В поиске и странствии

      Утром все было, как обычно, и это казалось странным. Может быть, Кэролайн приснился ужасный сон о смерти Авроры и Абраксаса Малфоев? Может быть, Вивиан не объявляла, что этой ночью они бросят вызов Верховной? Месяцы скорби и поисков, попытки как-то найти душевное равновесие привели к одной ночи, которая решит все. Робин утверждал, что Ковен ни за что не расстанется с такой ценностью, как прирожденная Та-Кто-Знает. Но если подумать, в чем именно эта ценность заключается? Кэролайн чувствовала себя не более особенной, чем любой участник ее же шабаша. Если уж кто в самом деле был особенным, так это Луна. Вот выгнать ее было бы настоящим преступлением. А в случае Кэролайн… ну, разве что тетя Кэссиди вступится.       — У тебя такой вид, словно бы ты пытаешься решить проблему голода в мире.       Голос Драко выдернул Кэролайн из тревожных мыслей и вернул в реальность. Они сидели под раскидистым деревом у Черного озера. Точнее, Кэролайн сидела, а Драко лежал, положив голову на ее колени, и щурил глаза, точно нежащийся на солнышке кот. Как давно у них последний раз был такой момент? С того момента, как Драко узнал об ОД, он злился и пытался отстраниться, а теперь Кэролайн загружена своими проблемами. К тому же… неужели она должна позволить Драко отправиться домой, когда его, возможно, заполнили Пожиратели смерти с Волдемортом во главе?       — Нет… — Кэролайн помедлила с ответом. — Может быть, теперь ты приедешь в гости? Ты же еще не видел наш новый дом.       — Приеду. Но сначала нужно будет побыть дома. Все-таки дедушка в плохом состоянии.       Он еще не знает…       — Ты же ничем ему не поможешь.       — Дедушке — нет. Родителям — да. Я считаю, что в такие моменты семья должна быть рядом.       Конечно… О Драко можно было сказать много спорных вещей, но он четко усвоил — семья на первом месте, и этот аргумент ничем не перебьешь. Разве что Кэролайн могла похитить Драко и спрятать где-нибудь, пока не убедится, что Волдеморт не поселился в Малфой-мэноре. Ну или просто рассказать правду.       Как вообще можно рассказать о чем-то подобном? Драко сильно разозлился, когда Кэролайн скрыла свое участие в бунте против Амбридж. Как он отреагирует, если узнает про Ковен?       — Кэрри.       Драко выпрямился и положил руку на талию Кэролайн. Где только его руки уже не побывали, и все равно каждый раз по коже пробегала приятная дрожь. Даже в такие печальные моменты.       — Последнее время у нас все было не очень нехорошо, — негромко сказал он. — Я чувствовал себя полным идиотом, ты расстраивалась, меня это бесило, и я не знал, как все исправить. Но, я обещаю, что исправлю. Я люблю тебя.       Как просто… Сказать всего лишь одну фразу, от которой так тепло на душе, а в будущем виднеется надежда.       — Я тоже люблю тебя, — сказала Кэролайн. — И это я была ужасной, и мне нужно все исправить.       — В этом я с тобой соревноваться не буду, — Драко усмехнулся. — Можешь не дарить мне бриллианты в качестве извинения, но хороший шоколад станет отличным началом.       — Ну, шоколада у меня с собой нет…       — Тогда возьму натурой.       Целуя Драко, Кэролайн думала о том, что защитит его. Для этого нужно было совершить лишь один пустяк — победить Верховную.

