В поиске и странствии

      — Ну, вот мы и пришли.       Тетя Кэссиди наконец-то сняла с глаз Кэролайн плотную повязку, уже начавшую сильно раздражать. Девочка часто заморгала и сощурила глаза, пытаясь привыкнуть к свету, а потом сфокусировалась на роще прямо перед собой. Кажется, ничего необычного, самая обычная солнечная лиственная роща, даже не чувствуется чего-либо сверхъестественного.       — Это точно то самое место? — спросила Кэролайн.       — Если бы каждый мог сразу почувствовать священную рощу, нам бы пришлось тщательнее ее охранять, — сказала тетя Кэссиди. — Как видишь, ее расположение известно только Тем-Кто-Знает.       — Но я ведь тоже Та-Кто-Знает. Почему ты завязала мне глаза?       — Э, нет. У тебя есть лишь определенные задатки. Если ты хорошо над ними поработаешь, то тогда тебя признают настоящей Той-Кто-Знает. А вот когда ты войдешь в личный шабаш Верховной, тогда и узнаешь расположение священной рощи.       — Как все сложно, — проворчала Кэролайн. — Так, что мне нужно сделать?       — Пройти через рощу. Я буду ждать тебя на том конце.       — Ладно…       — Удачи, девочка моя, — тетя Кэссиди дружески похлопала ее по плечу. — Кстати, с утра пришло письмо от бабушки. Она поздравляет тебя с вступлением в Ковен и желает удачи в постижении Знания.       — Бабушка тоже?!..       — То, что прирожденные Те-Кто-Знает появляются только в семьях, которые поколениями передают Знание, ни на что тебе не намекнуло?       — Да, но… — Кэролайн потерла лоб и представила себе бабушку Кэндис, полную, коренастую, с натруженными руками, в которые давно въелась земля. — Я не подумала…       — Я как-нибудь тебе расскажу, — тетушка усмехнулась. — А теперь вперед, инициируйся. Ты справишься.       — А если нет?       — Ну, не хочу тебя пугать, но тех, кто не справился, мы больше не видели. Говорят, они становятся частью охоты Дианы. В смысле охотятся вместе с ней, — поспешно уточнила она.       — И у меня уже нет выбора, да?       — Выбор есть всегда.       Кэролайн вновь мрачно посмотрела на рощу. Всего две недели назад она узнала, что является потомком жрецов таинственного культа богини Дианы. Причем узнала не самым приятным способом — через ужас. Этот же ужас разбудил в ней особое восприятие мира, и, чтобы научиться с этим жить, Кэролайн должна была вступить в ряды жрецов. А для этого в свою очередь нужно было пройти испытание. Словно испытания в Тайной комнате было мало!       — Ну, тогда я пошла, — сказала Кэролайн и неуверенно сделала первый шаг. Отчего-то ей сразу же захотелось броситься назад, под защиту тети Кэссиди, и она с трудом переборола этот порыв.       В роще было прохладно и мрачно. Солнечные лучи едва ли пробивались через густую листву, и сердце Кэролайн охватил страх. Вернувшись домой, она больше не могла находиться в темноте и одиночестве. Ложась спать, она всегда оставляла лампу гореть, и в темное время суток старалась не выходить на улицу. Разве что в чьей-нибудь компании. И очень надеялась, что прозорливый Крис не заметил за ней страха перед темнотой. В начале августа к ним в гости должен приехать его лучший друг, Драко Малфой, и Кэролайн боялась, что они вдвоем начнут над ней потешаться.       Кэролайн обернулась, желая еще раз взглянуть на тетю Кэссиди, но не увидела ее, лишь густые кусты. Но она же только вошла! Так нечестно! Когда она спрашивала тетушку, как именно проходит инициация, то ожидала услышать рассказ о длинном, сложном и путаном ритуале. Но, услышав в ответ, что нужно всего лишь пройти через священную рощу, успокоилась, решив, что это что-то вроде сортировки в Хогвартсе. А сейчас, увидев эти кусты, поняла, что тетушка далеко не все ей рассказала. И у Кэролайн оставался лишь один путь — вперед.       