Сине-гранатовый — хит сезона

Неймар просыпается с планом в голове. Он прост — вернуть себе расположение Месси. В любом случае, таким был план еще до всего этого бардака в душе. Господи, мать твою. Неймар делает глубокий вдох. Затем вытаскивает из-под головы подушку и пытается задушиться ею из-за собственного идиотизма. Он называет это «бардаком», а не убийством. Ну, это чертовски здорово, думает он, швыряя подушку на другой конец койки. Он просто похоронит все глубоко внутри себя, а потом потратит годы на терапию. — Звучит идеально, — бормочет Неймар, заставляя себя встать. Он идет к крошечной отвратительной раковине и брызгает водой в лицо. Он ничего не забывает, но на мгновение, пока холодные капли стекают по его лицу, чувствует себя чуть лучше. На несколько секунд, пока не вспоминает, что у него есть проблема. Проблема, хотя у него есть план, как осуществить который он не имеет ни малейшего понятия. Планы требуют четких действий, рассуждений, каких-то деталей. Может, тогда это не план, а идея, мысль. Тем не менее, Неймар сообщает Рохо о плане, когда они идут на завтрак. Рохо с энтузиазмом жует жвачку, розовый комок мелькает между его белыми зубами, сдерживая всякие грубости, которые так и рвутся наружу. Справедливости ради, он действительно слушает заикающегося Неймара и его план (или его отсутствие). — Это, — говорит Рохо, когда Неймар замолкает, выжидательно глядя на него, — звучит супер-осуществимо, да. Полностью. Такая же поддержка, как и всегда. Неймар это ценит. — Слушай, — начинает Неймар, дергая Рохо за рукав перед тем, как они войдут в столовую. Рохо многозначительно смотрит на свою руку, и Джуниор тут же его отпускает. — Я не говорю, что мы с Месси будем лучшими друзьями или что-то в этом роде. Просто, знаешь… — Он пожимает плечами и касается носком ботинка трещины в бетоне. — Я хочу, чтобы он хотя бы меня терпел. У нас все было хорошо до того, как я все испортил, не рассказав ему правду о том дне. Возможно, их отношения были более, чем хорошими. Честно говоря, Неймар уже плохо помнит. Он все еще боялся Месси — временами до ужаса, но в то же время видел другие его стороны. Но это было до того, как Месси узнал о том, что Неймар скрыл. После того как Месси все узнал, история приняла иной оборот. Неймар морщится. Он вдруг вспоминает кое-что еще. Как остался наедине с Месси и Луисом, как слушал из разговор после того, как их проверили охранники. Почему Месси пытался его утешить? Но Неймар тогда был не в своем уме, сорвался. Может, это было даже хуже секретов, Неймар смотрел Месси прямо в лицо и говорил, что рад, раз он не такой, как он. И то, как Месси после этого ушел… Черт, теперь это не имело значения. Рохо выдувает пузырь и качает головой. К его нижней губе прилипло немного жвачки, он выглядит идиотски, но своих сомнений не скрывает. — Ней. Ты можешь делать все, что хочешь, но я чувствую, что должен сказать… его однократно потерянное доверие потеряно навсегда. Понимаешь? — он чмокает губами, чувствует розовую каплю на губе и соскребает ее ногтем. Неймар наклоняет голову в сторону, пытаясь скрыть панику. — Э-м-м? — блеет он, вспоминая, в каком фильме слышал, а также пытается не волноваться, поскольку понимает, насколько важно для него доверие Месси. — Ты только что процитировал… что? Рохо закатывает глаза. — Пошли уже.

