Сыворотка правды

      Несколько раз во время выступления я поглядывал на пидора, который стоял напротив меня. Он же, наоборот, ни разу не поднял взгляд. Смотрел в пол с унылым лицом, о чем-то глубоко задумавшись. Примерно, о чем, я понимал. Мне бы хотелось, чтобы каждый стоящий в зале, по крайней мере, те, кого это касается, задумались бы так же о том, что я сказал. Но хуй там был. Этим людям уже плевать на все.       Парень поднял взгляд лишь когда я ставил микрофон обратно на стойку. Да, сегодня я поставил его на место. Развлекательным концептом сегодня не пахнет, дабы микрофонами разбрасываться. Наши взгляды снова пересеклись в этот момент, но парень моментально развернулся и направился к барной стойке.       Я же направился к выходу из клуба. Я был доволен тем, что наконец выступил, но ни на что иное у меня сегодня не было настроения. Оно не то, чтобы было плохим, его просто не было. Дурацкий день.       Только я вышел из клуба и подкурил, как через несколько секунд вышел и парень.       «Не за мной же поперся, я надеюсь?» — пронеслось в голове, когда я увидел его бордовую макушку. Но мои мысли были опровергнуты в эту же секунду; парень вышел из клуба и пошел дальше, на меня даже не взглянув.       Я смотрел вслед уходящему парню. Он еле волочил ногами, его вялая походка выдавала его грусть, а на спине будто было написано о том, как он обречен. И что его так растрогало, не пойму? Типа, чувак, это вообще к тебе не относилось, это не твои проблемы. Подумал немного и забей.       «Ну, а я, видно, попрусь за ним», — говорю себе я, когда осознаю, что нам в одну сторону идти надо.       Я быстро сравниваюсь с парнем; догнать его труда не составило с его-то медленной походкой, хотя лучше бы.       — Зачем ты пришел? — решил поинтересоваться я, раз уж…       Парень меня явно не заметил даже, потому что заметно вздрогнул от неожиданности, что меня даже позабавило.       — Тебе какая нахуй разница? — он нахмурил брови.       «Какой же он, сука, до смешного странный», — пронеслось у меня в голове, а ответ мигом слетел с моего языка.       — Я просто задал вопрос, зачем так грубо реагировать? Почему бы тебе не научиться нормально отвечать на вопросы людей? — постарался я процитировать слово в слово слова парня, которые когда-то были адресованы мне, на что парень усмехается.       Хотя разве я лучше? Разве я не странно себя веду? Я сказал ему отъебаться от меня еще вчера, а сам же сейчас иду на контакт с ним.       — С кем поведешься, от того и наберешься.       — Мы не друзья, чтобы ты так говорил, — замечаю я, потому что мне плохо понятно, к чему тут это. Мы с этим пидором вообще, слава Богу, ни на каком уровне отношений не состоим, чтобы он от меня чего-то набирался.       — Да какая разница, если мой круг общения в последнее время только на тебе сводится, — пожимает парень плечами.       — У тебя что, друзей нет? — выпаливаю я в недоинтересе и в недоподколе.       — Нет, — спокойно отвечает парень.       — Что же, у меня аналогичная ситуация, — осознаю я. И я это не про друзей, а про круг общения. Хотя друзей тоже нет, но на это похуй.       — Ты не считаешь Куна своим другом?       — Нет. А ты? — интересуюсь я, ибо не понял, парень сейчас обобщил, когда сказал, что друзей нет? Ведь действительно, а как же Кун, за которого он сегодня переживал?       — Я не уверен, что сейчас мы можем считаться друзьями. Мы были ими в детстве, но не сейчас. Наше общение только и держится на том, что мы просто цепляемся за мысль об этом. Цепляемся за то, что между нами было раньше. Мы не виделись очень долго, и мы слишком изменились… А когда встретились в Корее снова, то мало общались, общение уже было совсем не то, что раньше, да как-то не сложилось. А сейчас, в свете последних событий, я понимаю, что это вообще совсем другой человек. Почти ничего не осталось от того Куна, с которым я общался в детстве. Я почти ничего о Куне сейчас не знаю. И… тяжело назвать другом малознакомого человека, — парень грустно усмехается.       — Так вот, почему я никогда не слышал о тебе от него, — задумчиво проговариваю я.       — А почему ты не считаешь его своим другом?       — Не думаю, что другом можно назвать человека, на которого тебе плевать.       — Логично. И что, у тебя нет друзей, потому что тебе плевать на всех?       — Что-то типа того, — говорю я, на что парень в очередной раз грустно усмехается.       — Если тебе плевать на всех, к чему была вся эта речь в клубе?       — Накипело.       — Накипело?       — Да. Вся эта ситуация с Куном не то, чтобы встревожила меня. Ну, только если немного, окей, — признал я, почему-то ожидая, что пидорок так и может сейчас вставить «нет, она тебя встревожила», как то было сегодня. — Меня эта ситуация больше заставила в очередной раз задуматься о человеческой тупости. Захотелось высказать это. Потому что подобные вещи должны требовать разглашения, я считаю. Иначе, в скором времени, все мы, люди, пойдем просто в никуда. Потому что, кажется, люди все меньше и меньше хотят учиться. Учиться тому, как выжить, как жить.       Меня понесло.       — Знаешь, в чем проблема современного общества? Люди не думают о последствиях. Я не говорю, что плохо жить тем, что есть здесь и сейчас, я сам так и живу. Но надо видеть рамки. Надо уметь останавливаться. Чтобы то, как человек живет, не стало причиной его смерти. Всё равно все подохнем, всё равно придем к этому. Так почему бы сейчас не попробовать взять от жизни лучшее? Вместо того, чтобы сидеть и убиваться. Еще и по собственному желанию. Это вызывает презрение. Когда я был сегодня в больнице, медсестра была в палате и говорила: «Ах, как жаль, как жаль». Сука, да с хуя ли тебе жаль? Зачем жалеть тупого человека? Он сам с собой это сделал, нахуя его жалеть после этого?       — Я согласен с тобой, но… А что если у человека нет причины жить? — серьезно спрашивает парень, и этот вопрос ставит меня в тупик. Не сам вопрос. Его интерес к этому вопросу.       — А че, блять, у многих она есть? — я взглянул на унылое лицо парня. А не о себе ли он говорит? — Я, конечно, не оптимист, чтобы так говорить, но почему бы не попробовать найти эту причину? У меня вот тоже ее нет. Я просто живу в свое удовольствие, делаю то, что мне нравится, занимаюсь тем, что мне интересно. Этого достаточно.       — Вот об этом я и говорю. А если нет ничего, что бы приносило удовольствие? Если жизнь в тягость? — я нахмуриваю брови.       — Такого не бывает, что нет ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Человек не может ничего не делать. На то он и человек. С мозгами, нервными клетками, органами чувств. Всегда найдется что-то, к чему у человека будет проявляться любопытство и симпатия, возникать какие-то чувства. Проблема либо может быть в возможностях, но проблемы всегда решаемы; либо стоит просто оглянуться, да найти это «что-то», что разнообразит твою жизнь и внесет в нее краски, — парень немного помолчал и улыбнулся уже менее грустно, как будто доволен моим ответом.       — А ты не думал, что именно поэтому эти люди и скатились до такой жизни? Что они просто нашли то, что им интересно? Ловят от наркотиков это самое разнообразие и краски? Что тогда? Если их радость в жизни заключается в том, чтобы поскорее довести себя до смерти?       — Ну, тогда они ебнутые, — теперь улыбаюсь уже я. — Говорю же, не думают о последствиях. Они боятся смерти, понимаешь? Они же не специально идут на это, чтобы поскорее довести себя. Они не думают об этом. Нужно уметь остановиться, — повторяюсь я. — Думаешь, Кун хотел оказаться в больнице?       — Нет, конечно.       — Тогда зачем спрашиваешь? — парень лишь пожимает плечами в ответ, так что я продолжаю говорить о том, что в голове крутится. — Че пешком идешь? Не боишься на гопников нарваться?       — Да я уже, кажется, — парень снова усмехнулся, а я вопросительно вскинул бровь вверх.       — Я, блять, на гопника похож?       — По манере речи да.       — А ты на пидора похож. Знаешь, гопники таких любят пиздить.       — Ничего. Будем вместе с разбитыми лицами ходить, — усмехается он. — Можно? — парень смотрит на пачку сигарет, которую я достаю из кармана.       — Блять, заебал. Я, между прочим, не работаю, так с хуяли я должен тебе тут сигаретами башлять?       — Я первый раз у тебя сигарету прошу.       — Второй, — говорю я, все же протягивая парню сигарету.       — Я просил тягу тогда, ты сам дал мне сигарету.       Я цокаю такому ответу. Подкуриваю и тут же протягиваю парню зажигалку, зная, что у него ни говна, ни ложки.       — И давно ты не куришь? — делаю я акцент на частице «не», когда парень возвращает зажигалку.       — Странный вопрос. С рождения? — весело проговаривает он, типа не понимая, о чем я говорю. Ой, ну и хуй с ним.       — А какие у тебя есть радости в жизни? — решаюсь спросить я, пока мы еще далеко не ушли от темы.       — Никаких, — легкомысленно отвечает парень, затягиваясь сигаретой.       Он правда говорил о себе?       — Чего так?       — Не сложилось как-то.       — Ты мудак? — внезапно спрашиваю я, отчего он смотрит на меня со всем своим удивлением. — Ты меня, блять, несколько дней сталкерил в туалете, а теперь я пытаюсь с тобой поговорить, типа даже открываюсь и высказываюсь тебе, а ты мне будешь в ответ короткие бессмысленные фразочки бросать?       Кстати, а какого хуя я сейчас все это делаю?       — Я просто считаю, что это не очень интересно, чтобы рассказывать.       — Только обычно раз люди спрашивают, значит им интересно, в независимости, считает рассказчик сам историю интересной или нет.       — И почему тебе это интересно? — парень внимательно посмотрел на меня. Я заметил, что его плечи чуть трясутся.       — Тебе холодно?       Только сейчас я приметил, что парень в одном свитере. Ему стоило бы одеться потеплее, раз он рассчитывал, что пойдет ночью пешком до дома. Днем в свитере было бы нормально, но ночью температура спадает на градусов десять, как минимум. И даже несмотря на то, что сейчас апрельские деньки довольно теплые, в такое время суток хочешь — не хочешь, а прохладно.       — Терпимо, — отвечает он, а я останавливаюсь.       Останавливаюсь и нехотя снимаю с себя балахон. Я-то не замерзну, у меня еще под ним теплая кофта и майка, а на пидора горько смотреть. Он и так жалко выглядит.       — Спасибо, не надо, — пытаясь сохранить гордость, что ли, говорит парень, когда я протягиваю ему кофту.       — На, блять, — я пихаю кофту ему в грудь, и он послушно ее берет. — И так чести для тебя сегодня много, а ты тут, блять, еще препираешься, — говорю я, что думаю.       — Спасибо, — смущенно шепчет он, держа кофту одной рукой. Делает последнюю затяжку, выкидывает окурок и натягивает на себя кофту, после чего мы двигаемся дальше.       — Собственно, зачем ты сталкерил меня?       — Я не сталкерил тебя.       — Ты, блять, делал это.       — Ты вообще знаешь, что такое сталкинг? — выходит на спор парень, и я не могу понять, он пытается пошутить или серьезно говорит. — Я, по-твоему, следил за тобой, преследовал тебя? Мы просто пересекались в мужском туалете, и я просто решил поинтересоваться у тебя некоторыми вещами.       — Шутишь? Да, чувак, ты преследовал меня и караулил. Сталкинг — это нежелательное навязчивое внимание. Ты, блять, врывался в мое личное пространство и доебывал меня.       — Ты бы мог так сказать, если бы я лез в кабинку туалета, где ты сидишь.       — Ой, блять, проехали, — фыркаю я. — Рассказывай давай свою неинтересную историю, — говорю я, на что парень в ответ сильно удивляется. Да, чувак, я удивлен не меньше тому, что мне правда это почему-то интересно.       Наверное, потому что я до сих пор нихуя не понимаю, кто ты и что ты. А мой круг общения только на тебе и сводится по некоторым обстоятельствам. Было бы неплохо узнать что-нибудь.       И он рассказывает. Рассказывает подробнее о своей жизни. О том, что приехал в Корею ради того, чтобы поступить в университет, о том, что работает, чтобы оплатить обучение. Про замкнутый круг, который его преследует — рвет жопу на работе, чтобы учиться, когда на учебу сил уже не остается. И после этого мы говорим уже обо всем подряд. О учебе, работе, нашей специальности и даже рэпе.       Я чувствую себя в своей тарелке здесь и сейчас. Нет той неприязни к происходящему, к диалогам, которыми обычно мучают меня люди. Вообще-то, когда я говорил себе, что было бы неплохо узнать что-нибудь о парне, я не имел в виду все эти факты из его жизни, о которых он рассказывает. Я рассчитывал, что рассказав о себе, я лучше смогу его понять в плане характера; так-то никакой роли не играет где он работает и чем питается.       Я сегодня думал о том, что он простой, но это не совсем так. Да, когда дело касается эмоций, зачастую у него все на лице написано. Может даже, это причина, по которой я чувствую себя рядом с ним комфортно. Потому что я вижу, что он не урод и не лицемер. Потому что он открытый и чистый. Но вот только что в его голове творится, я не понимаю. В этом плане он припизднутый какой-то. Не в плохом смысле, просто странненький и противоречивый.       Весь наш разговор он вел себя умеренно. Не было ни его робости, ни его дерзости, не было ничего, что могло бы меня взбесить в его поведении, он был спокоен и приятен в общении, адекватен, и с ним было интересно поговорить, его было интересно слушать за счет искренности его слов. История чужой жизни — это всегда интересно. Потому что каждый человек по-своему индивидуален, у всех происходят разные события. Это даже некое вдохновение для меня, для моего рэпа. Но зависит это все от того, как люди преподносят себя и свою историю. Обычно они вызывают антипатию у меня, а строится мое отношение с окружающим миром на терпении и нужде. Но с этим парнем было иначе.       