Вечер понедельника для меня продолжился самокопанием. Не знаю каким чудом, но мне удалось взять себя в руки. Удалось прийти к тому, что мне не стоит смотреть на все, как на охуительно нерешаемые проблемы. И я нашел в себе силы постараться подумать иначе.
Началось все с Куна, с мыслей о его ситуации. О том, что в его нездоровом состоянии виноват только он сам. И пусть у нас совсем разные ситуации, но я осознал, что в том, что происходит в моей душе — тоже виноват лишь я. Проблема только во мне, в том, что я сам же из себя делаю такого несчастного человека; вижу и чувствую себя таким, строю себе проблемы на пустом месте.
Я чувствую себя одиноким. Меня бросил парень, близкий и важный для меня человек, но я ведь не по нему горюю уже даже — я горюю по тому, как я одинок. Но ведь это не так. Меня всегда окружают люди.
Просто и это не то, чего я хочу. Я хочу видеть рядом с собой одного человека, близкого и родного, с которым можно говорить ни о чем, по-простому так; делиться каждый день глупыми историями, о которых сам забудешь через пару дней, рассказывать, как у кого прошел день, о мелочах и глупостях, вроде того, что услышал классную песню в автобусе. Говорить о всяком неважном, но получать удовольствие от такого, потому что просто приятно разговаривать именно с этим человеком, делиться именно с ним всем подряд; а можно и не разговаривать вовсе. Я хочу такого человека рядом, с которым никто другой мне будет не нужен. Вот чего мне не хватает. И вообще-то, уже давно. С Тэеном у нас такие светлые отношения были лишь вначале. А потом мы начали отдаляться, и ничего такого уже не было. Может, именно поэтому я так быстро и смирился с нашим расставанием; со своими чувствами, с тем, что мне начинало не хватать чего-то родного и близкого, я мирился постепенно, еще когда мы были вместе. Опять же, я знал, к чему двигается дело.
Мои мысли снова и снова возвращаются к Тэену просто потому, что он был моей опорой, когда я приехал в Корею.
«Мне начинало не хватать чего-то родного и близкого» — это точно то, что я чувствую сейчас. Мне не нужен парень, я не мечтаю о поцелуях и романтике. Мне просто не хватает рядом семьи, чувства тепла, уюта, опоры.
Но только такого человека, с которым я могу чувствовать себя как дома, как со своей семьей, не так-то просто найти. Такого человека обычно и не ищут, он появляется сам, и ты даже не понимаешь этого вначале; вы привязываетесь друг к другу постепенно.
И я пришел к тому, что мне не стоит о таком думать. У меня слишком высокие запросы. Мне и так повезло, что я не чувствовал такого, когда только приехал в Корею. Что мне не было так тяжело, когда я принял решение самостоятельно переехать в чужую страну, как могло бы быть. Я благодарен за это Тэену, за то, что он был со мной в то время. Правда благодарен.
И сейчас я не должен на этом зацикливаться. Я не несчастный и не одинокий. Я уже привык здесь, обустроился, у меня все идет своим чередом; у меня есть люди, с которыми я могу общаться. Кун, Бора, ребята с работы и даже, блин, Юта.
От недостатка общения я не умру. Но смогу умереть от голода, если не возьмусь сейчас за учебу, дабы потом иметь перспективу на то, чтобы у меня было место в этой взрослой жизни, желательно, хорошее такое место, как минимум, с зарплатой стабильной, а не то, что у меня сейчас — борьба за рабочие часы и боязнь инвентаризаций.
И то, что у меня появились косяки на учебе — моя вина, я сам все запустил. И я не собираюсь ныть и убиваться, что все хуево. Я беру себя в руки и буду исправлять ситуацию.
Я все обдумал, хорошо поспал, отбросил все свои заморочки, выпил с утреца кружку кофе и подумал, что у меня все не так уж и плохо, как я себе напридумывал до этого.
И решил, что все даже хорошо, когда Юта согласился позаниматься со мной. Я до последнего был уверен, что он пошлет меня куда подальше, отчего согласию был неимоверно и рад, и удивлен.