***

Завтрак похож на ужин накануне вечером, и чем меньше они говорят, тем лучше. Неймар держит рот на замке и не отводит взгляда от тарелки. Он не совсем готов пробовать наладить контакт с Месси перед всеми, поэтому просто выжидает и пытается не зацикливаться на одиночестве, поскольку с ним никто не разговаривает. Когда завтрак заканчивается, другие заключенные начинают медленно расходиться по камерам. Дани расхаживает по столовой в фиолетовых очках, за ним идут остальные бразильцы, но без Рафы. Неймар все равно не стал бы с ним разговаривать, хотя все еще чувствует укол печали из-за потери своего друга. За ними следует Златан, который что-то серьезно обсуждает с Браво и Алексисом. Все, что говорит Златан, кажется, мало интересует оставшихся чилийцев, но Неймар тут же отводит взгляд, чтобы не выглядеть слишком заинтересованным. Слова Агуэро эхом отдаются в его голове, и Неймар снова начинает думать о том, как заставить Месси оттаять. Вот почему он не обращает внимания на того, кто идет к ним. — К тебе посетитель, — говорит грубый голос. Неймар настолько погружен в свои мысли и, честно говоря, даже представить не может, кто пришел, поэтому игнорирует охранника, считая, что обращается он к кому-то за столом. За все время, пока он был рядом с аргентинцами, никто из них не принимал посетителей (о которых знал Неймар), и все же он и не думает, что охранник говорит с ним. Только когда ему в спину тычется дубинка, Неймар в замешательстве оборачивается. — Ты! — рычит охранник Бауса. — Посетитель. Пошли. — Почти лысый Бауса с остатками седых волос — один из охранников на грани отставки, теперь ему доверяют только незначительные поручения. Поэтому сегодня на дежурстве в качестве няньки он выглядит скучающим, даже дубинку убирает за пояс. Он бросает взгляд на остальных и кивает Месси. — Верну его в том же виде, что и сейчас, — добавляет он, хватая Неймара за рукав и вытаскивая из-за стола. Неймар поскальзывается, совершенно сбитый с толку, но послушно следует за ним, ведь никто из аргентинцев не возражает. На секунду он дергается от испуга, вдруг за этим последует что-то плохое, но затем видит, что некоторых заключенных тоже сопровождают из столовой, как и его. Просто у него никогда еще не было посетителей. Когда он прибыл сюда и был переодет, ему пришлось заполнить анкету для посетителей. Ему сказали, что это стандартная процедура, и охранник, который переодевал его, только закатил глаза, когда Неймар чуть не выронил тюремную робу. Действительно, Неймар не мог представить, что его захочет навестить кто-то из старых друзей, поэтому он просто перечислил членов своей семьи, хотя он был уверен, что они точно не придут. Никто, кроме отца, не захочет того делать. Его отец. Неймар делает глубокий вдох, когда идет по коридору к комнате посещений. Он старается не волочить ноги, но ужасная волна тошноты захлестывает его. Он не может себе представить, что его отец захотел увидеться после всего этого… после того, как позволил Неймару взять на себя убийство, после того, как не написал ни единого письма, ни разу не приехал… Неймар позволяет Баусе отвести себя, не поднимает глаз, пока они не останавливаются перед одним из столов. Он не поднимает головы, но видит, что там сидит кто-то. Размытая фигура со сложенными перед собой руками. — Садись, — командует Бауса. Неймар садится. — Пятнадцать минут, — бормочет Бауса, отходя к остальным охранникам. Неймар опять вдыхает, пытаясь найти в себе хотя бы крохи мужества. И… — Ты вообще собираешься на меня смотреть? Неймар удивленно вскидывает голову. — Рафаэлла? — он думает, что у него галлюцинации. Но нет, его сестра сидит здесь, изящно сложив руки перед