Кандалы для свободы

В резном камине тлели остатки письма: дорогая позолоченная бумага сморщивалась, чернела и отпадала, навсегда уничтожая текст, нанесенный дорогими чернилами. Огонь сжирал слова извинений, но утишить* досаду и злость не мог. Зигмунд досадливо выдохнул сквозь зубы и бросил в огонь очередной исписанный лист: третья за неделю фаворитка сбежала, оставив за объяснения очередную нелепую многословную писанину, после прочтения которой на душе оставался едкий черный осадок. Он, правитель драконов, Czarna śmierć**, палач королей, не мог управиться с жалкими девицами, норовившими залезть к нему на ложе и не выдерживавшими и двух ночей в его руках. За спиной чуть слышно скрипнула дверь, вырывая Зигмунда из тяжелых раздумий и заставляя сжать руку в кулак, чтобы стереть с лица ноты разочарования и досады. За спиной явно мялись, не решаясь заговорить. Рассудив, что это слуга, дракон крепче сжал зубы и почувствовал, как внутри начинает зарождаться злоба, — больше всего в прислуге его бесила эта привычка «не беспокоить Господина» и молчать даже тогда, когда требуется говорить. Вестей же с эльфийских земель не было уже несколько дней, и разгоряченное болезненное сознание уже рисовало картины самых паршивых развязок, какие только мог принести этот бесполезный болван. — Да говор-ри уже, — вышло гораздо резче, чем планировалось, отчего некто слабо дернулся и выдохнул, снова раздалось непонятное копошение. — Говори же или умрешь! — комнату огласил невольно вырвавшийся тихий глухой рокот, смешанный с рычанием. Существо позади снова глубоко выдохнуло и неспешно подошло к мужчине со спины. На массивные плечи медленно опустились две изящные руки и будто бы невзначай разгладили скомкавшийся шелк одеяния. — Ну что же вы так, отец, — вслед за руками на плечи упали длинные черные кудри, в нос ударил терпкий аромат лилий, — неужели я впала в немилость? — Адель… — Зигмунд резко повернул голову и сурово вперился взглядом в ярко-зелёные глаза с вытянутым зрачком. — Я говорил тебе не входить ко мне, когда я думаю о величии нашей страны! Затем он резко вскочил с кресла, на котором восседал, и отошел к камину. На лице юной драконицы выразилось легкое недоумение, смахнув прядь волос, она недовольно надулась и оперлась на спинку роскошного предмета мебели. — Вы сегодня не в духе, но я принесла благую весть, — подождав пару секунд реакции и таковой не получив, Адель презрительно хмыкнула и продолжила, — посланцы Грегодора отыскали удивительное существо… — Молчи! — Зигмунд резко смахнул бокал с небольшой этажерки. Хрупкая посуда со звоном разбилась, заставив девушку вздрогнуть и брезгливо покоситься на вызверившегося мужчину. Злость в душе мужчины закипала, — даже родная дочь не желала его слушать, что уж говорить об остальных подчиненных. — Молчи! Ни слова о Грегодоре. Это бесполезное существо забрало слишком много времени, а эльфийские псы не сидят на месте. — Да неужели… — Адель отошла от кресла и неспешно стала обходить комнату, будто бы невзначай кидая взгляды на несгоревшие куски письма. Весь дворец уже знал, в чем причина спонтанного гнева правителя, а он будто бы и не догадывался об этом, что было крайне необычно для того, кто держал в страхе все близлежащие государства. Гневить Зигмунда не хотел никто, однако проблема требовала своего решения, как и энергия нужного русла. Адель чуть слышно выдохнула, снова смахнула волосы от лица и подошла ближе к мужчине, подбирая слова.  — А вы не думали, отец, — Зигмунд скрипнул зубами на мерзкий елейный тон, — что это существо наконец утолит вашу… страсть? А принцесса и без того… Внезапно дракон, до сих пор задумчиво взиравший на осколки бокала, молча сорвался с места и намотал прядь черных волос на кулак, притягивая дочь к лицу и прожигая ее взглядом, полным ярости. На лице же Адель не отобразилось ни единой эмоции, только губы снова скривились в недоброй улыбке. Зерно сомнения было посеяно, стоило лишь удалиться и оставить отца одного наедине с письмами. — Я единственная ваша наследница, Господин, и… — Пошла вон! — Зигмунд оттолкнул ее от себя и дрожащей рукой указал на дверь. В темных обсидиановых глазах по-прежнему пылала ярость, на шее начали проступать грубые темные чешуи. Девушка кротко поклонилась, не склоняя головы, и вышла, напоследок кинув ехидный взгляд и подавив внутри ликование. Дождавшись, пока она уйдет, Зигмунд тяжело упал обратно в кресло и прикрыл глаза. Единственное существо, которое могло выбесить его и при этом остаться живо, только что снова воспользовалось своим привилегированным правом. Последние несколько лун Адель была без причин ехидна и колка, но ума ей явно хватало и в таком гадливом настроении. Немного успокоившись после пустой беспричинной ссоры, Зигмунд дожег остатки ненавистной бумаги, подошел к массивному дубовому столу и задумался. Экспедиции за эльфийской наследницей посылались регулярно, но результатов не было, а существо, обитавшее рядом с ней, было уже обнаружено. На него стоило посмотреть.

