал запирать. В худшем случае Кирилл придумает очередную дебильную шутку и прокрадется ко мне, пока я сплю. К счастью, такого уже давно не происходило.       Десять этажей пешком. Лифт оставался открыт на пятом этаже. Пара грузчиков пытались впихнуть в него стиральную машину. Одному из них приходилось несладко, на него навалился весь вес бытовой техники, и лицо его было таким красным, что, казалось, вот-вот лопнет от напряжения. Ну да ладно. Кирилл уже ждал меня у подъезда.       Худощавый, не высокий. Вечно на взводе. С жирными волосами и одетый в черную олимпийку и трико с тремя полосками. Кирилл Петров — студент второго курса технического училища. Это создание потянулось к моему уху, чтобы проорать: — Что так долго?! Не можешь себе отыскать открытую квартиру этажом ниже? Я тебе говорю, перебирайся в общагу… — Мне чужого не надо, — специально тихо отвечаю я, чтобы Кириллу приходилось вслушиваться. И с задержкой в пару секунд он все же слышит, что я ответил. — А может тебе просто нравится любоваться, как я сру с крыши?! Ты так и скажи, я могу принимать разные позы, пока ты смотришь, — будучи и так слишком близко к моему уху, Кирилл потянулся языком ко мне. Я оттолкнул его, уже порядком устав от однообразного сортирного юмора, и зашагал в сторону магазина.       Кирилл нагнал меня и приобнял за руку. Учитывая разницу в росте, мы смотрелись как гуляющая пара. Он прекрасно знал, как меня это раздражает, но все равно продолжал. Моральных сил сопротивляться я не нашел, и наш путь продолжился под ручку. — Хватит обижаться! Знаешь, сколько я без бабы? Всякое в голову уже лезет, — продолжал заливать Кирилл. — Я знаю, что ты лапаешь своих общажных только в путь. И поди еще чего поинтереснее уже попробовать успел. — Ну, успел. А ты как будто не лапал?       Я промолчал. Ну, конечно же, лапал. Только вот моя совесть все еще не позволяет обращаться с живыми людьми, как с куклами. Кирилл фыркнул: — Строит тут из себя праведника. Было бы перед кем. Судьба дала тебе такой шанс успеть попробовать все. А ты чем занимаешься? Смотришь на падающую кружку кофе?       Я все еще молчал. Мы это уже проходили. Сейчас начнется тирада рассуждений на тему «почему и зачем мир остановился?», где выводом станет возможность удовлетворения всех ранее невозможных желаний. Тут главное кивать головой и не пытаться перечить. Тогда демагогия закончится быстро.       Мы минули несколько дворов. В песочнице застыли дети, на качелях сидели беззаботно болтающие женщины. Одна из них мило смеялась, вторая явно увлеченно о чем-то рассказывала. Мне подумалось, что тем, кто был счастлив в момент остановки, очень повезло. Ведь теперь они вечно будут иметь на своих лицах настоящую улыбку. Хотя они о том даже не подозревают.       Кирилл продолжал распинаться. Мы вышли на оживленный перекресток. Здесь на переходе застыла целая армия пешеходов, не меньшая армия машин ждала своего светофора, чтобы сдвинуться с места. Что ж, пусть подождут.       Идти приходилось далеко. Ближайшие магазины мы уже очистили от вечногорячей выпечки. И новая точка располагалась почти за квартал от наших домов. Но я считал полезным такие прогулки. Глядя на лица людей и городские пейзажи, я напоминал себе, что все еще жив. — У каждого из нас есть способность выдергивать вещи из застывшего времени, — продолжал Кирилл, — я назвал это «аура времени»! Ведь почему-то съеденная нами пицца не застревает в горле, она проходит весь путь примерно с той же скоростью, как и было до остановки. Я думаю, это потому, что у каждого из «ускоренных», как ты нас называешь, есть своя аура, которая нормализует временной ход. И еще, чем глубже в тело, тем аура сильнее. Ты понимаешь?       