собой, ногти накрашены светло-розовым лаком. Даже при этой тусклой лампочке он отчетливо видит ее. — Что? — он не может дышать от шока. — Как же так?! Рафаэлла улыбается со слезами на глазах. — Я так давно хотела прийти… — шепчет она, точно так же мучаясь и не зная, что сказать, как и Неймар. Они всегда были близки — одни против всего мира. Это самое долгое время, когда они не разговаривали друг с другом. Рафаэлла шмыгает носом, достает из кармана платок и вытирает слезы. Ее тушь размазывается, но она даже не замечает. — Я… — она запинается и слабо вздрагивает. — Как поживаешь? — Как я? — повторяет Неймар, все еще зацикленный на сестре. Она кажется такой же, как и раньше, яркой, красивой, чистой и невинной. Волосы распущены по плечам, на ней желтое платье с белым кружевным воротником или что-то в этом роде. А сверху цветастый кардиган. Он выглядит точно так же, но Неймар, оправившись от шока, видит изменения. Под глазами Рафаэллы залегли тени, хотя их трудно разглядеть из-за ручьев черной туши и подводки. И на лбу появились морщины, которых, Неймар мог бы поклясться, раньше не было. Он так долго смотрел на грязные робы и серые стены камер, что видеть цвет захватывающе. Он почти не может оторвать взгляда, загипнотизированный яркими всплесками. И все же… хоть платье и чистое, оно явно поношенное. Желтый цвет выцвел, хотя сначала Неймару показалось иначе, будто платье много раз стирали. Кружево зашито в нескольких местах, как и кардиган, и Неймару не нужно смотреть на обувь сестры, чтобы понять, что она в таком же состоянии. Однако это мелочи, и Неймар снова смотрит на нее и улыбается, видя, что она радуется сквозь слезы. — Мне намного лучше, я ведь вижу тебя, — честно говорит он, беря сестру за руку. Вряд ли это можно делать, но охранники его не останавливают. Мельком глянув в их сторону, Неймар видит, что они что-то едят из маленькой белой коробки. — Я скучал по тебе больше, чем могу сказать, — шепчет Неймар. Их пальцы переплетаются. — Спасибо, что пришла ко мне. Он и не представлял, как сильно скучал по сестре, по дому, по миру за пределами тюрьмы — до этого момента. — Я хотела прийти раньше, — говорит Рафаэлла, сжимая его руку. — Но из-за работы не могла, даже пришлось бросить учебу. — Она качает головой. — У меня просто нет времени на занятия. Я взяла дополнительные смены, экономила, на чем могла, чтобы раздать долги и что-то оставить себе. — Она беспомощно пожимает плечами. — Мне так жаль, Ней, но мне пришлось. Я должна была найти время. Я не хотела, чтобы ты думал, что я тебя бросила. Она снова начинает плакать. — Нет, нет! — успокаивает сестру Неймар, наклоняясь вперед. — Ты же здесь. Этого достаточно. Этого достаточно! — он так много не может ей сказать, столько всего не может выразить словами. Он ненавидел себя за то, что оставил ее одну… и не рассказал ей правду о том, что случилось с Сантосом. — Как там Па? — спрашивает он, зная, что Рафаэлла не просто так не упомянула отца. Она усмехается. — Он обчистил счета и сбежал, назанимав денег у всяких козлов. Он сейчас на другом конце планеты. Ма уехала с ним, то ли из-за его угроз, то ли сама захотела. Он забрал все, что мог. Да никто и не удивился. Рафаэлла смотрит на их с Неймаром руки. — Честно говоря, Ней… если бы ты не посылал деньги, ты и твой друг, мне пришлось бы намного тяжелее, чем сейчас. Люди нас оставили. Джо? Гил? Как бы сказать… люди, которые были на нашей стороне, как я считала, на самом деле просто искали предлог сбежать с корабля. И теперь они требуют выплатить долги… я очень стараюсь. Неймар сжимает зубы, стараясь не слишком сильно стискивать пальцы сестры. Гнев захлестывает его, настоящая (можно ли