И парень долбоебом сейчас не казался, от которого хотелось съебаться подальше, и я мог с ним нормально поговорить. Он слушал меня. Он интересовался и воспринимал то, что я ему говорю.       Очень часто проблема-то зарождается во мне. В том, как и я себя преподношу тоже. Также как я не ожидаю дельного от долбоебов, также и люди не ожидают от меня ничего, я знаю. Это именно то, что меня взбесило, когда мы с пидорком впервые столкнулись в универе.       «Я с тобой ничего общего иметь не хочу, окей?!» — орал он. Но почему? Потому что ты видел, как мне сосет шлюха в туалете? А как это влияет на то, что я не умею разговаривать, как нормальный человек? Как видишь же теперь, я могу.       Люди, наверное, и не думают, что со мной можно так поговорить, то есть, нормально поговорить, потому что веду я себя, как хуйло. И, думаю, в какой-то мере, мне не хватало такого общения. Потому что мне понравилось, как мы поговорили. Понравилось, что я мог высказать что-то парню, что он может мне что-то на это ответить. Что он, все-таки, решил мне чуть открыться, рассказав о себе.       На самом деле, я просто привык вести себя с людьми так, как они ведут себя со мной. Меня окружали всегда одни уроды, и да, я тоже такой. У меня устоявшиеся взгляды на жизнь и противный характер. Я такой, я не собираюсь строить из себя плюшевого мишку. Но если человек показывает ко мне нормальное отношение, с чего бы мне быть с ним последним уродом?       Пидорок изначально показал, что он настроен против меня отрицательно, просто потому что решил, что посмотреть на меня со стороны ему достаточно. Пожалуйста, я делал тоже самое. Про его сталкерство я, конечно, промолчу. Ибо это иначе даже не назовешь и определением слово «сталкерство» все сказано.       Но сейчас, по стечению обстоятельств, я думаю, что мы показали друг другу, что мы можем найти общий язык друг с другом. Его другом я быть не собираюсь, конечно. Спасибо, мне как-то и так хорошо живется. Но я остался доволен нашей прогулкой.       — Ну, должен ли я сказать спасибо за то, что проводил меня? — удивленно вскинул брови парень, когда мы завернули в один из дворов.       «Я проводил его до дома?» — искренне охуел я, когда полноценно осознал сей факт.       — Я проводил тебя до дома? — цитирую я свои мысли. — Да ты, должно быть, охуел, — выпаливаю я.       Я достаю телефон, чтобы посмотреть на время. Прошло около полутора часа с того момента, как мы покинули Сыпру. Ох нихрена ж себе я погулял.       На самом деле, у меня поднялось настроение, и я даже не волновался по поводу того, что теперь еще пешочком топать до своего дома. Ночной воздух был теплым и приятным для меня. После такого диалога, как раз, было желание пройтись и подумать обо всем, что только в голову придет.       Раньше я вообще часто любил гулять по ночам. Все же, сидеть в четырех стенах иногда устаешь. И шататься ночью, с музычкой, наматывать круги по району, курить, думать о том, о сем — самое то. В теплые ночи, естественно.       — Вот мой подъезд, — говорит парень и резко останавливается, когда мы подходим.       Он смотрит на парня, который сидит на лавке возле подъезда. То ли свет фонаря так падает, то ли так на самом деле есть, но волосы парня отдавали розовым оттенком. Отчего в голове пронеслась похожая мысль, как когда я встретил впервые Сычена: «Это что еще за пидор?».       Сычен смотрит на него со всем отчаянием и потерянностью на лице. Парень, в свою же очередь, тоже моментально нас заметил и поднялся со скамейки.       Я стоял, не зная, куда себя деть. И спрашивать, че такое и кто это, не хотелось, потому что пусть эти двое еще не открыли свои рты, а какой-то контакт между собой явно уже установили. И резко развернуться и отправиться домой не хочется тоже. По крайней мере, пока я балахон обратно не получу.       — Где ты был?! Что у тебя с телефоном?! — с наездом начал парень, в упор глядя на Сычена.       «Его парень, что ли?» — пытаюсь я понять происходящую ситуацию.       — Какого хуя ты тут делаешь? — выдавливает в ответ из себя Сычен. Ключевое слово — выдавливает. Он говорил это не с такой дерзостью и резкостью, с какой обращается ко мне. Он говорил медленно и запинаясь, а его голос дрожал.       Что же, тогда не похоже, что это его парень. Либо они в ссоре, либо… Меня ебет оно вообще?       Почему-то понаблюдать за пидорскими разборками мне показалось интересным. Я потянулся в карман за сигаретами.