***
Крылья громадного чёрного дракона мягко разрезали белесо-голубое полупрозрачное небо, мерно то поднимаясь, то опускаясь. Под ним медленно проплывала цветущая низина, полная сочно-изумрудной травы. Дикие лошади чёрными жемчужинами выныривали из приторной зелени, дабы снова там исчезнуть. Не обращая внимания на красоту своей Империи, Зигмунд парил в своих мыслях. До Усадьбы оставался ещё час размеренного полета. Адель была его единственным ребёнком, рожденным от любимой когда-то жены. Хотя, теперь Зигмунду казалось, что это была лишь иллюзия любви. Ведь та драконица очень скоро так наскучила, что довела его до яростного исступления самим своим существованием. Он уже не помнил наверняка, что тогда произошло, — просто в голове хранился сгусток вязких и больных воспоминаний, иногда возвращавшихся в долгих мутных снах. Хотя последнее время навязчивое терзание приходило и наяву, сбивая с толку и путая ход решений. Тогда и случился первый всплеск мучительного неконтролируемого садизма. Зигмунд поморщился своим мыслям, как лавина обрушившихся на его разум: в нос ударил запах металла, в голове зазвучали испуганные голоса, крики, перед глазами встала лужа чёрной крови и грязные капли на блестящей чешуе рук. Издалека донесся плач Адели. Он то становится громче, то затухал. «Он… Он убил…» — шептали голоса. — «Она все видела! Видела…» — вторили им другие. «Убил… Убил! ОНА видела», — в глазах помутнело, но дыхание не сбилось с привычного курса. Нельзя было позволять далёкому прошлому погасить настоящее. Зигмунд уже давно убедил себя, что та жизнь происходила давным-давно, и единственная вещь, не дававшая ему покоя, заключалась в том, как же он умудрился упустить момент того зыбкого счастья, которое вот-вот могло начаться. Но не началось и, кажется, кануло в лету, не дав второго шанса. Очертания громоздкого здания неспешно прояснились вдалеке, возвращая мысли в привычное русло, состоящее из сплошных проблем, вопросов и подковерных интриг. Грязная муть воспоминаний постепенно уходила из головы. Адель уже не была той маленькой плачущей девушкой, не представлявшей проблем и являвшейся якорем того обрывка нереального спокойствия. Надо было перестать считать её таковой и начать видеть и в ней скрытого агрессора. Зигмунд заставил себя сосредоточиться.***
Дагна подожгла жгут и прытко, насколько позволяли короткие ноги, добежала до обломков предыдущего проема. Сев за каменной глыбой, она покосилась на что-то мастырящего Дрына, мысленно отсчитала пять секунд и прикрыла уши руками. Искра отработано достигла устройства. Раздался громкий хлопок разлетающегося сосуда, а затем шумный грохот падающих камней. В стену напротив вылетела всякая мелочь, ведомая силами взрыва. Дрын крякнул и инстинктивно съежился, случайно отбросив свою поделку. Только теперь Дагна заметила, что это было ни что иное, как вырезанный из куска дерева креталь. — Ах, ты ж старый черт, — она гоготнула, — из касты свалил, а руки чешутся? Не дожидаясь словесного поноса, гномиха вылезла из-за импровизированных укреплений и посмотрела на результаты своего труда: там, где раньше высились врата, поднялось облако серо-коричневой пыли. Позади раздались похабные ругательства. — Да не бзди! — Она вернулась за камень и весело глянула на Дрына. — План этой развалюхи подай. Он без лишних слов протянул помятую бумагу и заново принялся ковырять животину. — Смотри-ка, это предпоследний проход, — Дагна проткнула набросок разрушенной двери пальцем. На карте уже зияло несколько подобных дырок по пути следования их компании. — Ещё один-два взрыва и мы свалим. — Пороха немного осталось, — отозвался Дрын. — Нам хватит, двинули. Гном взвалил обратно на плечи мешок и вслепую попытался запихнуть туда креталя, старательно скрывая свои намерения от деловито трущей топор соратницы. — Перестань