***
Разбудили меня две вещи. Во-первых, в живом уголке стало слишком светло, видимо тучи над городом в это мгновение немного прояснились, и теперь свет проникал через желтые шторы, окрашивая всю нишу закатным золотом, бьющим в глаза. Во-вторых, под моим одеялом шевелилось еще одно тело. Оно проникло со стороны ног и упорно, не заботясь о моем сне, как гусеничка продвигалось вверх. Еще не видя лица наглеца, я догадался по недовольному фырканью и двум как бы случайным ударам мне в живот, что это Алиса. Тут же её рыжие волосы показались из-под одеяла, а карие глаза жадно впились в мой подбородок. Прибывая в полудреме, я не был способен на какое-либо быстрое проявление эмоций. А Алиса, кажется, ждала реакции на свою выходку. Спустя пару мгновения взаимного глядения в глаза друг друга, она не нашла в моем взгляде ни заинтересованности, ни удивления, ни возбуждения, чем, очевидно, была возмущена. Алиса насупила брови, а потом улыбнулась — новый план, как вывести меня из себя был составлен в её голове со скоростью света. Её тонкая ладонь опустилась мне на грудь, Алиса чуть завалилась на бок, и я ощутил, как её колено ложится мне между ног упираясь в утренний пожарный гидрант, столь сильно нуждающийся в разрядке. Эта бесцеремонная женщина начала делать ногой медленные поступательные движения, от чего я уже не мог не прийти в сознание. Понаблюдав за Алисой все эти дни, я могу с уверенностью сказать, что все происходящее сейчас для нее не более чем игра, без намеков на продолжение. Несмотря на вызывающее поведение, мисс Конгениальность всегда резко сворачивает возле финальной базы. Так мне сказал Антон, уже давно пытавшийся подбивать к Алисе клинья. Что ж, ты тут не одна умеешь играть в такую игру. Я довольно жестко обнял её за плечи, сильно прижав к себе. Она была вынуждена уткнуться своим острым носиком в подлокотник дивана. Левой рукой я убрал рыжие волосы близ моего лица и нашел то, что искал — её ухо. Аккуратно прикусив мочку, я четко ощутил, как вся её натура содрогнулась. Инициатива теперь была полностью на моей стороне. Это и было то, чего я добивался. Слабо вздохнув ей на ухо, я подал голос: — Не только тебе играть на чужих нервах. Алиса освободилась из-под моей руки, но не спешила слезать. Она лишь двинулась чуть вниз, что бы иметь возможность смотреть мне в лицо. — Ты говоришь так, словно игра на нервах это что-то плохое, — она игриво надула губки, и я ощутил, как настойчиво она упирается в меня своей грудью, которая и в сарафане не казалась маленькой, а сейчас, в ночной рубашке и вовсе будоражила сознание, — нервы — это тонкий инструмент. Он требует настройки, бережного обращения и, конечно же, грамотного музыканта на струнах. Я не был настроен философствовать с утра. Если она пришла сюда чесать языком, то пусть либо делает это так, чтобы мне было приятно, либо чешет отсюда и не будит лишний раз спящего дракона. К моему сожалению, она выбрала второй вариант. — Я требую продолжения банкета! — тихо возмутился я, когда Алиса поползла прочь из-под моего одеяла. — Обойдешься, — вильнула она бедром, поправляя смятую сорочку белого цвета, коротковатую, на мой взгляд, — кроме того, мы ведь оба знаем, что твое сердце принадлежит другой! — она драматично приложила ладонь ко лбу, изображая театральный обморок. — О чем ты говоришь? — потирая глаза вставал и я, в самом деле не зная о чем речь. — О Лене, конечно! — Алиса стучала по аквариумному стеклу, за которым неподвижно замерла морская черепаха, словно бы ожидала, что та среагирует. — Что? — я так и присел на диване как один из застывших людей, глядя снизу вверх на телеса Алисы. — Что слышал! — поставила многоточие в этом разговоре рыжая бестия, и, кажется, намылилась покинуть мою «спальню» без ответа. Однако, уже будучи на выходе из тупичка университетского коридора, она обернулась через плечо и добавила с нескрываемой обидой, — всем же видно на кого ты смотришь… — и, вильнув хвостом, лиса удалилась. Я некоторое время просидел в замешательстве, обдумывая утреннее приключение. Золотой свет, просачивающийся через желтые шторы, исчез вместе с Алисой. Видать тот короткий