***

      Кэролайн и Вивиан покинули замок около полуночи. Они не скрывались, сама луна будто бы вела их безопасными путями. Дорога до Хогсмида казалась бесконечной, но все же слишком быстро впереди показались деревенские дома, а замок остался где-то позади мрачной тенью. Кэролайн повернулась к Вивиан. Наверное, нужно было что-то сказать, но правильных слов не находилось. Вивиан тоже молча обняла ее за плечо и трансгрессировала.       Теперь вместо такого знакомого Хогсмида перед ними высилась священная роща. Год назад здесь проходил суд над Элис, где Верховная вынесла ей приговор. Интересно посмотреть, каково ей самой будет на месте обвиняемой.       Темные деревья выглядели так жутко и пугающе, что даже Вивиан воздержалась от своих обычных скабрезных шуточек. Кэролайн пыталась прислушаться к деревьям, надеясь получить хоть какую-то поддержку, но роща молчала. То ли Диана отлучилась на свою охоту, то ли решила, что ее подопечные разберутся сами.        Вот и знакомая поляна, посреди которой рос многовековой дуб. Сколько раз уже у его корней собирался Ковен? Здесь было сосредоточено столько силы, что скрыть ее не была способна ни одна магия. Да, это действительно то самое место. Кэролайн сглотнула и посмотрела на Вивиан.       — Ты… — ее голос звучал так громко в ночной тиши зачарованной поляны.       — Просто не бойся. Она не сможет отказаться от испытания.       — Тетя Кэссиди придет, — сказала Кэролайн, словно бы только осознав этот факт.       — Тогда тем более держись. И, когда все явятся, представься со всеми титулами.       Не успела Кэролайн уточнить, что именно имеется в виду под титулами, как Вивиан направилась к дубу. Затем положила руку на его могучий ствол и громко произнесла:       — Я, глава двенадцатого шабаша, созываю Ковен.       Сначала ничего не произошло. А затем Кэролайн всем своим существом почувствовала, сколько Знающих прибыло в рощу. Еще через пару мгновений послышался хруст ветвей и шелест листвы, и поляна начала заполняться людьми. Некоторых из них Кэролайн узнала — это были Те-Кто-Знает, и тетя Кэссиди как-то слишком хорошо виднелась среди них. Остальные, видимо, были главами других шабашей. И, конечно же, Камария… Выглядела она изможденной.       — Вивиан? — изумленно произнесла Камария. — Позволь узнать, отчего ты созвала Ковен посреди ночи?       — Надеюсь, причина веская, — сказал мужчина с русыми волосами и странным, но знакомым акцентом. Кажется, в той же манере говорили болгары… — У моей внучки завтра день рождения, она и так еле уснула.       — Причина достаточно веская, — сказала Вивиан и кивнула Кэролайн. — Вы все просто обалдеете.       Кэролайн видела, как тетя Кэссиди скрестила руки на груди. Вид у нее был недовольный, словно бы она не верила, что у двух подростков вообще может быть повод обратиться к Ковену. Отчего-то Кэролайн это придало сил. Она сжала кулаки и уставилась прямо в глаза Камарии.       «Представиться. Точно.»       — Меня зовут Кэролайн Дэниэлс, — громко сказала она. — Я — наследница рода Мун и прирожденная Та-Кто-Знает. И сегодня… сегодня я обвиняю Верховную в убийстве моего дяди, Алистера Пенсвика, моей матери, Корины Дэниэлс, и исчезновении пророчицы Шанс.       Во взгляде Камарии отразилась лишь пустота, будто она не до конца поняла, что сейчас было сказано. А тем временем из толпы, окружавшей Кэролайн, Вивиан и Камарию полумесяцем, строгий голос сказал:       — Это серьезные обвинения. А доказательства у вас есть?       На мгновение Кэролайн замешкалась. Все доказательства таинственным образом исчезли. Она все еще надеялась, что Шанс появится из ниоткуда и подтвердит эти обвинения. Но чуда не произошло. Кэролайн и Вивиан были одни против целого Ковена.       — У нас нет доказательств, — ответила Вивиан. — Поэтому я требую, чтобы нас рассудила Диана.       — Девушка… — вмешался на этот раз мужской голос. — Кто вы, кстати?       — Вивиан Синклер. Глава двенадцатого шабаша и дочь Верховной.       — И у вас хватает наглости обвинять собственную мать в подобных злодеяниях?!       — Не будь она убийцей, не обвиняла бы.       По лесу пронесся ропот, и, казалось, ошарашен был не только Ковен, но и сам лес. Одной Камарии, казалось, наплевать на все эти слова.       — Так вот, девушка, — уже более возмущенно продолжил мужчина, — нельзя просто взять и потребовать суда Дианы. Вы должны иметь хоть какие-то основания!       — Я — глава шабаша! Я имею право на подобное требование!       — Да хоть Та-Кто-Знает!       — А что, сомневаетесь в своей же Верховной?       — Как вы…       — Довольно!       Голос тети Кэссиди громом прогремел над поляной, и все как-то резко затихло. Даже лес послушался и покорно принялся ожидать дальнейших действий.       — Мистер И прав, — грозно продолжила тетя Кэссиди. — Пусть ты, Вивиан, глава шабаша, а ты, Кэролайн, прирожденная Та-Кто-Знает, вы не можете требовать суда Дианы на основе лишь ваших слов. Расскажите хотя бы, с чего вы вообще взяли, что Камария имеет отношение к этим преступлениям.       На губах Камарии появилась странная кривая усмешка.       — Не стоит, Кэссиди, — сказала она. — Если Вивиан так уверена в своих словах, я дам ей то, что она хочет.       — Камария… — потрясенно произнесла тетушка. — Почему ты…       — Может, я не была идеальной матерью эти восемнадцать лет, но я знаю мою дочь. Хочешь увидеть темный лес, Вивиан? Я покажу тебе.       С этими словами Камария подошла к дубу, положила ладонь на ствол и сказала:       — Полагаю, Кэролайн тоже хочет пройти суд Дианы?       Она даже не удосужилась повернуться. Как странно… Почему ей абсолютно наплевать на то, что происходит? Быть может, Кэролайн и Вивиан действительно ошиблись, и Камария ни в чем не виновата? Но Кэролайн ведь своими глазами видела, как та убивает дядю Алистера и проклинает Шанс. И Шанс подтвердила эту историю.       Нет, надо идти до конца. Поздно сворачивать.       — Да, — твердо сказала Кэролайн и подошла к Камарии и Вивиан.       — В таком случае нам еще нужен свидетель, который подтвердит все, что произойдет на суде.       — Ну, кажется, выбор очевиден, — протянула седая женщина из Тех-Кто-Знает. Кажется, ее звали Инес.       — Разумеется, — тетя Кэссиди вышла из толпы и решительно направилась к дереву.       — Я не думаю, что это хорошая идея, Кэссиди, — тихо сказала Камария.       — Это касается моей семьи, — отрезала она. — Я иду.       Камария опустила голову, глубоко вздохнула и повернулась к оставшимся Знающим.       — Мы скоро вернемся. Да осветит Луна путь всем нам.       — Да осветит Луна наш путь, — ответил нестройный хор голосов.       А затем все начало меняться. Кэролайн чувствовала, как совсем рядом с ней открывается проход куда-то. Это не было похоже ни на Завесу, ни на внутреннее святилище Верховной. Скорее… да, это определенно точно навевало воспоминания о священной роще, в которой Кэролайн проходила свое посвящение. Стоило моргнуть, и Знающие перед ней исчезли. Вместо ночной поляны Кэролайн увидела темное пространство, единственным источником света которого был сияющий шар, напоминавший стайку светлячков.       — Теперь Кэролайн и Вивиан должны принести жертву за призыв суда, — буднично сказала Камария, словно бы объясняла, как заполнять экзаменационные бланки. — Это должно быть что-то весомое для Ковена. Например, месяц в звериной шкуре, зачистка места от черных Безликих…       — Может, сразу во всем признаешься и облегчишь нам жизнь? — поинтересовалась Вивиан.       — Все имеет цену, — сказала тетя Кэссиди тем же резким тоном. — Обвиняешь кого-то без доказательств — плати.       — Хорошо, — Вивиан положила руку на светящийся шар. — Год на болотах.       — Кэролайн, — тетя Кэссиди перевела на нее тяжелый взгляд. — Твоя жертва.       