Я не могу перестать думать о том, что говорил Кун о Юте. Ощущение, что тот Юта, которого знает Кун, и тот Юта, которого знаю я — два разных человека.
Я пытаюсь возвращаться мыслями к нашему с Ютой знакомству. Когда мы впервые столкнулись в университете, в кабинке туалета он душил меня; сейчас же — мы сидели с ним и спокойно обсуждали, когда он может прийти ко мне, чтобы помочь с учебой. Я пытаюсь понять, как все в это вылилось?
«Он просто не позволяет и не подпускает к себе никого», — я же вижу, что это не то, что можно сказать про Юту. Дело во мне? В том, что дело во мне, что именно ко мне у него нормальное отношение, что только меня он к себе подпускает, очень плохо верится. Взять хотя бы то, что у Юты ночевал тот американец, про которого он рассказывал.
«Если его планы нарушают, если влезают в его личное пространство — он не будет это терпеть», — но, кажется, он делает это.
Может, дело в том, что Юта меняется снова? Я думаю о том, каким он был вначале нашего знакомства — агрессивный и неприятный тип. И нельзя сказать, что это было обманчивое первое впечатление. Нет, Юта на самом деле такой. Но…
«Тебе идет улыбка»
Но что-то сейчас идет не так. Он ведет себя иначе.
Я понятия не имею, что повлияло на это, но я очень хочу понадеяться, что это не закончится. Не обернется очередным его злостным порывом, не канет в бездну все это отношение; что это не станет мимолетным моментом в моей жизни. Потому что Кун прав — я такого, как он, никогда не встречал и не встречу, я уверен в этом. И пусть это выражение совсем не означает, что Юта идеальный (совсем нет), даже более, это выражение не говорит даже о том, что он хороший человек. Но Юта такой, какой он есть, и это классно, потому что он один такой, со своими определенными тараканами в голове.
Все любят хороших, а я идиот.
Идиот, которого тянет к мудакам. И я хочу зацепиться за Юту, очень хочу. Потому что чувствую, что он внесет разнообразие в мою жизнь, которое мне так необходимо. Уже внес.
***
Когда я прихожу на работу, первым делом я вижу свободные столики, очень много свободных столиков. Зал пустой, за исключением лишь одного человека, который сидит в дальнем углу. Даже за кассой никого нет, видимо, все на кухне тусуются (Марк и Айрин).
— Винвин! — слышится восклик парня за столиком. Тем единственным человеком в кафе был Донхек, который за обе щеки уплетал жареную курочку с картошкой фри. — Иди сюда, — машет он мне рукой.
Я подхожу к парню и сажусь напротив. Все равно людей нет, работы нет, спешить некуда.
— У нас и так выручек нет, а Марк еще и угощает, — я вздыхаю, глядя на парня, жующего картошку.
— Я заплатил, — говорит он с набитым ртом. — Как ты? Не блевал на утро?
Мне стыдно становится только от одних воспоминаний о том вечере.
— Не спрашивай даже, — я смущенно опускаю взгляд в пол. — Мне так хреново никогда не было… Не знаю, каким чудом я вообще до дома добрался.
— Я! Я это чудо! — уверенно восклицает парень, и я чуть улыбаюсь, ведь и не поспоришь. Разве что, благодаря ему же я и оказался в таком состоянии.
— Спасибо, — говорю я и вспоминаю, что парень за меня платил. — Сколько я тебе должен за тот вечер?
— Говорил же, угощаю, — махнул рукой он, после хватаясь за новый кусочек курицы.— Я при деньгах, не парься.
— Откуда? Если не секрет, конечно, — чуть нахмуриваю брови я, ибо не считаю, что богатенькие родители, как я думаю, это повод разбрасываться деньгами.
— Я киберспортсмен, — гордо заявляет Донхек, чуть хмыкая.
— Че? — чуть в изумлении переспрашиваю я, удивляюсь тому, что мое предположение было неверно.