копаться, дурень, надо убираться отсюда, — та перехватила топор и играючи перекинула орудие из руки в руку, не глядя на неудачные попытки. — Погоди, курва, я занят. — Ты сопишь, как подыхающий боканон, — Дагна метнула подозрительный взгляд в его сторону. — Ах, ты ж, художник, драть тебя. А ну отдай! Она резко перевернула топор и ловко выбила фигурку из коротких толстых пальцев Дрына. Он заревел и двинулся на неё, выдёргивая арбалет. Лицо гномихи выразило азарт. — Ну давай-давай, покажи, на что твои культяпки годны кроме… — вдруг Дагна замолчала на полуслове и перешла на шипение, заставив Дрына опустить самострел и напрячься. — Где-то поблизости ещё одна ящерица, — на его в просительный взгляд исподлобья добавила: — Жопой чую. — Не гони, курва. Твоя жопа для другого годна, — Дрын довольно хрюкнул своей шутке. — Урод тупорылый, — тихо гаркнула в ответ Дагна, но не взбесилась и, чуть наклонившись, встала, сохраняя сосредоточенный вид и вращая глазами. — Порох готовь. — Дурында что ль, селитру переводить. Где ты… — Пороху готовь, сказала! — перебила она его и медленно прошла в темноту дыры от предыдущего прохода, сжимая в руках рукоятку топора. Дрын покачал головой, сбросил обратно мешок и с неслышным бурчанием извлек со дна сероватый дутый керамический сосуд со смесью*, недовольно утрамбовав добычу из чужих конечностей. Потом отковырял самодельную задвижку к крышке, внимательно заглянул внутрь, понюхал, сунул щепотку селитры и двемеритовой пыли** и, послюнявив пальцы, вставил жгут. Дагна вернулась с разведки. — Готово? — Он кивнул, поставил пороховой сосуд сбоку от пролома. Уволок походный мешок за обломки и сам спрятался за булыжником, настраивая арбалет. — Жди команды. Гномиха встала вдоль стены, чуть прикрыв глаза и держа наготове топор. В глубине темноты что-то мелькнуло. Но тишина не была потревожена. Практически незаметное движение повторилось. Дрын, прищурившись, навел на мрак стрелу и замер. Но после наступил покой, — мелькания прекратились. Несмотря на это никто не расслаблялся. Спустя некоторое время Дагна открыла глаза, перевела взгляд на соратника и потерла тремя пальцами. Тот, не сводя взгляда со стрелы, губами обозначил «да». Вдруг она перехватила топор и со всего маха рубанула по тёмной пустоте прохода. Лезвие сверкнуло и перевернулось, — топорище влетело туда плашмя. Пустота заискрилась и частицами начала растворяться, проявляя человекоподобное существо. Внезапный удар свел магическую концентрацию практически к нулю. Блоки заклинаний предсказуемо частично стерлись — на что и шёл изначальный расчёт, — на несколько мгновений обнажив беззащитное тело. Дагна проворно, с силой, приправленной адреналином, отклонила топор и вновь ударила. Оружие отлетело. «Пробоина», возникшая от внезапности, слишком быстро затянулась. Пустота обратно скрыла названного гостя, но не полностью — теперь были видны хотя бы очертания. Некто чуть заметно дернул рукой. — Ц, сука, мать твою ядрить! — вскрикнула гномиха и отскочила. На месте, где она стояла, сверкнули искорки магической молнии. — Осторожная ящерица! Маг и впрямь не бил в полную силу, предпочитая оставаться в тени даже несмотря на явные провалы в конспирации. Дагна практически вслепую стала наносить удары, уклоняясь от небольших магических зарядов. Казалось, будто соперник продумывал стратегию. Гномиха снова чертыхнулась и отошла, не отводя взгляда, посчитав, что силы тратить не стоит, — если мощь не работает, в ход идёт хитрость. Она, крадучись, подобралась так, чтобы незаметный сосуд был позади неё. Тень подозрительно долго бездействовала. Внезапно контур её замельтешил, вычертив белую фигурку и вызвав полувосхищенное кряхтение у Дрына. Из очертаний рук начали вылетать огни. Один с шипением врезался в стену, пролетев над головой Дагны. Следующий почти