миг, когда солнце выглянуло из-за дождевых туч, закончился, и крыло университета, в котором я находился, опять погрузилось во тьму. А сама то?! «Антоша, как тебе это? Антоша, проводи меня! Антоша приди — порядок наведи». Тьфу. Взяли бы, и встречаться давно начали, раз там взаимные милости. Тоже мне. Хоть я и знал, что так будет, а вернее, что ничего не будет, где-то глубоко в душе теплилась надежда, на заслуженную благодарность за все те идеи, что были сгенерированы вчера. Но, как известно, идея это еще не результат. Цыплят считают по осени, а сегодняшняя сцена, возможно просто аванс и стимул к дальнейшей работе. Эта мысль приподняла мне настроение, и я зашагал из живого уголка, накинув на себя одеяло. Боковым зрением мне показалось, что черепаха, в лицо которой стучала Алиса, моргнула и даже начала перебирать лапками. Я обернулся на аквариум, но животное не двигалось. Видать, я еще не до конца проснулся. Нужно было вернуться за одеждой туда, где я её оставил. Все это совершенно затмило во мне отголоски инцидента, случившегося во вчерашнем цикле.***
С момента, как я переступил порог университета искусств города Н., жизнь понеслась как скорый поезд. Возможно, для кого-то это привычный темп существования, но не для меня. Новые знакомые, не уважающие личное пространство, невесть откуда появившиеся дела и чувство ответственности за них, новый город в котором еще столько всего неизвестного. Еще неделя не прошла, а впечатлений было получено больше чем за весь прошлый год. Совсем не было времени, чтобы остановиться и подумать. Поэтому пришлось заниматься этим на ходу, шествуя по бесконечным коридорам университетских переходов в столовую. Итак, на повестке дня посещение какой-то Ванги. В перспективе, подготовка празднования Нового года, а еще было бы неплохо найти Кирилла. Не то чтобы я волновался за него; этот человек, как таракан, способен выжить в любой радиоактивной пустыне. Скорее всего, прямо сейчас он нашел неразграбленный вино-водочный отдел и на радостях переживает очередное пищевое отравление. Думаю, ему хватит ума не попробовать «счастья», ведь он тоже негативно высказывался об использовании наркотика, как средства управления людьми. Однако известия о вольных ускоренных, которые могут быть агрессивно настроены, все же будоражило сознание. Как он там? Чем вообще занят целую неделю? Может быть, Урсула тоже определила его в какую-нибудь группу поддержки, и его взяли в оборот? Проще спросить Урсулу при следующей нашей встрече. А еще о Литвинове я так и не узнал ничего. Определенно, я не там ищу. Откуда местным студентам знать доктора наук? Как-то перед сном я пытался гуглить про Литвинова, но результаты оказались слишком расплывчатыми — несколько профессоров с такой фамилией действительно есть в городе Н. и будь интернет побыстрее, я бы докопался до фотографий и адресов, а пока девайс тщетно пытался прогрузить сайты институтов. Я подумал, что быстрее будет найти его через списки Урсулы или спросить еще кого-то из вышестоящих. В столовой было оживленно. Помимо участников «Улицы Сезам» за столом сидело еще двое. Я подошел последний. Видимо, я лег вчера позже всех. Высокий Влад, которого я уже видел вчера, о чем-то беседовал с Антоном, а все остальные терпеливо ждали окончания их диалога. О чем они говорят, я не слышал. Мое внимание привлек второй мужчина — обладатель красной повязки. Новый персонаж, по внешнему виду которого можно было подумать, что он бывалый турист. Походный рюкзак торчал выше его плеч, куртка цвета хаки на множестве ремней, берцы и заправленные в них штаны той же расцветки, что и куртка. Мужчина абсолютно лысый и из-за этого, вкупе с высоким лбом, его голова кажется непомерно длинной. Легкая небритость, маленькие живые глазки в ассортименте. На вид ему чуть больше тридцати, телосложение крепкое. Но главное, что привлекло мое внимание — прицепленные к рюкзаку и свисающие с обеих сторон меч и боевой топорик. Я много видал сувенирного оружия и с уверенностью могу сказать, что это оружие настоящее. Одна только резиновая прокладка на рукояти топора уже говорила о том, что оружие для работы, а не для декора. Лысый