— В игру одну катаю и зарабатываю этим, причем, довольно неплохо, — объясняет он.
— Да не, я знаю, кто это… Просто это редкость — выбиться в такое дело.
— Ну, мне свезло, — радостно говорит он, продолжая жевать.
Я не знаю, что добавить и ненадолго повисает молчание. Парень ест и его, кажется, это не особо волнует, а меня вот чуть напрягает. Чувствую себя неловко. Не сколько из-за тишины, сколько из-за ситуации с парнем в целом.
— Тебе правда семнадцать?
Я не знаю, почему спрашиваю это. Парень же не стал бы врать о таком. Но я все еще поражаюсь этому факту и хочу надеяться, что это не так. В голове до сих пор не хочет укладываться то, что я пил с несовершеннолетним.
А еще задевает факт того, что школьник зарабатывает больше, чем я.
— Ага, — совсем не стесняется признать сей факт парень.
— Офигеть, — выпаливаю я, что думаю, со вздохом. — Я тебя когда здесь увидел, уже даже строил теории о том, что, может, ты на второй год оставался в школе…
— Не, я наоборот, на год раньше пошел в школу. Поэтому и одноклассник с Марком, он-то старше.
— Вот как.
— Когда еще в Сыпре будешь? — спрашивает он, на что я лишь пожимаю плечами. — Заходи почаще, выпьем, — я грустно усмехаюсь. Звучит как предложение о дружбе, но мне совестно пить со школьником. Хотя, вообще-то, Донхек вроде неплохой парень.
— Ладно, — я приподнимаюсь из-за стола. — Пойду я работать.
— Да я смотрю, у вас тут завались работы, — фыркает Донхек. — Давай, иди. И я серьезно, заходи почаще. Мне компания нужна, а то там одни отморозки и нарики. А тебе всегда буду рад, — улыбается он и шепотом добавляет. — И Марку ни слова.
— Почему ты скрываешь от него это? — наверное, вопрос глупый, но все же.
— Кто там что от кого скрывает? — слышится веселый голос парня на другом конце зала. Марк стоит, опираясь о стойку, смотрит на нас в любопытстве и улыбается. Как говорится, вспомни солнышко, вот и лучик.
— Ничего такого, хен, — улыбается в ответ Марку Донхек с набитыми как у хомяка щеками.
— Как скажешь, — легкая усмешка.
***
На оба выходных дня стояли мои смены, в субботу я должен был работать с Джой, а в воскресенье с Марком. Но из-за упавших выручек Айрин без проблем дала мне отгул на оба дня, сказав, что так будет даже лучше — одного человека хватит на смене.
Не знаю, какой смысл был брать отгул на оба дня, потому что я сомневаюсь, что Юта захочет провести со мной и субботу, и воскресенье. Немного жаль терять рабочие часы, но да ладно, сам тогда буду сидеть и заниматься, если что. Надо. Иначе смысл я вообще работаю, если у меня учеба не на первом месте? Я работаю, чтобы оплатить обучение, но это будет бессмысленным, если меня исключат; а меня исключат, не учись я нормально.
В среду я сдерживаю себя в желании подняться на четвертый этаж к Юте. Не хочу быть настойчивым да надоедать ему лишний раз своим присутствием. Я и так его сильно к себе располагаю, учитывая то, что он согласился со мной позаниматься (верится в это так плохо, если честно). Зная Юту, я рискую ему надоесть тем, что лезу, могу словить в свой адрес обидные слова и потерять его как репетитора еще до первого занятия. Пусть все будет в меру, решаю я.
Мы ограничиваемся лишь приветствием в коридоре, когда пересекаемся. Я ограничиваюсь. Юта в ответ не здоровается. Он никогда этого не делает, почему-то.
В четверг я сажусь за партой один, в надежде, что, может, Юта захочет сесть со мной, как придет. Ну, вдруг.
Но Юта не приходит.
Я выискиваю его в туалете на каждой перемене, чтобы убедиться, что все в силе сегодня. Но Юты там нет.
Домой я иду один и с ощущением, что меня кинули.