попал, но она отскочила, заставив противника немного развернуться. Последующие удары отбили лезвие топора. — Что, курва, не ждала? — гномиха азартно прикрикнула и ещё немного отбежала, все сильнее разворачивая мельтешащую тень к пороху. Та совсем взбесилась и уже слабо следила за собственными выкрутасами. Удары все реже и реже били в цель, но становились чаще. Со стороны бой был похож на огненное месиво. Дагна, изворачиваясь, двигалась к их источнику. Предсказуемо он пятился назад, не имея возможности сбить напористую гномиху. Подгадав момент, она подскочила и врезала ногой. Удар подействовал лишь частично — ущерб нанесен не был, но оппонент машинально отшатнулся, отказываясь в нужной близости от взрывчатого сосуда. Дагна ломанулась прочь, отразив несколько снарядов. Дрын отработанным движением поджёг стрелу и выпустил её в порох. Моментально раздался взрыв, — огонь достиг цели раньше. Часть злосчастной стены отвалилась, похоронив бывшую тень под обломками. Но она и не думал погибать, — только приглушенно охнула и замерцала ещё пуще. Двемерит действовал: магический морок постепенно сходил. Дагна с яростным выражением лица встряхнулась от пыли и подбежала к существу. Во всей груде завала её интересовало только одно — рука. На белой тонкой кисти, часть которой все ещё искрилась и была испачкана в крови, блестело кольцо. Приглядевшись, гномиха с горящими глазами показала три пальца, величественно подняв их над головой. Затем все же, чертыхнувшись, разгребла мозолистыми пальцами каменную труху и грубо нащупала пульс на шее полутрупа, удовлетворенно протянула: — Да-а, дракониха: шея щербатая и тощая как твоя мать. Жива ещё, цепь тащи. Дрын прохрипел нечто непереводимое и нырнул за камень, служивший убежищем. Появился через пару минут с длинной розоватой петлей на руке. В темноте металл приятно блестел даже без воздействия света. — Вяжи бабу, хоть один выкуп возьмём, — предвкушающе улыбнувшись, Дагна поднялась от тела и пошла к развалинам следующих ворот. — И это, пороху готовь. — Донеслось уже издалека. — Во командирша нашлась, глупая баба… — хмуро прохрипел гном и, прилаживаясь, отбил ногой один из камней, прижавших тело черноволосой драконицы. — Так она ж голая, что ж её, прям так? — А? Ах, ты балда вонючая! Да волоки так, чешуей своей прикроется. — Он пожал плечами и неспешно стал отковыривать булыжники.***
С потолка снова сорвалась капля и с мягким шлепком разбилась о щеку свернувшегося в комок Виссара. Он запоздало зажмурился и дернул ушком. Несмотря на расовую живучесть, четырёхдневное заточение медленно, но верно вело к постепенному угасанию даже самого выносливого демона. Полуэльф шумно выдохнул и чуть мотнул хвостом, и то из-за того, что кисточка слишком близко сползла к стене, — это единственное, на что хватало сил и настроения. Борьба с дверью кончилась ещё раньше. С той магией мог совладать если только Эльдаэс, но никак не маг-недоучка. От очередной волны безысходности Виссар снова сиротливо выдохнул и ещё больше сжался, падая в неприятную дремоту. Капли, изредка накапливающиеся на замшелом потолке давали смутную надежду, что это состояние не поглотит навечно. Ощущение было такое, будто он внезапно проснулся в каморке какого-нибудь дядьки от чудесного сна, в котором ему привиделось почти благополучное взросление. В памяти снова всплыл Эльдаэс. Наверняка старик волнуется, наверняка думает, что не сумел научить так, чтобы не было подобных случаев, или, наоборот, ругает за неумелость и лень. Хотя за первое он никогда не ругал, старался объяснить и отработать неудавшуюся вещь. Стало горько, и в груди защипало. Он ведь пророчил такой потенциал, а Виссар… Полуэльф всхлипнул. Вдруг за спиной раздался неопределенный звук. Он слышался тихо, не совсем реально и явно исходил снаружи, с той стороны двери. Виссар