Кэролайн неуверенно взглянула на шар. Чем таким она могла пожертвовать? Впрочем, месяц в звериной шкуре звучит не так плохо. Она положила руку на шар и озвучила свое подношение.       — Принято, — сказала тетя Кэссиди. — Теперь врата открыты.       — Не пожалей о своем решении, Кэролайн, — Камария ухмыльнулась.       Она не успела ответить, как все вокруг вновь изменилось. Вивиан, Камария, тетя Кэссиди и светящаяся сфера исчезли. Ее заменил другой свет, более мягкий, и в нем Кэролайн могла более-менее оглядеться. Болезненно знакомая комната, «Ходячий замок» на тумбочке, мягкие игрушки из детства… Свет ночника слабо выхватывал фигуру, свернувшуюся под одеялом, позволяя увидеть лишь длинные каштановые волосы, и большого черного кота, свернувшегося калачиком у ног.        «Это моя бывшая комната, мой кот… Значит, под одеялом…»       Ей стало дурно. Кое-как Кэролайн нащупала за собой ручку двери и выскочила в коридор. Похоже, она должна вновь пережить ту кошмарную рождественскую ночь и увидеть, как умирает мать. Хотелось остаться в коридоре, зажмуриться, заткнуть уши и просидеть так, пока все не кончится. Но она должна увидеть то, чего не увидела Кэрри два с половиной года назад.       Должна ведь?..       Кэролайн направилась к спальне родителей. Какое странное чувство… Она столько раз проходила по этому коридору, но почти никогда не заходила к родителям. Ни ей, ни Крису никогда этого не запрещали, просто… повода как-то не было. Отец вставал рано, быстро завтракал и уходил в кабинет. Мама любила поспать до полудня, а потом ее проще было найти в саду или гостиной. У Кэролайн даже не возникало мысли проникнуть, например, в ее гардеробную и тайком примерить одежду, драгоценности, или поэкспериментировать с косметикой.       «Может, поэтому, когда я теперь пытаюсь рисовать глаза, выходит полная чушь», — мрачно пошутила Кэролайн.       Она взялась за ручку двери. Это всего лишь воспоминания, а она здесь — незримый призрак. Ничто нельзя изменить и никак не дать знать о своем присутствии. Нажала вниз и широко раскрыла. Темно, видны лишь силуэты. Слышно похрапывание отца. В воздухе витает легкий аромат лаванды. А в углу комнаты виднеется едва заметная, подрагивающая полоска света. Кажется, это как раз дверь в гардеробную…       Кэролайн нерешительно взглянула в сторону похрапывания, а затем скользнула к гардеробной. Она приоткрыла дверь и заглянула одним глазком. Сначала она ничего не увидела, кроме одежды. Затем, осмелев, зашла внутрь. Один из шкафов был открыт, часть одежды отодвинута в сторону, и в проходе видно больше света.       Мама стояла у алтаря, сложив руки и склонив голову. Роскошные каштановые волосы были собраны в небрежную косу, а из одежды — лишь длинная ночнушка, тонкий халат и домашние тапочки. Точно нужно быть сумасшедшим, чтобы выскочить в таком виде в холодную декабрьскую ночь.       Кэролайн встала так, чтобы видеть лицо мамы. Свечи, стоявшие на алтаре, подсвечивали ее задумчивый и печальный облик, делая ее похожей на портрет. Сердце защемило от странной печали, смешанной со злостью. Скорее не от того, что мама мертва, а от того, что между ними никогда не было особенных отношений. Эта часть досталась Крису. Мама всегда тискала именно его, трепала его кудрявые волосы и зацеловывала. Крис всегда с очень недовольным видом сопротивлялся, но мама лишь улыбалась, отпускала его, а затем все повторялось. Наверное, глупо ревновать сейчас. И все же почему судьба распорядилась именно так? Крис, которого мама любила больше всех на свете, не способен даже осознать, что именно произошло. Кэролайн, которую мама обычно ставила на второе место, в шаге от того, чтобы наказать ее убийцу. Было бы справедливо, если бы эта честь досталась любимчику.       — Почему ты не любила меня так, как Криса? — зло прошептала Кэролайн. — Что я делала не так?        