***

Виссар резко вылетел из портала и грохнулся на мокрую каменную кладку. От внезапной телепортации и падения в голове стоял неприятный туман и монотонный звон. Все мысли выбились из головы, оставив мерзкое ощущение того, что он забыл что-то безумно важное. Отчего-то ныл рог, снова пылали и без того травмированные руки, глухо болели ребра. Кашлянув больше для вида, нежели для эффекта, Виссар перевернулся на спину и мельком взглянул на окружающую его местность. Строение напоминало старый обветшавший замок. В некоторым местах стены уже потрескались, раскрошились и грозили обрушиться, утащив за собой добрую половину стены. Обитателей не наблюдалось, если только таковыми можно было назвать уховерток и мокриц, которые выбегали из-под камней, потревоженные внезапным появлением полуэльфа. Виссар, покачиваясь, поднялся и брезгливо выдернул из спутавшихся волос жука. Насекомое хрустнуло, испачкало руки желеобразной желто-белой жидкостью, задергало лапками и зашевелило жвалами, всем своим видом вызывая рвотные позывы. Что было странно, это существо не походило ни на одно беспозвоночное, обитавшее на болотах. И это вызывало некоторое подозрение — те твари извечно разлетались далеко за пределы излюбленных мест и истребляли большую часть первородной фауны. Немного озадачившись встречей с неизвестным науке жуком, Виссар отбросил мерзкую тварь куда-то вглубь тёмного пространства и судорожно прогладил длинные пряди на наличие другой дряни. Какое-то чувство подсказывало, что стоило собрать волосы в косу, но он привычно небрежно оставил их покоится в распущенном состоянии и двинулся в один из тёмных проходов. Хотелось побыстрее покинуть сомнительного вида место. Спустя час Виссар все также бродил по полуразрушенным комнатам и коридорам. В голове постоянно роились мысли. Казалось, все знания, наблюдения, опыт смешались в одну большую кашу, в глубине которой оставалось что-то безумно важное и необходимое. Но что именно, он никак не мог вспомнить. Почему-то упорно всплывал образ очень бурного города, Эльдаэса, который велит возвращаться ему в деревню, смутное чувство страха. Однако то, как Виссар оказался в явно неизвестном ему месте, для него до сих пор оставалось загадкой. В душе с каждой минутой зарождалось ощущение, что это случилось не просто так, всплывала обида на Эльдаэса за то, что он оставил его в неизвестности. Атмосфера заброшенного места давила, от душного воздуха голова стала тошнотворно тяжёлой. Виссар начинал замечать, что вместе с этим накапливалось и волнение, притом больше за не за свою жизнь, а за свое самочувствие в целом. Внезапно ему показалось, что в конце очередного коридора забрезжил свет. Блеклые отблески слабо пробирались сквозь несколько трещин в тёмном пространстве стены и изредка вяло колебались, давая надежду на то, что скоро вместо затхлого, полного пыли воздуха можно будет вдохнуть полной грудью свежего и, возможно, определить свое местоположение. Виссар ускорился, и по мере его приближения отблески становились все ярче, постепенно превращаясь в полноценные лучи солнца. Вскоре проявились и очертания того, что он по ошибке мнил растрескавшейся стеной: на её месте вырисовывалась высокая дверь из тёмного дерева. Кое-где старая древесина лопнула, образуя причудливые дыры, и пропускала спасительный свет. Радуясь спонтанной удаче, Виссар начал ощупывать её на наличие каких-нибудь ручек. В потемках поиски замедлялись, но ни времени, ни желания осветить необходимое пространство не было. В итоге окончательно разозлившись и засадив пару заноз, он пнул осточертевшую дверь и задумался. Затем на всякий случай ещё раз дернул за одну из трещин. Эффекта не последовало. Решение пришло совершенно неожиданно, — Виссар сурово вдохнул и уверенно произнёс, вытянув руку вперёд: — Wstrząsarka! *** — первые две секунды ничего не происходило, но затем последовала серия странных быстрых толчков, притом совсем не возле двери. Часть хлипких сводов не выдержала, и прогнившие деревянные крепления