встрепенулся, отогнав от себя настроение прощания с жизнью, и насторожился: если вернулась та девица, то ничего хорошего ждать не приходилось, а если зачем-то пришли те, кто убили тех существ, — то тем более. Стоило бы быть наготове. Полуэльф встал, успокоил метавшийся из стороны в сторону хвост и замер в ожидании неизвестности. Дверь начала тихо отворяться. Мрак с тусклым отсветом трещины, откуда ползла вода, сменился на теплую темноту, разрезанную лучами, прорывавшимися из высоких окон. В проеме высилась грозная тёмная мужская фигура. «Не она», — пронеслось в голове у опешившего Виссара, все ещё ожидавшего девицу. Ему показалось, что мужчина смерил его взглядом и даже ухмыльнулся, хотя лица нельзя было различить из-за света. Глаза незнакомца сверкнули мутноватым жёлтым цветом. Полуэльф инстинктивно передернулся. — Надеюсь, ты понимаешь этот язык, — грубый голос с рыкающими нотками. Такими же, кои слышались в речи у той магички. — Выходи на свет. Виссар мельком удивился, что после последней фразы не последовало привычное оскорбление, однако доверия к сомнительной фигуре ни коим образом не проявилось, и он остался на месте. — Глухой или сумасшедший? — нетерпеливо выдал мужчина. — Выметайся. Впрочем, и слабый наезд должного эффекта не произвёл. Полуэльф чуть ли не молился, чтобы странное существо хотя бы отошло от прохода, — тогда бы ещё был бы шанс куда-нибудь деться в случае, если бы оно решило атаковать. А так риск глупо помереть был слишком велик. Внезапно мужчина в два шага пересек разделявшее их расстояние и схватил Виссара за горло, что тот и пискнуть не успел, отдернул от стены и практически выволок на свет. В момент соприкосновения его лицо на секунду скривилось в недоуменной гримасе. Виссар тоже почувствовал быстрое покалывание, в момент расползшееся от шеи по всему телу, и резкий прилив сил. Скинув это на стресс и безумную отвагу, он на всякий случай дернулся, правда без особой цели и надежды, которая так и не оправдалась. Уже когда они находились в коридоре, мужчина сильнее сжал полуэльфу горло, впившись когтями в заднюю сторону шеи, и, сощурив глаза, озадаченно вперился в него взглядом. Виссар вдруг начал чувствовать себя подозрительно уверенно: даже поднял глаза на напавшего. Тот оказался достаточно высоким, — чтобы рассмотреть его лицо, пришлось запрокинуть голову, проскользив взглядом по широкой чешуйчатой груди и проглотив первый смутный комок чувств. Чешуя частично обесцвечивалась ближе к подбородку, открывая квадратную челюсть. От неё вверх тянулись гряды мелких желтоватых чешуек, по мере приближения к чёрным волосам перераставшие в бугорчатые костяные наросты. Белая кожа оставалась только в самом центре лица — возле длинного прямого носа и грязно-золотых глаз с вытянутым значком. И, судя по их прищуру, мужчина злился. Однако аномальное чувство уверенности не проходило. В голове вместе со страхом выныривало ощущение контроля над ситуацией, пусть и довольно смутное. Виссар ещё раз пробежался по цепляющим глаз деталям и безразлично подумал: «Дракон». Осознание данного вывода накатило спустя полсекунды, и страх моментально вытеснил нотки уверенности. Он схватился руками за лапищу и, стараясь расцепить хватку, замотал головой. Дракон сильнее сжал его шею до хриплого дыхания и задумчиво стал наблюдать за тщетными потугами высвободиться. Свел брови, выявляя происхождение лёгких морщин и сложный мыслительный процесс. Виссар, почувствовав, что голова начинает кружиться, из последних сил уперся ногой в колено мужчины, в отчаянии уставившись в его лицо. Дракон медленно перевёл на полуэльфа взгляд, и, как тому показалось, узкие губы на миг искривились в кривой улыбке. Затем последовало то, чего совсем не ожидалось: он размахнулся и со всего маха треснул слабо сопротивляющегося Виссара головой в лоб.