Конечно же, Корина не могла ответить. Она продолжала молча стоять перед алтарем — наверняка молилась про себя. А вот в замке ее рук был ритуальный кривой кинжал. Значит, черный кристалл все же сводил ее с ума? Кэролайн потянулась к алтарю и слегка коснулась поверхности. Она совсем не чувствовала следов проклятия или иной проклятой силы.        В этот момент Корина широко распахнула глаза и повернула голову в сторону двери, а затем щелчком пальцев погасила свечи и ловко выпрыгнула из шкафа. Кэролайн едва успела выйти за ней, прежде чем дверцы закрылись. Пробегая между спящего супруга, Корина на мгновение задержала на нем взгляд, потянулась было, но передумала и выбежала в коридор. Ей удавалось передвигаться с удивительной ловкостью и скоростью, хотя обычно она двигалась довольно лениво, точно южная дама, разомлевшая на солнце.       Корина уверенно спустилась на первый этаж и направилась к входной двери; ее словно бы совсем не беспокоило, что на дворе декабрь, и она легко замерзнет в своей домашней одежде. Но, сжимая в руке кинжал, она все равно вышла. Кэролайн холода не чувствовала, и все равно невольно содрогнулась.       На середине тропинки, ведущей от дома к главным воротам, кто-то стоял. Фигура в черном плаще с глубоким капюшоном. Корина решительно направилась прямо к ней.       Нет, не ходи, не надо… Она тебя убьет.       — Так вот, кто пришел за моей Кэролайн, — бодро сказала Корина, обращаясь к фигуре. — Кэсси мне не верила, но я все же позаботилась о некоторой защите дома.       — С дороги, — ответил тихий голос, в котором вполне можно было узнать Камарию. — Девчонка все равно обречена… Так уж лучше быстрее, пока ей нечего терять. А вы, Муны, все равно долго не живете.       — Нет! — жестко сказала Корина и наставила на нее кинжал. — Я не позволю превратить моего ребенка в символ.       — Это не ребенок и никогда им не было. Это Знание, которому требовалась смертная оболочка для защиты, пока оно не достигнет… пригодного состояния.       — Не смей так говорить о моей дочери! Она обычная живая девочка, которая любит крем-брюле и магловские сказки!       — Она была обещана Диане за сотни лет до своего рождения! Ты не представляешь, на что обрекаешь свой род!       — Со своим родом я как-нибудь сама разберусь, — отрезала Корина. — Не лезь в дела моей семьи.       — Это дела не твоей семьи, а всего Ковена. Думаешь, отказ нарушить древний договор обойдется малыми последствиями?       — Да пропади весь ваш Ковен пропадом, если для его сохранения нужно приносить в жертву детей!       — Ты не оставляешь мне выбора, Корина.       — Попробуй.       Она сделала шаг назад. Камария попробовала сделать шаг вперед, но что-то словно бы не пускало ее. Затем она резко махнула рукой. Корина дернулась, и все же устояла.       — Я же сказала, что позаботилась о защите дома. Мне хватит времени, чтобы…       В этот момент прямо в нее полетел увесистый снежок. Корина вскрикнула, неловко взмахнула руками и выронила кинжал. Он отлетел прямо к ногам Камарии. Не теряя времени, та заставила еще несколько снежков лететь в Корину, а сама взяла кинжал и несколько раз ударила им прямо перед собой. Послышался сухой треск. Кэролайн успела увидеть ужас в глазах мамы, прежде чем она рухнула в снег и больше не встала.       — Я же сказала, — тихо произнесла Камария, — вы, Муны, долго не живете. Да осветит Луна твой путь.       Очень вдалеке Кэролайн услышала собственный крик. Видимо, это как раз тот момент, когда она бегала по дому, напуганная появлением Безликой.       Камария ругнулась, взмахнула плащом и исчезла, словно бы ее никогда здесь и не было. Не осталось ни следов, ни снежков. Разве она не должна была обернуться ястребом? Или та птица вообще не имела никакого значения? И мама выглядела вполне вменяемой. Не похоже, что кто-то тихо сводил ее с ума целых полгода. Тогда, что же за кристалл был в ее алтаре? А главное — о чем, черт возьми, они с Камарией говорили?       