обернулся и заметил мой заинтересованный взгляд. Тут же расплылся в добродушной улыбке, потому как понял, что смотрю я именно на оружие. — Иван, — протянул он мне ладонь для рукопожатия, покинув стол переговоров, — нравится? — продолжил он, не дожидаясь моего ответа. — А? Да! — пожал я руку Ивана, немного замешкавшись, — а…вы с нами пойдете? Иван сдержанно рассмеялся. А я понял, что забыл представиться, из-за чего стало стыдно. — Конечно! — говорил Иван громко и четко, не забывая улыбаться своими не самыми ровными зубами, которых он ничуть не стеснялся, — Ты же слышал, что в городе творится? Пришлые шалят, а Тигран требует, чтобы всех без исключения членов общины опекали. Подержать хочешь? — дополнил он чуть тише, понимая, что я так и не оторвал взгляд от оружия. — Можно? — Конечно! — он уже во второй раз произнес букву «ч» в этом слове. Это делало его речь несколько режущей. Иван отстегнул пару ремней, не снимая со спины рюкзака. Меч стал плавно падать, и Иван легко перехватил его одной рукой, не забывая позерски сделать переворот оружия вокруг кисти, и протянул меч мне рукоятью вперед, — прошу! Я взялся за рукоять одной рукой. Иван отпустил клинок, и оружие повисло в воздухе. Как бы я не старался, выдернуть клинок, у меня не получалось. Я взялся двумя руками. Медленно, как сквозь густой желатин, я смог тянуть оружие в нужное мне направление. Сил для этого требовалось столько, что на втором взмахе я ощутил, нытье в плече. — Это не твое, да? — Иван наблюдал за моими потугами с заинтересованным видом, — первый раз вижу такую слабую тень души. Вот поэтому-то мы и идем с вами! — он перенял оружие в свои руки, достаточно легко поворачивая клинок в воздухе и цепляя его обратно на рюкзак. — Да уж… — мне нечего было сказать, я чувствовал себя ребенком, который не может сам достать пирожок с верхней полки. Мне было не все равно, что подумает обо мне этот человек и произвести именно такое первое впечатление — это фиаско. — Познакомился уже с Товарищем? — переговоры за столом закончились, и к нам присоединился Влад. С ним же подтягивались Антон и Лена, остальные, в лице Элмо, Димы и Алисы удалились в сторону кухни. — Товарищ, значит… — Иван впервые услышал, как меня называют институтские. Нужно было самому представиться, пока был шанс. Неудача за неудачей. — Конечно! — он радушно заулыбался, и опять отчеканив букву «ч». — В общем, пойдете по Октябрьскому мосту, — заговорил Антон с Владом, видимо, продолжая ту беседу, что велась у них за столом, — на том и порешим, я пошел докладывать Урсуле, что вас спровадил. Новенького зря не пугайте, Лену не домогаться… Что? Лена идет с нами? Я глянул на нее. Как и всегда при скоплении народа она вела себя тише воды ниже травы. Сегодня она тепло оделась, надев перчатки и натянув на голову капюшон от толстовки. За её спиной тоже был рюкзак, но на фоне баула Ивана, он казался совсем крошечным, как у первоклассницы. Нужно и мне с собой вещей взять, хорошо, что я свою сумку толком и не распаковывал. Попросив, что бы меня подождали пять минут, я метнулся за своими вещами и отряд был готов выступать.***
— Значит, ты тоже идешь? — наша группа вытянулась в колонну. Впереди всех шел Влад, далее я и Лена, а замыкающим был Иван. — Да, — Лена была как всегда «красноречива», отвечая на вопрос одним словом. Сейчас, когда мы миновали несколько улиц, было очевидно, что она тоже идет к Ванге. Наивно было с моей стороны предполагать, что Лена сама разовьёт мысль. — Почему? — продолжал напирать я. — Мне так сказали… — Я думал, ты там уже была. Ведь ты сама мне рассказывала, что это такая старушка, которая может определить способности ускоренного… — Да, — опять донеслось со стороны Лены и это начало немного нервировать. День начался бурно, что с непривычки меня быстро выматывало. Тут еще Лена из которой все нужно тянуть щипцами. — Ну и? Зачем тебя послали к ней опять? — С моими силами что-то не так, — ответила Лена, сделав драматическую паузу, — нужно еще раз провериться… — Это как у доктора что ли? — искал я воздуха в этом душном диалоге. — Impressed… — донеслось с её стороны. Иди в жопу. Мало того, что