***
Чем ближе Эльдаэс подходил к дому, тем сильнее ощущал нарастающую тяжесть в воздухе. Все Болото потемнело, приобрело серый цвет, как перед надвигающейся страшной бурей, но туч, предвещающих ненастье, не было. Облака на небе, должно, как и вода в озерах, не перемешались, не меняли форму. «Что ж он такого наделал-то» — в груди у старика что-то екнуло. Сжав рукой рясу возле сердца, он остановился и зашипел от мерзкой тянущей боли, расползшейся по всей левой части груди. Последний раз эта болезнь мучила его полторы тысячи лет назад. В тот день, когда умирал его сын. Сердце опять пропустило удар, и через мгновение же забилось с бешенным ритмом, посылая волны тошноты. В том, что хаос сотворил именно Виссар, Эльдаэс уже не сомневался. Он чувствовал это. Как чувствовал когда-то состояние своего сына. Понимал, что глупый самонадеянный мальчишка запросто погубит себя, если его не остановить. Понимал и то, что если он не успеет, то мерзкая болезнь не пощадит в этот раз и утащит его к Темным Богам. Вслед за учеником. Эльдаэс не без усилий заставил себя успокоиться, выровнял дыхание и сконцентрировался, стараясь почувствовать хоть каплю знакомой магии. Завихрения магической энергии со знакомым оттенком шли от дома, усиливаясь с каждой секундой. Забыв про глухую боль, все еще стискивающую грудную клетку, он побежал настолько быстро, насколько мог. Возле особнячка было пусто, внутри тоже никого не оказалось, и даже книга, к которой Виссар проявлял глубокий интерес, лежала в пыли нетронутая. «Если бы он просто был здесь, даже если бы листал эту книгу, я бы ему этот фолиант бы отдал и еще половину библиотеки в придачу, — мысленно сокрушался Эльдаэс, чувствуя, как воздух продолжает темнеть и густеть. — Еще и ушел!». Эльф закрыл бесцветные глаза и прислушался — самый эпицентр находился возле русалочьего озера, оттуда разливалось проклятие, пожирающее все на своем пути. Он выскочил из библиотеки, схватил посох с острым железным наконечником и устремился к воде, не переставая ставить отталкивающие защитные щиты, хоть немного противостоящие замедляющей способности черного воздуха. Но чем ближе был ученик, тем хуже справлялись заклинания. Вокруг Виссара уже сформировался густой темный комок, но тот будто бы и не замечал этого. В следующую минуту Эльдаэс увидел, как его ученик подносит какое-то варево ко рту. Допустить даже одного глотка было нельзя — он мог наварить что угодно. Заклинание Повиновения как обычно было пропущено, и колдун, ослепленный чувством безысходности и отчаяния, сделал последнее, что мог: разрезав воздух посохом, он резко выбил котелок из рук Виссара. Ёмкость покатилась, попутно разливая зеленую едкую жижу. Темнота и густота воздуха резко стали приходить в норму, вода вернула себе способность течь, а не перекатываться, словно желе. Там, куда пролилось варево, был выжжен весь мох. На месте рядом с костром лежал Виссар, одурманенный ядовитыми парами, судорожно вцепившись в черную тетрадь.***
Солнце уже лениво закатывалось за горизонт, но все еще продолжало испускать бледные лучи света, которые нехотя протискивались сквозь густой болотный туман. Именно такой луч, миновав все преграды в виде книжного шкафа и письменного стола, заваленного травами, скользнул по лицу Виссара и без зазрений совести остановился возле глаза полукровки, освещая белые ресницы. От такой наглости он проснулся, тяжело вздохнул и вытянул конечности в надежде избавиться от гадливого чувства опухлости. Рядом с кроватью стоял Эльдаэс, хмуро разбирая венички из сушеного болиголова и веха. На шевеление Виссара он не обратил никакого внимания, тем самым дав тому возможность тихо наблюдать за своими действиями. Дроу никак не мог понять, зачем старик это делает — эти травы считались лечебными, и без весомой причины ими не пользовались. Болиголов служил обезболивающим и «защитой от трясавицы (спр.10)», лихорадки, возникающей от болотной сырости. Это Виссар помнил еще с первых лет жизни на Болотах, когда постоянно заболевал от вечной влажности и холода. А настойка из веха, согласно учебнику, помогала при ожогах и кожных болезнях, впрочем, это было единственной информацией о цикуте, какую полуэльф знал, несмотря на упорные усилия Эльдаэса вложить в его голову больше знаний о травах. Прокрутив в голове всю эту вереницу мыслей, Виссар зевнул и довольно подумал: «Зато у меня хорошо получаются зелья». — Очнулся наконец, — послышался знакомый, с хрипотцой, голос колдуна, после чего последовал тяжелый вздох. — Думал, уж все, и второго ученика Боги отнимут. Было в последней фразе что-то горькое, грустное, слишком заботливое, отчего Виссар сразу же почувствовал себя виноватым перед единственным дорогим для него существом. Попытался встать, но Эльдаэс жестом остановил его, бросив усталый взгляд, и снова вернулся к травам. — А что случилось с первым учеником? — нарушил затянувшуюся тишину полуэльф. — Умер. От старости, — буркнул старик и сунул ему в руки отвар из багульника. — Эльфы, чья кровь смешана с человеческой, долго не живут, максимум лет сто пятьдесят. — И я умру? — вопрос, кажется, выбил Эльдаэса из колеи. Он завис, задумавшись, а затем монотонно ответил: — Смотря сколько в тебе от демона. Они дольше живут. — Но ты же не демон! — Я подпитываюсь жизнями других уже как полторы тысячи лет. Благо, их тут много захаживает. И не секрет это для тебя вовсе! Старик отчего-то рассердился и ушел в другую комнату, запретив вставать. Виссар решил больше не испытывать его терпение, а потому остался на месте, прислушиваясь к странному ощущению в ногах. Их не то щипало, не то жгло, но боль притуплялась видимо тем самым отваром. «Жаль, конечно, что не удалось ничего, но, с другой стороны, хоть жив остался, — думал он, уткнувшись носом в подушку, — неужели не скажет ничего…» Радостные мысли пресек один окрик из другой комнаты, кажется, кладовой: — И не надейся, что забыл. Я еще не так стар, чтоб в маразм впадать! — «Ну славно, — пронеслось в голове у полукровки, — сам же и напомнил» Эльдаэс вернулся, держа в руках мисочку с желтоватой мазью. Угрюмо глянув на надувшегося Виссара, он откинул нижний край одеяла и стал аккуратно размазывать массу по ногам нерадивого ученика: — Будешь еще пытаться превратиться в тритона, вовсе ходить не сможешь, — конечности действительно выглядели неважно: все было усыпано ожогами. — Чтоб было, если б выпил дрянь, не знаю. Мало, видно, я тебя с травами мучал: перепутать сабельник с борщевиком — это постараться надо. Напоследок грозно хрястнув пустой мисочкой, колдун снова удалился. Виссар попытался отогнать от себя навязчивую мысль по поводу отсутствия различий между этими самими растениями и вспомнил, что хотел еще расспросить про первого ученика Эльдаэса. Однако тот все попытки задать вопросы прекратил и, отдав полуэльфу тарелку с пшенкой, напомнил, что ночь на дворе и он не намерен оставаться с ним. На том и ушел. Впрочем, Виссар особо и не мучился от скуки и одиночества — съев кашу, он снова провалился в сон.