wires

Злости нет, только горячее желание исправить(ся), только гонка на выживание, где их — горстка подростков против чего-то большого, норовящего поглотить с головой. — С Фрикс и её шайкой неудачников? — фыркает Тревор, когда Брендон пытается потащить его за собой. У него, правда, нет выбора: тонуть одному не так весело, а Тревор во всем этом так же глубоко. Резоннее держаться вместе. Дэрроу спихивает всё на самосохранение, а не на то, что он видит Роуэн непозволительно мало; он успел прикипеть. Без неё, её упрямства, хмурых бровей и дурацкой способности находить хорошее в людях, холодно и слегка страшно. — Они много знают, Трев. Нужно закончить этот пиздец. Им будет стоить жизни этот нелепый цирк. Никки уже стоил. — Привет, — хрипит Фрикс, и они оба поворачиваются на голос. Наверное, он выглядит чересчур нелепо с этим ебучим тоскливым взглядом и бешеной радостью от того, что она пришла. Стоит напротив них, сжимая в руке телефон. Стоит и молчит, поджав губы. — Привет. Ты одна? Она ведёт плечами и втягивает воздух носом. — Элисия с Эшем в больнице. Кратко и сдержанно рассказывает, что знает. Тревор не пытается подъебать; похоже, улавливает серьёзность происходящего. Они втроем у заправки, глупые подростки, которые вляпались по самое не балуй. Роуэн до смешного кажется самой собранной; Брендону не по себе при мысли, что ей пришлось пережить. У него самого за спиной казённые стены и липкое чувство вины, но на его глазах не пробивали себе башку пулей и не пытались многократно убить. — Что же ты такого могла скрывать, а, Фрикс? — цедит Тревор, в голосе скользит испуг, скрытый за нападающей насмешкой. Плечи Роуэн тут же напрягаются, и Дэрроу боится услышать ответ — он уверен она его не даст. Может, спроси он на пару месяцев раньше, где-то на крыше или в тишине её комнаты, она бы призналась, но спрашивает не он. Тревор. И Фрикс обороняется: — Не твоё дело. — Что будем делать? — Нужно попробовать проследить адрес, с которого пришло последнее сообщение, — она проводит рукой по волосам (когда он мог сделать так же). — Легче сказать, чем сделать, — Тревор теряет всякое терпение, ловит взгляд Брендон поверх макушки Роуэн. Он смотрит на него странно в последнее время, словно не решает что-то сказать. Будто пытается разгадать, будто взрослее. — Я не секу в компах. — У меня есть знакомый. Он не знает о ней так много. Брендон следует рядом, стараясь не отставать, изучает сосредоточенный профиль, какая она далёкая от него сейчас, боже. Это расстояние, в пару шагов, в десяток неверных решений, волнами накатывает. Дэрроу сглатывает ком в горле. Они вместе где-то в полузаброшенном здании, внутри громко грохочет музыка, пусто и слишком напоминает декорации к фильму ужасов, но Роуэн уверенно шагает параллельно печатая в телефоне. — Сестричка, — доносится сбоку, и Фрикс спустя пару секунд обнимает какую-то девчонку с кучей пирсинга и густо подведенными глазами. Брендон с Тревором молчат, как рыбы выброшенные на сушу, наблюдая со стороны. — Привет, Бри. — Твои старые подружки, мне нравились больше, они хотя бы были симпатичными. Роуэн закатывает глаза, Дэрроу вскидывает бровь, а Тревор просто глазеет. Она не представляет их, только быстро что-то объясняет. Бри кивает, ещё раз окидывает их взглядом. — Хорошо. Но не говори отцу, что видела меня. — Не скажу, если ты не скажешь про меня. Их сходство бросается в глаза, когда они чуть улыбаются друг другу, и Брендон пытается запомнить Роуэн сейчас — она расслабляется рядом с сестрой, совсем не такая напряженная, как полчаса назад. *** Тревор уходит, и они остаются вдвоём в старом грузовичке Шона. Роуэн упрямо смотрит перед собой, Брендон считывает выражения её лица с надломом бровей. Вздыхает, ведёт отсчет и рассеянно копается в бардачке. — Опа! Начатая бутылка виски кажется спасением. Ему нужно, блин, сейчас немного расслабиться, потому что рядом с Фрикс нервно и слова теряются. Но она рядом и не уходит, это что-то значит. — Выпьешь со мной? — словив недоверчивый взгляд, Брендон отвинчивает крышку. — Брось, совсем немного. Это позволяет занять руки и начать разговор, молчание кислотой прожгло внутренности. Он делает глоток, доказывая: не яд, всё нормально, мы проебались, но можем исправить, давай же, прими оливковую ветвь. Роуэн забирает бутылку, подносит к губам медленно, едва касаясь горлышком, и будто нехотя выпивает. От того, как интимно делить одну бутылку на двоих, сидя в тачке на пустой парковке, сносит крышу. Она морщится и сглатывает, а после (около пятнадцати секунд между) произносит: — Прости, что не поверила насчёт Кинг Кобры. Её извинение висит в воздухе, Брендон хмыкает: — Не парься, считай, карма укусила меня за зад. Они впервые за вечер улыбаются друг другу, — совершенно несмело, словно впервые, — и Дэрроу ловит в висок чувство дежа-вю. Ведь они сидели точно так же, близко-близко, почти что соприкасаясь пальцами, а вокруг происходила катастрофа с неизвестным исходом. Тогда ему хватило смелости. Сейчас удается только взять за руку и чуть сжать в попытке выразить всё: надежду, страх, привязанность и желание быть вместе. Роуэн слегка сжимает его ладонь в ответ. Этого хватает. На сегодня — этого больше, чем достаточно.