из-за тебя мне сегодня утром не дали, так еще нормально не поговорить. Не знаешь, что происходит, так бы и сказала. Не хочешь отвечать, скажи, чтобы отстал. Опять эти «impressed», безликие и ничего не значащие. Я угрюмо уставился в спину Влада. Он разбивал своим телом мелкие дождевые капли, так что комфортнее было идти за ним следом. Со вчерашнего дня Влад причесался и побрился. В общем, выглядел куда приличнее, чем после стычки. Рюкзака у него с собой не было, не было и видимого оружия. Значит ли это, что опасность таких вот прогулок преувеличена? Влад, как я понял, бывалый лазутчик, и если он не беспокоится, то стоит ли нам? Мы миновали кольцо, и вышли на проезжую часть. Петляя между легковушек и маршруток без каких-либо проблем, группа добралась до моста. Вот здесь-то скопление машин было уже ощутимее, особенно на въезде. Целая вереница автобусов стояла в пробке, ожидая своей очереди начать путь на тот берег. Я несколько раз зацепил боковые зеркала, когда протискивался между рядом стоящими автомобилями. Забавно, что Иван, шедший тем же путем с широким рюкзаком наперевес, ничуть не отставал от нас, проявляя чудеса ловкости. — Кем ты был до того, как все это произошло? — спросил я Ивана. Мы с Леной поменялись местами и теперь Иван шел прямо за мной, — откуда научился орудовать мечом? Еще и с рюкзаком так легко идешь… я бы такой не поднял. — Реконструктором, — гордо отозвался Иван, перепрыгнув заграждение, отделяющее пешеходную дорожку от проезжей части. — Это которые сражения имитируют? — Конечно! Полигонки организовывал для клуба. Там и фехтование у нас было и ролевые игры. Нет, не те ролевые игры, про которые ты подумал, а с постройками фортов, песнями у костров, захватами флагов; всё это в стиле средневековья. — Да я так и подумал, — улыбнулся я в ответ, — научите меня? Ну, с мечом. Правда, меч я, наверное, не потяну из-за тени души. А вот кинжал какой-нибудь хотел бы. — Конечно! — «чокнул» Иван радостно, — я и на ножах могу. Приятно, когда человек хочет чему-то учиться. Сейчас без оружия никуда, жаль, это пока не все понимают. Эти, которые под «счастьем», как сонные мухи, только ходят глазами хлопают, ждут, пока им новую дозу скормят. А случись чего, встретишь ты в поле бешенного. Допустим, что с катушек человек полетел из-за катаклизма или давно наркоты не пробовал и стал агрессивным, такое редко, но все же бывает. И чего делать? У него пена изо рта, шары закатились, в руках монтировка…не помирать же? Мужик должен уметь защитить и себя и своих. Верно я говорю? — Конечно! — не со зла передразнил я Ивана. — Хватит залечивать! — наш разговор услышал Влад, он сместился чуть назад, и говорил с нами через плечо, — пока эта срань не случилась, кого ты мог защитить со своими железяками, реконструктор! Был бы ты юрист, или мент, или зарабатывал бы хотя бы пол сотни штук в месяц, — в голосе Влада ощущался напор, он намеренно пытался задеть Ивана, уж не знаю, что там между ними произошло, но выглядело это не красиво. — Молча завидуй, — гордо и непринужденно отвечал Иван, — сам-то топором нормально взмахнуть не можешь. А то, что тогда было, значения не имеет. Реальность поменялась, и ты на месте не стой… Влад остановился. Лена, глядя на него, тоже. — Че там? — зыркнул Иван на Влада, думая, что тот нарывается на грубость, но Влад смотрел совсем в другую сторону. — Дым… — Какой дым? — Красный… Иван взобрался на крышу стоящего рядом автомобиля. Я вышел чуть вперед. В самом деле впереди, среди начинающего редеть потока машин вздымались и уносились ветром прочь с моста красные клубы дыма. Они заволокли всю проезжую часть, утопив в себя силуэты машин и мостовые опоры. Дым не двигался. Вернее, его движение не было заметно, как и движение всего прочего мира. Облако просто повисло на дороге и вытянулось в сторону потоков ветра, чуть деформируясь под легким дождем. — Фаеры кто-то кинул, — сказал Иван, вглядываясь. — Это которые футбольные фанаты используют? — спросил я. — Да, — отозвался Иван, слезая с машины. — Десять циклов назад не было, когда я тут ходил, — проговорил Влад, насторожившись, — от Усрулы тоже не слышал, что на