так говорить?) убийственная ярость пеленой застилает его глаза, когда он слышит, что сестре приходится сталкиваться со всякими мудаками. Рафаэлла снова поднимает голову, щурясь сквозь слезы. — Я и не знала, что папа такой ужасный человек. Я должна была видеть, должна была понять. Мне немного времени понадобилось, чтобы понять, что ты ни в чем не виноват. Боже, как я с ним ругалась. Прости, я не должна жаловаться, тебе ведь намного хуже. Теперь настает очередь Неймара качать головой. — Нет, нет, — повторяет он, больше всего на свете желая, чтобы сестре стало лучше. Но что ему рассказать? Вот она работает целыми днями, чтобы свести концы с концами. И он больше ничем не может ей помочь. И она до сих пор переживает за него? — У меня тут все нормально, — говорит Неймар сквозь зубы. — Все не так уж плохо. Разве что еда не очень, — шутит он. Рафаэлла слабо улыбается, и Неймар искренне смеется. — Помимо одного отличного бутерброда, который однажды мне принес Лавесси, когда я пропустил обед, в целом, еда так себе. Неприятно даже говорить об этом. Им явно нужные новые повара. Горох, картошка и загадочное мясо, непонятно кому принадлежащее. — Неймар высовывает язык. — Бе-е-е-е-е! Рафаэлла снова смеется, вытирает лицо салфеткой и морщится, видя черные разводы, поэтому не оставляет попыток стереть тушь. — Я так и думала, — говорит она, закончив и разрывая салфетку на мелкие кусочки, после чего тянется с сумке на соседнем стуле. — Я принесла кое-что. Я сама делала, так что это не профессионально получилось. Но на вкус должно быть нормально. Это шоколадные трюфели Дульче де лече. — Рафаэлла протягивает брату знакомую белую коробку. — Сначала было две, — поясняет она, открывая крышку и показывая конфеты, от вида которых у Неймара текут слюни. — Одна твоему другу, в качестве благодарности, но пришлось подкупить охранников, так что поделись с ним своими. Неймар мычит, соглашаясь, глядя на жующих охранников. Затем он сглатывает, чувствуя запах шоколада. — Спасибо, — говорит он, чуть ли не захлебываясь слюной. Приходится заставить себя закрыть коробку и не сбежать тут же. Если он не будет осторожен, конфеты через пару минут испарятся. — Но… — он вдруг цепляется за слова сестры. — Ты сказала про друга, уже второй раз. Ты о ком? Рафаэлла выглядит смущенной. — Имя на депозите было Месси. — Она достает листок бумаги и сверяется. — Да, «Л. Месси». Неймару приходится приложить все силы, чтобы продолжать слушать, потому что в ушах звенит. — Хотела тебя спросить про него, — продолжает Рафаэлла. — В банке сказали, что деньги пришли отсюда, как и твои. Это ведь не Дани, он же не менял имя? — уточняет она, заметив удивленный взгляд Неймара. — Ну, я правильно решила, что это один из твоих новых друзей. Может, твой сокамерник? — Месси прислал тебе немного денег, — ошеломленно произносит Неймар. Какого хуя? Реально, какого хуя? С чего ему делать такое? Рафаэлла широко распахивает глаза. — Не просто немного, Ней. Деньги приходят каждый раз, когда приходят твои. И, честно говоря, их больше. — Она пристально смотрит на Неймара. — Разве… разве вы не друзья? Я решила, что ты сказал своему сокамернику, что помогаешь мне или что-то такое. Может, он друг Дани? Я думала с ним увидеться, может, мне у него лучше узнать? Неймар кашляет, давясь словами. Потому что как, черт подери, он должен ей все это объяснить?! — Нет, они с Дани не друзья. Если уж на то пошло, у нас с Дани не очень хорошие отношения. Он помог мне, когда я только попал сюда, но теперь мы в разных… группах. — Он надеется, что больше не придется вдаваться в подробности. Он ни за что не расскажет сестре, что Дани фактически продал его без всяких