Но не успела Кэролайн найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, как вновь оказалась перед светящимся шаром. Затем рядом появилась тетя Кэссиди. Такого гнева на ее лице Кэролайн не видела никогда. Сейчас тетушка пугала ее не меньше, чем Волдеморт, или даже рогатый хозяин леса. Через мгновение шар осветил лица Камарии и Вивиан.       — ТЫ УБИЛА МОЮ СЕСТРУ!       Поток мощной первородной силы смел все на своем пути. Кэролайн тоже отшвырнуло в сторону, прямо в какие-то кусты. Похоже, они вернулись на поляну. Она неловко забарахталась, пытаясь выбраться, пока кто-то не схватил ее за руку и не потянул на себя. Это оказалась Вивиан. Они действительно вернулись в священную рощу, и все с изумлением наблюдали за тем, как Та-Кто-Знает и Верховная сцепилась в обычной уличной драке. Причем тетя Кэссиди явно выигрывала.       — Ты же видела все, Кэссиди! Она отказалась выполнять договор! — взвыла Камария.       — Ты явилась посреди ночи в мой дом, чтобы похитить мою племянницу, а в итоге убила мою сестру! — проорала тетя Кэссиди и от души отвесила ей еще одну затрещину. — Я говорила, что разберусь! А ты… ты явилась посреди ночи в мой дом! Как ты могла?!       — Это мой долг! Ковен превыше всего!       — А что насчет Алистера? Это тоже был твой долг?!       — Да! Ковен нуждался в тебе, а ты решила стать домохозяйкой!       — Похоже, никто не собирается их останавливать, — пробормотала Вивиан, кашлянула в кулак и громко крикнула: — ЭЙ ВЫ! СУД СОСТОЯЛСЯ! МЫ ВЕРНУЛИСЬ!       Тетя Кэссиди в этот момент повалила Камарию на землю, но, услышав крик, выпрямилась и огляделась по сторонам, словно бы только осознавая происходящее. Затем она сказала:       — Я подтверждаю вину Камарии Синклер, бывшей Верховной Ковена. Камария Синклер, вы имеете право на последнее слово.       Она села на траве, тяжело дыша. Под ее левым глазом расплывался красочный синяк, а жесткие кудри разметались, точно под электрическим напряжением. Кто-то помог Камарии встать. Несмотря ни на что, Ковен словно бы не мог поверить в то, что их Верховная была способна на подобные злодеяния.       — Да, — негромко сказала Камария, но ее голос был слышен по всей поляне. — Я убила Алистера Пенсвика и прокляла Шанс за то, что она стала свидетелем этого убийства, и я убила Корину Дэниэлс за то, что она отказалась выполнять договор. Но я признаю себя виновной лишь в первом преступлении. Вы все знаете, что это за создание, — без всяких церемоний она ткнула пальцем в сторону Кэролайн. — Это плата за милость Дианы, и вы все знаете, что будет, если ее не отдать. Некоторые семьи уже заплатили. Чем Муны такие особенные?       — Это наше дело! — возразила тетя Кэссиди. — Ты не имела никакого права вмешиваться!       — Кэссиди права, — сказала Инес. — Да, договор должен быть исполнен, но срок еще не пришел. Даже я вижу, что эта девушка не готова.       — Муны не собирались платить!       — Это все равно не повод делать то, что ты сделала. Если бы Муны отказались платить, дело было бы вынесено на суд Ковена!       — Суд! — Камария хрипло рассмеялась. Вид у нее сделался еще более болезненный, чем в начале ночи. — Кто бы на него явился! За то время, что она скрывалась от Сами-Знаете-Кого, Кэссиди стала мастером побега.       — Не заставляй меня снова тебя бить, — прошипела тетя Кэссиди. — По-моему, мы услышали все, что было нужно. Предлагаю обсудить приговор.       — Эй, — Вивиан слегка коснулась руки Кэролайн. — Идем. Наша работа здесь выполнена.       — Ты не хочешь услышать приговор? — безжизненно спросила Кэролайн, не узнавая собственный голос.       — Либо изгонят за Завесу, как Элис, либо заключат в собственном святилище. Завтра узнаем. А сейчас я дико устала, да и тебе явно не хочется здесь быть.       Кэролайн искоса взглянула на Ковен, решающий судьбу своей бывшей Верховной. Камария в их разговоры больше не вмешивалась. Но она поймала взгляд Кэролайн и усмехнулась. Ее губы беззвучно шевельнулись, и откуда-то Кэролайн знала, что та сказала: «Я же говорила, не пожалей потом.»