мосту дым есть. — За десять циклов могли и успеть надымить, — довольно расслабленно рассуждал Иван, — а то, что Урсула не сказала — это странно. — Могла не знать, — пожал плечами Влад, кажется тоже успокаиваясь. — Урсула чтобы что-то не знала про город? — накалял Иван, радостно наблюдая, как метается в сомнениях Влад. — Не придала значения, — громко проговорил Влад, понимая, что Иван специально кочегарит его волнение, — а если не придала значения, значит, ничего страшного нет! — Ты уверен? — протяжно с ласковой издевкой спросил Иван, положив руку на плечо Влада. — Иди ты, лысый! — стряхнул руку Влад, пока Иван с трудом сдерживал смех, — все…пошли. Тоже мне непреодолимая преграда! Дебилы всякие побросают фаеров… Влад решительно зашагал вперед, но я видел, как он сжимает и разжимает кулаки. Несколько раз я уже видел такой жест. Силовики таким образом разминают руки, говорят, что это помогает эффективнее применять сжатие. Я пробовал. Мне не помогало. — Ссыкун, — хихикнул Иван и пропустил нас веред, дабы остаться замыкающим. — Рот закрой, — донеслось от утопающего в красном дыму силуэта Влада. Мы двинулись следом по пешеходной дорожке, утопая в красных клубах. Не знаю, как остальные, а я четко ощутил изменение плотности воздуха внутри красного облака. Неужели моя тень души настолько слабая, что любая примесь в окружающем пространстве начинает затруднять движение? Я словно бы прибавил килограмм пять-десять, дыхание участилось, хорошо хоть покраснение лица было не видно из-за дымов такого же цвета. Думаю, мое состояние заметил идущий позади Иван. — Чем вы занимаетесь сейчас? Когда следующее выступление? Люблю когда она играет на скрипке, — наверное, Иван имел ввиду Лену. Я старался не смотреть в сторону собеседника, чтобы не выдать свое состояние, незачем лишний раз заставлять других беспокоиться. — Новогодняя программа, — максимально коротко ответил я. Голос мой оказался глух и сдавлен. Мое тело как бы задыхалось, хотя мыслить я продолжал достаточно ясно. — Круто, — отвечал Иван, — хотя все эти постановки не для меня. Все они сводятся к пляскам вокруг трех «С». Знаешь что это такое? — Нет. И чего он вообще со мной говорит сейчас? Наверное, пытается успокоить, подумал, что я волнуюсь. Это одновременно и приятно и обидно. Не настолько я безнадежен, что бы дрожать перед любой неизвестностью. Или настолько? — Смерть, совесть и… — Иван замолчал, слегка посмеиваясь, — угадаешь что еще? Вокруг чего строится любая без исключения история? — Что? — разговор тек мимо меня, колени ели сгибались, ноги тяжелели. К счастью в этот самый момент Влад остановился, и я смог присесть на заграждение, отделяющее дорожное полотно моста от пешеходной дорожки. — Сиськи, конечно! — «чокнул» Иван, рассмеявшись, — Смерть, совесть и сиськи – основа любого хорошего сюжета. И ничего другого там не придумывалось уже много лет. — А любовь? — исподлобья спрашивал я, пытаясь отдышаться. — Какая любовь? Нету никакой любви, только сиськи, совесть и чья-то неотвратимая смерть. Все уже по горло сыты романтическими историями, которых в реальной жизни не бывает. Все хорошие истории про любовь, на самом деле истории про сиськи. Ну или про совесть, проснувшуюся после того, как потрогал сиськи. — … и приводящую к смерти? — дополнил я. — Конечно! — покачал лысой головой Иван. — Здесь есть кто-то, — не отводя взгляда от дороги, прервал нас Влад, — там, посреди моста. Смотри… В самом деле, на пяточке свободном от машин среди дыма нам махал человек в балаклаве и спортивном комбинезоне. — У него повязка, — сказал Иван, — он из наших? — Не могу понять кто, стойте здесь, пойду, поговорю, — Влад перепрыгнул перила и обогнул пару автомобилей, чтобы выйти на середину моста. Я уже немного отдышался и хотел продолжить наш разговор, но Иван поставил на землю свой рюкзак, сняв с ремней меч. Лицо его показалось мне обеспокоенным и сосредоточенным. Так же как и Влад, Ваня перелез через заграждения с оружием в руках и остановился между автомобилей. Что происходит? Нам нужно волноваться? Я посмотрел на Лену, а она на меня. В её взгляде читалось непонимание, она беспомощно сложила