Вдруг послышался какой-то треск. Девочка выхватила свою волшебную палочку и резко развернулась, но никого не обнаружила. В роще ведь могут жить какие-то птицы? Может быть, птичка решила взлететь, оттолкнулась от ветки, и вот возник такой треск. Или это белка пробежала. В роще ведь не могут водиться волки там, или медведи? Да, точно, здесь для них слишком маленькая территория, да и еды не так много. Тем не менее, волшебную палочку Кэролайн не убрала.       Раньше она гуляла по лесам лишь с тетей Кэссиди, и вот уж кто чувствовал себя среди деревьев, как дома. Теперь понятно, почему… Наверное, после этой жуткой рощи вообще ничего не страшно. Жаль, что в школе они еще не проходили заклинания-направления, оно бы сейчас пригодилось. Хотя, когда Кэролайн спросила у тетушки про карту, та лишь как-то странно усмехнулась и сказала: «Твой компас — сердце.» А сердце Кэролайн сейчас разве что выстукивало нервный ритм, и уж точно не могло подсказать, где вход.       Девочка вновь развернулась и вновь не узнала местность. Вроде здесь не было этой странно выгнутой березы, похожей на горбатую старуху. Похоже, что роща играет с ней, меняясь каждый раз, стоит только Кэролайн на минутку отвлечься. Теперь понятно, почему тетя Кэссиди тогда так странно усмехнулась — это место не подчиняется ни логике, ни разуму. Будь у Кэролайн хоть самая примерная схема, она сошла бы с ума, пытаясь вычислить, где же она находится и куда идти дальше. Значит, действительно придется полагаться лишь на эту самую сверхинтуицию.       Кэролайн глубоко вздохнула, пытаясь успокоить отстукивающее рваный ритм сердце, и неуверенно двинулась дальше. Казалось, будто бы она здесь уже несколько часов, и пару раз ей виделся просвет меж деревьев, похожий на выход. Кэролайн радостно бросалась туда, но это всегда был обман. Роща смеялась над ней снова и снова, и отчаяние завладело сердцем девочки. Наверное, ей не суждено пройти инициацию. Она станет одной из тех, кто навсегда остался в роще и присоединился к великой охоте. Больше никогда не увидит ни тетю Кэссиди, ни родителей, ни Джинни, ни этих противных мальчишек Криса и Драко…       А роща становилась все темнее. И чем темнее, тем более причудливые очертания принимали деревья. Они казались причудливыми существами, которых только могла породить человеческая фантазия. Кэролайн читала про различных существ, заманивающих людей в лес, чтобы съесть, или увести с собой в другой мир. Особенно они любили заманивать красивых молодых девушек… Кэролайн не знала, могла ли она назвать себя красивой, но при одной мысли об этом, ее голову начало затуманивать противное чувство паники. Может быть, фейри уже наблюдают, хихикают, ждут подходящего момента, тянут руки, похожие на ветви, пытаясь схватить за волосы.       Кэролайн нервно огляделась. И точно, тонкие ветви будто удлинялись и тянулись к ней. Кэролайн крепко сжала в кармане волшебную палочку, но все заклинания вылетели из головы. Оставалось лишь одно — бежать. Бежать так быстро, чтобы ни ветер не догнал. Ноги сами собой прибавили шагу, и Кэролайн просто полетела над землей.       В тот миг все изменилось. За спиной слышалось звериное хриплое дыхание, тяжелые шаги и ломающиеся ветви. В ужасе Кэролайн бежала все быстрее и быстрее, насколько хватало сил. Ее ноги легко отталкивались от земли. Быстрее! Быстрее! Вот и руки уже едва касаются земли. Она летит, как выпущенная стрела, и не остановиться ей, пока не найдет своей цели. Странное чувство свободы пьянит, будто это и не страшная гонка со страхом, а лишь веселая игра в салочки.       