сомнений. Честно говоря, он и себе не может это объяснить. Какого хрена Месси запарился и посылает ей деньги? И почему самому Неймару ничего не сказал? Серьезно. Какого хуя? Рафаэлле становится неловко. — Тогда почему? Ты его хорошо знаешь, нет? Я ничего не понимаю. — Она снова перебирает остатки салфетки. — Черт, Ней. Мне нужно отправить деньги обратно? — она закрывает глаза и глубоко вздыхает. — Я не могу, честно. — Она сжимается от стыда. — Я все потратила. Неймар тоже вздыхает, прижимая к себе коробку конфет. — Нет. Месси… у него… — он колеблется, кое-как вспоминая то, что рассказывал ему Луис, — у него тоже есть младшая сестра, так что, может, причина в этом. И он знал, что я посылаю тебе деньги. — Смысла тут особо нет, но ничего другого он не может сказать. — Мы вроде как друзья, я так думаю, — заканчивает он, зная, что это самый лучший вариант. Как он может сказать сестре, что Месси фактически им владеет (а сейчас еще и ненавидит)? Рафаэлла понимающе хмыкает. — Оу-у-у, — тянет она, откидываясь на стуле и заметно расслабляясь. На ее губах играет улыбка. — Значит, вы «друзья». — Рафаэлла изображает в воздухе кавычки. — Тогда все ясно, ты молодец, что заводишь друзей. Тебе здесь еще какое-то время… находиться, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Это вполне нормально. Неймар краснеет, потому что совсем не это имел в виду, и тот факт, что сестра интерпретировала это именно таким образом, действительно ужасно. И неловко. И неприлично. «Ужасно» он уже говорил? — Ладно, раз уже так… я бы предпочел, чтобы ты не думала, что я завожу таких «друзей». — Он тоже изображает кавычки, делая вид, что не замечает, что сестра в ответ закатывает глаза. Есть то, о чем Рафаэлла не должна думать. И это, безусловно, в верхней части списка. — Это первое. Второе, — продолжает Неймар, старательно игнорируя четкие воспоминания о том, как пальцы Месси гладили его лицо, касались волос… как сам Месси говорил, что Неймар принадлежит ему… да, Месси имел к нему некоторую благосклонность. Но не потому, что хотел его «в этом» смысле. У Месси есть Луис. Неймара «так» он не хотел. Кроме того, они сейчас вообще были своего рода в ссоре, поэтому Месси определенно не хотел Неймара вообще. Рафаэлла выглядит удивленной. — Хорошо, — говорит она, после чего ждет, что Неймар продолжит, и когда он ничего не говорит, то смотрит на него выжидающе. — И что же? — она постукивает ногтями по столешнице, щелкает пальцами. — Что? — Ней… — нежно говорит Рафаэлла, — сейчас тебе нужно было сказать что ты не увлечен Месси. — Ее взгляд такой понимающий. — Только ты этого не говоришь, так? — Я не увлечен Месси, — спешно выпаливает Неймар, зная, что теперь покраснел еще больше. Колени под столом дрожат, врезаясь друг в друга, и он пытается, хоть и безуспешно, успокоиться. Он складывает руки перед собой, почти как Рафаэлла, когда он увидел ее. Ногти у него, конечно, не такие красивые, но ему удается расслабить руки и не выдать себя. Честно говоря, он не увлечен Месси. На самом деле. Так что он не лжет, даже если его румянец говорит об обратном. Он просто хочет, чтобы Месси был его другом. А не «другом» Боже, он даже в голове изображает в воздухе кавычки. — Он горячий? — с ухмылкой спрашивает Рафаэлла и торжествующе улыбается, когда Неймар опускает голову на стол, ударяясь лбом. — Ну, расскажи, как он выглядит? Он в твоем вкусе? Или другой? Я знаю, ты здесь недавно, наверное, живете рядом? — ее расспросы набирают обороты. — Видимо, вы уже сблизились. — Рафаэлла… — глухо стонет Неймар, наполовину говоря в стол. На языке остро чувствуется вкус грязного пластика, и он тут же вскидывается, судорожно вытирая рот. — Умоляю, прекрати! Все