ладони вместе в жесте, напоминающим молитву. До моих ушей донесся тихий, но до боли противный звук мушиного жужжания. Давненько же вас не было. Несколько черных насекомых сели на капот слева от Ивана, он их не заметил. — Вроде все нормально, они вон обнимаются, — Иван обернулся к нам, указывая в сторону, тонущих красном дыму Влада и неизвестного. Влад широко расставил руки в приветственном жесте, словно встретил хорошего знакомого. Другой тоже сделал так, и они обнялись. Дышать стало легко, а мухи взлетели с капота автомобиля, играя друг с дружкой в полете и выписывая кренделя. Стоп. Двигаться тоже стало проще. Что-то не так. Статичное время дало слабину. Я заметил, как приходит в движение красная пелена дымов от фаера, накрывшая мост. А Влад ослаб в объятьях чужака и выскользнул на асфальт без чувств. В руках парня в комбинезоне я четко разглядел лезвие. Не знаю, нож это был или что-то другое, это было уже не важно. — Сука! — заорал Иван и с мечом на изготовке двинулся вперед меж машин. Стой, дурак! В воздухе зашептал ветер. Красное облако потекло за ним следом. Влад мертв. Раздался скрип тормозов, потом звук бьющегося стекла. Иван пропал под бампером «Ниссана» с забористым хрустом костей. Далее на дороге начался настоящий ад. Не в состоянии из-за дыма оценить ситуацию, один за другим машины целовали друг друга. По сторонам летела россыпь пластмассы и стекла. Советская «Шестерка» неслась прямо на меня, но заграждение пешеходной дорожки спасло мою тушку. Автомобиль шаркнул о забор крылом и проскользни вперед, поравнявшись со мной задней дверью, из-за треснувшего окна которой мне в лицо громко лаяла собака. Звуки. Их так много. Слишком много. Они разрывали сознание, заставляли сердце уходить под землю. Кажется, меня за рукав дергала Лена и что-то орала. Но я, как умалишённый, лишь повернул на нее голову и понял, что улыбаюсь. Под мелодию автомобильных гудков, скрежета металла и ругань водителей по моей щеке покатилась слеза. Я так привык к неподвижности других людей, что почти перестал их замечать. А сейчас, я видел, как на переднем пассажирском сидении БМВ девчонка, сложившая ноги на торпеду соскальзывает на пол от резкого торможения. Видел её эмоции в этот момент, слышал, как ругается её отец — водитель. Это была ужасная авария с участием десятка машин, но большая их часть не успели разогнаться после пробки в начале моста и поэтому практически никто серьезно не мог пострадать. Никто кроме них. Я повернулся туда, где мгновение назад стоял Иван. Сейчас там, чуть развернувшись светил синим оцарапанным боком «Ниссан», а на асфальте рядом с ним крутилась на ребре нашлепка, слетевшая с диска, постепенно замедляя свое вращение. Я практически не знал этих людей, но вместе с ними под колеса автомобилей ушла часть меня, но эту пустоту тут же заполнило другое чувство. Ужасное и прекрасное одновременно. — Они идут! — наконец разобрал я, что говорит Лена. — Чего? Кто идет? — не понял я, выходя из состояния прострации. Но тут же заметил, как перелезая битые машины, на пешеходной дорожке оказался человек в балаклаве. В руке он сжимал окровавленную длинную заточку. Но Лена почему-то сказала «они». Я стал озираться дальше. Путь назад нам отрезали двое. Тоже в комбинезонах и с закрытыми лицами. У одного из них в руках был большой нож, второго разглядеть я не успел. Скоты. Не знаю, чего вы добиваетесь, но знаю как вас развлечь. Я скинул с плеч рюкзак и привычным движением сунул руку в большой отдел, нащупав рукоять ТТ. Сколько у меня оставалось патронов? Пять? Я отпустил рюкзак, и он просто упал на мост, рассыпав карандаши, коих я носил всегда с запасом. Толкая Лену в сторону, я нацелился в двоих. Расстояние до них метров шесть, они жмутся друг к дружке на узкой пешеходной дорожке. Не нужно быть профессионалом, чтобы попасть. Бах! Бах! Дважды нажал я на курок. Тот, что был с ножом, упал сразу, второй успел нырнуть за автомобиль. — Три, — считал я оставшиеся пули и разворачивался в сторону убийцы Влада. На мосту услышали выстрелы, красный дым от фаеров почти рассеялся, и водители, покинувшие свой транспорт, уставились на звук. Громче