начали с грохотом обрушиваться, поднимая клубы пыли. Виссар, до некоторого момента безучастно наблюдавший за начавшимся адом, наконец осознал, что натворил, и начал судорожно искать пути отхода. Рядом с треском ввалилось бревно, за которым последовал град некрупных булыжников и песка. Спустя две секунды вслед за этим послышался глухой звук сползающих камней, и часть потолка с грохотом обвалилась, преграждая тёмный коридор. Виссар едва успел отскочить и зажмуриться от разлетевшегося мусора. Наступила тишина. Казалось, разрушения прекратились, не слышно было даже как где-то ссыпается труха и грязь. Он с опаской посмотрел наверх, — в раскуроченном потолке зияла корявая тёмная дыра, но каменная кладка по краям смотрелась вполне крепко. Оттуда опасности больше не грозило, но путь назад был надёжно перегорожен мощной грудой камней. Виссар в очередной раз обиженно выдохнул и покосился на все ещё закрытую дверь позади себя. Заклинание подействовало неправильно, мягко говоря. Захотелось наконец понять, в чем все-таки была ошибка, и он начал напряженно перебирать варианты. Если бы все прошло корректно, от потрескавшегося дерева остались бы одни щепки, но вместо этого рухнул потолок, да и вместо прицельного удара вышел какой-то непонятный набор разрозненных толчков. Действия были схожими, и мало чем-таки разительно отличались, потому Виссар закономерно рассудил, что дело было в произношении самого заклинания. Оставалось разобраться, в чем именно: — Wsrz… Wstrz… — он на всякий случай прислушался к звукам, но пока все было тихо. — Wstrząs… Внезапно завал напротив неслабо тряхнуло, так, что аж булыжники разлетелись, да и сам Виссар впечатался спиной в деревяшку, неприятно ударившись основанием хвоста. Как обнаружилось, проблема вполне могла решиться сама собой и даже почти это сделала. Он очухался, развернулся лицом к злосчастной двери и начал примериваться к удару. Выделить, что из произнесенного подействовало, особо не удавалось, и теперь приходилось уповать только на то, что своды выдержат ещё одну магическую осаду в случае ошибки. Виссар недоверчиво посмотрел наверх — оттуда на него сердито взирали обломки камней по краю дыры. Тяжело выдохнув и вспомнив Эльдаэса с его вечными поучениями, которые не действовали, он зажмурился, собрался с силами и заново повторил все варианты. Оглушительно грохнуло, пол вылетел из-под ног и внезапно встретился с затылком. От удара в глазах потемнело, брызнули слезы. Рог дико ожгло. Виссар вскрикнул и перекатился по разбитым кусками булыжника, машинально хватаясь за него и проклиная все на свете. Небольшой кусок был сколот. В добавок рядом грохнулся обломок булыжника, пугая и отрезвляя одновременно. Взвыв от чувства бессилия перед гнетом судьбы, Виссар тяжело поднялся и с ненавистью уставился на объект всех своих стараний и жертв: старое дерево наконец поддалось — часть двери отошла и криво висела. Желания ликовать уже не было, наоборот, пришло чувство ненависти ко всему живому, и он, разбежавшись, на сколько позволяла боль в теле и малюсенькое пространство, со всей дури ударил по ней ногой. И дверь, разбитая еще магией, вылетела. Внезапно вспыхнувшее яркое блистающее пространство ослепило. Виссар прикрыл глаза рукой и медленно вышел на встречу свету. И чем больше он привыкал к нему, тем явственнее проступали очертания величественных гор, поросших кривыми гигантскими деревьями, бесконечно высокое бледно голубое небо, подернутое тонкими облаками и пронизанное лучами солнца. Виссар оказался на полуразрушенном балконе и теперь стоял, не в силах пошевелиться. По сравнению с Болотами это место казалось каким-то божественным. Под ногами разверзлась необъятная туманная бездна, и потому казалось, что каменные великаны парят в воздухе. Поющие Небеса, как их окрестил Виссар, так и манили прыгнуть к ним навстречу. Задумавшись, он практически не обратил внимания на громадного изумрудного дракона, вяло парящего прямо над развалинами древнего замка, приняв его за птицу.