не так, правда! — пытаясь найти другую тему для разговора, он озирается. Охранники смотрят на них, и Неймар быстро переводит взгляд на часы — пятнадцать минут закончились. — Мы работаем в одной группе на производстве, едим за одним столом в столовой, — говорит Неймар, поворачиваясь к сестре и пожимая плечами. — Тусуемся вместе, когда у нас свободное время. Мы же друзья. Вот и все, можешь думать, что хочешь, но больше ничего. Что касается того, что он посылает тебе деньги… черт подери, я понятия не имею, почему. Но определенно хочу поблагодарить его за помощь. Но он не знает, как это сделать… — Не забудь поделиться конфетами, — тихо просит Рафаэлла, прерывая его мысли. — Даже если вы не очень хорошие друзья, поделись с ним. Мне жаль, что я не могу поблагодарить его лично. Мне сказали, что я должна быть в списке для посещений. — Она пожимает плечами. — Надеюсь, ты скажешь Месси, как я ценю его помощь. Насколько он мне помогает. — Она смотрит Неймару в глаза. — Месси, гм. Итальянец? Светлая кожа, темные волосы? Неймар осторожно кивает, не понимая, куда клонит сестра. — Короткие. Щетина на лице. Он тихий. Но аргентинец. Может, по происхождению итальянец, но я знаю, что аргентинец. Я, в основном, с ними общаюсь. Один только уругваец, — разъясняет Неймар. — Наверное, он мой лучший друг, его зовут Луис. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним встретишься. Думаю, он тебе понравится. Он хочет рассказать ей больше о Луисе, об их дружбе, об этом он точно может говорить честно и свободно, но Бауса идет к ним. — Надеюсь, ты сможешь прийти снова! — быстро говорит Неймар, сжимая ее руку. — Если сможешь! — выпаливает он, не желая прощаться с ней. Это не так, как в зале суда, но очень похоже. Но, кроме ноющей боли в животе, Неймар чувствует счастье. Ведь сестра пришла. И она знает правду о том, что случилось с Сантосом. — Обязательно, — серьезно говорит Рафаэлла. Она встает до того, как к ним подходит Бауса, и вежливо улыбается, забыв, что злилась на охранников из-за конфет. Бауса выглядит удивленным такой реакцией, его каменное лицо становится чуть более дружелюбным. — Я знаю, что это запрещено, но… — она опускает голову и крутит в руках ошметок салфетки. — Можно я обниму его на прощание? Она видит, что Бауса против, но все же пробует настоять. — Только один раз! — умоляет Рафаэлла. — Я так давно его не видела. Бауса смотрит сначала на нее, потом на Неймара, обдумывая просьбу. Наконец он машет рукой, складывает руки на груди и ждет. Очевидно, больше уединения он им не даст. Рафаэлле не нужно больше слов, Неймар все еще сидит, но это не мешает. — Прощай, Ней, — шепчет сестра ему на ухо, сжимая сильнее, чем когда-либо прежде. — Увидимся через месяц, хорошо? Неймар едва успевает ответить, как ее объятия исчезают, и она уходит вместе с другими посетителями. Неймар провожает сестру взглядом, желтое платье будто освещает грязный пол несколько секунд, прежде чем она исчезает совсем. Бауса отправляет его в противоположном направлении, не потрудившись сопроводить обратно. На самом деле, это не важно, сейчас свободное время, все во дворе. Его ноги знают дорогу, но Неймар дает крюк, чтобы зайти к себе вместе с коробкой. Он кладет конфеты на подушку, чуть приоткрывает и едва не падает в обморок от запаха. Неймар закрывает крышку, не в силах сдержать улыбку. На самом деле, объятия сестры лучше, чем шоколад. Неймар не знает, как это объяснить, но даже когда он возвращается в коридор, где вокруг него грязные стены, и продолжает идти во двор, он чувствует руки сестры. Ее тепло и любовь. Это дает ему сил вернуться к аргентинцам. Он собирается наладить свои отношения с Месси.