залаяла овчарка за стеклом «шестерки». Владелец заточки кинулся за ограждение и прокатился по капоту БМВ. Это его не спасло. Бах! Я четко видел, как вспучилась одежда на его боку за мгновение до того, как парень скрылся. А на капоте остался красный след. — Сзади! — закричала Лена. Она вжалась в узкий просвет между двумя машинами, прямо рядом с пешеходной дорожкой. Мимо нее, на меня набегал тот, что успел спрятаться от первых выстрелов. Наверное, он взобрался на крышу автомобиля и спрыгнул в паре метров от меня, иначе я бы заметил его приближение. Не успеваю. Не успеваю развернуться. Но ничего. Два патрона, хоть как-то, хоть куда-то в мясо. На мосту началась паника. Люди поняли, что это были выстрелы. Кто-то стал заинтересованно оглядываться, а кто-то закричал, закрывая головы руками и приседая на землю. Мою руку схватили и отвели в сторону. Я нажал на курок, но выстрел ушел в небо. Запястье захрустело, и оружие я выронил. Сейчас я осознал, что мой враг в полтора раза больше, чем я. Голыми руками, он спокойной заламывал меня и придавливал к земле. Я пытался ударить в ответ, но что я мог со своей подготовкой против толстого спортивного комбинезона? Складывался я, как кубик Рубика, движение за движением сдавая позиции в захвате, и понимая, что мне не победить. У громилы с лица слезла бандана, это был рослый мужик с бульдожьими щеками сильно старше меня. Я ощущал его тяжелое дыхание и был уверен, что ему не составит труда свернуть мне шею. Суток не прошло с момента, как на меня покушался Элмо и тут такое. Видать судьба у меня такая, умирать от рук здоровых и потных мужиков. Ха-ха! Шутейки перед смертью. В этом я весь. Хоть бы шутку какую посмешней придумал. Хватка его начала слабеть. Я смог чуть развернуться, чтобы пальцами впиться в его лицо и начать толкать прочь эту бульдожью рожу. Что происходит, я не понимал, но уж очень легко мне это давалось. Мужик начал закатывать глаза и его рот безвольно открылся. Потом я ощутил еще один удар. Нет, не по мне. По мужику в его спину. Мне хватило силы и воли отодвинуть бульдога на асфальт. Прямо за ним, а вернее сказать над нами стояла Лена, а в руках она сжимала топор и желтой резиновой рукоятью, снятый с рюкзака Ивана. Лезвие топора подкрасилось алым, так же как и щеки Лены. Она широко расставила ноги, и очень сильно сутулилась, сильнее чем обычно. Держала топор двумя руками, хотя я предполагаю, что Иван орудовал им одной рукой. О чем она думала, я не знал, но девушке потребовалось время на осознание произошедшего. Я уже успел поднять пистолет и встать на ноги. — Спасибо… — на выдохе произнес я. — Impressed, — так же сдавленно ответили мне. Вокруг нас, насколько это было возможно, уже собирались люди. Подходить близко они опасались. Я слышал, как кто-то звонил в полицию, кто-то переспрашивал у других что произошло. Вдруг из толпы зевак, решительно, вышли еще четверо. В спортивных одеждах, и все с закрытыми лицами. На сей раз они не двинулись всем скопом по пешеходной дорожке. Кто-то шел за машинами, кто-то через людскую толпу, прикрываясь зеваками. — Что за? — у меня опустились руки. Но Лена под локоть подвела меня к краю моста, и мы встали плечом к плечу, глядя в разные стороны. Четверка окружала нас. Всего один патрон. Я обернулся в сторону реки и сплюнул. Хорошим ли решением будет прыгнуть? Нет, ведь умирающий ускоренный создает вокруг себя область в десяток метров с нормальным течением времени. Падать явно больше десяти метров, а значит там внизу нас ждет статичная твердая вода, по которой лично я даже могу ходить. Это все равно, что прыгнуть на бетон. Вот засада! Мой армейский нож в рюкзаке, кинуться к нему и начать копаться — значит подставиться под удар. Да и будь у меня нож, что я сделаю с четырьмя? Забрать топор у Лены? А дальше? Как ни крути, мы в заднице… Четверка вышла на близкую дистанцию. Двоих из них от нас отделяло лишь заграждение и та самая «шестерка» с собакой на заднем сидении. Я водил дулом пистолета из стороны в сторону, и это тормозило наступление. Знай они, что у меня один патрон, действовали бы решительнее… Началось. Двое побежали на нас по пешеходной дорожке