Я понимаю, о чем он говорит. Иногда даже у Кирилла бывают моменты просветления. Все так. Когда мы касаемся застывших предметов, нужно приложить силу, чтобы они остались у нас в руках. Мы можем как бы выдернуть вещь из стазиса, но стоит мне, например, отпустить карандаш, как он вновь зависнет в той позе, в какой я его оставил. К сожалению, чем больше объект, тем слабее работает эта самая «аура времени». У меня была мысль передвигаться с помощью велосипеда, но я едва смог его поднять, а уж о том, чтобы крутить педали, речи вообще не было. — А наша одежда? — продолжал Кирилл. — Все вещи кажутся тяжелее, чем они есть на самом деле. Но вес одежды для нас почти не поменялся. Я думаю, это все потому, что она прилегает к телу, — Кирилл указательным и средним пальцами прошелся от моего локтя до плеча. — Значит, чем ближе к телу, тем сильнее аура времени!       Это все мне было известно. Кирилл лишь придал моим мыслям словесную форму. В этот раз даже формулировка «аура времени» не показалась мне глупой. — А еще, наблюдая за тобой, я понял, что аура времени бывает разного размера и мощности, — развивал мысль Кирилл, поймав мой заинтересованный взгляд. — Например, тебе нужно обязательно прикоснуться к предмету, чтобы он немного ускорился. А мне же достаточно поднести руку на расстояние пяти сантиметров, и вещь уже начнет возвращаться к нормальному времени. Иными словами, моя аура побольше, чем у некоторых. — Аурами решил померяться? Но ты прав, открыть металлическую дверь подъезда для меня целое испытание. Приходится наваливаться на нее всем весом, чтобы она поддалась. А ты можешь открывать её одной рукой. Я все гадал, откуда в таком дрище столько силы? — А сам то? — фыркнул Кирилл. — Геракл пирожковый…       Мы остановились, потому что нам на глаза попалась автобусная остановка, плотно забитая людьми. Люди были выстроены вдоль тротуара, образовав живую стену. И на этой стене из людей кто-то написал черной краской много-много раз слово «DIE». Это выглядело ужасно. Некоторые линии проходили по их лицам, одна даже прямо по глазам пожилого мужчины. Легкое летнее платье молодой девушки тоже послужило хорошим холстом. А присевшая на клетчатую сумку старушка-торговка обзавелась новым принтом на платке. Вжжж!       Над людской стеной кружили мухи. Почему именно эти насекомые не подвержены заморозке, я не знаю. Но их вид делал картину лишь еще мрачнее. — Это не я! — быстро выпалил Кирилл, поймав на себе мой недовольный взгляд. Судя по растерянному лицу Кирилла, он не врет. — Здесь есть еще ускоренный… — сказал я, оглядываясь. — Я думал, мы весь город обыскали. — Он мог прятаться, мог прийти откуда-то… Еще двое суток назад этих надписей не было. Нужно найти его… — Мы оставили о нас послания в городе и на въездах. Их трудно не заметить, думаю, если бы он хотел, чтобы его нашли, он бы уже связался с нами. — Все равно. Это первый ускоренный за долгое время. Он может что-то знать. Я пошел… — Куда? — изумился Кирилл, чуть ли не пискнув. — Он же явно не в себе, ты глянь, что он сделал с людьми! — Искать. А ты найди пару баллончиков и напиши где-нибудь на асфальте, как нас найти. Раз пришел один, могут прийти и другие. Листовки разбросай, я не знаю. Короче, нужно больше посланий… — Не думаю я, что это хорошая идея, — Кирилл сказал это тихо, я уже успел отойти на некоторое расстояние. Так что, когда его слова достигли моих ушей, Кирилл уже успел развернуться и побежать в обратную сторону. Так что отвечать ему смысла не было.       Я тоже перешел на бег. В отличие от Кирилла, меня не пугало появление нового ускоренного. Напротив, я прекрасно понимал, что может сотворить с психикой человека одиночество. Возможно, не встреть я Кирилла, сам бы сейчас ходил и отрывался на ни в чем не виноватых застывших людях. Может быть, это были бы поступки куда хуже, чем разрисовывание лиц баллончиком.       Говор Кирилла стих, звука своих шагов я не успевал слышать. И только стая мух над человеческим холстом отчего-то была ясно слышна. Это очень бесило. Вжжж!