У нее четыре сильные лапы, а       густой мех убережет ее от охотничьих стрел.       Она хозяйка этого леса.       Пой с нами, сестра,       и пусть твой глас разнесет ветер.       Кэролайн слышит, как бешено стучат барабаны, воют флейты и бренчат гитары, слышит пение других сестер и братьев. Они кричат, визжат, восславляют свободу, восславляют жизнь и смерть, солнце и луну. Их голоса пробирают до дрожи, хочется броситься в их круг, присоединиться к этому безумному языческому танцу, и пусть свобода проберет каждую клеточку тела. Пусть в сладкой неге дрожит каждая мышца, пусть на мгновение разум потеряет контроль над телом, лишь бы хоть на мгновение ощутить это незабываемое чувство полета.        Но человеческий разум непривычен к такой природной свободе, и стоит Кэролайн осознать ее, как лапы заплетаются и тянут куда-то вниз. Она катится с пригорка, как большой ком, но не чувствует боли, лишь как что-то неприятно врезается в шкуру. Под лапами становится мокро, там бежит быстрый лесной ручей.       Кэролайн смотрит на свое отражение и видит незнакомую девушку. Ее карие глаза сияют, подобно солнцу, а непокорные золотисто-каштановые волосы свободно падают на плечи. На смуглое лицо нанесены какие-то ритуальные отметины. Она улыбается, и вот уже на Кэролайн смотрит взрослая женщина с морщинками у задумчивых карих глаз. Так смотрят те, кто много видел. Женщина устало улыбается и становится старухой. Она спокойна и безмятежна. Она прожила хорошую жизнь, и ее глаза блестят, как в молодости. Улыбка у нее озорная, девчоночья.       По воде бегут разводы, скрывая ее лицо, и теперь Кэролайн видит отражение медвежьей морды. Она поднимает голову и смотрит прямо в маленькие глазки зверя. Нет, ей не страшно, ведь глаза у медведицы задумчивые и смешливые, и озорные, и мудрые. Она ласкова к тем, кого любит и защищает, и безжалостна к тем, кто покушается на ее территорию. Она — защитница и советница.       Медведица тихо рычит и открывает пасть, полную смертельно опасных клыков. Кэролайн закрывает глаза и опускает голову. Она чувствует, как медведица подхватывает ее за шкирку, как своего медвежонка, и несет куда-то. Когда же Кэролайн в следующий раз открывает глаза, то медведицы уже нет, а перед ней два дуба, меж которыми сияет солнечная тропа. Щурясь и закрываясь ладонью, Кэролайн идет прямо в солнце.       — О, как ты быстро, — тетя Кэссиди сидела на большом валуне с книгой в руках, но, стоило ей увидеть племянницу, как она аккуратно заложила страницы, и закрыла книгу.       — Быстро? — недоуменно переспросила Кэролайн.       — От силы полчаса прошло, — она взглянула на свои карманные часы. — Точно, полчаса.       — Но я была там несколько часов… Или даже дней!       — Так бывает. Показалось. Ну, как ощущения?       — Не знаю. Мне было очень страшно, потом я побежала, и на мгновение будто бы отключилась. Я была среди остальных жрецов, танцевала с ними и пела… Если эти безумные крики можно назвать пением… Потом я упала и очнулась у ручья. Там была девушка, она стала женщиной, а потом старухой. А старуха превратилась в медведя, и он вынес меня на тропу.       — А, дева, мать и старуха — классическое трио. Три важных этапа жизни любой женщины. Причем не пойми меня неправильно, быть матерью не значит произвести на свет ребенка, ребенок может быть символическим. Что касается медведя, то прими мои поздравления, ты встретила своего духовного зверя.       — Мой духовный зверь… медведь?       — Ты разочарована?       — Ну, я думала, мой духовный зверь более изящный. Кошка, например. У нас с Салемом ведь есть особая связь?       — Не путай фамилиара и духовного зверя. Фамилиара ты можешь сделать из кого угодно, а духовный зверь связан с тобой на всю жизнь, и он выбирает тебя, а не ты его. К слову, медведь хоть и выглядит увальнем, но это очень умелый охотник. Ты видела когда-нибудь, как медведи рыбу ловят? Разверзнись бездна подо мной, если для этого не требуется ловкости и изящества. А еще медведи способны весьма незаметно передвигаться, несмотря на свои габариты, и, не забываем, что это весьма грозные воины.       И все равно это мало утешало. Разве Кэролайн хоть как-то походит на медведя? К тому же она вовсе не хотела ни с кем воевать. По правде сказать, она совершенно не представляла себя ни в одной роли. Советник? Она не настолько умна, чтобы давать советы. Воин? Вот уж к чему ее совершенно не тянуло. Политик? Красиво говорить она не умела. Лидер? Он определенно должен сочетать ум советника, храбрость воина и красноречие политика. Вот, пожалуй, лучше всего она могла бы быть простым исполнителем. Хотя и в том не была уверена.       — А какое у тебя духовное животное? — спросила Кэролайн.       — Койот, как и у моей матери. Корине досталась овца, — тетя Кэссиди кашлянула. — Только я тебе ничего не говорила. Она с этим так и не примирилась.       Что ж, пожалуй, медведь в самом деле был лучше овцы. В фермерском хозяйстве это незаменимое животное, но кому захочется иметь его как духовное животное?       — Так, я теперь что, жрица? Я могу наконец-то узнать, чем вы занимаетесь?       — Нет, — тетя Кэссиди хихикнула. — Прости, милая. Как ты уже знаешь, в мире существует тринадцать шабашей, и у каждого своя задача и свои тайны. Да-да, я уже вижу злость в твоих глазах. Но поверь, мы не просто так прячемся.       — Я на это надеюсь, — сквозь зубы пробормотала Кэролайн.       — Ну, не злись так. Пойдем домой, Элис обещала сделать яблочный пирог. И, Кэрри, обвяжи куртку на поясе.       — Зачем?       Тетя Кэссиди многозначительно посмотрела на брюки племянницы. Кэролайн опустила взгляд вслед за ней и покраснела — по штанине растеклась тонкая темная струйка. И стоило ей обратить на это внимание, как внизу живота тут же раздалась тяжелая ноющая боль.       — Ну что ж, поздравляю. Не волнуйся, лет через сорок пять, а, может, и чуть раньше, все прекратится, — весело сказала тетушка.       — Не смешно!       — Кэрри, перестань, мы с Кориной рассказали тебе про месячные и про то, откуда берутся дети, еще когда тебе было семь. Это абсолютно нормальный процесс. Да, немного неприятный, но в целом говорит о твоем здоровье.       — Мы можем просто пойти домой? — поспешно спросила Кэролайн, не желая, чтобы ей прочитали лекцию о половом воспитании.       Тетя Кэссиди усмехнулась и снова завязала Кэролайн глаза. А когда сняла ее, то вокруг уже были знакомые места, и Кэролайн поспешила к дому, мечтая поскорее переодеться. На ее счастье, по пути никого не оказалось, и она беспрепятственно проникла в свою комнату.       На ее кровати во всю длину развалился Салем. За год маленький очаровательный мохнатый комочек превратился в невероятно пушистого котяру, по размерам напоминающего небольшую рысь. Правда, вот уши у него были все такие же несуразно большие, остроконечные. Хоть внешне Салем и напоминал самого обычного довольного жизнью домашнего кота, на самом деле он был полуниззлом. В прошлом году Салем не раз пытался предупредить свою хозяйку об опасности и даже самостоятельно искал Ужас Слизерина. Неизвестно как бы все закончилось, не оставь Кэролайн своего питомца дома, опасаясь за его безопасность (в конце концов первой пострадала ни в чем не повинная кошка). Но теперь Кэролайн почти одна из жриц Дианы, а Салем — ее официальный фамилиар.       — Медведь… — проворчала она, застегивая блузку. — Тупой, злобный, неповоротливый… Почему не кошка?       Салем в ответ лишь зевнул, продемонстрировав длинные передние клыки, и перевернулся со спины на живот. Когда Кэролайн вышла в коридор, он тяжело спрыгнул с кровати и потрусил вслед за хозяйкой.       С кухни доносился восхитительный запах яблочного пирога, привлекший даже Криса. Брат очень старался делать вид, что читает, но его взгляд постоянно возвращался к печке. Наверное, опять слишком увлекся какими-нибудь учебными изысканиями и не ел с самого утра.       — Судебные процессы над ведьмами в США? — переспросила Кэролайн, прочитав название книги на корешке.       — Бинс задал совершенно дурацкое сочинение на тему «Был ли смысл сжигать ведьм в XIV веке», — ответил Крис. — Разумеется, никакого. Но маглы слишком боялись магии, да и к тому же церкви нужен был какой-то враг для сплочения народа. Самый идиотский вопрос, который только можно было задать!       — А нам задали написать про какого-нибудь выдающегося волшебника до создания школ магии. Я хочу написать про Кокьянгвути Упорную Паучиху. Она была очень могущественной шаманкой своего племени.       — Кокьянгвути ничего особо не сделала. Лишь давала советы вождю.       — И всегда удачные.       — Ну и что? Делало-то все племя. Кстати, не все ее советы были удачными. Однажды ее племя голодало целый сезон, потому что она привела их в бесплодные земли.       — Но по этим землям они попали в Канзас, — Кэролайн упрямо сжала губы.       — Ага, потеряв по пути больше половины. И сама Кокьянгвути умерла, едва ступив на земли их нового дома.       — Это уж точно был не ее выбор!       — Ой, Кэролайн, напиши лучше про Сольмунда Морского. Про него и литературы больше, и его деяния шире известны.       — Не хочу, — буркнула она.       — Мое дело предупредить. Сколько там обычно Бинс требует? Четырнадцать дюймов? Ты не наберешь столько материала про Кокьянгвути.       К счастью, в этот момент на кухню зашла Элис, иначе Кэролайн и Крис точно передрались бы из-за темы сочинения. А так они вдвоем тут же уставились на восхитительно пахнущий пирог, только что извлеченный из печки. Когда он остынет, Элис сделает карамельную корочку и подаст со взбитыми сливками и мороженым. Даже Салем принюхался, встал на задние лапы, а передними оперся о конторку, всем своим видом показывая, что тоже не откажется от кусочка.       — Что ж, пойду допишу сочинение и спущусь, — сказал Крис, заглотив слюну, и поспешил поскорее убраться с кухни.       — Ты вовремя пришла, — сказала Кэролайн. — Он опять слишком высоко задрал нос. Словно бы знает все на свете!       — Ну, ты скоро обгонишь Криса по знаниям, — ответила Элис. — Поздравляю с вступлением в Ковен.       — Ты знаешь?..       — Ну да… Я тоже вроде как Знающая, — Элис слегка покраснела и понизила голос. — Но я не состою ни в одном шабаше. Таких, как я, Ковен называет отшельниками, и мы имеем право учиться только самостоятельно. Возможно, однажды меня примут в какой-нибудь шабаш, но… вряд ли.       — Как же ты стала Знающей?       — Кэссиди научила. Она не должна была этого делать, так что это тайна. Думаю, Верховная все равно знает, но все же лучше об этом лишний раз не говорить.       — Честное слово, я никому не скажу!       — Я тебе верю. Ладно, — Элис вздохнула. — Пирогу еще нужно остыть. Иди погуляй. И разбойника этого хвостатого забери. Представляешь, все время пытался украсть у меня тесто на пирог!