с разных сторон. Двое взобрались на автомобиль. Лена вжалась в меня, выставив перед собой оружие. Но я уже знал, что должно произойти. Потому, что увидел, как в небе над местом аварии кружатся играючи рой мух, заглушающий жужжанием своих крыльев и гудение сигнализаций, и разговоры людей, и шум города на берегу. У ближайшего ко мне врага неестественно смялась голова, выпуская в воздух фарш из костей черепа и мозга. Другой просто упал ничком и под его телом начала разливаться лужа крови. Перепрыгивающий через багажник «шестерки» враг внезапно телепортировался на пять метров вперед и оказался за пределами моста. Его крик полетел эхом под мостовыми опорами. Что произошло с четвертым ублюдком, который бежал на Лену я не видел, но уверен, что он теперь тоже не в состоянии сражаться. Зеваки заохали. Испуганные и удивленные голоса заполнили мой слух, а я, довольный, приобнял Лену за плечи, ощущая, как она дрожит. Потом легонько нагнулся и с трудом вытащил топор из закостеневших рук девушки, ожидая пока протикают последние секунды остаточного временного поля. Дышать вновь становилось тяжелее. Ветер затихал, голоса людей повисали в воздухе. Собака, смотрящая на меня из-за стекла совкового автомобиля, перестала лаять. Из ниоткуда, как по волшебству, появлялись новые людские силуэты. Их появление сопровождалось слабым золотым свечением, напоминающим стекающие по стеклу воду. Такого я еще не видел. Новых людей было много. Они возникали повсюду: на местах аварии, возле тел нападавших, даже прямо перед нами. Предо мной, например, на заграждении сидел Антон. У него уже сняли гипс, он был небрит, и, судя по мешкам под глазами, не досыпал. Где-то на фоне, среди застывших зевак маячили люди с красными повязками. Я даже заметил Урсулу. — Что так долго? — спросил я. В ответ Антон посмеялся: — Мы вообще-то тут тебя почти три месяца ждем. Забрал с собой нашего лучшего музыканта, работа в инстутите стоит, Алиса рвет и мечет, а он тут ветром любуется… Я сдержанно хмыкнул, посмотрев на окровавленный топорик отобранный у Лены. — Что с ними? — Всё, — обреченно пожал плечами Антон, — унесли уже, скоро хоронить будем. Если тебе интересно, первую помощь пострадавшим в аварии оказали. Есть тут пара тяжелых, но думаю не помрут… — Хорошо, — сказал я, хотя мне было по большей части все равно, — кто на нас напал? — Не знаю, вон будут выяснять, — Антон кивнул в сторону четвертого нападавшего, судьбы которого я не видел. Его под руки поднимали два бойца из силовых структур. Кажется, он был без сознания, ибо его волоком потащили с дороги. — Говорят, что это наркоманы. Подумали, что вы груз «счастья» несете, — Антон пнул ногой большущий рюкзак Ивана, который чудом телепортировался к нам в ноги, — но что-то слабо верится. Слишком организованная группа, не испугались, когда ты стрелять начал…нарики себя так не ведут. К Лене подсела женщина с красной повязкой, которую я до этого не видел. Она стала задавать стандартные вопросы о её самочувствии и очень профессионально утешать её. А мы с Антоном прошлись чуть дальше по уснувшему мосту, я опять ощутил сопротивление дождевых капель на коже, и стало немного грустно. — Что теперь? — спросил я. — План все тот же. Ты вроде в порядке, пойдешь к Ванге, а после тебя допросят про случай на мосту. Рассказывай все как есть, без утайки. Община своих в беде не бросает, ты сам видишь… Добро пожаловать! Антон похлопал меня по спине. Я не понял, был ли это сарказм, или он в самом деле верил в свои слова. Чувства уверенности мне это все равно не придало. Я начинаю привыкать к постоянному чувству опасности. И это плохо. Сознание не должно воспринимать вечную угрозу, как что-то обыденное. Ведь тогда ты перестаешь пытаться что-то изменить и просто терпишь раз за разом, пока угроза не победит. А нужно было бы устранять причину. В каком-то фильме сказали фразу «я подумаю об этом завтра» и она надолго засела в моей голове, став своего рода девизом. Но завтра у нас отняли, стало быть задуматься нужно сегодня. После Ванги сразу же иду к Урсуле, искать по её спискам Литвинова. С Кириллом или без него, всё это нужно было прекращать.